Меня не убьёшь морально и физически

— Томми! Милый! что тебе купить? — Мам… Этого мишку! — Чудесный вкус, малыш. — Спасибо, папочка! — Ох, Томми, мне и папе нужно отойти. — М-мам! Т-там! — Что такое, То-… — НЕТ! 5:07       Опять пот на лице и мокрая подушка. — Да твою мать! Когда это всё кончится?! — кричал сам себе Томас, — Что такое?! Почему я?! Почему я? Почему я? — всё тише повторял Том не сдерживая слёзы.       У него уже какой день бессонница из-за ночных кошмаров. Под его глазами большие мешки. Парень лёг обратно, стараясь успокоиться. Пролежав несколько минут, он устало выдохнул, давая своему организму понять, что он очень устал. И в течении минуты он заснул. 15:39 — Мхг… — лучи света падали через жалюзи в комнату Тома, от чего тот не был доволен. Еле встав, Томас взял телефон чтобы посмотреть время — М…ш…что-то сегодня надо сделать… А чт… Стоп. Ларссон! — сонно пробубнил Томас. Он пошёл делать водные процедуры. Сняв с себя майку он начал рассматривать себя: белая кожа, худое тело, синяки, где-то незажившие ранки, царапины. Лицо выглядело хуже: такое же бледное, мешки под глазами, разбитая губа, сонные очи и такая же самая недовольная рожа. — Грх… Что за чмо в зеркале, противно смотреть… — недовольно буркнул тот, отворачиваясь от зеркала.       Он снимает с себя боксёры, оголяя всё тело. Том аккуратно лезет в ванну, включая воду. Он настраивает её, иногда переключая, то холодную, то горячую. Но, всё-таки, остановился на горячеватой. Ему всегда было холодно, может это как-то связано с его здоровьем, а может такая натура. Сам Том в детстве всегда был тёплый, даже в лютый мороз. Он бегал, играл в снежки, ходил без перчаток и не замерзал, но часто болел. Его мама даже как-то беспокоилась, но Томаса это не тревожило. — Мам! Смотри! — кричал радостно мальчик в синей шапке и синей куртке с сапогами. — Осторожно, милый! — в ответ кричала женщина с небольшим фингалом под глазом. — Ох, а наш мальчик уже так умеет? — радостно улыбаясь говорит мужчина с красной щекой, как будто ему дали не хилую пощёчину. — Ха-ха! Я великий капитан! И не один пират не одолеет меня! — смеялся мальчик, у которого глаза как две чёрных бусины. — Томми! Пошли домой, замёрзнешь! -ласково произнесла та самая женщина с короткими, но, красивыми волосами. — Да Том, пошли домой, малыш. — подняв мальчика на руки произнес мужчина, у которого глаза как алмазы, а взгляд как у хищника. — О нет! Меня захватили пришельцы… — обиженно произнес маленький, но шустрый мальчуган.       Закончив процедуры, Томас спустился на завтрак (а точнее уже обед). 16:10 — Блять, -недовольно сказал Томас посмотрев на время, — Мне ещё переться туда. Ебучий Ларссон… Может он отъебётся от меня?! — Чуть ли не крича произнес Том. У него сдают нервы. Хах, это нормально.       Он быстро одевается, натягивая на себя джинсы и свою тёмно-синюю худи. Обувшись, он берёт портфель и выходит из дома.       Том не спеша двигается по тротуару. В его левом ухе наушник.       Он так же тихо подпевает в такт, слегка тряся головой. Спи спокойно, словно не было войны~ Все вокруг счастливы, все грехи отпущены~ Спи, спокойно, словно не было войны~ Все вокруг счастливы~ Все грехи, прощены~ — Прощены. — подпевает Томас. Все смотрят на него. Кто-то тихо хохочет, кто-то осуждает, кто-то восхищается голосом, а другие игнорируют. Шаг, вдох, выдох, шаг~ О чём болит моя душа? Ты бог, как бы не так Мой друг, мой враг~ Я перебираю, тебя на руки беру Моя звучная музыка залечит дыру~ Не помогай я и сам доберусь Мои дороги переломаны, но я тебе не вру~ — Не вру. -игнорируя весь мир, Том продолжает идти, напевая куплет за куплетом.       Он заметил, что дошёл до парка.       Взяв телефон из кармана, он посмотрел сколько время. «16:40» — Блять. Опоздал. — тихо буркнул тот.       Дойдя до колеса обозрения, он стал ждать коммуниста. — Чёртов коммунист и его физиономия. — матерился про себя черноглазик.       Кто-то неожиданно хватает Тома за плечо и толкнул тем самым его вниз. Тот упал и разбил себе губу (да, почему-то он всегда разбивает губу)тихо прошипев, он хотел встать и въебать кому-то, но… — М, не лучший видок Томас, — саркастично протянул Торд, смотря на бледное лицо с мешками, а также разбитой губой. — Подонок, что б тебя машина переехала, козёл самоуверенный. — Том мог вечность говорить гадости про Торда. Томас окинул взглядом Ларссона:       Чёрные брюки, красная футболка с символом «Красная Армия», причёска под сатану и новые кеды, которые явно дорогие. — Я, как вижу, буду ходить с мешком? — опять остроумная шуточка Торда. — А я, как погляжу, буду ходить с самодовольным долбоёбом? — передразнил Томас Торда.       Том и Торд совершенно разные. Они не протянут и минуты без обзывания друг друга или же драки. В любой ситуации побеждал Торд, во-первых, он и его шайка сильнее Тома, во-вторых, слишком много связей, в-третьих, все обожали Торда. Он, как будто, единственный луч света в этом классе. Томасу не было завидно. Иметь столько поклонников из-за денег и крутости, нет, Том не по этому типу.       Он хочет стать музыкантом, которого все будут любить. А богатым шляющимся пидорасом, быть… Ну такое себе. Торд же хотел власти. Он хотел подчинения, он хотел управления. Ларссон более коварен и хитёр. Но несмотря на это, Томас выигрывает по силе духа. Том не разу не плакал на глазах у Торда и его шайки. Ни разу не было такого, что Том не встал. Он был очень силён. Просто его худощавое тело — это оболочка. — Остроумно, Томас. -зло ответил Торд.  — Ну и нахуя ты меня позвал в такую погоду и глушь? — тупо спрашивает Том, всем своим видом показывая, что он недоволен. — А что уже с погодой не так? И где ты тут увидел глушь? Ах да, забыл, ты же у нас черноглазый. — нахалисто хмыкает Ларссон. Погода же была тёплая. Небольшие лучи пробивались сквозь облака, а ветер был лёгкий и приятный.       По парку ходило много людей, что вызывало у Тома дискомфорт. Ещё с детства у него это было. Он везде ходил с мамой или папой. Он ненавидел толпу, ему казалось что его затянет или кто-то утащит. Если Тома оставить одного, то у него начнётся паника, он может расплакаться или вести себя ненормально. Но со временем это более менее прошло, так как, будучи взрослым, Том никуда не выходил, только в школу. — Погода, Ларссон, плохая потому что я ненавижу солнце. А глушь, потому что я ненавижу тебя и толпу, кретин. — возмущался Том.  —Ох, Томми боится толпы? — со злой насмешкой спрашивает Торд. — Я этого не говорил… Глухой придурок, — тихо сказал последнее предложение Том. — Что ты сказал? — уже с серьёзным лицом спрашивает «рогатый». — Что слышал, если ты конечно слышишь. — показывая фак, Томас разворачивается и уходит назад, оставляя Торда одного. — Стой! — зло кричит Торд. — Что? Пидорастос, — кричит Томас. — Почему ты не боишься того, что я тебе голову сшибу? А, мразь? — кричит со всей злости «рогатый». — Потому что таких козлов, которые немного ёбнутые, хотя чего это я, которые ёбнутые, никто не боится, мудила! -не поворачиваясь к коммунисту кричит Томас, попутно показывая фак. — Сука…- тихо произносит Торд. — Мразь…- так же тихо произнес Томас.       У Тома пропало настроение делать что-либо. Он уже сидит дома и берёт бутылку «Сморнова» при этом сидя на диване и щёлкая каналы на телевизоре. — Пизданутый пидорас… — бурчит Томас под нос. Он допивает вторую бутылку «Сморнова», слегка постанывая от больной губы, которую не обрабатывал.       Он доходит до кровати, а точнее, танцует. От алкоголя разум затуманился и ноги не слушали тело. Парень кое-как дошёл до кровати и мгновенно упал на неё.       Томас начал пить давно. Это всё из-за стресса, который он испытывает. Ему плевать на своё здоровье, он просто хочет запить эту боль, которая разъедает его изнутри. Каждый глоток разносит тепло, которого не хватает Тому. Отношений у него не было, так как его глаза всех отпугивают, да и Том как-то слабо ищет. Каждая бутылка, каждая капля, это наркотик от которого Томас не может отвыкнуть. Он каждый чёртов раз вспоминает грузовик, который погубил жизнь Тома.       Сейчас он спит, пьяный, с разбитой губой.       Но…       кошмары не ждут~