Однажды в жизни

Как-то раз Белль стало жаль, что она вот так взяла и выгнала Румпеля за черту бедности, т.е. города, и решила отправиться следом за ним. Аки жена декабриста, если бы жёны декабристов сами и ссылали своих мужей в Сибирь. Приехала она в Нью-Йорк, Белль уже умела водить машину, а права ей по блату местный шериф выдал. Что там сложного? На принтере распечатать… Где искать Румпеля? Непонятно. Белль пришла на квартиру Нила, но Румпеля в ней не оказалось. Её там встретила Мериэн, которая никакая не Мэриэн, а злая Зелена. Она, изобразив непонимание, сказала, что никакой Румпель к ним не приходил, хотя на самом деле ещё как приходил. И она потом даже к нему в больничку ходила. Навещала. Но Робина не было дома, чтобы опровергнуть наглую ложь, а Роланд был маленький и ничего не понял. Белль хотела уже уходить, написать в газету заметку про «нашего мальчика» (пропал мальчик, рост метр семьдесят, седой, хромает, отзывается на имя Румпельштильцхен), но Зелена предложила выпить чаю. Чай — это святое и Красавица выпила аж две чашки. А в чашках было такое подлое зелье, что Белль напрочь забыла, что вообще-то искала Голда. Вышла она от Мэриэн, а в голове только ощущение, что искала кого-то. А от всех примет, только то, что этот кто-то хромает. И подумала Белль, что если найдёт этого хромого, то обязательно узнает его и вспомнит. И начала искать. Ходила по улицам и замечала людей, которые хромают. Даже увязалась за одним, но это оказался Гарольд Финч, а потому дорогу Белль преградил огромный, как бронетранспортёр, Джон Риз. И спросил серьёзно: — Девочка-девочка, а куда ты идёшь? — Я иду вон за тем хромым джентльменом, сэр! Мне кажется, он — любовь всей моей жизни! — ответила бы Белль, если бы выпила побольше отравленного чая от тётушки Зелены. На самом деле она сказала, что ищет одного человека и ей кажется, что Финч может оказаться им. Финчу стало любопытно и он вылез из-за бронированного Джона Риза и сам решил расспросить Белль. Но увидев Финча в лицо, Белль поняла, что это не тот человек. Финч хромал, был умён, носил элегантный костюм, но Белль вспомнила, что её искомый опирался на трость и людям за просто так не помогал. И Белль отправилась дальше, потому что в Нью-Йорке Голда уже не было, иначе Машина бы его отследила. Белль попала в мрачный грязный городок. Она встретила девочку с кудрявыми волосами, которая назвалась Кошкой, и спросила её, знает ли она одного человека? И продиктовала ориентировку — хромает, носит костюм, опирается на трость. На что Кошка, не моргнув, сказала, что это может быть только Пингвин. Имя было незнакомым, но Белль решила проверить. Она нашла ночной клуб, которым этот Пингвин владел, и заняла один из столиков в зале. На сцене в это время не очень музыкально завывала пожилая дама, чему зрители были не рады и громко выражали своё неудовольствие. А потом появился черноволосый отрок и зарезал пару из недовольных зрителей. Официант сказал, что это и есть Пингвин. А Бэлль подумала, что это точно не тот, кого она ищет. Её пропавший не стал бы пачкать руки кровью. По крайней мере, не теперь. Белль села на автобус и поехала, куда глаза глядят. Те привели её в Принстон. И встретила она там девушку, похожую на Эмму Свон, только шатенку и обрадовалась. Уж она-то должна знать, кого Белль ищет. Но шатенка-Эмма её не узнала. Зато подсказала имя хромого злобного типа. Белль не помнила, был ли её человек доктором, но пошла в больницу. И снова это оказался не тот. Доктор Хаус был конечно та ещё язва, но Белль он видел впервые и восторга от её созерцания не испытывал. Только воспаление мозга диагностировал и дальше пошёл. Сидит Белль с рецептом от доктора в парке, грустит, а прямо к ней идёт опираясь на трость с рукоятью в форме головы пуделя, солидный господин в берете. И глаза у него разные, один чёрный, а другой голубой. И у Белль на секунду забрезжила надежда, что это он и есть, тот кого она ищет. Воланд, князь тьмы. Ведь она всегда мечтала, чтобы мужчина любил её душу, а не красоту телесную. Воланд сначала начал расспрашивать, что да как, больше для вида, а Белль грустно сообщила, что ищет одного человека, но не помнит его. Только приметы, — среднего роста, солидного возраста, седовлас, хромает, носит классику, дьявольски хитёр, обаятелен, заключает сделки. Только, ни лица, ни имени его не помнит, и не может ли оказаться, что Воланд и есть тот самый? А Воланд же всю подноготную видит. Даже то, чего Белль не помнит. И даже немного будущее. И уж он-то понимает, что если он скажет, что да, это он и есть, житья ему не будет. А так, как у Воланда тоже было чувство юмора и весьма своеобразное, он предложил ей сделку. Он возвращает ей Голда, а она за это отдаст ему своего первенца. А так как у Белль ещё плохо было с мозгами после зелья Зелены, она согласилась. И в туже секунду оказалась в Сторибруке. С Уиллом. В ломбарде. И как будто не уезжала. Вламываются Прекрасные и огорошивают — мол, Голд вернулся! А Белль уже нифига не помнит про своё путешествие, в голове полная каша и говорит — ух-ты. И всё. Никаких больше эмоций. А потом спустя какое-то время, прошёл Аид, сонное проклятие, беготня и роды. Родился этот ребёнок и явился Воланд с распиской. Белль сразу всё вспомнила. Голд в шоке. Ребёнок ещё нихрена не понимает, но тоже как-то психует. — Да расслабьтесь, — спокойно сказал Воланд, хитро подмигивая Голду. — Я забирать ребёнка не собираюсь. Он и так уже мой. Обещанный тьме, к ней и вернётся. Тем более, что у него такие замечательные родители! И ушёл. Через дверь. Ногами. Хромая. Белль сначала в сопли, потом в обвинения, что это всё из-за него. И вообще, она обратиться к Феям и они всё исправят. А Румпель руки на груди сложил и такой: — Даже не вздумай! Главное, что малыш с нами, а я своего ребёнка всё равно буду любить. Даже если он исчадием ада станет. Свой человек в аду, знаешь ли, всегда пригодится… И не дал Белль больше ничего с младенцем делать. Только красавица всё равно его тайком в церковь снесла и покрестила. На всякий случай.