Алекса и её дракон. Зов сердца

Алекса ушла, и Крис ощущала, как сильно забилось её сердце. Она ещё раз подошла к окну. Светило солнце, дул ветерок, но почему-то тревога не покидала девушку. Она стояла и смотрела куда-то вдаль. Крис всё пыталась найти глазами Алексу, чтобы окликнуть её этого не делать, не уходить. Вдруг девушке сильно захотелось предотвратить возможный печальный исход. Она вдруг представила, что наткнется на Зору, или что он всё-таки как-то встретится с ней сегодня. Что тогда? Но Алексы не было нигде. Только тишина, лёгкий гул ветерка. Где-то поскрипывал кузнечик. Солнце ярко светило, и блеск от калитки слепил глаза. Девушка выглянула из окна сильнее. На улице не было никого, лишь тяжёлые лапы сосен цвета виридиан, которые уходили высоко в небо и, казалось, протыкали его насквозь, шевелились под лёгкую песню ветра. Они будто шептались между собой, и этот тихий голос природы отзывался в самом глубоком уголке души девушки. Крис поняла, что если она сейчас же не переведёт внимание с этой ситуации на учёбу, то она выбежит из дома и побежит искать Зору. Но, с другой стороны, она же пообещала, что прикроет свою любимую Алексу, да и её подруга обещала, что обязательно вернётся. Девушка слегка приоткрыла окно, чтобы в комнате не было очень душно, залезла на кровать Алексы, положила книги, кусочки пергамента, разложила некоторые свои рисунки, которые бы вдохновляли её учиться. Она смотрела свои записи, пыталась сосредоточится, и, к счастью, порой у неё получалось забыть обо всем и думать исключительно об учебе. Прошло порядка двух часов. Время тянулось крайне медленно. У девушки затекла спина, она решила поменять позу: теперь она не сидела, прислонившись к холодной стене, а лежала на животе. Под шею она положила мягкую подушку. «Нужна ещё одна», – подумала про себя Крис, обратив внимание на слегка примятую подушку. Нехотя встав с кровати, в очередной раз посмотрев на огромный объём информации, который было необходимо выучить и повторить, девушка подошла к креслу с подушкой. Она не смогла не сесть на него и не уткнуться в подушку лицом. Перед глазами Крис стоял он. В начале знакомства – озорной мальчик, который всегда делал то, что хотел. Родители, как и сама Алекса, всегда шутили: «Зора – озорной». Все смеялись. Потом он начал постепенно мужать. Виднелось воспитание родителей, когда он заботился о своей сестре. Конечно же, он не сразу стал таким, какой он сейчас. Но в глазах Крис он был если не идеальным для неё, то лучшим кандидатом. Вот, например, ситуация из детства: сидят они втроем как-то в этой самой комнате, с тумбочки берут стаканы с горячим ароматным чаем с брусничными листьями. Оттенок самой жидкости такой красноватый, а запах… ммм. Очень вкусно! Крис берёт в руку чашку, отставляет мизинец, смеется, строит из себя светскую даму перед Зорой, который ей подражает, также отставляя мизинец. У мальчика это не получается сделать правильно и так же грациозно, и стакан начинает выскальзывать. Зора пытается удержать чашку другой рукой, но чай очень горячий, из-за чего он отдёргивает руку, быстро ставит стакан на тумбочку, толкая при этом сидящую рядом сестру. Алекса, всё же удержав чай в руках, всё-таки проливает немного на постель. – Зора! – девочка начинает возмущаться, однако, понимая, что пролилось совсем немного, успокаивается. – Да я случайно! – парень строит гримасу девочкам и выходит из комнаты. – Ну вот куда он пошел? Как можно быть таким неаккуратным? И как это отстирать теперь, это красное пятно останется тут, а мама расстроится. Ну, Зора! – вслед брату громким голосом крикнула Алекса. – Я тоже виновата, извини, – смутилась Крис, – мне надо было меньше его дразнить. Может как-то оттереть? – Ой, да я тебя умоляю. Ты тут не при чём, виноват тут он и его желание передразнивать. Да и потом со стороны то это весело, - улыбнулась девочка. – А чего ты тогда злишься на него? – поинтересовалась приободренная подругой Крис. – А вот почему, – Алекса показала несколько капель на своем платье, – Зора, будь в следующий раз аккуратнее, – девочка указала брату на платье. – Ой, извини, сестрёнка, я думал, что попал только на кровать. Очень больно? – мальчик зашел в комнату с ведром воды и мылом. Ты можешь дать мне своё платье, я попробую его отстирать. – Ну, попробуй, – Алекса, взяв из шкафа другое платье, вышла из комнаты, а через несколько минут пришла уже в другом платье тоже бежевого цвета. – Если не получится, то так и быть, сильно злиться на тебя не буду. Но ты все же постарайся, – засмеялась Алекса, потеребив брата по голове. – Главное, чтоб ты не обжигалась, – ответил ей Зора, потеребив сестру в ответ. Всю эту картину со стороны наблюдала Крис. Она сидела на этом самом кресле. Она не хотела выходить из комнаты. Наоборот, она хотела остаться здесь, помочь другу, так же теребить его по голове и быть более смелой с ним, но почему-то её что-то сдерживало. – Извини, пожалуйста, – девочка подошла ближе к другу. – Всё хорошо, не волнуйся, – Зора усердно пытался оттереть только что поставленное пятно на платье сестры. – Крис! Пойдем на улицу! Пока мальчики работают, девочки должны отдыхать! – крикнула Алекса и, взяв подругу за руку, вышла из комнаты. – В следующий раз сама будешь работать! – донеслось из комнаты, на что девочки уже ничего не ответили, а только засмеялись. А ведь тогда им всем было всего десять лет. Таких ситуаций было множество. Зора всегда был простым парнем, он всегда выражал те эмоции, которые испытывал. Ему нравилось то, что нравится, как правило, всем деревенским мальчишкам, но если игра касается лесного дела, то Зора всегда проявлял инициативу. Он всегда помогал матери, если она просила его, помогал сестре и отцу. Он всегда любил свою семью, и в глазах мальчика, а потом юноши, эта любовь всегда была видна. Поначалу Крис не понимала своего отношения и своих чувств к брату подруги. Они бегали, играли, смеялись вместе. Лишь потом, когда девочка подросла, и ей было уже четырнадцать лет, она внезапно осознала ситуацию с другой стороны. Это была поздняя осень, примерно конец ноября. Они как обычно стояли на дозорной башне с Алексой и что-то обсуждали. Тогда Крис только переболела и около недели не могла видеть своих друзей. Но вот к башне подошел паренек с хвостиком, закрепленным на голове узелком. Он выглядел немного необычно: весь закутан в тёплый шарф, отчего он был похож на хомяка, который пытается согреться. Парень не был весёлым и у Крис сложилось такое впечатление, что он был мыслями где-то далеко не здесь. – Зора! – позвала его с улыбкой Крис, – я скучала! – она немного перегнулась через ограждение башни и помахала другу. – Привет, – он отстранённо посмотрел на неё, потом несколько раз пнул камень и пошёл к дому. – Что это с ним? – Крис грустно взглянула на Алексу. – За эту неделю много произошло. – Что? И что же случилось? – Помнишь Луизу? – Ну, девочка из соседнего поселка. Наша ровесница и немного выскочка. – Ага. Она уехала в другую деревню за множество холмов отсюда. – Ну и что? – А то, что они целовались! – Алекса засмеялась. – Целовались? Она? С Зорой? – Крис, в отличие от подруги, не хотелось смеяться. Наоборот, в душе стало как-то не по себе, как будто то, что было твоим отобрали и выкинули. – Оказывается, мой братик встречался с ней. Уже целых три месяца. Я узнала об этом, когда увидела, как они целовались около озера несколько дней назад. А позавчера она уехала, теперь мой братец мучается от любви на расстоянии к этой выскочке, – Алекса покрутила пальцем у виска. – Теперь он стал занудой и не хочет гулять. Вот, что делает с людьми любовь! – она посмеялась, а Крис натянуто улыбнулась. Потом, когда совсем уже стемнело, Крис возвратилась домой. У неё окончательно испортилась настроение. Она не хотела разговаривать с родителями, не хотела есть, не хотела спать. Ей почему-то резко захотелось снова увидеть Зору. Зачем-то. Она погасила в комнате свечи и легла под одеяло. Но ей не хотелось спать. Она была подавлена и хотела, чтобы сегодняшний разговор с Алексой был просто плохим сном. . – Солнышко, ты уже спишь? Всё хорошо? – мама зашла в комнату дочери со свечёй. – Да, я просто устала, – ответила девочка и уткнулась носом в подушку. – Крис, ты даже не поцелуешь меня? Это на тебя не похоже, я же люблю тебя. – Мамочка! – Крис вдруг села на кровать и обняла маму, – Обещай мне, что не выдашь меня замуж за человека, которого я не буду любить! Мама, я хочу замуж за Зору! – Крис еле сдерживала слезы. – Девочка моя, я сделаю всё для того, чтоб твое будущее было для тебя счастливым, – женщина обняла дочь и погладила рукой по её волнистым каштановым волосам. – А теперь спи, завтра всё обсудим, если ты действительно хочешь обсудить вопрос замужества. Крис погладила рукой подушку и вдохнула приятный аромат её любимого Зоры. Эта мягкая вещь действительно была вещью брата Алексы. Но девушка часто уносила еёиз комнаты Зоры. Она снова села на кровать Алексы, провела рукой по постели и, свернувшись калачиком, закрыла глаза. Она уже забыла, что она говорила тогда, в четырнадцать лет, маме, забыла, как в ту ночь она заснула. Но следующий день девушке запомнился, кажется, навсегда. Не утро, не вечер, а именно день, когда она побежала к Алексе, когда пыталась не попасть на глаза Зоре, и как разрыдалась в объятьях подруги. – Он нравится мне, Алекса! Я самая несчастная, потому что я влюблена в того, кто даже не скучает по мне, кому я совсем не нужна! Крис отчетливо помнила, что теперь, когда она виделась с Зорой, в душе у неё всё сжималось, словно все чувства превращались в пружинку, которая выстреливала и преумножала любые эмоции. Так в жизни девушки появились такие эмоции, как «истерический смех», когда Зора шутил и вёл себя как хороший друг, и «слезы, потому что я ему не нужна», когда у парня не получалось погулять, или он просто не хотел. Конечно же, Алекса утешала свою подругу, и даже спрашивала у Зоры про его отношение к Крис. Но получив ответ, который бы мог расстроить подругу, сестра не рассказывала ей ничего и делала вид, что ничего не знает. Вскоре Крис заметила, что внешность Зоры является вдохновляющей для неё. В один прекрасный момент положительных эмоций после общения с другом у девушки было так много, что всё это вылилось в портрет. Она рисовала его по памяти, бережно и нежно, наслаждаясь каждой чертой его лица. Линии, штрихи были ещё неуверенные, не всегда правильные, но они напоминали очертания внешности настоящего живого человека, в которого Крис влюбилась, который не отпускал её ни днем, ни ночью. Она могла обнять эту бумажечку, на которой был изображен её Зора. Только её. Могла плакать, целовать этот портрет и прижимать его к сердцу. От этого она испытывала лёгкое успокоение, и эмоции утихали. Зора приходил во снах: иногда просто смеялся, иногда что-то делал, иногда просто стоял и улыбался. Это и радовало, и огорчало Крис, ведь она всё равно не могла быть с ним . Время шло, девушка взрослела и привыкала жить с этими чувствами. Она привыкла просыпаться с мыслями о нём и засыпать, желая Зоре приятных снов. Мысли о признании в чувствах периодически приходили в голову к девушке, но она так и не решилась. Ведь тогда она бы пошатнула многолетнюю дружбу с ним, она бы вообще не смогла бы видеться с её другом и разговаривать, общаться и проводить время. Это было по-настоящему страшно для Крис. Постепенно она приняла своё положение и даже гордилась тем, что она его товарищ. Сам Зора периодически рассказывал о том, что ему нравится какая-нибудь девушка, и не разу не смущался присутствия при этом своей подруги. Девушка привыкла выражать свои эмоции через живопись, графику и другие виды рисования. Потом она нашла себя в пейзажах, натюрмортах, набросках, зарисовках… А всё началось с его портрета. Крис была благодарна за это Зоре, но ни разу не смогла выразить ему свои эмоции, ведь тогда они могли всё разрушить. Крис провела рукой по постели, натянула на себя тёплое одеяло и посильнее прижалась щекой к мягкой подушке. Так пройдет целый день, пока Крис не откроет глаза в тёмной комнате и не поймёт, что уже наступила ночь, что её вероятнее всего видели Зора и Алекса. Но стоп. Почему же подруга не разбудила её? Дверь из комнаты была приоткрыта, но света не было видно. Крис подошла к столу, аккуратно взяв свечу, зажгла её и осмотрелась. В комнате царил, мягко говоря, хаос. Учебники Крис,куски пергамента, чернила, рисунки, всё лежало стопочкой около кровати, лишь бумажечки, лежавшие отдельно, чуть-чуть разлетелись от открытого окна. Аккуратно выйдя в небольшой коридорчик, девушка прислушалось. В доме было тихо. Эта тишина заставила Крис нервничать, потому что она не слышала голоса Зоры и других домочадцев. На часах было около десяти часов вечера. На кухне и в столовой никого не было. Печь была холодная. «Очень странно», – подумала Крис и медленно, пытаясь не наступать на скрипучие ступени узкой и крутой деревянной лестницы, поднялась на второй этаж. Однако и здесь она никого не нашла, кроме темноты, тишины и шума ветра. Ей стало не по себе. Спустившись на первый этаж и выйдя в прихожую, Крис почувствовала сильный сквозняк, а когда она увидела открытую входную дверь, её сердце неприятно закололо от плохого предчувствия. Девушка быстро взяла в руки всё, что сама принесла для подготовки в дом к Алексе, и впопыхах вышла из дома, захлопнув за собой дверь. Сильно дул ветер. Никого из людей не было ни видно, ни слышно. Тёмное небо в тучах, наклонившиеся от порыва ветра к земле ели, сосны и другие деревья, холодный воздух, вой собак и их лай – всё это заставило Крис почувствовать себя некомфортно и тревожно. Она сильно волновалась, даже не могла понять, чего конкретно она боится. Девушка решила, что разберётся во всём завтра, а сейчас она хочет в тёплый дом, где родители, где обитает тепло и свет свечей и огня из камина. Дорога, по которой шла девушка, была вся в грязи. Послышалось, как капли дождя приземлялись на листья деревьев, стукались об землю, звенели об иглы сосновых и еловых лап. Вскоре погода испортилась окончательно, и ливень грянул вместе с громом и молниями. Девушка не прикрывала голову книгами от дождя, наоборот, Крис пыталась уберечь их от проклятой воды, которая могла бы размыть рукописные тексты, а также её собственные рисунки. Через десять минут, когда девушка, платье и ноги которой были все в грязи, добежала до родного дома, её на крыльце уже поджидала мать, одной рукой держав накидку от дождя, а второй – подсвечник с еле горящей свечой. – Господи, Крис, тебе совсем никого не жалко? – женщина была явно расстроена таким безответственным поведением дочери, – мы все уже на пределе! – Матушка, не стоит. Мне было необходимо побыть с… Алексой, – девушка быстро зашла в дом и, ничего не сказав больше, убежала на второй этаж домика, чтобы ещё раз собраться с мыслями и проверить целостность книг и рисунков. – Крис, господи, почему? Зачем? – Раздались голоса внизу где-то с лестницы, но это не особо сейчас волновало девушку. Она прижимала к груди портрет Зоры, который она захватила из дома специально для вдохновения,который помогал ей набраться сил, как, впрочем, и другие рисунки. Грани, очертания, линии были размыты. Казалось, будто выражение лица парня стало каким-то грустным, словно он стал разочарован из-за того, что произошло, будто он всё знает, но, к сожалению, не может простить Крис за оказанную его сестре помощь. Губы, которые Крис так тщательно пыталась нарисовать, более не улыбались: уголки губ, приподнятые вверх и создававшие ощущение улыбки, теперь исчезли – вместо них было два пятна, которые только увеличивали ощущение тоски и печали. Все же немного успокоившись, Крис вошла в свою комнату, очень аккуратно закрыла дверь, чтобы лишний раз не привлечь внимание родителей, которые в это время что-то бурно обсуждали в небольшой столовой. Крис решила как можно быстрее заняться водными процедурами, чтобы избавиться от грязных уличных пятен и хоть немного расслабиться. Она взяла с собой ночное платьице и быстро заперла за собой дверь в маленькой комнтаке. Она быстро скинула с себя платье, которое тоже было запачкано после дороги домой. Когда нога девушки коснулась воды, которая была уже налита в бадью и которая порядком остыла, девушка съежилась от холода. Она замерзла ещё когда бежала домой под дождем, но ей всё же пришлось стиснуть зубы и преодолеть очередное маленькое испытание перед тем, как лечь в мягкую постель. Наконец, закончив с личной гигиеной и обмотавшись полотенцем, всё ещё иногда содрогаясь от холода, девушка вновь быстрым шагом вернулась в свою комнату и заперла дверь. Всё, все бытовые проблемы, наконец, решены. Крис потушила свечу и подошла к окну. Небо до сих пор было затянуто тучами, дождь колотил по окну со страшной силой. Луна лишь иногда виднелась из-за темных туч. Было слышно, как сильно дул ветер, и девушке казалось, что она одна в этом мире. И, если бы не лучины из окон некоторых домиков, стоявших поблизости, то мысль об одиночестве бы наверняка усугубила состояние Крис. «Алекса, как же я надеюсь, что у тебя сейчас всё в порядке. Надеюсь, что ты там, где-нибудь сейчас спишь и видишь хорошие сны. Надеюсь, что тебя приняли путешественники, и твоя мечта сбылась, потому что если хоть что-нибудь не так, если ты не достигла своей цели, если ты пожалела, или с тобой что-нибудь случилось, я никогда не прощу себя за то, что вот так отпустила тебя. В любом случае, не сдавайся, хотя бы ради своей семьи». Девушка почувствовала, как какая-то немыслимая тоска и грусть подступают к ней, как слезы начинают наворачиваться от неисполнимого желания обнять свою подругу. «Так, стоп», – попыталась успокоить себя Крис, – «если она не пришла, то получается, что всё, наоборот, хорошо. Так зачем я переживаю и собираюсь плакать?» От этой мысли Крис стало легче, и она улыбнулась. Наверное, такая ситуация всё равно когда-нибудь произошла бы, и это наоборот хорошо, что именно ей, подруге, выпала такая честь – помочь добраться до своей цели, исполнить свою мечту. Кажется, что теперь дождь барабанил по стёклам намного медленнее, и его музыка стала гармоничной и спокойной. На душе у девушки, наконец, стало легче, от этой внезапной волны спокойствия Крис не заметила, как согрелась. Забравшись под мягкое одеяло и ещё раз посмотрев в окно, она не могла не подумать о том, что завтра будет хороший день, который Крис должна полностью посвятить учёбе и развитию себя, как художника. «Теперь настало время устраивать и собственную жизнь», – подумала, вздохнув, Крис, и, закрыв глаза, девушка провалилась в глубокий и полный надежд сон. На самом деле, это замечательное чувство, когда лишь одна мысль способна изменить твоё состояние с удрученного на спокойное или даже счастливое. Ты снова начинаешь мечтать и верить в лучшее будущее и в хороший исход событий. Получается, что чем человек больше думает, тем больше он счастлив, ведь если он не вспомнит мысль, которая может его успокоить, то он может придумать её сам, конечно же, если он хочет быть счастлив. Ведь если нет, то повод быть несчастным найти можно всегда и в любой ситуации. Яркий луч солнца осветил лицо девушки, находившейся в глубоком и прекрасном сне. Её нежное личико выражало абсолютную гармонию, а лёгкая архаическая улыбка говорила о том, что вчерашнее напряжение осталось в прошлом. Руки девушки были максимально расслаблены, и лишь когда лучик солнца скользнул по лицу спящей красавицы, Крис зажмурилась, во сне прикрыла лицо ладонью и инстинктивно повернулась от него в другую сторону. Наверное, она бы ещё долго так спала и нежилась в тёплой постельке, если бы не то, что произошло мгновенно и внезапно, поразив девушку в следующую секунду: громкие крики людей где-то внизу, раздавшиеся столь неожиданно, заставили Крис открыть глаза и насторожиться. Кто-то стучал в дверь или пытался её открыть, было очень тяжело понять сквозь сон, и девушка медленно слезла с кровати, оставив одеяло на постели. Подошла к двери, по пути пытаясь переодеть ночное платье на выходное молочного цвета с цветочком на боку чуть выше колена. Последовал сильный удар, и дверь резко распахнулась прямо перед носом оторопевшей девушки, так и не успевшей переодеться, отчего она не смогла устоять и упала на копчик. Прикрываясь платьем, разозлившись на своего друга, Крис пыталась как можно сильнее ударить его по ноге, чтобы тот перестал смотреть на неё. - Отвернись, отвернись, сейчас же! - Кричала на него девушка. Перед ней стоял бледный, как смерть, Зора. Юноша быстро схватил упирающуюся и ничего не понимающую девушку за плечо и поволок её к выходу из комнаты. – Зора, что происходит? – Крис пыталась вырываться из мёртвой хватки своего друга, но у неё ничего не выходило. – Зора, пожалуйста, мне больно! – взмолилась девушка и ногой попыталась оттолкнуть юношу от себя. Парень резко развернулся и силой прижал девушку к стене. Она стояла абсолютно голая перед взрослым и сильным человеком. Но этого юношу Крис видела в первый раз. Сейчас ей казалось, будто он выше неё на две, а то на три головы. Все черты его лица были напряжены. Руки дрожали, но они были сжаты в кулаки, сердце колотилось со страшной силой, дыхание было столь сильным, будто он только что пробежал огромное расстояние. Глаза Зоры были полны боли иненависти. В них виднелись все эмоции, все кроме доброты, которая всегда была в его глазах.На щеках не было даже намёка на румянец. Внизу опять послышались резкие голоса, и сейчас Крис поняла, что это родители Алексы пришли к ним в дом. – Злишься на меня из-за того, что сбежала Алекса? – сквозь дрожь сухим голосом проговорила испуганная девушка. Парень ничего не отвечал, но и не отпускал руку. Хватка становилась всё сильнее. – Зора, то, что ты сейчас делаешь, противоречит всем правилам! Возможно, ты считаешь, что я плохо поступила, но ты же знаешь свою сестру. Она бы всё равно сбежала. Отпусти меня наконец! – Крис снова попыталась вырваться, но у неё ничего не вышло. Ей отвечало молчание. – Если бы ты Зора любил свою сестру и принимал её такую, какой она является на самом деле, ты бы тоже узнал об этом. Ты сам виноват в этом, отпусти меня! – девушка перешла на жалостливый тон. Она осозновала позор всей данной ситуации. Она стоит лицом к лицу с тем, кого сейчас она боялась. Не потому что он большой и сильный, а потому что видел её. Всю. Девушка никогда ещё не ощущала таких сильных эмоций. У неё дрожали руки и она безумно сильно хотела позвать на помощь. Но ей было страшно. Неловко. Стыдно. Ответом на её слова стал хлесткий удар по щеке. Осознание того, что её ударил Зора пришло не сразу. Она просто не верила, что он способен на это, пока не увидела холод и жестокость в его глазах, пока она не почувствовала боль и горячий след на щеке. В следующую секунду что-то сдавило горло Крис, и из глаз по щекам потекли слезы. Она всегда уважала своего друга, но этого человека она презирала и негодовала от его поступка. Её движения приобрели резкость, на боль она уже не обращала никакого внимания. Рукой, которую девушке всё-таки получилось вырвать из руки парня, она ответила ударом по щеке Зоры. В этот момент сломалось всё. Сломались чувства Крис, сломался розовый мир девушки, рухнули какие-то мечты, исчезло доверие и чувство безопасности рядом с её бывшим другом. На всё это ответом была такая же пощечина, такой же удар. Только Зора не увернулся от него. Он будто тоже сломался. Будто он не понимал раньше, что способен на такую жестокость, что способен поднять руку на слабого и к тому же близкого ему человечка. Вероятно, совершенно невиновного в том, что произошло вчерашнем днем. Он стоял и не увернулся от удара по щеке. Ни от первого, ни от второго. Теперь в его взгляде виднелся холод и пустота. Его глаза были стеклянные и он будто не замечал, что перед ним стоит слабая и совершенно ногая девушка. Крис отчаянно оттолкнула от себя своего обидчика и, вытирая рукой слезы, поспешила захлопнуть за собой дверь в комнату. Надев своё платье, она распахнула окно. Выйдя на маленький балкончик, она аккуратно перешагнула через перила и по лестнице спустилась вниз. Она пошла в сторону леса. Сейчас она была способна только кричать и плакать. Она не могла ничего понять, услышать, разобраться в том, что произошло. Крис! О боже, девочка моя, что с твоей щекой? - мама попыталась остановить свою дочь. Но впереди девушки выросла фигура матери Алексы и Зоры. Её глаза были заплаканные, а кожа была бледная. Крис, прошу, скажи, где Алекса, вы же обо всём договорились, прошу, скажи, когда она вернётся, скажи, что она не ушла в лес? Ушла! - Вырвалось у Крис. Она ушла. Ушла к своей мечте! Но, - она на минуту замолчала, - но я не знала, что она не вернётся, она обещала, что придёт, она обещала мне! Где моя девочка? Боже, только вчера мы обсуждали вашу с Зорой свадьбу, мы надеялись, что не будет никаких плохих новостей, плохих событий, за что?! - Женщина рыдала на плече у своей знакомой - мамы Крис, она говорила о каком- то событии. Ещё что-то пыталась произнести. Крис, расскажи всё, что знаешь! Не смей уходить. Я. Никогда. Не выйду за него замуж. - шёпотом произнесла девушка, указывая на вышедшего из дома Зору. Что? Кристиан Гросиз, повтори сейчас же, что ты сказала? - мама Крис была уже почти в бешенстве, - всю жизнь ты твердила, что хочешь за него замуж. Мы долго обсуждали все вопросы, а сейчас ты смеешь такое заявлять? Да ты просить прощения должна на коленях за то, что помогла её сбежать. Ты должна упрашивать, чтобы Зора стал твоим мужем, а ты ?! Молли, я прошу тебя, ей тоже страшно, она тоже не знала… Ваш сын! - Крис указала на Зору, - он ударил меня! Он ударил меня по лицу! - Что? Зора ударил меня, - сквозь слёзы заговорила Крис, - он видел меня голой, он ворвался ко мне в комнату! Он опозорил меня! Зора? - Мама посмотрела печальным взглядом на своего сына. Ты опозорил мою дочь. Молли. Глэдис, о, Глэдис, я прошу, пусть он станет её мужем. Я не вынесу такого позора. Я против! - Слёзы текли по щекам. Ты сама виновата! Если бы не ты.. Алексе бы ничего не угрожало! Лучше в монастырь! - не унималась девушка. Крис! - Молли схватила дочь за руку. Да лучше, - Крис посмотрела в глаза Зоре. Они были покрасневшие, кажется она видела слёзы. Его щёки пылали. Конечно, ведь Крис на улице, где могли все слышать, громким голосом кричала про недавно случившееся, - лучше умереть, чем вот так ! Как будто этоя виновата! - девушка выдернула руку из пальцев матери и побежала в лес. Игнорируя свою маму и маму Алексы, которая попыталась остановить совсем растерянную и куда-то отчаянно убегающую девушку, Крис было очень стыдно за всё что она сказала, сделала. Она винила себя за то, что начала переодеваться, услышав сильный стук в дверь. Если бы она не сглупила утром, сейчас бы она не позорила мать, тётю Глэдис. Не опозорила бы Зору, хотя, зачем она думает обо всех остальных? Что за глупая привычка?! Это она пострадавшая, и сейчас она не хочет никого видеть и никого слышать. И уж тем более она не хочет замуж за Зору. Сейчас Крис пожалела о том, что не сбежала вместе с подругой, так хотя бы она не испортила бы со всеми отношение, а теперь, казалось, жизнь и удача отвернулись от неё. Девушка бежала, не разбирая дороги. Она падала, спотыкалась, снова падала и снова вставала. Скуля и рыдая от того, как началось её утро, она не хотела верить в то, что её ударил человек, которого она так горячо любила всем сердцем на протяжении всех этих лет. Вдруг перед Крис вырос высокий человек, в тёмной подпоясанной рубашке, тёмных штанах, высоких сапогах и с охотничьей шляпой на голове. Это был Густав – местный охотник-любитель примерно тридцати пяти лет с небольшой тёмной бородой. Он был известен и как лесничий, который не раз спасал лес от браконьерства и возможных пожаров. Сейчас при нём был топор и несколько обгорелых сучьев деревьев. Увидев абсолютно сбывшуюся с ног Крис, которая была вся в синяках и ссадинах, грязи и с красными заплаканными глазами, а также распухшей левой щекой, Густав подошёл к девушке ближе. – Господи, Крис, что с тобой произошло? – он приблизился к дрожащей и всхлипывающей девушке и сел на колени. – Н… Ничего, просто я бежала от кабана, кажется. – Пытаешься обмануть лесничего? Что ты делала в лесу в такое время? – Я же говорю, бежала от кабана, – Крис решила немного успокоиться. – Какое – такое? Уже рассвело. – Ох, не ври мне, Кристиан. Уж я то знаю, что ты, наверняка, искала подругу. – Искала? – будто ничего не понимая, проговорила Крис словно в тумане. – Думаю, прискорбно сообщать, но мы уже вряд ли её увидим, – грустно вздохнул Густав. – Что? Это ещё почему? – Ну а как иначе? – он нежно потрепал Крис по голове. – Бедняга. Вчера твоя подруга поехала зачем-то на Шейсовы горы. Там случился страшный пожар по вине военных и их драконов, – голос лесничего стал сухим и грустным. – Если бы не ливень, вероятно он спалил бы нашу деревню ко всем чертям. – Что? – тихо и неуверенно спросила Крис, будто ничего ранее не слышала. В душе стало холодно и страшно. – Сегодня ранним утром, часов в шесть, обходя территории сгоревшего леса, мы всей деревней вели поиски и осматривали лес. В результате, наткнулись на множество мёртвых и обгоревших до пепла животных. Одним из них была мёртвая лошадь, и, если бы не частично уцелевшие седло и поводья, которые подарил своим детям сам Джеймс, отец Алексы, он бы не смог узнать в ней Оникса. Самой Алексы, конечно, мы не нашли, и это определённо улучшает ситуацию, но если девочка и спаслась, то странным является факт её пропажи. Стоит ли подробно описывать, что было с Крис в то мгновение, когда она сердцем услышала всё, что было сказано Густавом. Крик… слезы… плач на руках у лесничего, попытки убежать туда, куда-то на Шейсовы горы, чтобы убедится в том, что Алекса где-нибудь там, или что она улетела, оставив коня совершенно одного в горящем лесу. Настроение у всех жителей Оскола было очень мрачное и подавленное. К счастью, никто не пострадал, если исключить ненайденную Алексу, сожжённые вёрсты леса, убитых животных и пепельную воду в озерах. Теперь надо было вновь идти, строить плотины, которые также сгорели, строить мосты, каким-то образом возвращать почву к жизни. В воздухе летала ненависть к военным, райдерам и страх остаться голодными из-за нехватки урожая и подножного корма. И ведь действительно… как опасно быть обычным человеком. Просто человеком. Ты никому не нужен в любой катастрофической ситуации. Остался голоден? Без крова? Без семьи? Твои проблемы. Тебе никто не поможет. Необходимо всё строить самому заново. Если будешь просить – никто ничего не даст. Но сколько же сил необходимо человеку, чтобы не сдаться, не сброситься с обрыва в бездонную пропасть, а всё ещё верить? Верить! Но как можно верить, и во что? Было всё – стало ничего. Верить в то, что тебя защитят те, кто должен тебя защищать, бесполезно. У них свои проблемы – и посерьёзнее, чем твои – проблемы какого-то одного человека или одной деревни. Что ты есть, что тебя нет – всем всё равно. Верить в то, что тебя защитят так называемые друзья и соседи – глупо, ведь каждый из них пытается защитить непосредственно свою семью, свой кров и свой кусок хоть чего-то в своей жизни. И если у тебя нет каменного замка, могучего огненного дракона или хотя бы оружия, которым ты в действительности можешь хоть как-то себя защитить, то тебе остаётся лишь наслаждаться каждым мгновением своей жизни и верить в себя. В то, что этот мир сжалится над тобой, и все беды и ненастья пройдут мимо тебя, не зацепив при этом и твоих близких. Натерпевшиеся всех земных невзгод люди придумали такие вещи, как уважение, любовь, понимание, перемирие, сострадание, воспитание, память… Но всё это может оказаться абсолютно бесполезным, если у власти будет человек, который и не ведает о существовании этих слов. Чьё развитие остановилось на уровне развития трёхлетнего малыша, который яростно требует исполнения любых своих желаний и знает лишь слово «Моё!». И как важно в любом моменте своей жизни видеть положительные черты, а не быть всегда сухим пессимистом, ведь иначе жить вообще нет никакого смысла. Ведь иначе каждая частичка нашего мира будет наполнена лишь чёрной краской и её серыми оттенками. Необходимо быть сильным человеком и не бояться начинать всё заново. Необходимо быть художником своей жизни и самому приносить в этот мир яркие краски с множеством разных оттенков, чтобы стоило жить в этом мире как нам, так и нашим детям, нашим последователям. О таких вещах задумываются лишь в крайних случаях. Об этом задумалась и Крис. Девушка сидела, поджав коленки, на большом нагретом солнцем камне и смотрела на своё отражение в озере, которое находилось посреди наполовину обгоревшего леса. Здесь запах пепла чувствовался очень сильно, даже от воды исходил запах гари. Её платье было, как всегда, испачкано грязью от пыльных лесных тропинок. Девушке не хотелось плакать. То количество слез, которое вылилось из её души, она не хотела увеличивать каким-то глупым нытьем из-за недавних событий. В её сердечке теплилась надежда, всё ещё живая надежда о том, что Алекса сейчас где-нибудь летает, смеётся, путешествует. Крис перестала разговаривать со знакомыми или с родителями, потому что тедумали о свадьбе дочери и считали переживания дочери пустыми. Не нашлась Алекса - значит стала таки путешественником, а Крис не перестань думать о плохом, скоро свадьба. Единственным местом, которое подходило для душевного состояния девушки – берег Шейсового озера. Деревья и земля около которого сильно пострадали от огня. Здесь она могла смотреть на себя в отражении озера и видеть своё повзрослевшее лицо, грустные глаза, в которых всё ещё теплится надежда. По правде сказать, надежда и вера в Алексу была и у родителей, и у брата девушки. Ещё тогда, вечером, они нашли письмо в шкафу и, прочитав его, побежали искать свою родную девочку где-то там, в горах. В этом письме Алекса просила прощения у своих родных за бегство – видимо, девушка всё-таки не планировала возвращаться домой… Она слишком верила в удачу найти тех, с кем хотела вместе путешествовать. В этом письме девушка просила понять и простить не только её, но и Крис, свою подругу, которая не побоялась помочь ей даже в этом сумасшедшем плане. И, конечно же, подругу Алексы никто не винил и не обвинял… кроме, разве что, самой Крис. Девушка не раз задумывалась о том, что её вина во всем этом тоже есть, порой преувеличивая свою роль в несколько раз. Оттого ей легче было оставаться наедине с самой собой и с природой. Здесь она не слышала никого и не видела ничьего взгляда, как ей казалось, осуждающего её поступок и вообще – её жизнь. Здесь она могла часами сидеть и смотреть вдаль, рисовать печальные серые деревья или просто спать, не видя стен собственного дома, не слыша осуждения всех вокруг. Крис слезла с камня и улеглась на пыльную землю. Она повернула голову к озеру и увидела, что к берегу прибило маленькую жёлтую лилию, которую, по всей видимости, обломал ветер или упавшая ветка. Девушка подняла над головой цветок. Он был такой маленький, хрупкий… А ведь все знают, как непросто оторвать лилию. А эта была сломана… лишена связи со всеми остальными цветами, оторвана от всего озера. Вдруг Крис ощутила, насколько этот цветочек был похож на неё саму. Такая же другая. Такая же оторванная от всех, жёлтая то ли от горя, то ли от одиночества, она была сломана. Её теперешняя жизнь отличалась от той, другой и далекой. Теперь Крис была художником, рисовала намного больше, чем общалась. Совсем не общалась с друзьями или знакомыми и даже не ходила в сторону дома, который когда-то посещала каждый день. Но она была живая. Она по-прежнему чувствовала, мечтала, радовалась дождю, любила родных, а по ночам её глаза становились мокрыми, хотя теперь девушка даже не понимала отчего. Она всё равно верила в то, что стало для неё уже фактом действительности. Она обязательно увидит свою Алексу!Ох, уж эта сила убеждения. По-другому нельзя! Она верила! Она знала, чувствовала сердцем и душой! И видимо именно эти чувства были слишком сильные, именно поэтому ночью Крис не могла быть спокойной, как днём. Вот, Крис подняла цветок над головой. И капли озёрной воды медленно потекли вниз по нежным лепесткам желтой лилии, будто её нежные слезы, они сорвались и упали на горячие щеки лежащей на земле девушки. Она вытерла упавшие капли и ещё долго смотрела на голубое небо, белые облака, цветок. Она засыпала и вновь просыпалась, и теперь она не думала о любви к Зоре, как это было раньше. Теперь девушка была в раздумьях о своем мире, своей жизни и своём предназначении.