Мое исцеление - ты

Когда Феликс вернулся домой, он ужаснулся: замок квартиры был взломан, а внутри был погром. Он обнаружил Минхо, лежащим на полу, без сознания, с раной на лбу. Парень защищался как мог – все его тело было в синяках и ссадинах, одежда изорвана в борьбе. Феликс вызвал скорую, и попытался привести своего друга в чувства. - Не в мою смену, - с долей испуга произнес он. Пошарив по тумбочкам, он нашел нашатырный спирт. Когда Минхо пришел в себя, он беспокойно озирался по сторонам, но, увидев перед собой своего друга, заметно поутих. - Где он?! – спросил Минхо. – Ты видел его?! Феликс нахмурился. - Я никого не видел. Когда я пришел, ты уже был без сознания. - Ты проверил комнаты? Он может быть все еще здесь! Глаза Минхо расширились от ужаса. Он вцепился в пальто Феликса. - Здесь никого нет, я все тщательно проверил. - Вызывай полицию! - Для начала тебя осмотрит скорая, а после и до стражей порядка дойдет. Минхо, ты меня пугаешь! Минхо выглядел словно обезумевшим: глаза разбегались в разные стороны, побледневшее лицо, помятый в целом вид. - Кто с тобой это сделал? – голос Феликса успокаивал. Австралиец запустил руку в шевелюру своего друга. - Я не видел его лица. Он действовал слишком быстро! - Что вообще произошло? Феликс озирался по сторонам. Похоже, что тот, кто ворвался в их квартиру, что-то искал. Но что? Ни у Феликса, ни у Минхо нет ничего ценного. Грабителю достаточно было забрать технику из их квартиры, да несколько хрустальных ваз. Ни столового серебра, ни ценных полотен здесь не было. Все свои деньги Феликс, да и Минхо тоже, предпочитали хранить в банке, но никак не в квартире. Тогда зачем грабителям было устраивать такой переполох? Медработники не обнаружили никаких видимых повреждений у Минхо, но его госпитализировали на сутки. Полиция сочла происшествие кражей со взломом и нападением, хотя ничего ценного так и не забрали. Феликс же, напротив, считал, что кто-то целенаправленно нападает на корейскую общину, и что все дело в расизме. В полиции его и слышать не хотели – ведь никто не хотел признавать такое отношение белых к азиатам. Поэтому Феликс принял решение. Хёнджин переедет к нему. Для своей же безопасности. Хёнджин, конечно, был несогласен с решением своего парня, и упорно твердил, что он останется жить в общежитии. На самом деле, ему было страшно и боязно оставаться теперь одному, но он не желал быть обузой для Феликса – ведь у него нет и не будет таких средств, чтобы оплачивать аренду и счета за квартиру. А жить просто так, за счет своего парня он не собирался. К тому же, он трезво смотрел на вещи: если он уйдет жить к Феликсу, и они когда-то расстанутся, он потеряет свое место в общежитии. - Ты мыслишь, как пессимист, - ворчал Феликс. – С чего ты решил, что мы с тобой расстанемся? - Да кто я такой?! – воскликнул в ответ Хёнджин. – Почему ты так уверен, что я твой единственный и неповторимый?! Мы ведь всего ничего вместе! Феликс резко переменился в лице: его всегда веселое лицо вмиг посерьезнело, а взгляд заметно потяжелел. Он подошел вплотную к Хёнджину, вынуждая того вжаться в стену. Сейчас Хён чувствовал себя маленьким мальчиком, неспособным двигаться под взглядом глаз своего парня. - Ты не прав, - произнес австралиец, - я знаю, какие чувства к тебе испытываю. И пусть мы вместе совсем недолго, я убью любого, кто посмеет к тебе прикоснуться. Он выразительно взглянул на Хёнджина. - Почему… скажи, почему я тебе верю? – прошептал Хён. Его сердце учащенно отбивало ритм, губы приоткрылись. Такой Феликс нравился ему еще больше: пугающий, серьезный, решительный. С таким Феликсом хоть на край света. - Феликс… - руками Хён обвил шею своего парня. - Сейчас не время, Хён, - мягко оттолкнул его австралиец. - Сейчас самое время. Почему же ты меня отвергаешь? - Потому что ты не готов еще принять меня таким, каков я есть. - Каким же? - В свое время ты узнаешь меня. И примешь решение. Но я уверен, что не ошибся. - Ошибся или нет – но ты можешь объясниться? Как все это связано с тем, что ты не хочешь меня?! Отвергаешь, хоть и говоришь, что любишь! Хёнджин попытался освободиться из захвата Феликса, но тот прижимал его с необыкновенной силой. - Я не отпущу тебя, Хёнджин. Нет. Ни за что. Ты принадлежишь мне. И я буду давать тебе свою любовь, и рано или поздно ты ее примешь. - Феликс, прекрати говорить загадками, - прошептал Хён, постепенно успокаиваясь. – Я пытаюсь понять тебя, но твоя таинственность меня настораживает. Феликс притянул парня к себе, их губы соединились. Но он не стал ограничиваться просто поцелуем. Он ласкал его кожу кончиком своего языка, спускаясь от линии подбородка до кадыка. Покусывая его Адамово яблоко, он вбирал в свой рот тонкую кожу на шее Хёнджина, намеренно оставляя на ней красные отметины. - Теперь тебе придется носить шарф, - произнес Феликс, когда прервался, чтобы полюбоваться результатами своих действий. - Ты хоть заметил, что у меня нет шарфа? – спросил Хёнджин. - Посмотри в моей тумбочке справа у кровати, там наверняка найдется кое-что тебе по вкусу. Он выпустил Хёнджина из своих объятий, а сам отправился в кухню. - Я хочу сварить рамен, - произнес Феликс, выходя из комнаты, - а после навестить Минхо в больнице. Ты со мной? - Я всегда с тобой, - ответил Хёнджин. Феликс прикрыл за собой дверь. Хёнджин рыскал в тумбочке Феликса, отыскивая себе подходящий аксессуар. Здесь было сколько угодно шарфов – теплых и не очень, разноцветных и в сдержанных тонах. Его рука наткнулась на нечто шелковое – красивый имиджевый шарф голубого оттенка. Его Хён и повязал себе на шею, тщательно скрывая засосы. Когда он уже собирался закрыть тумбочку, его внимание привлекло нечто блестящее. Черная атласная ткань с расшитыми серебристыми нитками драконами. Это был мужской галстук, довольно элегантный. Очевидно, дорогая и редкая вещь. Определенно, Хёнджин видел этот галстук раньше, но точно не на Феликсе. - Что за… - вырвалось у Хёнджина, когда он вспомнил, кому эта вещь принадлежит. Кристоферу Бану. Человеку, которого недавно избили. И в тот день на нем точно был этот галстук. Если эта вещь, принадлежавшая Кристоферу, сейчас лежит в тумбочке у Феликса, значит ли это, что нападавшим был Феликс? Сердце Хёнджина было готово выпрыгнуть из груди. В голове пронеслись все трепетные моменты, когда Феликс был милым и добрым, и сопоставить такого парня с тем, кто нападает и ломает ребра другому человеку – да как такое вообще возможно? Нет. Это какая-нибудь ошибка. Феликс неспособен причинить вред другому человеку. Да и за что? За то, что Кристофер – гомофоб? У Феликса не хватит сил и терпения, чтобы истребить всех в этом мире, кто нелестно отзывается о секс-меньшинствах. - Эй, красавчик! – послышался бодрый голос Феликса откуда-то из кухни. – Ты поможешь мне кое-с чем? Хёнджин захлопнул тумбочку. Что-то здесь не так. Он должен разобраться. Найти подходящий момент, и поговорить со своим парнем. Этому должно быть объяснение. С этими мыслями он вышел из комнаты. …………… Хёнджин непонимающе уставился на парочку: Феликс лежал рядом с Минхо, в обнимку, словно кот и его хозяин. «Серьезно? – думал Хён. – Он избил Бана и теперь почти мурлычет в объятиях своего соседа?» Минхо слегка улыбался – сдержанно. Хёнджин заметил, что такая улыбка красит его лицо. Определенно, ему чаще нужно практиковать это. - Я так волновался о тебе, - произнес Феликс, - больше не попадайся в руки обидчиков и береги себя! Минхо поглаживал волосы своего друга. - Не ревнуй, - произнес Минхо, глядя на оторопевшего Хёна, - мы просто друзья. Ты же знаешь Феликса – разве против его нежности возможно устоять? Хёнджин и не думал ревновать. Сейчас его беспокоил тот факт, что его парень может быть жесток. Факт, что его парень способен отправить другого человека в больницу. И нагло врать, делать вид, что ничего не знает об этом. А что, если это он избил Минхо? Ведь Минхо странно ведет себя по отношению к Хёну. И сейчас, глядя на то, как Феликс улыбается и прижимается к своему другу, у него в голове не укладывается, как можно быть таким… двуличным. С одной стороны – Феликс милое, самое доброе существо на свете, но с другой стороны – он избил парня с крепким телосложением только потому, что тот что-то не так произнес в сторону ориентации Хёна. - Я хочу купить воды, - произнес Хёнджин. В его голове родилась идея. – Вам взять что-то? - Нет, мы будем ждать тебя здесь, - промурлыкал Феликс. Минхо продолжал гладить его по голове и улыбаться. Хёнджин вышел из палаты Минхо, спустился в приемную, спросил, где находится палата Кристофера Бана, прикинувшись его братом. Европейцы не различают азиатов – они для них все на одно лицо, поэтому он воспользовался тем, что «похож» на Кристофера. Когда он вошел в палату к Кристоферу, тот лежал в койке и читал книгу. Сердито взглянув на вошедшего Хёна, Бан удрученно выдохнул. - Этот день не мог начаться как-нибудь иначе, - произнес Кристофер, - ты испортил мне настроение своим появлением. Хёнджин пропустил это едкое замечание мимо ушей. Сейчас это не важно. - Кристофер, - неуверенно начал он, - у меня к тебе вопрос… Бан вскинул одну бровь. - Ты должен понять меня правильно… - Ты можешь не тянуть кота за яйца? - Ты знаешь, кто мог избить тебя? У тебя есть хоть какие-нибудь догадки? - Не имею ни малейшего понятия, - бросил Бан, - зачем тебе это вообще понадобилось? - Мне кажется, это не просто ограбление, - произнес Хёнджин. – Возможно, я ошибаюсь, но за этим поступком стоит нечто более глубокое. - Лучше бы работал над своей книгой, кретин! – рявкнул Бан. – Вместо того, чтобы растрачивать свои таланты на игры в детектива! Хёнджин нахмурился. Заносчивый, самоуверенный Кристофер заметно вспотел, его зрачки были расширены, а на пальцах ранки. Хёнджин и сам так иногда делал – царапал свои пальцы, когда волновался. Или, когда был напуган. Неужели Бан напуган? Но почему? Почему расспросы о нападавшем так пугали его? Хёнджин был уверен лишь в одном: Кристофер знает, кто это сделал. И боится, что если расскажет - ему несдобровать. Выходя из палаты, Хёнджину стало плохо – голова кружилась, на лбу появилась испарина. Галстук в тумбочке Феликса. Избитый, перепуганный Кристофер. С кем он встречается? Он должен расспросить обо всем Феликса. Должно быть, все не так, как кажется. Это неправда. Феликс никогда бы не поступил так. Не смог бы причинить кому-то вред. ………. Желания возвращаться обратно в палату Минхо не было совсем, и поэтому Хёнджин отправился на станцию, откуда поехал к себе в общежитие. Сегодня была солнечная погода, и легкий мороз покалывал кожу на щеках Хёна. Нужно сходить в магазин и из отложенных денег купить себе шапку и шарф, иначе он сляжет с воспалением и это обойдется ему в разы дороже. Он и так на всем экономит, на чем только может. Тяжело выдохнув, Хёнджин гнал мысли прочь. Навязчивое воображение упорно твердило ему, что Феликс опасен, и что нужно порвать с ним все отношения. И сердце больно сжималось при этом. Его милый, добрый Феликс, от улыбки которого день становился светлей, такой жестокий, раз запугал неслабого парня? Он растянулся на кровати. Нужно отдохнуть. Нужно просто подумать, что он будет делать с этим дальше. …………. Стук в дверь заставил резко подняться с кровати. Что? Он что, уснул? За окном виднелся нежно-розовый закат – и последние лучи света пробивались в не зашторенные окна. Здесь чертовски холодно – Хёнджин забыл прикрыть окно. Захлопнув окно за собой, он услышал еще раз раздавшийся стук в дверь. Видимо, кто-то из соседей пришел с просьбой что-то одолжить. Не спрашивая, кто там, Хёнджин широко распахнул дверь. Перед ним красовался Феликс. На его лице не было фирменной улыбки, вместо этого на нем застыло серьезное выражение. Серьезный Феликс в последних лучах розового заката – та еще живописная картина. Подавляя в себе странные желания, Хёнджин вопросительно уставился на него. - Я думаю, настало время открыться, - произнес Феликс, не понимая, что своими словами сейчас заставлял Хёнджина ненавидеть весь мир и все сложившиеся обстоятельства. - О чем ты… - Не ври самому себе, - отрезал Феликс. Он вошел в комнату и закрыл за собой дверь. На Хёнджина напал страх. Сильнейший страх за свою безопасность. - Да, ты прав, - произнес Феликс, подходя все ближе к Хёнджину, — это я избил Кристофера. Потому что этот говнюк заслуживал своего наказания. - Какого еще на… - Он обижал слабых, - спокойно ответил австралиец, делая еще один шаг в сторону Хёнджина, - и я преподал ему урок. Вступился за всех тех, кого он обидел. - Но… но ты… - Да, я стащил его галстук, - произнес Феликс, - и это был мой личный трофей. Хёнджин не ответил. Он был прижат к стене, а Феликс подошел к нему вплотную. - Я всегда буду заботиться о тебе, - произнес он. – Я буду защищать своего мальчика… Тонкими пальцами Феликс потянул за концы голубого шарфа на шее Хёнджина. Несколько секунд Феликс любовался результатом своей работы, рассматривая отметины на шее парня, а после, вдоволь насмотревшись, вновь прильнул губами к нежной коже. Хёнджин застонал – смесь боли и наслаждения вызывали в нем наслаждение. - Теперь ты мой, - произнес Феликс, - моя собственность. И если ты принимаешь меня, не имеешь права отречься. Хёнджин закрыл глаза. Он прислушивался к своему телу. Разве он боялся? Больше нет. Феликс прав. Говнюк Кристофер заслуживает наказания. За свой острый язык. За то, что считает, будто бы лучше других. И поделом! Он расправил свои плечи и отдался в объятия Феликса. Феликс кусал его, целовал ему плечи, оставляя отметины на его теле. - Прими свою слабость и позволь мне быть сильным за нас двоих, - произнес Феликс, вновь вонзая свои зубы в плечо Хёнджина. Тот судорожно выдохнул – все эти ощущения сводили его с ума. Он никогда не думал, что Феликс может быть таким, и тем более, что боль ему может нравиться. - Ты принимаешь меня? – спросил Феликс, губами касаясь мочки уха Хёнджина. - Без остатка, - выдохнул Хён. Феликс подхватил его за талию, и мягко опустил на кровать. Нависая над ним, он вгляделся в его лицо, с нежностью во взгляде. - Я хочу тебя, Хван Хёнджин, - произнес он своим низким голосом, - и я буду самым счастливым человеком во Вселенной, если ты сейчас отдашься мне… - Возьми меня. Я полностью твой. Их губы слились воедино.