5. Костры и игрища
24 марта 2020 г. в 00:47
— Давай быстрее, пока ты плетешься там все прогорит десять раз! — Дея шла значительно впереди, хотя несла два больших бочонка, и активно подгоняла подругу, которая плелась сзади.
— Могу отдать свою часть тебе, чтобы не пришлось тратить драгоценное время на ожидание медлительной меня! — в сердцах бросила Канна, вздернув плечами.
С самого утра она была сердитой, хотя сама наверняка не определила из-за чего, ещё и утром в поту проснулась ото сна, а теперь то и дело вспоминала и не могла понять, что там было такого.
И в самый разгар смятения, её подруга бесцеремонно вломилась в комнату и снова потащила на очередное молодежное увеселение. Вообще оно не было исключительно молодёжным — костры жгли перед полнолунием каждые полгода все жители города, мама Канны на этом делает неплохую выручку, однако молодежь открывала в старой традиции всё более новые течения, например, устраивала игры.
Лилия подгадала момент и, когда Дея уговаривала её дочь на очередное приключение, вклинилась и настоятельно попросила Канну отнести на праздник крупный заказ города на её зелье. К тому же, выпроваживая девушек, мать не преминула подметить, что дочь слишком рано состарилась, просиживая юность дома за зубрёжкой.
— Лилия правда чуть не спалила город на каком-то из костров? — интерес заставил старшую притормозить и поравняться с Канной.
— Мне кажется, она бы и сейчас продолжила это делать, если бы не тратила все силы на работу.
Обе девушки замолчали, потому что одновременно подумали, что Лилия, должно быть, была совсем другой до того, как исчез её партнер аменто. Дея совсем смолкла, поняв, что затронула не ту тему, а Канна просто глубоко задумалась о матери и родном отце, исчезнувшим уже очень давно.
Костры жгли в разных местах города, но большинство их было на дворцовой площади, перед самим замком, в котором совсем недавно проходил маскарад. Днем народа на улицах Контраса всегда было много, как и сегодня. Закладывались плотные здоровые бревна, устанавливались скамьи и столы, расставлялись угощения, однако некоторые только-только начинали готовить, чтобы добавлять еду ко столу потом. На карнизы домов развешивались ленты и бумажные гирлянды, почти на каждой двери висела веточка с желтыми цветочками айперикума — растение, отгоняющее озверевших оборотней от домов и также низших демонов. Женщины независимо от возрастов и рас непременно были в юбках, расшитых клочьями разных тканей, на манер древних ведьм и с вплетёнными в волосы травами.
Такие события невероятно сплочают народ и забавляют приезжих, которые отмечают грядущее полнолуние иначе. Все заранее распродавали и закупали нужное перед кострами, потому как в сам день празднования никто не работал, все лавки были закрыты.
Молодёжь уже скакала тут и там, казалось, не то, что дня, тут и суток, а то и нескольких не хватит, чтобы усмирить их энтузиазм и яркое желание начать и провести событие. Жители, которые не участвовали в подготовке, сидели на ступеньках собственных домов, просто стояли неподалеку или же вывешивались из распахнутых окон и смеялись и радовались вместе с остальными.
Если подумать, Лилия не была на жжении костров уже очень и очень давно, хотя не выглядело так, будто она не любит это событие. Однако в день и ночь празднования ведьма позволяла себе отдохнуть от зельеварения и остальных существ, она уединялась и от утра до самого вечера сидела в любимом кресле с книгой, пока вовсе не засыпала. Робин, как человек, уважал значение жжения костров, так как это обеспечивало и его безопасность, но всё же на подобное событие не ходил, а поскольку мать Канны ревностно требовала уединения в этот день, ему приходилось сперва развозить в другие части города бочонки с зельем, а затем переделывать все немногочисленные дела по дому.
— Вот и свежее горючее от Лилии! — громогласно объявила о их прибытии Дея и поставила бочонки неподалёку от главного кострища.
Пахло едой и аромамаслами с легким ароматом цитруса. Брусчатка была вычищена частой ходьбой по ней толп местных жителей, костры мало-помалу разгорались, в воздухе расходился дурманящий жар. Пока Дея помогала открывать бочонки и поливать бревна зельем, Канна заметила неспешно приближающегося к ней Гила.
— Ты уверена, что твой нежный разум готов к очередному событию? — с издёвкой подошёл он.
— Я тебя тоже не особенно рада видеть, — хмыкнула ведьма, не глядя в его сторону. — Остальные тоже пришли?
— Ты про кого? Твой друг — нет, все наши — да, — он сложил руки на груди, искоса поглядывая на юную особу и её внезапно изменившееся выражение лица.
— Он не мой друг, это вы его позвали, — стали всплывать воспоминания, целым роем они накрыли голову и погрузили в смятение пуще прежнего.
— Да? А мне, казалось, это ты пропала с ним в той суматохе, а нам так и не удалось увидеть, что там было в итоге с теми оборотнями, — будто и правда раздосадованный этим фактом он призадумался.
По мере того, как зелье начинало вступать в силу, огонь вытягивался выше и языки пламени всё бледнели и бледнели, пока не становились вовсе жемчужно-белыми, точно чистый лунный свет. Душистый аромат лилии просочил воздух и насытил его собой, Канна привычным жестом потерла нос — запах матери всегда впивался ей в ноздри с особым усердием, словно Лилия даже на расстоянии умудрялась контролировать дочь. Люди и ведьмы, вампиры и оборотни всё прибывали и прибывали. Канна задумалась о том, хотела бы встретить здесь Амадея или нет. Он разозлил её вчера, но что-то внутри протестовало разуму и требовало скорейшей встречи.
Невдалеке женщина едва слышно зашептала одно из приговоров ведьм на благополучие и удачу, она сжимала в руке связку маленьких плоских эмблем с портретами почитаемых ведьм-защитниц. Это всегда странно воспринималось Канной, но с возрастом пришлось привыкнуть к знанию того, что раса ведьм является необходимой для жизни остальных трёх, потому так глубоко уважаема.
Ведьма оглянулась по сторонам и ей тут же показалось, что среди толпы она мельком видела кудрявую голову брюнета. Кровь разогналась по телу, и сердце будто волнуясь забилось в груди. Она с подозрением упёрлась взглядом вдаль, но никого уже не было.
— Что там? — с излишним любопытством влез Гил.
— Ничего особенного, — Канна отодвинула вампира с глаз и медленно двинулась в ту сторону, — Скажешь Дее, что я буду гулять здесь неподалёку.
Недоверчиво поправив и погладив борт шляпы, вампир поморщился падающим на лицо девушки лучам и едва ли охотно кивнул, а сам с лёгкой опаской оглядел курс её направления.
Стаканы с горячими напитками уже покачивались в руках беспечных участников события, а их количество стремительно росло. Пробираться сквозь внезапное столпотворение было нелегко, пару раз Канна даже рискнула своей одеждой, когда попыталась мягко отодвинуть женщину с пути, а та от неожиданности чуть не выронила на девушку стакан. Дойдя до нужного места, Канна покрутилась вокруг себя и не обнаружила искомого, только зацепила взглядом крайне подозрительное лицо Гила, который сразу же залпом принялся пить из своего стакана. Она хмыкнула, но закусив губу пошла дальше, как будто бы и не искала никого, естественно, оглядываясь аккуратно по пути к широким столам с яствами.
Вдруг, резко повернув голову в правую сторону, заметила кучерявого брюнета вновь. Рядом с ним стояла Ава, которая исполняла одну из своих самых широких улыбок, вампирша поймала его раньше Канны. Они о чём-то интересно беседовали, а молодая ведьма неожиданно для себя почувствовала болезненный укол ревности где-то в груди. «Он достаточно мил с ней» — рассеянно отозвалось в её голове, и тут же почувствовав, что слишком настойчиво разглядывает парочку, поспешила отвернуться. Нет, не нужно с ним пересекаться, он не самая лучшая компания.
— Тебе налить, милочка? — вязким голосом спросила явно древняя ведьма, помешивая бадью с варёным напитком. Седые пряди её волос свисали по обе стороны пожухлого лица и на концах переплетались с каким-то растением. Дождавшись кивка, она взяла в руки чашу и отлила из общего варева, — Как поживает Лилия?
— У неё всё хорошо, — всё ещё задумчиво протянула Канна, забирая напиток. С подобными вопросами стоило быть поосторожнее, среди ведьм жесткая конкуренция за место послаще, тем более среди старших поколений, круг возможностей которых сильно ограничен, поэтому иной раз и не знаешь с какой целью задают подобные вопросы — правда узнать, как поживает или же уточнить подействовала ли порча.
Канна проскользнула вдоль стола подальше от сомнительной старухи, незаметно запустила палец в посуду и, помешав напиток, с удовлетворением обнаружила, что он в порядке; а когда расстояние между ними стало чуть больше, чем нужно для мгновенного заговора, развернулась лицом к толпе.
— Здравствуй, — с хитрым смешком выдохнул в лицо ошалевшей от неожиданности подруге Амадей, — Следишь за кем-то?
Он поставил обе руки по бокам от девушки, чтобы она никак не смогла ускользнуть.
— Да, то есть, нет, — голос дрогнул, Канна насупилась, подобрав плечи ближе к голове и отклонилась назад, опираясь лишь на стол.
Смутившись самой себя и довольного лица Амадея, вспомнила наконец, что ей нечего оправдываться, поэтому отбросила его руку и высвободила себе путь.
— Ты здесь разве один? — не глядя на последовавшего за ней парня, Канна спокойно пошагала от стола.
— Теперь нет, идём, — он по-хозяйски прихватил девичью ручку и чуть прибавил хода.
Молодая ведьма не успела вскинуться от недовольства, что он снова ведёт её как овечку, но в голове мелькнуло воспоминание, как парень целовал её запястье. Щеки налились теплом.
— Я думаю стоит встать поближе, уверен, ритуал будет увлекательным, — он странно посмотрел на лицо девушки, а затем стал пробиваться сквозь толпу ближе к кострам.
Остановились почти в первых рядах, низкорослую Канну Амадей выдвинул перед собой, сам же стал чуть сзади неё. Его руки легки ей на плечи, кожу припекало там, где она соприкасалась с его ладонями.
Теперь толпа распределилась и скучковалась вокруг костров. Чуть заходящее за высокие дома солнце резко погасло. Всё погрузилось во мрак более непроглядный, чем сама ночь, только жемчужные языки пламени танцевали в абсолютной темноте. Даже себя с трудом можно было ощутить присутствующим. Несколько ведьм и колдунов стали вышагивать из сумрака, окружая костры. Канна необъяснимо задрожала, горячие ладони на плечах заземляли её сознание, поэтому она продолжала смотреть.
Поочередно женщины стали поднимать руки вверх, не переставая кружить вокруг огня. Они двигались плавно, раскачиваясь; из сжатых кулаков их сыпались цветки айперикума. Сильный аромат этих цветов почти заглушил запах лилий — все оборотни разом сделали шаг назад, этого не было слышно или видно, но Канна точно знала. Холод пополз по земле, по ногам, бедрам, животу, вот уже и грудь сковало ледяными объятиями. Неосознанно девушка отступила назад, придвигаясь к сзади стоящему парню, который в свою очередь сделал полшага вперёд.
Группы ведьм всё сильнее и сильнее смыкали хороводами кострища. Жемчуг пламени посекундно становился норовистым, резким, быстрым. Он дёргался в угрожающей игре с ведьмами, плясал беснующимся светом, избегал их дерзких прикосновений, сжимался и сужался, страшась колдовских ладоней. Амадей склонился к уху девицы и что-то тихо зашептал, это было что-то приятное, тихое, но почему-то Канна словно в вакууме не могла разобрать, что он говорил. Когда ладони ведьм и колдунов почти сомкнулись, сжав костры в узкие трепещущие полосы света, нетерпеливое пламя хлынуло бешенным потоком в небо, туда, где оно должно было быть вместо мрака. Словно бесконечные живительные потоки, жемчужные языки пламени струились над головами, плескались в разные стороны и проливались во тьме, пока не засветили всё вокруг своим пронзающим светом.
Шоу закончилось резко. После долгого молчания и волнения душ, стоило жемчугу обрушить морок тьмы, толпа заревела и кинулась в пляски и веселье. Ещё не отошедшая от процессии Канна всё ещё стояла, замерев от увиденного — такое впечатление оседало на неё каждый раз с самого детства — она медленно обернулась. Амадей не улыбался, но смотрел ей прямо в глаза. Негрубо, но крепко он обхватил рукой её шею и нежно поцеловал. Диссонанс быстро забылся, потому как парень поспешил убрать пальцы с тонкой кожи шеи.
Канна думала что-то о том, что так нежно может целовать только крайне хрупкое, неспособное к высшей силе и беззащитное существо, например, человек. А люди, как известно, творят в барах многое, когда выпьют.
Когда он оторвался от неё, было только сладкое чувство удовлетворения.
— Как там твоё аменто? — внезапный вопрос не отражался в его глазах каким-то особым интересом — просто немного разбавил обстановку.
— Думаю, это ты, — девушка кокетливо улыбнулась, опустив руку ему на грудь.
— М-м, — протянул Амадей, — Ты умеешь флиртовать? — глумливо добавил, прерывая их долговременную остановку.
Ведьма шлёпнула парня по руке и пошла следом.
Дея и Гил, как, впрочем, и почти вся их компания, нашлись очень скоро. Традиционная песня Констраса, которую как раз молодёжь и сочинила, затянули со всех сторон. Быстрые хороводы и активные пляски вокруг кострищ сопровождались громким пением с выражением и гордостью. Оборотни тоже участвовали в игрищах, просто держались чуть дальше от огня, чем все остальные — сам обряд ослаблял демонов и их звериную сущность в новолуния, а если уж прикоснуться к пламени, то и совсем потерять энергию можно.
Соседний костёр окружили в большинстве своём ведьмы и парочка вампиров. Вспомнив старые порядки, чаровницы и колдуны похватали мётлы и на скорости влетали в стены пламени, пролетая насквозь. По очереди эта игра проделывалась раз за разом, отличаясь ловкостью манёвров на метле и способом преодоления огня. Дея подключилась к играм одна из первых, да и Цикута не отставала от сокурсницы. Кто-то умудрялся летать с пассажирами, кто-то с дополнительным весом, и ни разу игра не оканчивалась плачевно. Вампиры, следуя игре, тоже стали прыгать сквозь жемчуг пламени. Выше над головой ведьмы и колдуны завели гонки на тех же мётлах. Каждый должен был усадить пассажира, чтобы тот помогал при достижении финишной точки выхватить заветную ветку растения, каждый раз оно было разным.
— Это выглядит интересно, — с азартом разглядывал Амадей мечущиеся по небу мётлы.
Канна никогда не участвовала в подобном, она, безусловно, летала на метле во время учебы, участвовала в соревнованиях, но ей не нравился сам процесс гонок, её больше увлекали соревнования на качество навыков, а не на скорость управления метлой — слишком сильно девушка нервничала.
— Идём? — вырвал из раздумий парень, и девушка ошарашенно уставилась на организаторов, раздающих мётлы перед новым раундом.
— Идём, — неуверенно, но с бравурным огоньком в глазах согласилась ведьма.
Когда ей давали метлу, ни от кого не скрылось как дрожали руки несчастной, сжимавшие деревянную рукоять. Конечно, и Амадей видел это, но его забавляло нежелание девушки отступать.
— Так, ну что же, нужно садиться, — бормотала растерянно она, усаживаясь на метлу, когда прошлый раунд подошёл к концу, и Дея победно несла веточку вереска в компании с незнакомым парнем, судя по всему, достаточно сильным колдуном.
Подруга быстро отошла от радости, когда увидела младшую ведьму верхом на метле вместе с Амадеем. Она кивнула ему и с вопросом посмотрела на Канну.
— Держись крепче, я ещё не возила пассажиров… твоего веса, — с непонятной неловкостью в голосе добавила она и внимательно уставилась вперёд.
— Не волнуйся, я не боюсь упасть, — загадочно и со смешком добавил пассажир.
Недолго раздумывая, парень обхватил рукой талию впереди сидящей и придвинулся ближе. Старт начался слишком внезапно, чтобы можно было успеть к нему подготовиться, но в том и заключались гонки. Десяток пар игроков оторвались от земли, устремившись к облакам. Только взлетая, Канна заметила в толпе зевак сначала Кассиана, затем Модеста. Первый, заметив Дею, с высокомерным предвкушением пакости, двинулся по направлению к ведьме.
Воздушная подушка рассекалась с трудом, метла отказывалась подчиняться и виляла из стороны в сторону, хотя скорость поддерживалась высокая. Другие участники виляли точно так же, переплетаясь в попытке обогнать друг друга. Препятствия явили себя достаточно скоро, но то были незначительные преграды и магические блоки, поэтому, в очередной раз мысленно сетуя на то, во что ввязалась, Канна одну за другой устраняла препятствия. Проблемы начались позже, когда соревнование приняло какой-то совсем ожесточенный поворот: игроки стали устранять друг друга с поля гонок. Небо ежесекундно то загоралось пёстрыми огнями, то рассыпалось в туче мелких противных насекомых, наконец — прорезалось криком черных птиц. Канна посоветовала и теперь Амадею держаться покрепче и не рисковать лишний раз, если вдруг и на них нападёт кто-то.
Всё это время ведьма летела на безопасном по высоте расстоянии от остальных игроков, одна очень невовремя вспомнила, что везёт с собой слабое, в каком-то смысле, звено. И как только она могла позабыть, что её компаньон — человек.
«Бах» — дернулась метла и закрутилась отверткой, устремляясь вниз.
Канна охнула, и голова её загорелась от волнения. Амадей крепко держался за метлу одной рукой, второй держал за шиворот горе-водителя. С силой ударив по воздуху против направления их падения, ведьма остановила движение и стала подтягиваться обратно на метлу, которая медленно, но восстановила нормальный ход.
— Чтоб тебя… — стараясь с помощью парня забраться обратно на метлу, девушка гневно оглядела пространство над ними и заметила проделывающую трюки ведьму.
— О, а ты не слабачка! — расхохоталась та и подлетела ближе, — Но ты почти что последняя, кто может мне помешать, так что… Хотя твоего напарника можем взять на борт, — она состроила якобы печальную гримасу, и подружка за её спиной едко рассмеялась.
Рука метнулась к колбе на поясе. Рывок, удар, и энергетический столп вперемешку с огнём отправил ведьм в противоположную сторону.
— Теперь стартуй, быстрее, — внезапно скомандовал Амадей и каким-то образом дёрнул метлу так, что курс сменился резко вправо, туда, где как раз летела ещё одна пара игроков.
От неожиданного сближения те выпустили управление, и метла слепо полетела вниз, а вместе с ней и наездники.
— Теперь лети так ещё немного и снова вставай на курс, я если что прикрою, — продолжил подсказки парень, что крайне раздражало девушку.
— Ты поступаешь как та девушка, так неправильно, — и всё же ринулась по направлению к финишу.
— Думаю, ты просто знаешь не все правила.
В игре помимо них оставались и другие игроки, однако скоро они один за другим выбыли, пока не остались только Канна с Амадеем и две ведьмы, напавшие на них. Канна не взяла в голову слова парня, потому что не могла придумать каким образом он сможет её прикрыть, поэтому просто старалась лететь как можно быстрее и извилистей.
— Вот и снова вы! — оставалось совсем немного, но хамка возникла на пути слишком внезапно.
Она почти схватила метлу Канны, но в самый последний момент её собственная метла неожиданно для всех сделала резкий поворот, под ошалелый крик хозяйки. Однако Канна была слишком сильно увлечена погоней, чтобы раздумывать над тем фактом, что произошедшее было весьма подозрительно.
— Вон он, финиш! — на радостях молодая ведьма оторвала одну руку от метлы и сделала ликующий жест, чуть оборачиваясь к спутнику, — Хватай сразу же как прилетим, а то вдруг она обгонит, — взгляд заговорщически метнулся к глазам парня, он лишь усмехнулся её ребячеству и кивнул.
Ветка лаванды замельтешила перед глазами, толпа зрителей волнительно затаила дыхание, а Канна уже буквально ощутила приятный запах победы. Амадей дёрнулся, и резко убрал руку — ветку поглотил огонь.