Водопад

      — Вы вновь замёрзли? — спросил Холмс, обнимая Мориарти.       — Не в этом дело, — с досадой, прижимаясь к Шерлоку, ответил Джеймс. — Меня бьёт не озноб, а предвкушение. Вы потрясающе невозмутимы, а я напуган, как подросток.       — Да бросьте! Я не ребёнок, и знаю все аспекты физиологии.       — Правда? — Мориарти вдруг вновь развеселился и, соскочив с колен Холмса, потянул его к постели. — Сейчас мы это проверим…       Его губы обжигали, а тонкие прохладные пальцы вызывали невольную дрожь. Шерлок опомниться не успел, так быстро они расстегнули на нём все пуговицы сорочки. Шерлок лишь развязал пояс халата на Джеймсе и помог тому стянуть с себя брюки, прежде чем они оба рухнули на кровать.       — Сейчас проверим насколько это правда, — проворковал Мориарти, целуя правый сосок Шерлока и сдавливая дрожащими пальцами левый.       — Ох, — прохрипел Шерлок, прижимая за шею к груди Джеймса. — Ещё, пожалуйста, ещё!       — Да ради бога! Сколько угодно! — рассмеялся тот, прикусывая сосок.       Шерлок закусил кулак, чтоб не вскрикнуть.       — Заткните мне рот, если будет необходимо, — неожиданно чётко проговорил Холмс. — Уотсон в соседнем номере, и я вовсе не хочу объяснений.       — Шерлок… — Джеймс чуть спустился вниз и прижался щекой к впалому животу Холмса, скользя не прекращающей дрожать кистью по дорожке к паху. — Шерлок, можно мы хотя бы сейчас не будем говорить о вашем докторе? — рука Джеймса властно обхватила член детектива, вызвав низкий стон.       — Я вовсе не против, — прошептал Холмс, — но ведь Джон прибежит сюда на выручку, не успею я вскрикнуть!       — Что ж, тогда держитесь, — тихо рассмеялся Мориарти и охватил губами головку члена детектива. Он не думал в тот миг о себе, о своём почти болезненном возбуждении. Он ощущал тепло, а вернее жар кожи, её ни на что не похожий вкус, пульсацию крови, что с удвоенной скоростью гнал по венам главный насос человеческого организма. Подчинить своей воле, заставить трепетать от наслаждения это прекрасное тело, казалось в тот миг важнее всего. Облизав пальцы, Мориарти приставил их к анусу Холмса.       — Я хочу знать про бордель, — проговорил Джеймс, медленно массируя сжатые мышцы. — Только девки? — пальцы скользнули внутрь. Шерлок выгнулся навстречу, а Джеймс не смог устоять перед соблазном снова взять в рот его член, уже на всю длину. Без малейшего сопротивления глотки.       — Нет, не только, — простонал Холмс, насаживаясь на пальцы Мориарти и проникая в его горло. — Майкрофт в первый наш визит понял, что девушки мне не особо нравятся и в следующий повёл к мальчикам. Заставил меня практически. Но, пожалуй, Альфи был лучше Роуз… Ох. Он был красив без вульгарности. Понимаете?       — Сдаётся мне, я знаю этого Альфи, — рассмеялся Джим, выпуская на пару секунд член Шерлока изо рта. — Бордель на Флит-стрит?       — Да. Мы оба были почти мальчишками. Мне едва исполнилось шестнадцать, ему ещё меньше. И было бы, наверное, всё прекрасно, если б не его цинизм. Этот безупречно красивый мальчик рассуждал, как старик…       — Вы ещё и поболтать успели? — удивился Джеймс, продолжая растягивать узкое отверстие. — Он рассуждал как проститутка со стажем. И это не покажется вам странным, если вы узнаете, что Альфи продали в двенадцать. Я неплохо знал его… Но об этом позже. Говорите пока вы. Что вы с ним делали? — и Мориарти вновь обхватил губами твёрдый член Шерлока.       — Больше действительно болтали, — полурассмеялся-полупростонал Шерлок. — Он очень старался возбудить меня, но ничего не выходило. Мы ограничились взаимными ласками. Это было приятно, я даже сумел испытать оргазм под его опытными руками, но не захотел продолжения. Не смог. Может быть, виной моей воздержанности является брезгливость? Я ни на миг не мог забыть, что это юное тело каждый вечер мнут, а потом подкладывают под себя незнакомые мужчины…       — И женщины, — отозвался Джеймс. — А очень скоро я уложу под себя вас!       От одной этой мысли возбуждение Шерлока достигло предела, и не успел Мориарти вновь взять в рот его член, как тот излился в него.       — Простите, — прохрипел Холмс, — я не хотел.       — Ещё как хотели, — усмехнулся Мориарти, облизываясь, словно сытый кот. — Впрочем, я тоже этого хотел. — Потом подтянулся вровень с сыщиком и вытянулся, устраиваясь на соседней с Холмсом подушке. — А этого хотите? — Джеймс показательно вновь облизнул губы и провёл рукой по обнажённому торсу.       — Да! — выдохнул Шерлок. — Очень хочу. И, кажется, достаточно подготовлен?       — Вполне. Но не найдётся ли у вас какого-нибудь крема или масла?       — Вы полагаете, этого будет недостаточно? — Шерлок чуть коснулся рукой твёрдого сочащегося смазкой члена, нежно размазывая по головке Джеймса предэякулят.       Мориарти задохнулся от возбуждения.       — Вы не можете себе представить, как я хочу вас! — воскликнул криминальный гений, опрокидывая детектива навзничь и нависая над ним. — Но вот причинить вам боль…       Шерлок расхохотался.       — Ничего смешного, — прошипел Джеймс. — Это не поединок. Это…       — Любовь? — серые глаза Холмса были чрезвычайно серьёзны пару секунд, а потом он вновь захохотал. — Не можете же вы верить в подобную глупость!       Джеймс оборвал его жёстким поцелуем.       — Хотите так, пусть будет так! — проговорил Джеймс «злодейским голосом», отчего Шерлок вновь захохотал, но смех его быстро оборвался — Мориарти в несколько толчков проник в его девственный зад и замер, вглядываясь в покрасневшее лицо детектива.       — Очень больно? — вкрадчиво спросил Джеймс.       — Нн-нет… Да! Безумно! Только не останавливайтесь, так ещё хуже!       — Расслабьтесь, — нежно прошептал Мориарти в ухо любовника и начал медленно двигаться, покрывая его шею поцелуями и покусывая мочку уха, — просто расслабьтесь…       Привыкший контролировать своё тело Шерлок и впрямь скоро расслабился. Его тихий стон, вызванный уже явно не только болью, дал сигнал Джеймсу к более активным действиям, а чуть погодя, убедившись, что партнёр не испытывает ничего кроме наслаждения, Мориарти наконец дал волю своей долго копившейся страсти, буквально вколачивая Холмса в матрас, заставляя того кусать краешек подушки и цепляться пальцами то за простынь, то за плечи Мориарти. Чувствуя приближение неминуемо яркой вспышки наслаждения, Шерлок судорожно притянул любовника к себе, сдерживая дыхание, чтоб не закричать, а Джеймс впился зубами в его беззащитное горло, преступника тоже накрыла беспощадно сладостная волна, когда он ощутил сокращение мышц и горячее семя, выплёскивающееся между их тесно прижатыми друг к другу животами.       Некоторое время оба молчали, не размыкая объятий, ощущая невероятное единение. Джеймс лениво целовал наливающуюся бордовым отметину на шее Шерлока.       — Это невероятно! — прошептал детектив. — Просто невероятно!       — Ничего невероятного, — захихикал Мориарти. — Большинство людей занимаются подобным чуть не каждый день. И лишь ханжи, святоши и величайшие умы нашего века считают плотские утехи ниже своего достоинства! — он расхохотался в лицо Шерлока и перекатился на постель рядом, продолжая хохотать почти как в истерике, зажимая руками рот и колотя ногами по матрасу.       — Очень смешно, — мрачно сказал Холмс, приподнимаясь на локте. — Торжествуете? Что ж, вполне заслуженно. За один день я проиграл вам дважды. И всё же, это очень грубо, вы не находите? Не по-джентельменски…       Мориарти вмиг закончил свой спектакль и вперился своими бездонными глазищами в сине-зелёные глаза детектива.       — Вы действительно считаете произошедшее между нами своим проигрышем? — с расстановкой спросил Джеймс.       — Я считаю, что моё мировоззрение претерпело крах в течение нескольких часов, проведённых с вами, — отозвался Шерлок, откидываясь на подушку и заводя руки за голову. — Полный крах.       — Ужасно, не правда ли? — придвинулся к нему Джеймс.       — Я впервые не уверен. Это всё словно сон, но я не знаю, прекрасен он или кошмарен.       Взгляд Холмса, устремлённый в потолок, не успел зацепить изменение в выражении лица Мориарти. Его словно на секунду свело судорогой.       — Я, кажется, обещал вам историю о красавчике Альфи, — с отвратительной ухмылкой проговорил злой гений. — Я расскажу, но прежде вы должны пообещать, что ни одно слово не просочится за пределы этих стен. Речь не только о моей репутации, но и о жизни нескольких не безразличных мне людей.