Тёмные переулки

июль, 2020

      Золотые блики жаркого июльского солнца играют на серо-ржавой речной воде. На набережной прохладно и на удивление немноголюдно. Ветер дует в спину, забрасывая розовые кончики в рот. Варя сердито хмурится, убирая пряди, и оборачивается, выискивая в проходящих людях знакомую Машину фигурку.       Впрочем, Варя сомневается, что они с Машкой узнают друг друга вот так, запросто, после целого года учёбы в разных городах. Всё-таки они… Изменились. Варе теперь перед зеркалом не хочется вымученно протянуть: «Ну и рожа у тебя, Шарапов!» Половина старой одежды безжалостно выброшена.       У Вари другой стиль. Другая походка. Другие цели.       У Маши, наверное, тоже. Большой город и общежитие меняют людей. Варя убедилась в этом, глядя на Артёма. Теперь хочет увидеть подругу.       В кармане шорт звякает телефон, и Варя не глядя набирает пароль. Подруга плутает по набережной в поисках той самой скамейки, где в восьмом классе началась их дружба — их месте встречи. Той самой, напротив которой уже полчаса торчит Варя. Варе смешно. Обычно опоздания её злят, заставляют сдавленно рычать о потраченном впустую времени, но сейчас ей смешно. Варя поворачивается спиной к реке и разглядывает гладкую площадь набережной. Справа от неё стройка, ограждённая мелкой ржавой сетью. Маша туда никак не смогла бы залезть. Варя смотрит влево, прикрываясь ладонью от бледного, но жгучего солнца. В основном гуляют парочки, болезненно напоминая, что Фила можно вытащить только на дикую природу. Варя мотает головой, прогоняя неуместные мысли.       Среди фигурок, околачивающихся подле отреставрированных скамеек, Варя замечает худощавую девушку в тёмно-зелёной тунике с рыжей сумкой-почтальоном через плечо, характерно шлёпающей по бедру. Девушка сжимает телефон одной рукой, а все пальцы другой руки парят над клавиатурой. «Ничто не выдавало в Штирлице разведчика, ни рация, ни волочащийся за спиной парашют!» — Варя пятернёй откидывает волосы назад и радуется, что некоторые люди не только не меняют своих привычек, но и остаются верными любимым вещам.       Если бы не эта сумка да характерное пользование телефоном, Варя бы ни за что не узнала Машу в худощавой (худее её, Вари!) девушке с короткой стрижкой и модными очками в пластиковой оправе. Варя прячет телефон в карман и торопится к подруге (а то вдруг Маша её не узнает!).       — Машка! — неловко вскрикивает Варя в десятке шагов от подруги. Ноль эмоций. Приходится крикнуть громче, вероятно, привлекая внимание всех собравшихся тут Маш. — Машка!       Её Маша тормозит, поднимая глаза от экрана и согнутым пальцем поправляя очки. Замирает на мгновение, а потом ланью срывается с места, вмиг оказываясь подле подруги:       — Да ладно! Какие люди…       — Я тебя люблю! — смеётся Варя вместо приветствия, легонько приобнимая подругу. — Ты здесь всего полгода не была, а уже заплутала?..       — Эй! — Машка приглаживает волосы шоколадного цвета, собранные в короткий хвостик. — Если бы кто-то давал ориентиры поточнее, я бы не заплутала.       — Знай и люби свой город! — Варя окидывает Машу оценивающим взглядом и восхищённо прицокивает. — Ну ты красотка прям…       — Спасибо, — Машка самодовольно хмыкает, как бы невзначай обнажая татуировку в виде пульса на запястье. — Ты тоже ничего.       Они молчат. Молчат, сияя счастливыми улыбками, обнажающими зубы. И Варю так и тянет сгрести Машку в объятия снова. Но Маша не очень любит вторжение в личное пространство. Поэтому, засунув руки в задние карманы джинсов и неуверенно качнувшись на пятках, Варя предлагает начать прогулку:       — Будем узнавать и полюблять…       — Не ругайся, — ехидно вставляет подруга.       — О-кей, влюбляться в родной город, — Варя многозначительно приподнимает бровь: — И я жду восхитительных историй из меда.       — Варвара, будь человеком, — стонет Маша, — о чём угодно, только не о меде. Особенно на дистанционке! Этот Ад даже Данте не снился.       Варя беспечно пожимает плечами.       Они идут плечом к плечу и говорят, в сущности, ни о чём. О негодности поребриков, по которым ступает Варя спиной вперёд. О солнце, которое зимой здесь появляется редко, а летом палит острой иглой. О симпатичных и не очень людях. О творческих застоях и нехватке времени.       Останавливаются, чтобы купить мороженое. Проверяют, помнят ли вкусы друг друга.       Удовлетворённо улыбаются — помнят!       Маше дыневое, послаще. Варе обычный пломбир в вафельном стаканчике.       И продолжают стаптывать родной город кедами, проходя в старых дворах, между домами с примитивными граффити и обшарпанной штукатуркой, качаясь на ржавых скрипучих детских качелях. И говорить ни о чём.