Мое исцеление - ты

- Феликс, отвали от меня! – Хёнджин всячески пытался расцепить захват австралийца. Белобрысое создание теперь не упускает ни одной возможности потискать своего парня, даже если кто-то рядом. Но кто вообще сказал, что Хёнджину подобное нравится? - Ну ты же мой лапу-у-уля, - низкий голос Феликса льется прямо в уши Хёна. Хёнджина вновь обдало жаром – наверное, в детстве Феликс проглотил камин, раз он такой горячий. И все чаще Хён думал об этом, и не только как об источнике тепла. В нем и правда словно живет солнце: Феликс согревает собой все вокруг, освещает любое темное помещение, и от его тепла постепенно становишься зависимым. Феликс повсюду. Феликс громкий. Феликс не отпускает то, что принадлежит ему. Феликс не делится. И Феликс его любит. Странной, немного детской любовью, но любит искренне, от всего сердца. Хёнджин привык лишь к предательству. Лишь к тому, что в конечном итоге он остается один, наедине со своими мыслями, со своей болью. Со своим тяжелым прошлым. - Ну, чего застыл? – удивленно спрашивает австралиец. Похоже, Хёнджин настолько глубоко погрузился в свои мысли, что позабыл о том, как до сих пор его сжимали ручища Феликса. - А что, тебе приятно, когда я брыкаюсь? – спросил Хёнджин, состроив мину. Они сидели в кафетерии университета, и пока Феликс не подошел к нему, Хёнджин работал над очередной главой. Вчера Кристофер Бан подсказал ему, в каком русле работать, и поэтому он хотел исправить свои ошибки, прежде чем отнести работу профессору Сторну. - Ну, я люблю, когда ты сопротивляешься, от этого ты еще более аппетитный, - и вновь низкий голос в ушах Хёна. - А-а-а-айщ-щ-щ, - сердито прошипел Хёнджин, - да отвали ты наконец! В конце концов, ему удалось вырваться из захвата рук австралийца. Отпив кофе из кружки, Хёнджин погрузился в работу с головой. Феликс притащил на стол гору еды, и периодически он подносил ложку ко рту Хёна. - Когда я тебя откормлю, ты станешь толстый и страшный, - коварно хихикал белобрысый, - и больше никто не будет засматриваться на моего мальчика. Только я. - Хрен тебе, - бубнил из-за ноутбука Хён, - у меня быстрый метаболизм, я только худеть умудряюсь. - А вот это мы еще посмотрим, - произнес Феликс. И вновь ложка с едой во рту у Хёнджина. Закончив с главой, Хён перенес файл на флешку, закрыл ноутбук, осушил свою кружку с кофе, и направился на второй этаж – в аудиторию профессора Сторна. Профессор выглядел раздраженным, помятым, словно он не спал всю ночь – об этом свидетельствовали темные круги под его глазами. - Боюсь, мой корейский мальчик, - удрученно выдыхал профессор, - я не смогу помочь тебе сегодня. Я волнуюсь о Кристофере Бане, с ним случилась беда. Хёнджин нахмурился. - Какая беда? – спросил он. – Что случилось? - По пути домой Кристофера жестоко избили. Он сейчас находится в больнице со сломанным ребром. Несколько дней мы не сможем видеть его. Хёнджин насторожился: если кто-то нападает на иностранных учеников, это всегда становится достоянием общественности. А ведь он не хотел быть в центре внимания, и вообще не хотел быть замешан в какие-либо громкие происшествия. - Уже есть подозрения, кто это мог быть, профессор? – спросил Хёнджин. - Полиция считает, что это простое ограбление, - ответил профессор Сторн. – Его бумажник пропал. Хёнджин облегченно выдохнул – но не так, чтоб это заметил профессор. - Но вот что странно, - продолжал профессор, - я точно помню, что на Кристофере был галстук. Но когда его обнаружили студенты общежития, рядом с которым произошло предполагаемое ограбление, на нем не было галстука. Кто-то нарочно снял его? Хёнджин вновь нахмурился. Ну еще бы, на кой черт кому-то сдался обычный галстук? - А вы уверены, что он не мог снять его где-нибудь в университете? – спросил Хён. - Но зачем? Какой в этом смысл? - Я думаю, что вы должны расспросить Кристофера прежде, чем озвучить свои подозрения полиции или еще кому-либо, - произнес Хёнджин. Он говорил мягко и осторожно, боясь оскорбить чувства профессора. - Конечно, - ответил профессор Сторн. – Для начала хотелось бы увидеться с Кристофером и поговорить обо всем. Хёнджин стоял перед своим педагогом в растерянности: он совершенно не понимал, что к чему. - Оставь мне свою работу, а завтра приходи перед занятиями, я буду в учительской. Я постараюсь посмотреть сегодня вечером. - Спасибо, профессор, - добродушно улыбнулся Хёнджин, отдавая свою флешку. А после он поторопился к выходу из аудитории. И снова он удивился: когда он вошел, он был точно уверен, что закрыл за собой дверь, но теперь дверь была приоткрыта. Либо он начинает сходить с ума, либо у него склероз начинается. Выглянув в коридор, Хёнджин никого не увидел, и тихонько прикрывая за собой дверь, он пошел по коридору. Завернув за угол, он обнаружил у доски с расписанием лекций … Феликса. - Мой красавчик! – просиял австралиец. – Я так скучал по тебе! И вновь Феликс набросился на него со своими объятиями. - Да мы же пять минут назад виделись, - бубнил Хён, вновь вырываясь из захвата своего парня. – Господи, Феликс, да когда ты угомонишься!? Феликс слегка отстранился и с любопытством взглянул в глаза своему парню. - Когда ты меня поцелуешь, - ответил он, слегка улыбаясь. Хёнджин прижался к стене – если Феликс хочет его, он его получает. Без остатка. Их губы соединились в поцелуе, языки коснулись друг к друга. Феликс целовал ненасытно, властно, со знанием дела, а Хёнджин поддавался ему, растворяясь в его настойчивости. - Что это вы здесь устроили? – послышался позади голос Минхо. Хёнджин даже не дернулся – настолько привык к тому, что этот таинственный парень появляется из ниоткуда. Зато Феликс вздрогнул и почти завизжал, как комар. - ДА СКОЛЬКО МОЖНО НАМ МЕШАТЬ!? – вопил Феликс. Минхо, без единой эмоции на лице, просто рассматривал Хёнджина, которому уже не по себе становилось от происходящего. - ЧТО ТЫ ВООБЩЕ ЗДЕСЬ ЗАБЫЛ? – продолжал свои крики австралиец. – ЭТО ВЕДЬ НЕ ТВОЕ КРЫЛО! Минхо подошел вплотную к Хёну, заглянул ему в глаза. - С тобой все в порядке? – спросил он. – Тебя никто не обижает? Хёнджин готов был сквозь землю провалиться – то ли от стыда, то ли от того, что Минхо встал к нему почти вплотную, и почему-то это смущало его. - Почему я должен быть не в порядке? – прошептал Хён, чувствуя, как его подводят собственные голосовые связки. - Потому что парень с курса, Кристофер, был избит вчера вечером, - ответил Минхо, - а ведь он был неподалеку от общежития, где ты живешь. - Я в порядке, - ответил Хён, - я был в другом месте. Забирал свой ноутбук из мастерской. - Эй! – Феликс потянул Хёна за руку и прижал к себе. – Я уже говорил тебе найти другого красавчика, а этот мой! Инстинктивно Хёнджин обвил свои руки вокруг спины Феликса. С ним он чувствовал себя более защищенным. - Я не пытаюсь отхватить себе твоего парня, - спокойно произнес Минхо, внимательно рассматривая Хёнджина, - я лишь забочусь о нем. - Окей, - пожал плечами Феликс, добродушно улыбаясь своему соседу. ………. На улице Хёнджин кутался в свое осеннее пальто, тщетно пытаясь не растерять остатки тепла. - Ты опять забыл шапку? – спросил Феликс, стягивая с себя свой головной убор и вновь нахлобучивая на голову своего парня. – Ты сдурел, что ли? Это тебе не Корея, детка. Хёнджин недовольно поджал губы – он все еще не может признаться своему парню, что на мели из-за сраного ноутбука. - А давай пойдем к тебе? – предложил Феликс. – Накупим еды побольше, и завалимся фильмы смотреть? Завтра ведь все равно выходной, выспимся. На самом деле, Хён давно был готов к тому, что однажды Феликсу станет интересно, как он живет и он напросится в гости. - Ну, если ты не против еще десяти моих соседей на этаже, и к тому, что в комнате абсолютно тесно, то давай. - Насколько там тесно? – спросил Феликс. - Настолько, что ты больше не захочешь приходить ко мне. И кто знает, а вдруг ты вообще предложишь переехать к тебе жить. Феликс заулыбался: - Так это и есть твой коварный план? - Ага. Но не в этой жизни, пока Минхо рядом. Они направились к остановке – им предстоял неблизкий путь домой, ведь общежитие было далеко от университета. Каждый день Хёнджин проделывал путь от станции до общежития, и вся дорога в целом занимала чуть меньше часа. Но он был согласен на это, ведь это было самым дешевым жильем, которое он мог себе позволить. - Чем тебе Минхо не угодил? – спросил Феликс, когда они сели в поезд. - Да ничем, - ответил Хёнджин. – Он просто повсюду. Раньше я думал, что это тебя в моей жизни много, но теперь понял, что его в моей жизни не меньше. А ведь мы с ним не встречаемся. - Э-э-эй, не говори так! – воскликнул австралиец. – Я начну ревновать сейчас! Конечно, не встречаетесь! И не будете! Потому что ты мой! Хёнджин поспешил убрать улыбку со своего лица, чтобы Феликс не заметил, насколько ему нравится, когда он так говорит о нем. В комнате Хёнджина было полно света и воздуха, а в неприкрытые окна лился солнечный свет. Повсюду царил идеальный порядок. Комната была маленькой, и Феликс сразу отметил про себя, что нет смысла приходить сюда еще раз – это лишь унизит достоинство Хёнджина. - Но где же ты принимаешь душ? – спросил Феликс. - В общей душевой на третьем этаже, - ответил Хён. - Т.е. как – это что, со всеми вместе? - Ну да. Что тебе непонятно в слове «общей»? Феликс не ответил, он лишь поджал губы, как это обычно делает Хён. - А где же ты ешь? - В общей кухне, - ответил Хёнджин. – Ты разве никогда не жил в общежитии? - Нет, и я теперь не хочу, чтоб и ты жил здесь. Не выношу мысли, что кто-то пялится на моего красавчика, пока он принимает душ. - Да никто не пялится, - ответил Хёнджин. – Тем более, это община корейцев – здесь все свои. Хёнджин доставал из пакетов еду, которую они успели купить в ближайшем супермаркете, и кое-какие продукты оставили в холодильнике в общей кухне. - Бывает, что еду воруют, - произнес Хёнджин, - и тогда я могу остаться без ужина или завтрака. - УЖАСНО! – Феликс вновь вопил голосом комара. – МОЙ МАЛЬЧИК ГОЛОДАЕТ! Хёнджин раздраженно выдохнул. Еще бы, Феликсу, которому досталось от жизни абсолютно все, не понять, сколько дерьма повидал Хён, чтобы быть здесь. То, что он в Англии, учится в университете и получает стипендию – для него уже огромный шанс выбраться из той помойки, в которой он родился. Шанс получить достойное образование и жизнь. Перестать, наконец, быть посмешищем для окружающих. Он все еще помнит презрительный взгляд его одноклассников, которые посмеивались над его зашитыми рубашками. Мать работала сутками, чтобы выплатить кредит за дом, и долгое время Хён и его сестра не могли позволить себе новую одежду даже для школы. Хёнджин все еще помнит, как мучился от боли в кроссовках, которые были ему малы, но он не решался сказать об этом маме, лишь бы не расстраивать ее. Она сделала все, что могла, чтобы дать ему и его сестре достойную жизнь, и он не мог просить ни о чем большем. В остальном он преуспеет сам. Всего добьется сам. - Эй, лапуля, - руки Феликса обвились вокруг талии Хёна, а острый подбородок уткнулся в плечо, - я буду оберегать тебя всегда. Я не дам моему мальчику помереть от голода. Хёнджин закрыл глаза. Голос Феликса проникал в его уши, прокрадывался в его мысли, прочно закрепляясь там. - Ты – мое спасение, - прошептал Хёнджин. Он впервые говорил с Феликсом в таком ключе. – Я уже и не заметил, когда успел влюбиться. Он боялся выговаривать эти слова. Так, словно скажет их – и Феликс растает. Словно мираж его кратковременного счастья. В прошлом ему уже делали больно. И он не вынесет еще одну порцию боли. Не вытерпит. Не сможет справиться со своим одиночеством. - Я никогда не предам тебя, - ответил Феликс. – Правда, лапуля. То, что принадлежит мне – навсегда мое. Он развернул Хёна к себе, их взгляды встретились. - Я слишком люблю тебя, Хёнджин, чтобы потерять. – Голос Феликса вновь понизился. – Я так люблю тебя! Прям до безумия. - Но… когда ты успел? – прошептал Хёнджин. Он пребывал словно в легкой эйфории от услышанного. – Влюбиться?.. Я всегда был твоей тенью. Безымянной и безликой. Ты удивишься, но я всегда был рядом. Хёнджин почувствовал холод по спине, но это не отпугивало, скорее наоборот – слегка возбуждало. Феликс открывался ему с другой стороны. С абсолютно новой, неведомой стороны, и это было так… странно? Он хотел узнать о нем все! Хотел больше правды. - Я расскажу тебе, когда придет время, - произнес Феликс. – Когда ты будешь готов. - Готов к чему? - К правде. А пока что давай просто насладимся друг другом. Он подхватил Хёна на руки, и понес в его комнату. После аккуратно положил на кровать и накрыл своим телом. Череда поцелуев сменилась легкими покусываниями, до легкого рыка Феликса. Хёнджин растворялся в нежности своего парня, отдавался полностью его ласке, наслаждался его любовью. Кто ты такой, австралиец? Какая у тебя темная история? И почему это так притягивает?? Несмотря на то, что Феликс на первый взгляд такой милый и солнечный, такой добродушный, он открывается с иной стороны. Самоуверенный, и не боится ничего. Открыто выражает свои чувства и не боится осуждения. - Давай остановимся, - прошептал Феликс Хёну в ухо. – Пока мы не перешли на темную сторону. Вдвоем. Хёнджин разочарованно выдохнул. Он так долго не испытывал ласки! Его тело соскучилось по сексуальным утехам. И он не боялся сделать это сейчас. - Я хочу, чтобы ты принял меня таким, каков я на самом деле. И если другой я будет нравиться, я отдамся тебе полностью, - произнес Феликс. — Это чертовски поэтично, - улыбнулся Хён, с нежностью запуская свои пальцы в шевелюру Феликса, - ты говоришь загадками, а мое сердце начинает плавиться от этого. Феликс рассмеялся. Они включили фильм на ноутбуке – какую-то комедию. Поедали вкусняшки, обнимались. А перед сном, когда Хён засыпал в объятиях австралийца, он заговорил о Кристофере Бане. Почему-то его беспокоил тот факт, что кто-то избил корейца возле общежития, где он жил. А что, если грабитель может вернуться? - Вообще не понимаю, - задумчиво произнес Хёнджин, - что вообще Кристофер делал здесь, в нашем районе. Он же живет в другом корпусе. - Насколько я знаю, - ответил Феликс, - он живет в квартире, неподалеку от университета. - Тогда я совсем ничего не понимаю. Ладонь Хёнджина поглаживала грудь Феликса. Он вновь стал горячим, словно камин, и Хён вволю наслаждался этим. - Может, он шел в гости к своему другу? – спросил Феликс. – Он, кажется, общается с Сынмином. Они вместе посещают курс иностранных языков. - Возможно, - пожал плечами Хён. - Почему ты вообще задумался об этом паршивце? - Мне неспокойно из-за того, что его избили. - Он получил по заслугам, - произнес Феликс. – Все равно он конченный человек. Хёнджин удивился словам своего парня – впервые Феликс перешел на оскорбления. - А что, если грабитель будет рыскать по общежитию, и следующей его жертвой буду я? - Ни за что! Я не дам тебя в обиду. - Но ведь ты не можешь быть рядом со мной круглосуточно. - Я приставлю к тебе охрану, и никуда ты от меня не денешься. По телу Хёнджина прошли мурашки – он был невероятно счастлив слышать эти слова. - Ты же знаешь, как я тебя люблю? – спросил Феликс. – До безумия. - Знаю, - Хёнджин закрыл глаза, удобно пристраиваясь. – И я ценю это. Правда. .............. Минхо просидел в своем кресле несколько часов. Он и не заметил, что уже стемнело. Когда он пришел в себя, он поторопился задернуть шторы и включить свет. Один. Совершенно один в квартире. Без Феликса. Без Хёнджина. Никогда раньше Феликс не бросал его, исключением было только то, что он летал домой в Австралию на каникулы. Где его носит? Чертов австралиец, заноза в заднице. Минхо давно подозревал о странной своей привязанности к Феликсу, давно знал, что его особенные чувства к нему неспроста – ведь они с Феликсом одного поля ягода. Но Хёнджин… Чертов.Хван.Хёнджин. Этот парень перевернул в нем все представления о том, какими должны быть отношения между людьми. К нему Минхо испытывал странное влечение, не такое, какое он испытывал к другим парням, которые ему когда-то нравились. К нему он испытывал нечто особенное. Более глубокое, чем то, что чувствовал к Феликсу. И вот теперь, когда Хёнджин в объятиях Феликса – небось, они отлично и горячо провели ночь вместе – Минхо места себе не находит. Его раздражает его… ревность?? Его раздражал тот факт, что к Хёнджину прикасаются пальцы Феликса, к его шелковой нежной коже, ощущают под собой тепло его тела. Минхо резко прижался к стене – он теряет равновесие. Чертов Хван! Чертов Хёнджин! В его воображении вновь вырисовывалась картинка: Феликс целует парня, его язык глубоко проникает тому в рот, а Хён закрывает глаза от удовольствия. Он всегда так делает – Минхо много раз видел. Схватившись за волосы, Минхо сжал их в ладонях – нужно поскорее отогнать мысли прочь. Феликс сверху, накрывает его своим телом, его губы вбирают соски Хвана, и они сладко стонут в унисон. ЧЕРТОВ ХЁНДЖИН! Минхо схватил вазу на столе и швырнул ее в стену. По его телу пробиралась дрожь, но оно горело. От гнева и ненависти к самому себе. Он должен остановить свои фантазии! Феликс вонзается в тело Хвана, с одного толчка, вырывая в нем стоны сладострастия, Хёнджин смотрит на него с вожделением и готов принять его в себя целиком и полностью. « - Трахай меня, Феликс, трахай до беспамятства… - шепчет Хёнджин.» Минхо не помнил себя, когда схватил стул у стола и швырнул его в стену. Он не помнил того, что делал – он лишь бросал предметы. Ему хотелось разгромить квартиру, снести здесь все. Ему хотелось сомкнуть свои руки на шее Хвана и придушить его. За то, что отдался Феликсу. Позволил поиметь себя. За то, что подставился под него. Он может подарить ему весь мир на ладони, но Хёнджин предпочтёт плотские утехи. А ведь Минхо может дать ему большее. Больше, чем любовь Феликса. Стоит Хёну захотеть – и Минхо все ради него сделает. Когда ярость оставила его, он, обессилев, спустился по стене, тяжело отдышавшись. Оглядев квартиру, Минхо решил, что это он зря. Иначе – как он объяснит теперь Феликсу, что в их квартире полный разгром? Внезапно в его голове появилась отличная идея. На его лице появилась безумная улыбка. Феликса нет дома, и на этом можно отлично сыграть. Больше никогда Феликс не будет оставлять его одного. Более того, Минхо знал, что вскоре после этого и Хёнджин переедет к ним. Схватив в руки статуэтку – за какие-то там заслуги в колледже – Минхо вышел из комнаты и открыл дверь в спальню Феликса. Больше он никогда не будет один. Именно здесь и сейчас закончится его одиночество. Они будут вместе. И даже целый мир их не остановит.