Путь в тысячу ли начинается с первого шага.
Лао-Цзы
Закат сегодня был чудесен, великолепен. Белый диск солнца опоясывают ярко-оранжевые полосы, следом переходя в оттенок пастельного. Яркие цвета розового, от бледного до фуксии, а следом такой успокаивающий небесно-голубой. Если бы я была художником, то постаралась бы перенести этот пейзаж на холст, но он настолько прекрасен, что даже самый талантливый творец с самыми лучшими красками не смог бы передать это природное чудо. И это Санкт-Петербург? Какой-то он солнечный. — Не вижу ничего удивительного в заходе солнца, ведь это просто лучи, искаженные проходом через атмосферу. Я бы даже сказал, что эти цвета мешают разглядеть первозданную и такую смертоносную красоту. — Не будь атмосферы, то эта первозданная красота и впрямь была бы смертоносной, но я считаю цвета заката приятным бонусом. Рядом со мной присел брат и, как всегда, чуть заметно улыбнулся. Его можно было счесть слишком безэмоциональным даже с видимой ухмылкой, которую он часто любит носить, но его, словно потухшие глаза, выдают полное «ничего». Многие люди выглядят довольно жалко и раболепно, когда пытаются скрыть своё недоумение и чувство нервозности, смотря в глаза Ломоносова. Но оторвать взгляд от поистине апполонской красоты молодого человека они не могут. Янтарные глаза, точённые черты лица и тёмно-каштановые волосы с косой чёлкой на левый глаз притягивают всех особ женского пола: девочек и девушек, женщин и, возможно, некоторых дам почтенного возраста. Брат был удивительно прекрасен, но слишком юн, чтобы считаться истинно харизматичным, поэтому я считаю его девственно милым. Парень крепко обнял меня и начал напевать какой-то незамысловатый мотив. Сразу стало как-то легче и спокойнее. Я обняла его в ответ и положила голову ему на грудь, закрыла глаза и отпустила все свои мысли. Нужно просто наслаждаться моментом, а потом запомнить его и хранить до самой смерти. Это воспоминание, возможно, поможет мне в старости уйти счастливой и не о чем не сожалеющей. — Как у тебя дела на работе? — Всё хорошо, как всегда… Мы с братом работаем на «Секретный Отдел по Делам Эсперов» или же СОпДЭ. По сути говоря, мы как разведчики, а это означает, что мы должны доставлять информацию государству. Зачастую, не очень легально, так как в России есть только один отдел по делам эсперов, известный народу. Мы, так сказать, тени официальной организации. Белая же сторона «Отдела по Делам Эсперов» занимается переписью одаренного населения, учётом их способностей, вынесением наказаний за нарушения любой тяжести, ведь к эсперам нужен особый подход в сфере наказаний с учётом их способностей. А также они занимаются разделением талантов на классы: боевые, универсальные, небоевые и другие. Хотя даже с небоевой способностью можно сильно покалечить или же убить. Если честно, то мы не шибко то и официально работаем, то есть у нас просят помощи, мы её оказываем, а потом получаем вознаграждение. Так что в работниках мы не числимся хотя бы из-за того, что возраст не подходящий… На поляне мы просидели приличное время, но из-за наступившего лета тьма не успела оплести всю округу. Я же, решив, что сейчас погода довольно благоприятная, предложила Михаилу пройтись пешком до дома, моё прошение было оценено положительно. К слову, это было чистой формальностью, ведь другими способами добираться до места жительства было очень проблематично. Мы шли через рощу по маленькой тропинке, которой никто кроме нас и не пользовался, живём то мы в лесу, в небольшом двухэтажном домике. Повсюду разносились запахи цветов и лёгкой сырости, причиной которой сослужило маленькое и чистое озеро. Места, через которые лежал путь, были словно из сказок, такие же яркие, красивые и безупречные. Наша совместная работа по приведению и облагораживанию территории не прошла даром. Через некоторое время, я увидела фонарь, служивший небольшим проводником для «заблудших душ», но чаще всего, этой самой душой была моя персона, не умеющая ориентироваться в ночное время суток. Миша подошёл к двери дома и отворил её, пропуская меня вперёд. Наше жилище было выполнено в тёмных цветах: коричневом, темно-бардовом и чёрном. Даже, можно сказать, что наш дом оформлен старомодно, об этом прямо намекает интерьер, составляющей частью которого являются всем нам известные ковры, лежащие на полу. Ничего необычного, не считая того, что мы спим в гробах. Признаюсь, это моя инициатива, ведь мало ли что случится, а так я нас быстро перемещу и всё! Также гробы у нас находятся на дне озера, там хоть и спрятаться не выйдет, но, если честно, это очень красиво выглядит. Брат из-за этого долго бурчал по типу: «везде мне гробы мерещатся», а что поделать?! Мой знакомый гробовщик — Адриан Кривен скидки на гробики делает, а брат отказался создавать их, ведь для этого действа надо доски закупать. От знакомства с человеком, имеющим со мною одинаковые интересы, мы перешли к ограничению способности моего прекрасного родственника. Для успешного использования таланта ему необходим обработанный материал, будь то доски, или же трупик. Конечно, даже эти рамки не умаляют фееричность и вседозволенность его эсперского духа. Пока я сетовала на невозможные и откровенно превосходящие отличия, брат ушел в свою комнату, оставив меня в зале. Придушив очередной порыв, шепчущий мне пробраться на определённые квадратные метры, я решила сесть на диван и предаться умиротворяющей классической музыке. Будь моя воля, комната Михаила Ломоносова была бы проверена и исследована вдоль и поперёк, но из-за настойчивого наставления, я не смела проявлять такую халатность и эгоистичность. В конце концов, я тоже не поощеряю проникновение в личное пространство, так что, всё вполне справедливо и ожидаемо.***
— Михаил, ты хорошо справляешься с обязанностями брата? — спокойный, размеренный и даже чуть ленивый голос прозвучал в комнате. — Я думаю, что вполне способен окружить свою родственницу всеми благами, будь они материальными или же духовными, — ответил Ломоносов, осматривая книги на полке. Человек, говоривший с парнем, ненадолго замолчал, заставляя нервничать бывшего наследника, начавшего заламывать пальцы на левой руке, пытаясь справиться с наплывом, выбивающих из душевного равновесия эмоций. — Ты и сам прекрасно знаешь, что это более чем хорошо, — прозвучал долгожданный ответ. Он вздохнул с облегчением, услышав одобрение от персоны, ведущей с ним диалог. Как-никак, но пока неизвестный для нас человек, очень много значил для гения наук. Как вы думаете, можно ли быть обязанным человеку всем, чем ты имеешь? Хм, прежде всего нужно ответить на вопрос: чем ты обладаешь, а уже потом думать над вышестоящей дилеммой. Но как бы то не было, а Михаил действительно считал себя таким должником, причём, вполне оправданно. Разговор окончился после нескольких реплик, а этого, прошу заметить, достаточно для того, чтобы заставить перенервничать нашего героя, который устало откинулся на кресло, потерев переносицу. В помещении стояла звенящая тишина, некогда любимая парнем, но сейчас она его немного угнетала и заставляла испытывать лёгкую безысходность. В его голове не было ни единой мысли, пустота. Он настолько устал, что даже головной мозг отказывался перерабатывать информацию. Звенящая тишина даже в голове. По коридору послышались лёгкие шаги его сестры, ведь больше никто не мог находиться в доме, а через считанные секунды послышался её плавный голос: — Братец, ты хочешь чаю? Ты ничего не ел с нашего прихода. — Да, Чехонте. Я сейчас спущусь на кухню. За дверью разнёсся тихий смех и лёгкая поступь быстрых шагов. Михаил чуть заметно улыбнулся, и убрав схемы с внутренним устройством монет, встал с кресла, чуть подтянувшись. Его позвонки, растягиваясь, издали лёгкий хруст, а расслабленные мышцы вновь стали поддерживать скелет. Он прошел к выходу из комнаты, прихватив со стола ключ. Выйдя в коридор, он запер дверь, а ключ положил в нагрудный карман. Михаил прошёл по узкому и темному коридору к такой же миниатюрной лестнице. Он спустился вниз к кухне и увидел свою сестру, которая ярко ему улыбнулась.Теперь он знает за что благодарит своего создателя…
Он благодарит его за семью, а его семья — это сестра, сам создатель и «Смерть небожителей».
***
Утром я вышла прогуляться к озеру. Хоть в это время суток очень красивый рассвет и прохладный воздух, но как бы я это ни любила, а сон всё равно дороже. Сегодня же я сделала исключение, да и выспалась, чувствуя себя вполне сносно. Я шла по протоптанной и узкой тропинке через рощу. Солнце своими яркими лучами пробивалось сквозь зелёную листву деревьев, создавая эффект, подобный видимости при просмотре пейзажей через стекло, исписанное витражом. Небо было светлое и кристально чистое, а на траве, словно зимой иней, блестела роса. Лёгкий ветерок шелестел по роще и раскачивал траву с листьями. На ветвях деревьев распевались птицы, а в низине стрекотали кузнечики, где-то квакали лягушки. Вид не менялся на протяжении всей дороги, не считая достаточно обширной поляны, которая открывала вид на утренний, ещё не проснувшийся Санкт-Петербург. На этой равнине росли красивые тигровые лилии и фиолетовые ирисы, а также множество васильков самых разных цветов и оттенков. Когда деревья вновь сомкнулись плотным строем, до носа стал доходить отчётливый запах сырости. И скоро показался яркий блеск водной глади, настолько яркий, что все бриллианты казались невзрачными и блеклыми. Я подошла поближе к озеру, обогнув деревья. Теперь оно предстало предо мной во всей красе. Над чистой гладью воды летали стрекозы и разнообразные насекомые. В то время как на самой воде кружили водомерки и изредка показывались жабы. Кайма озера заросла камышом и рогозом, а в некоторых местах водоём был затянут зелёной тиной, около которой плавали кувшинки. Со дна выглядывали корни деревьев, на которые можно было даже сесть, настолько они были мощные. Множество птиц кружили в небе над озером, пытаясь поймать маленькую рыбёшку. Я подошла поближе к берегу и посмотрела на самое дно, там были хорошо видны уже дряхлые гробы, покрывшиеся растительностью. Старые «футляры» отливали бордово-коричневым цветом и уже были не в своём, некогда прекрасном виде. Древесина размякла и если чуть на неё надавить, то она с небывалой лёгкостью прогнётся, а потом развалится на кусочки. Хотя, в этом случае, слово «развалится» будет слишком громким высказыванием. Я села на поваленный ствол дерева, положив на него клетчатый красно-черный плед. Закрыла глаза и расслабив плечи с позвоночником, вслушивалась в звуки природы. Всегда тянет на размышления в такой умиротворяющей обстановке, но в моей голове сейчас просто ничего не задержится…***
Солнце уже начало безбожно палить по плечам и голове, а с моими темными волосами, конечно же, эти ощущения были увеличены многократно. В одежде становилось непривычно душно и жарко. Это и понятно, ведь на мне сейчас одета серая кофта на одно плечо и черные джинсы с цепями, а также красные кеды. Я отправилась домой, как только свернула плед. Прошла метров десять и уже пот градом катил. Чего это? Кто-то сдох, а я не знаю? Почему это погода так нам мстит? Пожалуй, это единственный день, когда жители и гости города Санкт-Петербурга молятся Богу, что бы он вернул нормальную погоду. У меня чуть сбилось дыхание и сгорбилась спина, только бы до дома доползти, а там Миша меня откачает. Я решила остановится и всё же сделать себе пучок, иначе, можно будет выжимать не только бренное тело, но и многострадальную «гордость любой женщины». Повесила плед на ветку дерева, еле до неё допрыгнув, а заодно, в который раз убедившись в неудобстве маленького роста, составляющего примерно сто шестьдясят три сантиметра. Через титанические усилия, я смогла поднять, видимо, совсем уж хилые руки, а намучившись и обматерив всё на свете, кроме своей незавидной неумелости, я наконец-то почувствовала, как к моему затылку подступает ветерок. Блаженство… Как-то я сбрила себе виски и затылок, вот это было истинное наслаждение, но когда это всё начало отрастать… Вобщем, лучше не вспоминать эти времена, они конечно не были такими ужасными, но всё же. В сотый раз сдувая косую чёлку, я начала подозревать, что она, с завидным упорством, пыталась выколоть мне левый глаз. Да, смешно будет если у челки это получится… В состоянии полутрупа, я сумела добраться до дома, но похоже, если мой организм не восполнит запасы воды, то стану клиентом господина Кривена. Всегда плохо переносила жару. В доме никого не было, брат, видимо, ушел на работу, а я опять одна дома. С каждым днём задумываюсь завести себе зверушку, а то и впрямь не с кем поговорить. Может хамелеона? Или птичку какую? А впрочем, это не так важно и в любом случае может подождать. Я добралась до ванной комнаты. Нет, скорая помощь мне не понадобилось, сегодня, по крайней мере… Сбросив всю одежду в корзину для белья, я настроила воду и закупорила ванну пробкой. Вода набиралась удивительно медленно… И кто сказал, что жизнь скоротечна? Этот достопочтенный явно никогда не мылся, если подумал сравнить воду с жизнью. Как только жидкость начала переваливаться через край, я сразу опустилась в своеобразный котёл. Райские чувства!***
Сейчас я набираю самый позорный запрос в интернете. Он войдёт в историю, я, действительно, серьёзно. — Как… Понравится парню? Серьёзно? Клавиши вновь застучали… — Как пост… Как поставить машину на учёт? Нет, это конечно нужно, но не сейчас. И снова мои пальцы бьют по клавиатуре… — Как постир… Пальто? Нет, пока не нужно. Вновь стон клавиатуры… — Ай, да безразлично! Перед Google не опозорюсь! Я начала вбивать свой запрос в строку… — «Как постирать одежду»! И я выпала из жизни на двадцать минут. Нет, серьёзно! Как брат стирает в машинке? Там же на одежде великое множество символов! То нельзя! Это можно! А так можно, но нельзя, но совершенно необходимо! В итоге, я сижу в ванной и пытаюсь разобраться с этими значками, постоянно сверяясь с распечатками и скриншотами на телефоне. Я не дура, конечно, могла сделать как брат, но считаю, что лучше следовать инструкциям, которые ведь зачем-то пишут! Ну, скорее всего для таких существ, подобных мне… Через пятнадцать минут я смогла поставить стирку, слава Богу! Это свершилось! Поставьте мне памятник! Поняв по своим плохо оформленным мыслям, что я совершенно забыла как нужно красиво излагать свои думы, решила взять своё поведение под контроль. Нельзя позорить воспитание своей почившей опекунши, даже если она была немного эксентрична и требовательна. Выйдя в коридор, мой взгляд зацепил настенные часы, показывающие начало третьего послеполуденного часа. Думаю, пора уже начать уборку в доме, иначе скопление вредоносной пыли навредит не только технике, но и моим чувствительным обонятельным рецепторам. К сожалению, методы, позволяющие избавиться от аллергии, не внушают мне доверие из-за излишней простоты и ненадёжности. В конце концов, постепенное увеличение количества аллергена, воздействующего на рецепторы, может также и нанести ещё больший вред, влекущий за собой хоть и не печальные, но огорчающие последствия. Я открыла небольшую тумбочку под кухонной раковиной и достала оттуда пластмассовое ведро, которое служило вместилищем для воды при начале генеральной уборки пыли со всех поверхностей и не только. Набрав примерно половину объёма, я поставила потяжелевшую ношу на пол, чтобы достать тряпки из шкафа, висящего над плитой. Брат нередко меня упрекает в том, что я могу поменять изначальное местоположение определённых вещей из-за некоего педантства и излишнего перфекционизма. Но даже с его замечаниями, я не отвадила от себя такую раздражающую привычку, изрядно бесящую моего благоверного. Надев перчатки и тряпичную маску на область носа и рта, я подхватила предметы, которые понадобятся мне в борьбе с грязью и намёками на европейское средневековье, отметив то, что фронт работы будет не так пагубен и обширен, как я предполагала ранее.***
Поставив последнюю книгу на верхнюю полку, я почувствовала, как моё сердце начало гулко биться, пытаясь, видимо, сменить место дислокации на более благоприятное и свободное. Причиной моих нерадостных откликов организма, послужило психическое состояние, основанное на волнении, вызванном долгим отсутствием собственного брата. В который раз прослушав стандартную запись об абоненте, не соизволившем ответить на звонок, я начала беспорядочно ходить по всей библиотеке, стуча чёрным альбомом с рисунками по левой руке. Глаза начали бегать по всему помещению, указывая на мою паранойю, которая, надеюсь, в скором времени покинет мой головной мозг без видимых последствий. Я почувствовала, что начала дышать грудью, позабыв о диафрагмальном дыхании. С самого детства я не могла спокойно вдыхать воздух верхней половиной туловища, чувствовала, что это даётся мне тяжелее, словно грудная клетка, решилась препятствовать естественным потребностям организма. Бросив свои воспоминания об индивидуальных особенностях организма, я вышла в зал и попыталась успокоится и не начать звонить в полицию, морг, больницу, а также господину Кривену, который помог бы организовать похороны брата. Скорее всего, сейчас во мне говорит здравый рационализм и ярый реализм, напоминая мне, что мой родственник не всесилен, а пуля промеж глаз очень даже. В дверь постучали четыре раза, заставив меня раскрыть её резко и быстро. На пороге стояла причина моих расшатанных нервов и подпорченного душевного здоровья. — Миша? Где ты пропадал? — тихо спросила я, стараясь не начать кричать, проклиная безалаберность своего некогда предусмотрительного брата. В глазах защипало, напоминая мне, что волновалась я сильно, а нос, словно потяжелел на несколько десятков грамм. Первая слеза скатилась через несколько секунд после того, как я замахнулась ладонью и дала пощёчину Михаилу Ломоносову. Он посмотрел на меня ошарашенно, но с принятием собственной заслуги, а потом робко взял мою руку в свою, несколько сильнее, чем принято, сжимая. — Прости меня, Чехонте. Я был на встрече с одним уважаемым человеком, а телефон был выключен, поэтому, когда общение затянулось я не смог предупредить тебя, — миролюбиво начал он, вытирая платком несколько дорожек слёз, набежавших на моё лицо. — Нам нужно встретиться кое с кем в Японии… Нужно собрать вещи, вылет уже завтра, а все расходы покрыты тем господином. Я кивала невпопад, не понимая, зачем нам отправляться через всю Россию в совершенно другую страну. Хоть он и дал объяснения, но слишком уж они расплявчато звучали. Брат развернул меня и открыл, захлопнутую в порыве эмоций дверь. — Пошли в дом… Ночью достаточно прохладно для того чтобы заболеть. Мы медленно пересекли порог, направляясь к дивану, придворительно сняв обувь и некоторую верхнюю одежду, которую я, в отличии от рядом стоящего со мной человека, надела пятнадцать минут назад, борясь с желанием пойти на поиски. Единственное, что останавливало меня от опрометчивого поступка, это действительная невозможность найти Ломоносова. Принеся стакан воды, он подал его мне и сел рядом, тем самым зарождая неловкую тишину. — Послушай, Михаил… — начала говорить я, не вытерпев продолжительного безмолвия. — Почему всё так внезапно? — Антония, будет лучше, если я отвечу на все твои вопросы по отъезду из России. Я неловко улыбнулась, понимая, что ничего хорошего эта вынужденная поездка не принесёт. Сильно любя стабильность и неторопливое существование, я не терпела неизвестности и резких перемен, ведь к ним нужно приспосабливаться, что нарушало мой уклад жизни, заставляя выходить из безопасной и предсказуемой зоны комфорта.«Братец никогда не скрывал от меня информацию, оставляя в неведении, ведь это противоречило его прямым словам, сказанным когда-то в далёком детстве»
***
— Я невероятно счастлива прибыть в страну с превосходными погодными условиями! Бедные японцы, услышав явно русский диалект, начали чуть ли не испугано оглядываться на меня с братом, который на мои радостные визги лишь рассмеялся. Он, кстати, уже был просвещён на счёт той истории, произошедшей некоторое время назад. Теперь Михаил начал эгоистично развлекаться за мой счёт, неисчеслимое количество раз измываясь над своей сестрой. К слову, про мою непереносимость он знал прекрасно и, практически, больше меня, но на всё воля случая, который удачно сумел произойти в определённое время. — Дорогой брат Михаил Васильевич, принижая свою сестру, Вы не отдаёте честь своему воспитанию, данному Вам нашими родственниками. Воздержитесь, если можно, от глумления в сторону родной крови, иначе в своей чашке помимо сахара и чая, Вы найдёте цианистый калий, — настоятельно изрекла я, гордо отвернувшись от парня. Брат нервно сглотнул. Ещё бы! Его «Слово о пользе химии» имеет замечательный побочный эффект: после принятия ядов он становится непереносим и неадекватен, как человек, принимающий запрещённые препараты. Если обобщить то так себя Миша ведёт, только после работы с живыми объектами, а в данном случае он исцеляет себя… Вот так. Я однажды спросила его, почему он не изменит свой организм. Ответ я получила достойный и правдоподобный, суть которого заключалась в том, что изменение человеческого тела всегда оборачивается трагедией, ведь куда девать оставшееся и ненужные атомы, выбитые из своего порядка? Вот именно никуда! А если эти атомы остались, то они начинают блуждать по всему организму. Брат говорил, что этот процесс сопровождается титанической болью, разными мутациями тела и таким прочим. Я не имею понятия откуда он это знает, всегда умалчивал. Конечно, не исключаю варианта с целенаправленными опытами, ведь это практически единственный способ узнать о своей способности. Помимо этого варианта, ещё можно попробовать разузнать о человеке с родственным талантом и расспросить его, но похожие способности встречаются крайне редко. Вывод очевиден. Мы только зашли в само здание аэропорта, как Ломоносов сразу стал серьёзен и суров на вид. Походка его стала твёрже, а взгляд настороженнее. Я неосознанно напряглась и стала маленькой копией брата. Как только мы прошли небольшие магазинчики и кафе, ему сразу поступил звонок на телефон. Место, на котором я находилась было малолюдным и практически сокрытым от посторонних глаз. — Да мы на месте… Хорошо. Он завершил разговор и протянул мне руку, за которую я ухватилась. Погода в стране восходящего Солнца не была достаточно холодной, чтобы нужно было одевать тёплые вещи, поэтому мы ограничились самым минимумом одежды. Я решила, наконец, появиться в свете в своём светло-сером деловом костюме, состоящем из удлинённого двубортного пиджака и брюк. А брат, наплевав на презентабельный вид и соответствие с моим нарядом, пошёл наперекор и теперь, мы можем лицезреть типичного пятнадцатилетнего подростка с примесью галантности (можно ли считать сочетание чёрных джинс с подтяжками и галстуком-бабочкой некоторой элегантностью?). Как только мы спустились со ступенек, так перед нами возник высокий человек в одежде… простите меня, клоуна. Он широко улыбнулся и энергично пожал руку моему родственнику. — Очень приятно, я Гоголь! Николай Васильевич Гоголь! А Вы, как я полагаю, Михаил Ломоносов… Шут резко повернулся ко мне и протянул свою руку ладонью вверх, призывая проявить свою благовоспитанность по средству приветствия леди и джентльмена. Николай невесомо поцеловал внешнюю сторону моей ладони и снова удовлетворённо с примесью задора улыбнулся. — И его сестра Антония Чехова, очень и очень приятно познакомиться. На слове «сестра» он поменял тембр голоса, как будто…я даже не знаю, иронично сказал? От брата стало исходить чувство легкой настороженности, а я в то время пыталась не краснеть. Хоть и была истинной леди с превосходным воспитанием и манерами императрицы, но из-за вынужденных обстоятельств на балах и званных ужинах я не присутствовала, что и послужило причиной моего сконфуженного состояния из-за внезапной учтивости человека, стоявшего передо мной. А Николай, словно обрадовавшись такой реакции, задорно рассмеялся и потянул нас за руки к чёрной машине. — Ну-с, приступим к диалогу! Сегодня вы прибудете на место своего жительства, разберёте вещи, приготовитесь, а потом мы идём на встречу со всеми остальными господами! Меня начало напрягать только одно, кто эти загадочные «все остальные»? Несомненно, было глупо уповать на то, что этот вежливый шут будет один, но некая нервозность и опасение всё равно посетили меня. Признаться, Николай Васильевич очень располагал в общении и был примерно моего возраста, может года на два старше, что способствовало более продуктивному сближению. Во время поездки, Гоголь постоянно шутил и делал всё возможное для поддержания компанейской атмосферы, что получалось просто превосходно. А благоверный Миша всё это время был в глубокой задумчивости. Так и пролетело время, пока мы не прибыли в лес. Я грешно подумала, что нас с братом тут расстреляют и закопают под деревцем, но Гоголь не доставал оружия, или чего-то, что могло нас убить. Из машины вышел водитель и подошёл к аляписто одетому подростку. Гоголь же, словно этого и ожидал, схватил за руку мужчину и дёрнул его в сторону своего плаща. Послышался только испуганный вздох. Ко мне начала подбираться паника, а сердце начало усиленно стучать. Мы, что, в западню попали? Но ведь брат даже не напрягся! Значит всё хорошо? Ладно, пока будем ориентироваться на Мишу, он же их знает?.. — Не волнуйтесь, птичка! Он согрешил и поплатится за это! Когда Дост-кун наказывает — он делает это справедливо и только за грешный проступок. По этому всё хорошо! Беловолосый беззаботно улыбнулся и снова раскрыл свой плащ, кивая на него головой. Миша не отпуская моей руки, каким бы бредом это не звучало, вошёл в черную изнанку плаща. Гоголь подал мне руку при этом сказав: — Это не страшно, пташка. Просто доверься мне и, конечно, своему брату. Я и доверилась, и буквально через минуту уже была на окраине Йокогамы, в том же лесу. — Если ты, птенчик мой, подумала, что это Йокогама, то ты в чем-то права. Но тороплюсь спросить тебя, где мы находимся?.. Мы находимся в своеобразном месте между городом и моей замечательной способностью, тут нас точно никто не найдёт! Я была поражена, значит его способность не ограничивается простым перемещением объектов. Он буквально создаёт переходные зоны между реальностью и самой способностью. Это высший пилотаж! Как так можно додуматься использовать свою способность?! Вот это невообразимый креатив! — Вижу, канарейка моя, ты под впечатлением! Я очень этому рад! Он рассмеялся искренно и неожиданно протянув ко мне руки, прижал меня к себе в цепких объятиях. Я, конечно, попыталась его приобнять, но это не очень удобно когда твои руки прижали к телу этими объятьями. Сзади послышался облегченный вздох брата. Он, что? Боялся, что мы с Николаем не поладим? Нет, я конечно понимаю, что не выражала большой симпатии к людям, но Гоголь, как будто солнышко! Причём такое милое, что делает невозможным отказаться от новой порции дружеских прикосновений. После длительных объятий (которые в высшем обществе посчитали бы непростительными и вульгарными), Николай взял меня за руку и развернул к брату лицом. А за спиной Михаила раскинулся достаточно большой комплекс зданий. Множество отдельных пристроек и главное здание причудливой формы отражали лучи светила, создавая атмосферу таинства и загадки. — Моя радость, повезло тебе, — начал шут. — Теперь ты здесь единственная хозяйка! Не переживай, слуги в имении есть! Ты только приказывай им. Двери особняка открыли мне будущее и новую жизнь, которая точно не будет скучной. На лестнице, ведущей на второй этаж, стояли люди. Один добродушный мужчина, уже не молодой, но и не старый. У него была тёмная борода и карий взгляд, видавший многое в этой жизни. Рядом с ним стояли парни, двое из них были светлы и длинноволосы, а второй такой же высокий, но болезненно бледный, и худой с темными волосами до плеч, и с чуть ленивым взглядом аметистовых глаз… Такой запоминающейся и глубокий оттенок фиолетового я не встречала никогда. — Я привёл нашу птичку! Встречайте, Антония Павловна Чехова! «Сестра» нашего Михаила Васильевича Ломоносова!С того момента и началась история «Смерти небожителей» в её полном составе…
Игра началась! Прошу приготовиться оппонентам к началу партии.