Контраст чувств

Проснувшись, я отмечаю, что спящий демон слабо сжимает мою руку в своей. А я даже не почувствовала, когда это произошло. Второй раз просыпаюсь возле Амадея, как бы не привыкнуть к этой роскоши. Хотя если и привыкну, разве это плохо? Вчера всё было так, будто мы забыли о догонялках, которые я устроила, о всех сказанных им словах, которые я услышала, жестоких, но всё же направленных не на меня. Я бы и сейчас хотела забыть и как будто бы забыла. Когда я попыталась освободить руку, его только сильнее сжалась, и демон заворочался. Заспанный взгляд с озорством разглядывает моё лицо. Ещё ночь на дворе, но я чувствую, что пора. Я вдруг вспомнила слова Деи о том, что, если хочешь немного больше узнать о ком-то — напугай его. Мои вещи лежат на полу с моей стороны. Опускаю аккуратно руку на пол и нащупываю кинжал. Сердце содрогается в страхе, когда осознаю, что собираюсь сделать и что громкий стук в груди может разбудить демона окончательно. Что за глупость я решила устроить? Мысленно тысячу раз извиняюсь, пока накручиваю нити ведьминской энергии, которую так бояться демоны, на лезвие в воздухе. Перекатываюсь к нему и усаживаюсь верхом, сковывая его руки бедрами. — Мм, — тянет Амадей, поворачивая не скинувшее сон лицо, а когда открывает глаза, видит нацеленный аккурат на него нож. В темных глазах мелькает растерянность и даже страх, но лица он не меняет, продолжая слегка улыбаться. Я держу нож в руке и понимаю, что дрожу. Опускаю и слабо провожу лезвием по его шее, он нервно сглатывает. Сгораю от стыда, догадываясь что напугала его, и тысячу раз корю себя за эту выходку, но понятия не имею как выйти из неловкого положения, поэтому Амадей великодушно спасает меня, не резко, но настойчиво перекатываясь так, что уже я оказываюсь под ним, а нож прижат к постели. — Ты самая невинная из ведьм, — он мягко целует меня в нос, продолжая загадочно улыбаться. Его слова звучат безобидно, но режут по ушам как оскорбление, и я запоминаю их, раздумывая что именно он имел в виду. На улице и правда ночь, мы поспали всего ничего, но воздух настолько свеж и так проницаем — повеяло слабым ароматом канн. Азалия всё подготовила. Я закрываю окно и прошу Амадея собраться. Сама накидываю лёгкий бежевый сарафан на тонких бретельках и пью остатки ритуального зелья. У демона не оказывается ничего белого, поэтому он надевает то, что есть — черную из тонкой тьмы рубашку и такие же штаны. Цепляю на уши бабушкины, как сказала мама, серьги — крупные плоские деревянные блюдца с резными ветвями по ободку, навечно замершими нарциссами и парой зелёных камней, кажется, она хотела, чтобы эти серьги могли привораживать. Не знаю вышло ли у неё это, но подарок мне очень понравился. Больше я ничего не стала брать. Перед самым выходом Амадей взял меня за руку. — Куда нужно идти? — нетерпеливо спросил он. А я лишь покачала головой и прислушалась к ветру. Луны не видно, всё густо затянуто тучами, поэтому идти приходится чуть ли не на ощупь. Я знаю, что обряд не проводится возле домов. Чувства настолько обострились, что я только благодаря им и шла вперёд, утягивая за собой демона. Под ногами я заметила мелкие цветки вербены, а потом тонкий запах канн, который с каждым мигом только усиливался. Сердце забилось быстрее. Я шла будто слепая по пустынным темным улицам Контраса, но точно знала куда идти. В пяти шагах от меня что-то стукнуло о брусчатку и покатилось. Возле ноги остановилась банка, я присела на корточки и увидела внутри мертвую мышь. В смятении резко поднялась на ноги, разве может кто-то из ведьм желать мне зла? И тут я наконец поняла, что выпустила руку Амадея из своей, что делать совершенно точно нельзя. Обернулась несколько раз кругом, прошла вперёд-назад, но никого. — Амадей? — страшась, будто кто-то заметит, прошептала я в тишину. И ещё раз прошлась вокруг. Неспроста говорят о тучах, ещё и мышь эта в банке. Может кто-то и не хочет этого союза, но, чтобы настолько… думала я, пока не вспомнила, что существ против этого аменто в разы больше согласных. Ладно, Амадею ничего не грозит, наверняка он пошёл просто вперёд, ещё встречу. Стоп, но ведь он не знает дороги. Я прохожу ещё несколько метров и даже начинаю слышать знакомые звуки обряда, чувствую сильнейший аромат вербены, топлённой миры и толченой с маслами канны, но резко разворачиваюсь и спешу назад, пока не врезаюсь в кого-то. — На ваших улицах, путанных как там говорится, чёрт ногу сломит? — он легко усмехается, вновь сжимая мою руку. Чувствую запах Амадея и едва сдерживаюсь от желания прислониться к нему, но вспоминаю, что нужно продолжать идти. И мы идём. От улицы скоро появляется тропка, которая ведёт к утопленному посреди домов зелёному оазису. По всему Контрасу есть несколько садов — побольше и поменьше, они очерчивают весь город, но главным является тот, что у дворца, место, где мы с Амадеем прятались на маскараде. Туман ползёт по траве, проглатывая наши ноги по колено, полумрак деревьев и кустов рисует пугающие образы. Звенящая, текущая словно гипнотизирующая музыка льётся оттуда, куда мы идём. Амадей с любопытством и опаской оглядывает всё вокруг, и неотступно идёт за мной. Я начинаю различать силуэты гостей и чем ближе мы к ним, тем лучше различаю маски на их лицах — древесные, животные и растительные, ведьмы прячутся, чтобы сила нового аменто не нашла их. Мне кажется, что я вижу силуэты мамы, а также троих торговок с рынка, у которых закупалась как она, так и я — травами, редким зверьём и чарами с атрибутами. Замечаю фигуры преподавателей из школы, тех, кто учились со мной и даже ту, что принимала мои документы в университете — она стоит чуть в стороне от всех. Деи не вижу, но замечаю Цикуту, и понимаю, что одна она сюда бы не пришла. Вижу дальних тётушек, которых едва знаю, подруг Лилии и других ведьм, которых не могу узнать из-за масок, как и подозрительный силуэт, стоящий совсем в стороне, в тени дерева. Азалия чуть надвинула на лицо череп коровы, и когда мы стали к ней подходить — задрала нос, оглядывая демона. Она не станет устраивать скандал и читать нравоучения при всех, но и молчать не будет. — Подойти ко мне, сестрица, — призывает она меня, — И ты рискни, ежели не боишься, — презрительно, даже не глядя на него, прошипела учительница. — Рискну, если и вы не боитесь, — язвительность Амадея, как я и думала, не усмирит даже армия ведьм. Азалия бросила на него остервенелый взгляд, и скривила лицо — едва терпит. Сжимаю ладонь демона в поддерживающем жесте, хотя понимаю, что поддержка нужна скорее мне — его глаза нахально прямо смотрят на старую ведьму, с вызовом. Не к добру это. — Тебе, отродью, удостоена честь стать партнёром высшего союза с нашей сестрицей, — с наслаждением нарекает его она, а демон насмешливо морщится, — Ты недостоин этой связи по своему рождению, но благодаря небывалой удаче или же хитрости, — она делает паузу, и я мысленно тороплю её ворчание, переходящее все границы, — Тебе всё же удалось пробраться на это таинство. Она смотрит своим нравоучительным взглядом на меня, и я чувствую, как начинаю буквально сгорать от стыда. Ведьма опускается на колени перед широким пнём, расставляет две чаши, затем поднимает с травы кувшин и разливает по ним прозрачный цветочный сироп. Зажигает несколько свечей и ставит их по земле вокруг пня и нас с Амадеем. — Таинство осуществится, и можно только гадать посчитаются ли предки с подобным осквернением, — окончание фразы она шипит едва слышно, нехотя протягиваясь руками к чашам, — Подумать только. Свечи и тусклые фонари, что принесли с собой ведьмы, на секунду меркнут, будто сдуваются ветром, но вновь загораются. И когда я могу видеть — кувшин, откуда был налит сироп, лежит на земле, и тягучая влага нещадно съедается почвой. Всё моё тело начинает дрожать от ужаса, всё идёт самым худшим сценарием. Приметы будто бы назло дразнят меня, проверяют, а кто-то, может быть, надеется, что я даже испугаюсь. Но мама сказала верно, лучше ничего не бояться. Азалия грязно ругается и поднимает кувшин. — Видят древнейшие из ведьм, это таинство давно осквернено, и только сам дьявол смириться со всем этим, — продолжает пускаться в ругательства она, затем поднимает злобный до одури взгляд на Амадея, — Ты лишний здесь, и всё вокруг говорит об этом. Гости не слышат ни её ругательств, ни «советов», но промедление сеет смятение в ведьмах и магах. В душе я почти кричу и даже не подозреваю как можно успокоить Азалию и попросить поторопиться, пока чего похуже не случилось. — Будьте собраннее, Азалия, — опередил мою мысль демон, заставляя старую ведьму клокотать от гнева, — Не хотелось бы слишком растягивать это сладкое мгновение. Я держу его за руку, но словно в стороне слышу пугающие и даже глумливые нотки в голосе и многообещающий взгляд. Интересно, ведьма ничего не ответила ему на это потому, что хочет и правда поскорее покончить со всем или же, потому что и слова вымолвить не может? Наконец она указывает на малые чаши нам, я касаюсь влаги, и та тут же окрашивается мутнотой белого и расцветает лепестками канн; Амадей повторяет моё прикосновение, но его вода окрашивается в чёрный. Азалия хмурится, но протягивает нам чашки друг друга. Её рука трясётся, когда мой партнёр принимает свою чашу. Демон смотрит мне в глаза, когда мелкими глотками я выпиваю до дна чернеющую влагу. Он опустошает чашу быстрее. Мы поворачиваемся к Азалии и возвращаем чаши. Прикрываю глаза и пытаюсь найти ладонь Амадея, он находит мою быстрее и сплетает наши пальцы. Гости заводят тихую, но нарастающую песнь и заводят вокруг нас беспокойно кружащийся хоровод. Блеск ритуального ножа Амадея смущает не больше, чем возбуждённый взгляд ведьмы. Она подходит ко мне и быстрыми движениями испещряет мою грудь мелкими порезами, складывая их в своеобразный геометрический ритуальный рисунок. Боль жжётся, но не ослепляет. То же самое она проделывает на груди Амадея — он хмурится, и я понимаю, что его рисунок она делает не так быстро и не так осторожно, как мой. Замечаю это по довольному выражению лица Азалии. — Скрепите ваши руки, да не пораньте коварными когтищами, — добавляет самодовольно ведьма, делая взмахивающий жест двумя руками, — Ваши души открыты друг перед другом, и какие бы тайны они не скрывали, всё теперь будет не важно. Теперь они сшиты воедино связью аменто, ваши чувства и боль, помыслы и силы свяжутся, — изрекает она так мрачно, что страх так и не отпускает меня. Амадей выставляет перед моим лицом свои ладони, и я неуверенно кладу свои на его. Азалия грубо берёт меня за волосы и срезает то, что прежде держало их заплетёнными. Волосы распускаются, и я начинаю чувствовать прилив сил. Демон сжимает ладони и притягивает меня ближе, мы оказываемся совсем вплотную. Черные радужки поглощают его глаза; по лицу бегут темные реки вен, а кожа черствеет. Выдыхаю и опускаю глаза под его пристальным пожирающим взглядом. Будто молния пронзает позвоночник, и я выгибаюсь, а потом чувствую, как демон чуть сжимает пальцы. Я расслабляю дыхание, и свежая разрушительная и животворящая энергия проходит через меня, волосы беспокойной вздымаются и плывут по воздуху. Грудь горит огнём, пропуская силу через себя, и яркий свет бьётся из порезов; пламя охватывает и ноги, и всё тело, постепенно сгрызая меня по частям, цвета мелькают в глазах, а огоньки плавают вокруг, меня тянет вверх, и я едва борюсь с этим тяготением. Ночной воздух обхватывает со всех сторон и слышу смех вокруг, вижу рябь в глазах от фонарей, беспрестанно кружащихся вокруг ведьм и их пение. Тело схватывает оцепенение, и я мягко возвращаюсь в сознание. Демон смотрит на меня вдохновлённым взглядом и не отпускает рук. — Теперь нужны дары, — Азалия с ожиданием смотрит на нас обоих. Я понимаю, что забыла об этой части обряда. Но он не мешкает, только будто думает достаточно ли ценен его дар, и протягивает азалии толстое кольцо-серьгу: золотую, с крупным камнем граната и демонической гравировкой. Я и не замечала раньше у него этого украшения, видимо здесь носит не часто; рассматриваю его чуть заострённые уши. Ведьма фыркает, но берёт; поворачивает взгляд ко мне. Беспокойно швыряюсь в мыслях, чтобы хоть что-то придумать, а потом не имея ничего лучше, тянусь к серьге в ухе. — Я хочу её метку, — говорит он, приводя меня в растерянность. Азалия вновь фыркает, но кивает. Ведьмы сгущаются вокруг нас, сужают круг. Азалия подходит ко мне и задирает мой сарафан. Серьга щёлкает на лепестке цветка канны на ребрах, и я коротко взвизгиваю, а затем Азалия быстро прислоняет ткань с холодными травами к моей горящей коже. Амадею совсем снимают рубашку, вокруг него садятся несколько ведьм и передают чернила одна другой, вкладывая в дар чары от каждой. Я вступаю в круг хоровода, наблюдая как мой цветок постепенно вырисовывается на его боку. Ведьма из принимающей комиссии университета коротко кивает мне, поймав взгляд, и исчезает. Мало-помалу все начинали исчезать, подводя итог ритуала. В воздухе стоял запах смол и цветов, а также влаги тумана. Я зацепила лицо Деи поодаль, её лицо не выражало ничего, только невероятную злобу, а после я выронила её из поля зрения. До самого первого луча рассвета мы кружились в мутнящем рассудок танце по саду, пели и играли в старые игры, будто завершив сложное дело предались лёгким забавам. Мгла будто расступалась и уносилась прочь, уступая нам, а песни и вой проникали в уши и мысли так глубоко, что даже вышагивая ранним утром спустя несколько дней к университету, я не могла вытряхнуть их из головы. Раньше, каждый раз, когда я проходила по улицам с утра, заставала просыпающийся город: лавочки открывались и их хозяева перевешивали таблички, выносили часть товара на улицу, поднимали шляпки над окнами и дверьми, чтобы солнце не слепило посетителей и не портился товар. Наблюдала как суетятся в небольших кафе работники, как уже завтракают первые посетители и вкушала сладкий запах выпечки. Пекарни, книжные и обувные магазинчики, фруктовые и даже те, где изготавливают ткани — все постепенно просыпались, но теперь всё открывалось только после комендантского часа — когда ведьмы-дежурные усеивали небольшими строями улицы. Половина заведений вообще закрылась, а те, кто были — ждали комендантского часа и пока не показывали носов наружу. Прямо возле меня рухнул с пирамиды таких же поддон, съехал, перевернувшись, и упал навзничь. Я дёрнулась в сторону и столкнулась с кем-то. Демон учтиво кивает мне и отступает, продолжая путь дальше, натянув шляпу пониже на глаза. Подозрительно подозрительный персонаж. Но мне нужно предъявить аменто и браться за первое задание как можно скорее, поэтому отвлекаюсь от разглядывания и иду дальше, но уже чуточку быстрее. Странно ощущение пробегает по шее. «Клац» — бряцает что-то позади, и я не оглядываюсь, но вновь ускоряю шаг. Замечаю впереди того демона в шляпе, с ним ещё пара таких же. Мне кажется, будто они смотрят на меня, а потом быстро прячут взгляд и возобновляют фальшиво разговор. Демонов всё больше и больше на улицах. Как ни странно, а это пугает. Прижимаю сумку покрепче к себе и пускаюсь в широкие пружинящие шаги. Да ещё и Амадей предлагал проводить, но я отказалась, потому что у него и самого дела были. Противное ощущение только усилилось. Украдкой огляделась по сторонам и заметила, когда проходила мимо той компании демонов — они неспешно, но двинулись следом. О, ужас! Но, быть может, это не за мной, мало ли какие у них дела могут быть. Разве не знают демоны, что я дружу с Амадеем, вроде как это многие знают, значит не должны ко мне приставать. Мысленно одергиваю себя — что за глупые мысли, при чём тут он вообще? Трясу головой и оглядываю улицу перед собой. Сейчас здесь почти никого, ни души. Никто и помочь то не сможет. Если что нож быстро достать смогу, но подумать — это одно, а ранить разумное существо, высшего демона, я ни за что не смогу. Решаю, что даже если они не за мной, то добежать до университета будет неплохой идеей, поэтому перехожу на лёгкий бег, наблюдая как спешно мелькают по сторонам дома. Скоро будет поворот к моей бывшей школе, там кто-то точно может быть. Позволяю себе обернуться и вскрикиваю — они совершенно точно преследуют меня, точно также ускорив движение. Подхватываю юбку, сумку и бросаюсь в такой бег, на который только способна. Они не обязательно знают, что я ведьма, так ведь? Мало ли что, обокрасть решили. Какая разница кого. У меня не так много врагов, чтобы кто-то целенаправленно шёл за мной. Не могу думать от волнения, поэтому в голову лезут только дурные мысли — что они хотят сделать со мной? Если поговорить, почему просто не окликнут? Поворачиваю к корпусу школы и едва не спотыкаюсь. Улицы по-прежнему пустуют. Вижу знакомую ограду, огибаю и почти подхожу ко входу, но натыкаюсь взглядом на одного из тех демонов — он видит меня и мигом устремляется навстречу. В ужасе ухожу в сторону и пячусь от него и в этот самый момент меня сшибают с ног, и я падаю лицом в брусчатку, благо успеваю выставить вперёд руки. — Будет скучно, если ты даже сопротивляться не станешь, — проговорил кто-то над головой, но я не стала пытаться разглядеть. А только выкинула одну руку вперёд вместе с едким порошком ведьминой чахотки. Демоны заверещали, а я подловила момент и выскользнула из их внимания, тихо чихнув. Надолго это их не задержало, поэтому я поспешно стала перебирать в уме все зелья и примочки, которые у меня есть и которые могут помочь против демонов. Последние дни приготовлений к учебе и тренировок я порядком подустала, да ещё и обряд отнимает много сил. Выудив из кармашка пару горошин земли, рассыпала их под ноги, в кончиках пальцев привычно защипало, как и в носу — земляные создания взросли из горошин, расправили узловатые позвоночники и мотнули азартно хвостами, перебирая нетерпеливо лапами. Нет глаз, но хороший слух и нюх, хотя все на что сейчас хватило времени и концентрации — недолгие противники демонам, а по большей части только припугнут их. Бегать я уже отвыкла. В колени начал отдавать каждый размашистый шаг по брусчатке, голова закружилась, а дыхание давным-давно сбилось; и я поняла, что бежать смогу ещё недолго. Не зря Дея говорила, что мне стоит больше времени уделять спорту, а не книжкам. Добираюсь до ближайшего поворота и, прячась, прижимаюсь спиной к стене. Позволяю себе отдышаться и подумать, как уже вижу на горизонте преследователей. В горле першит. Как бы их так обмануть, чтобы больше не бежать? — Ты решила поиграть в прятки? — раздалось глумливо над ухом, и я только и успела, что завизжать и яростно вырываясь из его когтей, вновь дать дёру. Хотя больше это походило на бег чахлой коровы. В лицо черной стаей метнулись мелкие летучие мыши, и я только и успела, что закрыть лицо руками. А они пролетели сквозь меня, но явно притормозили — слышу шаги совсем близко к себе. Иллюзии! Точно! А я ведь тоже могу ими пользоваться. Выжимаю последние силы из своих ног и быстро начитываю под нос идеально выученное заклинание, тело становится легче и светлеет, пока вовсе не исчезает. Затем быстро торможу, наблюдая как мой двойник без остановок проносится дальше вперёд, и сворачиваю к домам. С трудом перебрасываю себя через низкий забор и падаю на землю, хватая ртом воздух. Только теперь руки, как и остальное тело, начинают медленно проявляться. Чуть приподнимаю взгляд над забором и замечаю преследователей, без остановок пролетающих мимо. Выдыхаю. А дело могло кончиться плохо. Если бы только знала — подготовила бы заклятье невидимости, но кто о таком знает заранее? Чувствую ладонью как сердце бьётся — чуть не остановилось. Домик небольшой, но красивый, как и небольшой ухоженный двор, в котором я спряталась. Кто здесь может? — Ты ведь не надеялась нас провести, ведьмочка? — лицо демона, как и его черные дыры-глаза ехидно уставились на меня, с азартом, волнением и хищным наслаждением. — Твои глаза тебя выдают, — говорит он и без промедлений впивается когтистыми пальцами мне в волосы, поднимая меня. — Ты! — пищу от боли я и хватаю ритуальный нож чтобы замахнуться, пока он сжимает, царапая, мою шею. С секунду колеблюсь, хватая его за руку, держащую мои волосы, а затем черный как смоль глаз рассекает лезвие. Нож выпадает из руки, и я точно также падаю на землю, зажав наглухо рот. Узкий зазубренный наконечник торчит из его глаза и древко дрожит от напряжения, проходящему по нему. Демон падает на забор и переваливается по инерции прямо ко мне. В ужасе подавив крик оборачиваюсь и смотрю на стрелка. Вероника брезгливо, будто с разочарованием оглядывает кровь на своём идеальном газоне; потирает аккуратный арбалет и тут же сворачивает его до размеров карманного ножа и кладёт куда-то в полы юбки. — Какой ужас, — высокомерно прорезает тишину она. Я смотрю на бывшего преподавателя и думаю только о том, что стоило брать у неё уроки не по врачеванию, а по стрельбе. Ведьма оценивающим и недоверчивым взглядом оглядывает меня, копошась над телом, и спрашивает: — Это твои друзья? — видимо, она видела и других. Вероника кладёт веточку вереска ему в рот, и демон рассыпается в пыль. Глядя на это, суетно помотала головой. — Хм, ну ладно. Неловкость накрыла нас с головой. Я сидела во дворике преподавательницы, которая меня ненавидела и которой я посмела влезть в голову, сидела прямо на её уже сломанных гладиолусах; она пристрелила моих преследователей из арбалета и преспокойно разговаривала со мной, пока испепеляла демона. Что может быть ещё более неловким чем это? Дея бы сказала, что это полная задница, а не неловкость, а ещё сказала бы, что я точно влипла, но я поспешила прервать тишину, пока не случилось что-то ещё более неудобное. — Вы отлично стреляете, — пробормотала смущенно, но уверенно я, вжимая голову в плечи. — Заходи, как-нибудь, научу, — она одарила меня своим пронзительным взглядом, поднялась и уже направилась к дому. От неё шёл приятный аромат корицы и ванили, а ещё край рукава был испачкан в муке. Вот тебе я ощутила совершенно точно странные эмоции. Она выглядела такой по-домашнему уютной, и даже как будто бы гостеприимной. Это если не говорить о том, в какой шок меня повергло её предложение. Она вдруг снова заговорила, вырывая меня из мыслей. И я поняла, что ей словно было так же неловко и стеснительно, как и мне: — На чай приглашать не стану, у тебя свои дела, судя по всему, — и в этом она была права. Стало даже как-то тепло на душе после всех этих гонок. Она выглядела будто чувствовала себя не в той тарелке, а после, совсем неожиданно в руке её возник упакованный в розовую бумажку комок, и она перед уходом вручила его мне. Развернула его я только тогда, когда уже была в безопасности, в холле университета. За розовой бумагой в белую точку скрывалась небольшая булочка с корицей и сладкой глазурью внутри. Вероника сказала, что это энергетическая булочка — съем её и силы вернутся. Нашла стенд со списками прошедших первые отбор и тех, кого допустили к первому практическому заданию и встрече с принимающими преподавателями. Я набрала полную грудь воздуха и храбрости, и потопала к указанному кабинету. Когда я подошла, очереди не было — здесь все начинают работать очень рано, а студенты и поступающие рано вставать не любят. Покатав в пальцах мелкий цветок гвоздики — вдохнула его запах на удачу и вернула в карман. Булочку уже съела. Давление в голове давит на лоб, а в ушах даже закладывают. Стучусь и аккуратно заглядываю в комнату. Пять преподавателей, вероятно, все из Сената, сидят во главе длинного стола прямо напротив входа и пронзительно и бодро ожидают, пока я войду. Хлопаю неудачно дверью и тут же озираюсь на старейшин. Один, беспристрастно вздёрнув тонкий нос, слегка приглаживает свою длинную шевелюру в хвосте и смотрит в окно; вторая со скукой в кругловатых глазах сворачивает что-то из скомканного листка; третий, знакомый мне, тот, что и послал то приглашение, уверенно смотрит на меня — узнал. Вновь знакомое лицо — преподаватель с усами, заставший нас с Амадеем в гонке, тот, что бродил вокруг моего дома. Последний сидит в центре, сложил руки домиком и нетерпеливо смотрит, будто за дверью выстроилась очередь с десяток таких же, как и я. Скованно подхожу к ним, отчего меня даже поторапливают. — Печать, — ровным безапелляционным голосом говорит важный мужчина посередине. Я протягиваю руку, и он обжигает меня неожиданной магией. На коже прочерчивается магическая руна аменто. Честно говоря, я думала, что из-за связи оголю душу перед Амадеем, он, как и я, станет чувствовать малейшие изменения в моей душе, однако передаются чаще всего сильные эмоции и ощущения, остальное меркнет за недостатком концентрации исключительно на партнёре аменто каждую секунду. И хотя я пробовала сосредотачиваться на образе Амадея в голове, пыталась примкнуть к его душе, когда он уходил по своим неопределённым делам, ничего не понимала особо. Что-то есть, но это всё незначительно; а может быть демонов не так-то просто прочесть, или же дело в самом Амадее. — Вы определились с ведущими чарами? — начала та, что сворачивала бумажки и продолжала это делать даже сейчас, переключив свой уставший взгляд на меня, — Огонь, вода, иллюзии, дурман, тьма, манипуляции, что-то из растительного или животного? — наобум перечислила ведьма, глядя без особого интереса прямо на меня. Каждая ведьма имеет почти что безграничные возможности, за исключение загробных умений демонов и ещё некоторых, которые диктует жизнь, хотя умение варить зелья любого толка меняет дело. Однако при этом у каждой ведьмы есть узкий талант, к которому она прибегает чаще всего, который получается лучше всего, который подходит именно ей. С опытом приходит и понимание собственной направленности. Можно сравнить это с оружием — у тебя есть бесчисленный выбор ножей, мечей, арбалетов и прочего, но только один лежит в руке идеально, повторяет твоё движение и намерение, его ты и выберешь. Узкий талант чаще всего один, но к нему вдобавок могут присоединиться смежные чары и умения. Например, Дея чаще применяет боевые техники с энергетическим разрядом и растительными чарами. Лилия в совершенстве владеет зельеварением, приворотами, отворотами и чарами маскировки, именно поэтому и зарабатывает на этом. Азалия больше с тёмной энергией колдовала, да боевые чары знала. А про себя даже не задумывалась. Всегда учила все одинаково, ни к чему талантов не обнаруживала — поэтому даже не знаю. — Ещё нет, — кажется, я долго думала и успела им этим поднадоесть. — Не очень хорошо, но покажите, что умеете, — указал на ковёр перед ними мужчина с усами. Задание прозвучало очень размыто. «На просмотре они всегда ждут, что студенты их удивят, я как кинулась им на стол с чарами кольев, так они сразу все под него полегли, » — прозвучал в голове хохочущий голос Деи, рассказывающий как она сама поступала сюда. Значит, удивить. Отступаю назад к ковру. Прикрываю глаза. Чувствую сладкую тягучую энергию, что ползёт внутри тела. Силы пробуждаются, и я нашёптываю тихие заклятия, как песню. Рука медленно стала поднимать вверх. Вспышками света перед глазами лопались сдерживаемые чары; они танцевали кружась, совсем как ведьмы на аменто. В голове вспыхнул поцелуй Амадея и потух, следов его объятия и тоже исчезли. Я приоткрыла глаза и только теперь почувствовала с каким шипением проявляются чешуйки на моей коже — ослепительный потом огня полился тонким пламенем из ладони, направляемый ей. Я скрутила его как кнут и затянула ближе к себе, точно тетиву, даже моё дыхание стало опаляющим, хотя не до боли. В глазах я словно физически ощутила восторг тому контролю, какой я имею над безумствующей до заключения аменто силой. Потом стараюсь придать взгляду уверенности, смотрю на легкий шлейф уважения и одобрения в глазах мужчины с усами, и остальных. Натягиваю магическую тетиву потуже, до рези в ладони, и тут же отпускаю — она пролетает пару метров, испугав судей, позволив испугу отбросить их к спинкам кресел, и рассыпается фейерверком искр. От волнения, что могла переборщить, тут же сникаю под их пристальными взглядами и жду реакции. — Прекрасно! — восклицает старейшина, что вселил в меня надежду, когда я пришла к нему с письмом, и хлопает в ладоши; надо бы узнать его имя. — Прекрасно, но опасно, — наконец заговаривает тот, чьё внимание вновь поглотил вид из окна. — Хорошо, подойдите к нам и распишитесь здесь, — говорит самый важный и ставить печать на бумагу. — Я не знаю как к вам обращаться, — щеки покраснели, и я переступила с ноги на ногу. Он осмотрел меня нахмуренным взглядом и всё же представился: — Ко мне обращаются, как к старейшине Хирону, наша дама — он указал на неё, и та бросила бумажки, — Калатея. Неизменимый старейшина — Морган, — указал на доброжелательного судью, — Старейшина дурманов — Бенджамин и… — Маркус, — поторопил его ворчливый мужчина с усами. Перехватив шестое чувство на подступах и взяв под контроль эмоции, я быстро склонилась в поклоне; уже более спокойно расправляясь с настигнувшими меня эмоциями. Это и есть он? Тот, о ком говорила Лилия? Мой отец. Тот, с кем стоит быть предельно аккуратной, но он судья и старейшина. Смутный клубок чувств засел в горле. Я постаралась сделать необременённый взгляд, отдалиться от дурных мыслей и опознания в Маркусе отца. Он смотрел так же, как и раньше. Ну, конечно, он же не знает меня. Или всё же не так же? Нет, чушь, не могло в его взгляде ничего перемениться. Я расписалась в документе и Хирон вновь поставил печать. — Так значит, не зря гуляет молва и ваша новоприобретённая пара в аменто — демон? — скрепил пальцы Морган, до боли остро глядя на меня. Я осмотрела остальных, их взгляды остались беспристрастны, только слегка напрягли слух, — Надо знать, с небезызвестным демоном, с Амадеем? Я будто оказалась на допросе, его четкие требовательные вопросы и вызывающий напряжение взгляд. Будто я и не могу отказаться от вопроса вовсе, будто он и не мимолётный интерес выражает, а нечто большее. — Да, — киваю, сжимая рукой кулак. — Отлично, — вновь помягчев внешне, он кивнул, соглашаясь со мной, и словно расслабился. Странный. — Амадей отличный парень и превосходный стратег и советник, — вновь заговорил Хирон, будто бы отвечая за всех, — Исполнителен и умён. »…ужесточить меры пресечения беспорядков…» — бросаются в голову, и я говорю себе, что вероятно мало чего понимаю в ведении политики. — Но не маг, — отстранённо и точно вовсе случайно бросил Маркус, и я заметила, как Бенджамин вяло кивает головой, а Калатея покрепче сжимает бумагу, — Но стратег и впрямь неплохой, только вот молодой слишком, — вроде бы похвалил, а вроде бы и вновь понизил в звании. Стало странно слышать обсуждение Амадея старейшинами, поэтому, перебарывая красноту щёк, я требовательно приблизилась к бумагам на столе. Хирон кашлянул, поняв, что они все разболтались, и продолжил положенное: — Подробно твоё задание расписано здесь, первое будет проходить в городе, на него даётся день. Второе задание — необходимо будет принести ведьмин цветок. Времени даётся достаточно — не более трёх суток. — После трёх суток вероятнее всего ты не вернёшься, — хихикнула зловеще Калатея, перебив говорящего. — После успешного выполнения первого задания — на листах появится второе. В сопровождение ты можешь взять только одну ведьму, но только в качестве контроля — помогать тебе ей запрещено, — он вновь нахмурил брови, — По нашим данным, к тебе была приставлена наша студентка — Дея — и она же подавала заявку на сопровождение в случае твоего экзамена, я прав? — Возможно сейчас ситуация несколько изменилась… Я подняла взгляд на его абсолютно не желающее слушать рассказ о ссоре подруг лицо, и притушила свой порыв. — Да, она мой сопроводитель на экзамены. — Отлично, тогда, могу только пожелать удачи. Он протянул мне бумаги и своей интонацией будто мы указал на дверь, и я вышла.

***

» — Первое задание проще некуда, сама справится, » — в точности процитировал Дею Гил, когда Канна удивилась тому, что у выхода из университета её встретил он, но и подругу она, в принципе, тоже не ждала. — А так разве можно? Брать в сопровождение не того, кого отправили сопровождать? — с опаской покосилась на него. — Канна, успокойся, это всё бумаги, на деле им плевать, даже если ты с собой шабаш прихватишь, — он снисходительно посмотрел на ведьму, как на самое наивное существо в мире, — В любом случае, я не стану тебе сильно помогать если что. Она фыркнула, а Гил привычно нахмурился. — Твой адский принц не будет против, что я с тобой? — Будто тебя это в правду волнует, — переняв язвительную манеру, помотала головой девушка, но потом помолчала и вдруг повернулась к Гилу, — А ты что, переживаешь? — и вновь упала взглядом в задание. — Да нет, просто казалось, будто, — «ему это не нравится» проглотил Гил, наблюдая за милым лицом девушки. — Что? — переспросила она, оторвавшись наконец от листка, но вампир лишь покачал головой, — Тут сказано, что нужно поймать и изгнать демона перевёртыша. — она задумалась, — Его довольно сложно обнаружить. — Верно, но у тебя это получится, уверен, — вампир полуулыбнулся, чем вызвал у Канны какое-то странное возмущение. — Ты вообще очень странно себя ведёшь, ты точно помогать пришёл, а не ехидничать? — А ты мило общаешься только с демоном? — Гил посмотрел на неё высока, тут же напомнив о своей прежней сущности, и Канна недовольно насупилась. — Нет. Ладно, идём. Не будем тратить время, — и громко зашагала, выходя вперёд. Вампир чуть усмехнулся и побрёл следом. Сперва было решено пойти в торговые ряды и отыскать всё, что необходимо для поиска перевёртыша и ловушки для него же. Пока они шли, Гил, по просьбе Канны рассказывал о том, как сдают экзамены неведьмы и немаги. Оказывается, вступительными у них проводят тест и практическую проверку умений в бою и при столкновениях с демонами; а ещё некоторых посылали помогать ведьмам, проверяли их умения там. Ничего сверхъестественного. На рынке людей было также мало, что было уж совсем странно и Канна поспешила поделиться мыслями с вампиром. — Никого не вижу на улицах, никаких больших компаний, как раньше, никаких гуляк. Гил оглянулся вокруг, будто ища подтверждения её словам, и поделился: — Всех поделили по районам, — он мельком поймал её обеспокоенный и непонимающий взгляд, и вновь отвернулся, — На каждую расу отвели район в городе и посадили на карантин, — для города-нейтралитета это означало одно — что-то явно шло по худшему сценарию, — Чтобы не сговаривались и не устраивали бунты. В Контрасе все давно забыли о разделении рас, забыли даже те, кто знал об этом на личном опыте. Здесь смешались все — ведьмы могли быть матерями оборотням и вампирам и наоборот; оборотни дружили даже с вампирами, с ведьмами; получается, что, разделяя город на расы, Сенат разделил семьи, родных и друзей, они буквально оторвали детей от родителей. Эта мысль, облаченная в слова, звучала ужасающе. — А как же демоны? Почему их стало так много? — они как раз поворачивали к мосту, который совсем близко располагался к рынку, поэтому Канна стала внимательнее вглядываться перед собой. — А ты разве не знаешь? — его шокированный тон настолько поразил девушку что она даже притормозила, чтобы посмотреть на его лицо. — Это всё плоды деятельности твоего парня, — его слова ударили как пощечина, Канна зарделась нездоровым румянцем, у неё закружилась голова. — Кажется, он взял в оборот Сенат, — хохотнул Гил, вновь проследив за реакцией Канны, но та только покрепче сжала зубы и нахмурилась: шутка не казалась ей такой уж смешной. Тогда вампир продолжил, — Он отлично справляется со своей миссией и даже сверх неё, уже занял активную позицию в Сенате. Они доверяют ему, потому что его решения действенны и нравятся им. Воспоминаний вновь вспыхнули в голове и Канна вздёрнула встревоженный взгляд к хищным глазам вампира, отчего у него возникло непроизвольное желание обнять её. — Это он призвал своих подданных-демонов следить за происходящим на улицах. Да, мы сами были в шоке, — он обогнул мужчину с тележкой, упрямо идущего с рынка, — Но Сенат спокойно это позволил, с другой стороны, он и правда сильно помог им, так что думаю старейшинам всё же виднее, — нехотя, однако признался Гил. — Дея, наверно, ужасно зла? — пролепетала Канна, ещё более бдительнее оглядываясь на улице рынка. — Ещё как, — вздохнул вампир, следуя за маленькой подружкой, — Даже хорошо, что сегодня не пошла с тобой, успеет ещё поостынуть. Глаза ведьмы утратили былую концентрацию, и она погрузилась глубоко в мысли. Как раз они дошли до ведьминской лавки, нагруженной сушняком, тушками насекомых и мелких зверюшек, клеткам, всевозможными банками и склянками, что казалось миниатюрный домик вот вот рухнет под их тяжестью. Внутри было также. Пахло дикой смесью благовоний, трав, порошков и много чего ещё, запах был как будто природным и не ослеплял обоняние, но всё же был чересчур сильным. Всё висело друг на друге и казалось, что на полках, вешалках и стенах был один сплошной лишь хлам, но, когда приглядываешься — понимаешь, что всё нужное. Старая скрюченная дама с гнездом седых волос и крючковатым носом готова была ринуться к Канне на помощь, но та небрежно отмахнулась от старушки и ведьма, скрипя зубами, осталась у своей древней стойки, явно переживая за весь свой хлам — как уже успел окрестить всё вокруг Гил. Канна, наоборот, со знанием дела будто бы извлекала из хлама всё нужное. Мысли её всё время возвращались к тому, что Амадей уже успел сделать в прошлом, что он говорил на собрании в Сенате; что он продолжает делать и о чём не рассказывает ей, сколько ещё ей придётся сталкиваться с его «образом жизни» непохожим на её? — О чем задумалась? — грубоватый голос вампира проник в голову. — Да так… — ведьма сперва отмахнулась, не желая говорить всё ему, а потом подумала, что пора было заканчивать подозревать всё и вся, и хотя бы сейчас спокойно довериться простому вопросу от друга, который во многом ей уже помог, — Знаешь, я всё думаю о словах той демоницы, Велли… — И что же с ними? — будто уже о чём-то догадавшись, лукаво спросил Гил. — Она сказала, что нам, ведьмам, тяжело мириться с образом жизни демонов, что нам никогда не понять их и не принять полноценно, что даже если я и думаю, что приняла — это не так, — Канна замолчала, печально оглядывая то, что покупает, — Не то, чтобы я доверяла ей, ведь она оказалась не слишком то дружелюбной, но всё же… — Её слова засели в твоей голове, — Гил понимающе окончил её фразу, — Забей на её слова, демоницы часто говорят, что в голову придёт, чтобы просто так позлить тебя нравишься ты им или нет. Ты могла вызвать её зависть, ревность или раздражение, чем угодно, поэтому я бы на твоём месте не воспринимал всё так всерьез. И снова девушка подняла на него наивные глаза, в мыслях поражаясь, не кажется ли ей или он и правда успокаивает её? — Ну, а ты как думаешь? Ведьмам правда никогда не понять демонов? — Думаю, да, по крайней мере ведьмам, которых я знаю сейчас — да. — А вы, что, лучше понимаете их? Вампир неоднозначно улыбнулся, доставая скрученную в тонкий столбик бумагу с травами из кармана, и задымил, когда они вышли из лавки и пошли к следующей. Канна быстро схватила, что нужно, и закинула на стойку перед торговкой вместе с деньгами. Покупки были почти завершены, оставалось последнее место. — А вот у тебя когда-нибудь бывали неприятные ситуации из-за того, что ты вампир? — она не знала как спросить иначе, и перебарывая стыд спросила, но вампир понял, что она имеет в виду жажду крови. — Бывали. Я в одну из таких ситуаций с Деей познакомился, — он усмехнулся, стряхивая пепел, — На деле мы раньше познакомились, когда поступали, но тогда дружба как-то не заладилась, — как-то сомнительно кашлянув, он отвел взгляд, но продолжил начатое, — Короче говоря, на одном из занятий так хреново стало, что я рухнул. Не успел позавтракать, а мы весь день под солнцем тренировались, и другие вампиры позаботились о себе, взяли крови, а я забил, потому что влом было тащить туда. Вот и валялся без сил. — И как же тогда? — захваченная давно минувшими ужасающими событиями, Канна внимательно слушала. — Ну вот тогда и пришла Дея и дала крови… Ведьма в шоке с каким-то презрением посмотрела на него, передавая деньги безразличному к их беседе торговцу и забирая травы. — Нет, глупая. Конечно же, она дала мне пакетную кровь. Понятия даже не имел откуда тогда у этой бешеной она оказалась, но я её получил. А когда мне стало лучше, Дея сказала, что я ей теперь по гроб жизни обязан, так вот и стали друзьями, а долг она, кстати, так до сих пор не попросила, — задумчиво завершил он рассказ. Ведьма те временем перебирала в руках всё необходимое — кошачий глаз, куски сушёного мяса, вереск, пару засахаренных гекконов, хамелеонова пыль и ивовые слёзы. — Не молчи, а то я волноваться начинаю, — с чуть растерянным лицом попросила Канна, глядя на Гила и тот смущенно нахмурился. — Это ведь просто камень, не настоящий кошачий глаз, — вампир наблюдал как ведьма гладит в руке небольшой ярко-зелёный мутный камень с прочерченной бликом полосой прямо по середине. Казалось, будто он и правда смотрит. Канна с лёгким изумлением и недоверием посмотрела на него, подняв брови, будто он глупость ляпнул, и многозначительно промолчала. Вампир переспрашивать не стал, его непроизвольно, по привычке начала раздражать претенциозность ведьм. Решив, всё объяснять другу сразу, чтобы не получать вопросы, ведьма зажгла сушеное мясо и тлеющие куски положила в ладонь к кошачьему глазу — чтобы он заработал и начал искать перевёртыша, необходимо дать ему подношение, а мясо для этого очень подходит. Дым будем медленно течь к небу и плыть по воздуху, а уж по нему кошачий глаз найдёт место, где прячется перевёртыш. — Ну, а вереск от злых духов, — добавила к объяснению в конце Канна и тут Гил вскипел. — Это я уж точно знаю! — зло рыкнул раздражённый вампир, совсем измотанный поучительным тоном ведьмы. Она лишь тихо посмеялась и зашагала вслед за чем-то, что видела или чувствовала только она. — Сигнал слабый, идти не близко, — подвела итог она, — Слушай, а как вы все познакомились? С Деей, теми вампиршами и оборотнями… Гил всё ещё недовольный поджал губы и запихнул руки поглубже в карманы, но молчать не стал. — Да вроде Дея всех и знала, — он пнул камешек на их пути и случайно попал Канне по ботинку, — Извини. Ава и Иви как раз и дали тот пакет с кровью Дее на сохран, пока сдавали упражнение, а когда вернулись и увидели его пустым у меня в руках — визгу было… Потом как-то незаметно для меня Дея втянула меня в свои странные дела, а там я постепенно познакомился со всеми. — А остальные? — нетерпеливо спросила ведьма, поддерживая в руках легкое тепло тления. — С Бьёрном она не поделила тренировочный зал и подралась, а Альв их разнимал; с первым они долго собачились, но в итоге как-то оказались друзьями, а второй со всеми всегда в хороших отношениях был. А Цикуту, как и меня, Дея затащила в компанию какой-то сделкой. Помню она долго выводила её, а потом умудрилась несколько раз победить эту отличницу, да ещё и как победить — она буквально разнесла её. Цикута, чтобы восстановить честь, согласилась на встречи с Деей после учёбы, чтобы та показала ей свои приёмы. Ну и всё, тоже оказалась втянута в бездну нашей банды, точнее банды Деи. Канна всегда знала, что Дея обладает всеми необходимыми качествами, чтобы быть лидером. Она всегда была невероятно харизматична и притягательна даже для недоброжелателей. Вспомнить, даже Азалия, которая недолюбливала молодую ведьму, спрашивала периодически как та поживает. Дея была душой компании, громкой и вездесущей. Ну и воинственной бандиткой тоже была всегда. Ещё из детства Канна помнила, что Дея находила язык абсолютно со всеми, даже с теми, у кого минуту назад рвала волосы на голове. Она даже заключала какие-то мелкие сделки с дворовыми подростками, находила таким образом взаимовыгодные союзы, только Канна никогда не понимала, как она это делает. Просто смотрела и не могла оторвать взгляда. Все думали, что она станет бандиткой, не меньше, а потом Дея пошла в университет и решила вступить в городскую гвардию. И всех удивила. Лицо Канны совершенно точно погрустнело и Гил это заметил. — Да ладно тебе, не парься по этому поводу. Дея та ещё заноза, но она успокоится, — он хотел приободрительно пожать ей плечо, но маленькая ведьма подскочила на месте и побежала во всю прыть. — Нашла! — громко проговорила ему она на бегу. Она свернула ближе к домам, не глядя под ноги, перемахнула через низкий заборчик и понеслась дальше за ближайший дом. Миновав два проулка, она наконец остановилась. Небольшой пристрой к кирпичному дому был наглухо закрыт, точнее так выглядели ворота. Но ведьма всё же с триумфом втянула полную грудь воздуха и бросила небрежно кошачий глаз в карман. Ведьма села прямо на траву перед строением и вытряхнула всё купленное перед собой, а затем попросила вампира поставить ладони чашей и высыпала туда хамелеонову пыль, затем капнула пару слёз и подожгла вереск. Дым сгустился плотным облаком и Канна потрясла руками Гила в нём. Облако засверкало, будто миниатюра громовых туч, и молнией рухнуло в землю и обернулось тонкой нитью. Канна с важным лицом вытащила из кармана гекконов и предложила один Гилу, но он на её удивление отказался, поэтому ведьма наскоро закинула всех себе в рот. Нить завертелась в её пальцах как заведённая, а девушка лишь слабо задула на неё, приближаясь к пристрою. — Вон он! — крикнула она, неожиданно ловко перебрасывая ноги через очередной забор, догоняя тонкое скудного вида существо, которое только что выскочило из маленького окошка пристроя. Канна вскинула над головой нитью и взмахнула в его сторону, будто лассо. С диким азартом она неслась за ним сквозь сады, по улице, падая и подпрыгивая вновь за ним, а вампир едва поспевал за ней. Вспыхнуло несколько заклинаний и в воздухе повисли заклинания, травяным запахом разносясь по улице. Волосы буйством локонов плясали в воздухе, пока ведьма ловила демона. В какой-то миг Гил поймал её взглядом и заметил в её руках того самого перевёртыша. Он трепетался, изворачивался, привязанный к нити, но выбраться не мог. — Поймала! — довольно поделилась Канна, когда Гил нагнал её. Они почти что вышли на площадь перед дворцом — так долго ведьма гналась за своим вступительным экзаменом. Внезапный крик раздался где-то с площади, невдалеке от них. Несколько дежурных ведьм и магов выстроились на площади, опасливо поглядывая на человека, что мерно вышагивал мимо них. Аура его буквально горела, пепелилась ненавистью, гневом, завистью, он был так жуток, словно восставший мертвец. Несколько ведьм выступило на него, но он сразу заметил их — из тела человека вырвалось что-то еле уловимое и бросилось мазком силуэта к ним, а они прочь. Канна в страхе и какой-то нелепой растерянности глядела на происходящее, пока перевёртыш нагло выпутывался из нити. Там был высший демон и он вселился в человека. Судя по ведьмам, он мог причинить сильный вред, раз они так сильно опасались его. Кто-то из них отбросил его щитом назад. Засверкали боевые и отражающие заклинания. — Плохо будет, если он попадёт в ведьму, из ваших тел их буквально выдирать нужно, а чаще просто убивают носителя этого «паразита», — объяснял поведение служебных ведьм вампир. К счастью, вокруг почти никого не было — несколько существ ходили по улицам, но замечали происходящее и тут же сворачивали прочь. Канна видела такую силу высшего впервые. Возможно, Амадей тоже так умел, просто никогда не показывал. Страх отступил, когда ведьмы вернули демона в тело человека, сцепили оковами и схватили. Они знали своё дело отлично. Выдох. Ведьма прикрыла глаза и когда открыла, увидела, что перевёртыш вырвался и обернувшись котом побежал по площади. — Эй! — осеклась Канна и побежала за ним, нервничая от близости к сильному высшему. Их появление, конечно же, заметили и дежурные, и демон. Кот, точно чуя опаску девушки, направился именно к ним. Ведьма натянула нить, запинаясь от волнения, и бросила, удачно набрасывая на перевёртыша. Блеснул шёлк ловушки. Блеск отразился в глазах задержанного одержимого, и Канна с ужасом проследила за тем, как тот же дикий блеск ожил в глазах её вступительного задания. С безумным визгом тело животного рвануло вширь и ввысь, деформируясь. Нить ловушки испуганно скрипнула и порвалась, а маленькая ведьма, окостеневшая от трепета осознания, повалилась на спину с обрывком нити в руке. Низший помогает высшему, закон ада прост. Тело некогда одержимого человека повисло в руках дежурных. На их лицах отразилось что-то смешанное, но они тоже застыли будто в ожидании. Яркие искры заплясали перед лицом Канны, когда она открыла глаза и увидела чернеющую спину демона, он вселился в кота, поэтому нечто отдалённо напоминающее его осталось в чертах этого чудовища. Он с наслаждением позволил себе понаблюдать за страхом окружающих существ, а затем повернулся к маленькой ведьме. В алых глазах отражалась смерть. За пару прыжков он остановил её попытки подняться, прижав к земле. Демон склонился низко-низко, подгибая огромную волосатую спину, его хвост жестко окрутился вокруг её ноги, и девушка почувствовала, как может застрять в горле дыхание. Думала ли она об Амадее или Дее, о своих силах или Сенате — её глаза были так напуганы и пусты, отражаясь в алых напротив, что сложно было понять думала ли она вообще о чём-то. Дежурные спешно послали за спецотрядом. Краем глаза она заметила, как ведьмы нацелились на неё. Да, убить его они не могут, потому что он даже не в материальном теле — украл у перевёртыша оболочку и поглотил, но вот тело не получил, долго не продержится так, а вот убить ведьму они могут. Демон резко сделал выпад в сторону ведьм, и они бросились прочь, а он тут же вернулся к заложнице и сжал той лицо длинными когтями. Что-то было не так, он медлили и Канна это поняла. — Ты глупая ведьма, — голос звучал будто из глубины бездны, клокочущий, хрипящий; то, что могло быть его лицом, склонилось совсем низко. Оно будто втягивало её запах, и жесткая шерсть коснулась её виска. Оно отдалённо напоминало зверя её души, но тот и отдалённо не страшил хозяйку настолько, — Тебя сожрут, не подавившись, — вновь зашипел он. Его хвост вился по ноге точно змея, а когти исследовали шею. Девушка сжала челюсть, чтобы та не тряслась от страха, а потом и глаза, сдерживая слёзы. Она подумала о своём аменто, о связи, Амадее, о своих силах. Грудь затряслась в пароксизме, точно лавовый шар покатился внутри, разогревая сердце. Ведьма открыла глаза и перехватила лапищу демона, сжимая её. Всё вокруг замерцало горячим светом и глаза щипало от него. Плачь вырвался от бессилия, и девушка только сильнее сжала руку. — Это я тебя сожру, — дрожащим голосом, самой себе не веря, отчеканила Канна и занесла кулак для удара. Демон широко раскрыл глаза и растекся в хищной улыбке. Он наконец перестал медлить и схватил её, подняв над землёй. Слишком часто, слишком часто на неё покушались демоны за сегодня. Рука болела то ли от чешуйчатой брони, вылезшей из кожи, то ли от того, как её сжимал демон. Он отбросил ведьму на землю, давая фору перед тем, как вселится. Рёбра прорезала боль от падения, но Канна не обращала внимание, а уже вытягивала из себя огромный огненный шар и прицеливалась на бегущего на неё демона. В секунду он оказался перед ней и тело будто отпустило её контроль над ним. Воздух выходил из лёгких будто бы с внутренностями, с душой, сознанием, а тело не слушалось. Демон приник к её лицу и мрак стал проникать в горло. Уже готовый огненный шар плавно опустился на землю, так и не найдя применение. Канна изо всех сил постаралась дёрнуть руками, ногами, но ничего, а потом хлопок. Запах жареного в воздухе отрезвил её и краем глаза она наконец заметила спецотряд и Амадея с ними. Он стоял ближе всех и глаза его были неестественно черны, руки вздернуты, как сразу после удара. Канне хватило секунды, чтобы собрать своё трясущееся от потрясения тело, отвлечься от созерцания партнёра, схватить горящий ком и юрко подскочить к отлетевшему от неё чудовищу. Заклинание изгнания возникло в голове как мантра, заткнутая в голову когда-то Деей. Ощущая тело как чужое, она монотонным голосом зачитала и глаза её вновь загорелись огнём, огненный шар завертелся в её руках, завибрировал и беспрепятственно обрушился, войдя в грудь демона. Ритуальный нож оказался в руке очень неожиданно, как и новое заклинание. Канна вскинула руки с ножом, который тут же пропитался её пламенем, и с одержимым шепотом обрушила на его грудь и лезвие. Демон раздражающе захохотал и перед тем, как рассыпаться, что-то прохрипел. Что-то, что слышала только Канна. Она никогда ещё не убивала высших. Амадей подбежал к ней очень быстро, но для неё всё всё равно было как за стеклом. Голову жгло, как будто она побывала в печи. Кажется, аменто спасло её в двукратном размере. Руки жгло после сильной магии, даже глаза немного, но слезы были обычной солёной водой. Тело болело как после жесткой тренировки, хотелось упасть, спать, не дышать, не смотреть. Силы аменто требовали много энергии. Потом было много суеты, дежурные всего города были переполошены, а спецотряд отправился проверять город лично. Такой случай был вопиющим. Канна была не в силах передать свой восторг, но ей выражали сильное восхищение как тому, кто только-только выполнил первое вступительное, а уже сразился с высшим демоном. И она правда его выполнила, если подумать. Перевёртыш был пойман и уничтожен. Гил, изменяя своим принципам, долго извинялся, что ничем не смог помочь, а он и правда не мог. После Канну отправили в больницу при университете. А пока она лежала на больничной кровати с травяными компрессами по всему телу, то думала, как скоро сможет восстановиться и пойти на следующее задание — её информационный лист обновился до второго. Несмотря на переживания, её победу засчитали. Дверь палаты открылась и Дея без особых приветствий прикрыла её за собой и прошла к подруге. Большие серьги покачивались в её ушах, а волосы как часто это бывало, были высоко убраны в небрежный пучок. Веснушек на её лице, кажется, только прибавилось. — Перед вторым заданием тебе нужно хорошенько отдохнуть. Не думаю, что после такого фееричного первого, второе тебя сильно удивит, но всё же, — она даже с серьезным лицом оставалась не без шуток. — Думаю, теперь я готова ко многому, — Канна едва заметным жестом прислонила руку к рёбрам, прощупывая серьгу Амадея через одежду, вспоминая и побег от тех демонов и противостояние тому огромному чудовищу. Она даже сама от себя не ожидала такого. — Не задирай нос раньше времени, — хмуро добавила Дея, — Ты показала невероятные возможности своих сил. Не каждый дежурный выстоит перед подобным демоном, не говоря о поступающих или студентах. Кто-то на твоём месте мог бы просто умереть. Поэтому после поступления ты будешь зачислена к отряду Сената. Поздравляю, ты стала на шаг ближе, — безэмоционально подвела итог Дея, холодно оглядывая побледневшую Канну, — Но думаю, тебе стоит подумать над своими вероломными тягами. Ведьма кивнула сама себе и вышла. А Канна так и осталась лежать со своим закипающим возмущением.