panic control

      — Это же не то, о чём я думаю...       — Твоя задача сейчас не думать, хён, а лежать и получать удовольствие, — брюнет буркает это в ответ, обустраиваясь в ногах Намджуна и раскладывая вокруг себя всё необходимое. Чимин надеялся, что тот не вспомнит, но видимо у старшего в голове живёт маленький хомячок, складирующий там всю имеющуюся информацию о побывавших в этом доме резиновых членах.       — Я точно помню эту розовую...неожиданность — Джун произносит это, представляя собой само олицетворение отчаяния. — Точно помню в руках Тэхёна и его ручного бронекролика, поэтому у меня нет уверенности в том, что это безопасно! — от мыслей об игрушке с сюрпризом по телу бежит табун мурашек и стирает даже намёк на стояк, сохранявшийся всё то время, что он провёл, обнимая свою детку. Пак в ту же секунду шлёпает ладошками по намджуновой груди, предотвращая нарастающую панику, и когда тот начинает приподниматься, — он уверенно произносит:       — Делай, что должен вместе со мной прямо сейчас и ни о чём не беспокойся. Хмурый ротик блондина приоткрывается, желая как можно скорее доказать правоту своих мыслей, быстро тараторя бесконечное множество "против" себе под нос, пока из-за сплюснутых между чиминовых ладоней щёк и направленного на него повелительного взгляд чёрный глаз, спорить становится откровенно невозможно, оставляя лишь возможность смущенно пробормотать:       — А что я по-твоему делаю?       — Много пиздишь. Тихо фыркнув, Намджун чувствует, как его любимый уже настроился на нужную волну, получая лёгкий успокаивающий поцелуй в свои вытянутые от обиды губы; ласково вылизав его рот, Чимин тем самым решает все их маленькие проблемы (это всегда работает). Больше не отвлекаясь на разговоры, он принимает свою участь: откидывается назад на подушки, устраивается поудобнее и раздвигает ноги, чтобы дать Чимину больше пространства. Ожидая действий, он смотрит на вмиг порозовевшее лицо своего парня из под опущенных ресниц, вместе с этим начиная размеренно дышать и поглаживать свою мощную грудь кончиками пальцев, ногтями задевая соски. Джун очень послушный мальчик, когда сам того хочет, поэтому сейчас, наконец-то, он займётся своим делом и не будет думая о лишнем.       — Вот так бы сразу, сэр, — Пак широко улыбается, пухлыми щечками закрывая себе обзор на то, как расслабленно его папочка лежит, готовый принять всё, и мягко говорит в ответ на оказанное доверие, — люблю тебя. — Он подтягивается ближе к нему и прижимается губами к выпирающему кадыку, чувствуя как хён подставляет шею, довольно мыча, и хватает его за поясницу, прижимая ближе к себе. «Мне много чего предстоит сделать». Юноша вытягивается, накрывая хёна своим телом и потирается об него, удерживая за бедра. Плавно проезжается по начавшему крепнуть члену своим, до сих пор обмякшим, и беспомощно хватает ртом воздух от переизбытка ощущений.       — Такой горячий...так хорошо? Ты не против, если я... — Чимин проговаривает это, смакуя каждое слово и опускается ниже. Продолжая медленно толкаться, он сильно кусает папочку за накаченную грудь, растирая пальцами затвердевшие соски. Его откровенно ведёт от раздавшегося над головой потрясённого вздоха, перетекающего в явный скулёж из-за интенсивности чиминовых укусов, что каждый раз заставляют вздрагивать мощный торс. Пестрящая следами от зубов и блестящая от слюны грудная клетка ходит ходуном, одаривая трудящийся над ней рот младшего глубокими стонами, пока его мощные бёдра продолжают стимулировать полностью окрепший, толстый член, вставший ещё при первых прикосновениях.       — Чувствительный, да? — ласково ухмыльнувшись спрашивает Чимин. Ловя в ответ нетерпеливые движения бёдрами о пах, упрямо чередующиеся с оттягиванием чиминовых волос от раздразнённой кожи груди и сосков, дорожащий своей причёской брюнет с уже самодовольной ухмылкой уточняет:       — Папочка куда-то торопится, мм? — юноша спешно облизывается, собирая остатки собственной слюны с губ, пока та не начала течь по подбородку.       — Ты...чёртова зубастая фея... хватит дразниться, — раскрасневшийся всем телом Намджун выглядит просто нереально: такой мягкий на вид, с пылающими щеками, что вызывают желание расцеловать их до багрянца, а член, угнездившись на поджаром животе, снова требует к себе повышенного внимания. «Такой же капризный, как его хозяин».       — Да-да, это был разогрев, погоди, Намджун-а. Пятью минутами позже, Намджуну уже не до капризов. Проваливаясь всё глубже в простыни, он жадно глотает воздух, ощущая как двигается чужой язык в его сладко сжимающейся дырке, вперёд и назад, вперёд и назад. Вперёд. Выдох. Назад. Вздох. Затуманенным взглядом рассматривая черноволосую макушку, орудующую у него между ног, и чувствуя вымазанные смазкой пальцы у краёв, старший громко стонет, сминая руками собственные бёдра и разводя их широко в стороны, желая почувствовать больше. Больше жара. Больше заполненности. Больше...       — Ещё? — приподнимая голову, Пак начинает осторожно растягивать его большими пальцами.       — Сильнее... — Джун хнычет с мольбой, поджимая пальцы на ногах и приподнимая задницу, резкими движениями толкается навстречу входящим в него пальцам, туго сжимаясь внутри. Слушаясь папочку, Чимин начинает жёстко трахать его задницу, скользящими поцелуями путешествуя по напряжённому телу, подбираясь всё ближе к губам и шепча глупые нежности, напрочь разнящиеся с его действиями.       — Чёрт, хён такой красивый, когда так отчаянно просит, — брюнет снова выцеловывает намджунову шею, гладит свободной рукой платиновые волосы, не забывая растрахивать жадную до его пальцев дырку. Сквозь слезящиеся от удовольствия глаза, Намджун, задыхаясь, переспрашивает:       — Ах...что?       — А как хорошо ты смотришься на моих пальцах, да, Джунни? Примешь ещё? Три? Четыре?       — Ты...хн-х...можешь говорить сколько влезет, но я...ах..тебя больше не слушаю, — хён смущённо закрывает своё лицо широкими ладонями, отчаянно двигая тазом, прогибаясь ещё сильнее, и приближаясь к разрядке, толчок за толчком. Жаркий огонь опаляет низ его живота, распространяясь всё выше и выше, лаская чувствительную кожу, заставляя сотрясаться мелкой дрожью и цепляться — будто в дурмане — скрещенными ногами за талию Чимина, мешая тому делать глубокие, стимулирующие простату, толчки.       — Вот так, кончай, давай же, папочка, давай, — скинув с себя длинные ноги, даря в процессе каждой по поцелую, и прижав своими коленями внутреннюю часть джуновых бёдер к кровати, запыхавшийся младший судорожно собирает губами солёные капли пота с высветленных висков, готовые стекать ему прямо в рот, и продолжает грубо трахать хёна уже тремя пальцами, выбивая раз за разом из него жалкие стоны. Намджун даже не замечает, как кончает. Как разбрызгивается густая молочно-белая жидкость по судорожно поджимающемуся животу, как Пак собирает ладонью дрожь с его дрожащих, влажных бёдер, медленно ввинчивая сильные пальцы в его хлюпающую от слюны дырку. Ким имеет вид совершенно отрешенный, его волосы лежат легкими влажными кольцами по всему лбу, которые Паку так и хочется разгладить. Рассеянно размазывая лужицу белёсой жидкости по животу, Джун сразу же отзывается глухим стоном, когда Чимин, чьи пальцы до сих пор находились глубоко внутри, начинает нежно обтирать его полутвёрдый член заранее приготовленными влажными салфетками, а намджуновы пальцы, ранее успевшие измазаться в сперме, вылизывает до чиста.       — Детка, я...       — Хочешь продолжить? Я знаю, что ты обожаешь быть заполненным, когда ты такой сверхчувствительный, но всё же...       — Мх-н...да-да, — юноша крепко целует его, оставляя после себя немного апельсиновой смазки и вкус его самого на языке, — только не включай...не сразу.       — Как скажешь, папочка. Щёлкнув колпачком, Чимин приставил вытянутое горлышко флакона к пульсирующей дырке, чтобы щедро залить смазкой всё внутри неё. Глядя на вытекающие сгустки, он также приглядывается к реакции мужчины, когда начинает плавно вставлять смазанный массажер, сантиметр за сантиметром двигая его вдоль чувствительных стенок.       — Н-хн... — блондин прикусывает нижнюю губу, сильнее раздвигая накрытые ладонями ягодицы. — Да-а, — влажно выдыхает. В нём мягко нарастало возбуждение — с каждым толчком, с каждым прикосновением полных губ, со стоном прижимающихся к плотно обхватившему игрушку кольцу мышц. Трогательно раздвигающий дрожащие колени, нуждающийся и гиперчувствительный — вот каким он выглядел для своей детки.       — Ты готов, милый? — младший, протолкнув игрушку до конца, терпеливо ждёт разрешения, кончиками пальцев собирая дрожь удовольствия, прокатившуюся по телу старшего. Намджун находит в себе силы для кивка, полностью отдаваясь будоражащим тело ощущениям и — почти что — отпуская из головы все контролирующие его сознание мысли. Вибрация на самой минимальной скорости внезапно ударяет по его сверхотзывчивой простате, вытесняя весь воздух из лёгких. Заставляет задыхаться и слепо хвататься за простыни, пока ладошка его парня не находит его руку, чтобы сжать её в своей. Крепко и надёжно.       — Тшш...всё хорошо, Джунни, малыш так гордится тобой, — внутри Пака что-то сладко трепещет, когда он видит хёна таким. Он льнёт к его боку и, оставляя массажер зафиксированным глубоко внутри, меняя режим на три в одном. Всё ещё крепко переплетаясь пальцами одной рукой, Чимин кладёт другую на намджунов член, растирая скопившийся предэякулят по чувствительной головке и увитому выступающими венами стволу; а после, перекинув левую ногу через старшего, ещё только осознающего то, что происходит, начинает елозить собственным полутвёрдым членом по его боку и тереться щекой об покусанную ранее грудь. Крупный член, оставленный без внимания, в поисках желанных прикосновений проезжаться по подставленному бедру, дергаясь раз за разом от сменяющих друг друга режимов, бьющих по натруженной простате, каждые тридцать секунд. Возможно, из-за охватившей Пака временной лени он и прибегнул к этому, разрушающему последние границы Намджуна, методу. Поэтому сейчас, отпустив уже влажную от пота джунову ладошку, младший расслабленно вытянулся на мужчине в своё удовольствие. И нет, Чимину, наблюдающему за мучениями своего хёна с понимающей улыбкой, жалеть не о чем, нужно будет поблагодарить эту парочку за многофункциональный аппарат. Когда слабая вибрация, давшая Киму передышку, снова сменилась на максимальную, он, глотая всхлипы и отчаянно двигая бёдрами, начал умолять:       — Хватит...х-а...х-хватит, п-пожалуйста, останови...б-блять, детка, а-х, — беспомощно хватая ртом воздух, Джун закатывает глаза из-за сенсорной перегрузки, держась из последний сил, чтобы не заплакать как ребёнок.       — Обманывать не хорошо, папочка ещё не кончил, — Чимин, с напущенной серьёзностью произнося это, в тот же момент ставит игрушку на максимальную скорость, чтобы не отвлекаться, и соскальзывает вниз к сведённым Намджуном из-за болезненного возбуждения ногам. Силой их раздвигает, потому как старший уже не реагирует на его слова, поливает смазкой собственные пальцы, чтобы медленно ввести средний прямо рядом с вибрирующим массажёром, — и сгибает, чтобы наполнить сильнее пульсирующую дырочку. Другой же рукой Чимин плавно начинает надавливать на папочкин живот, двигая влажной ладонью снизу вверх. Он по себе знает, как превосходно это чувствуется. Ощущение лёгкости и щекочущего тело жара затопило Намджуна от кончиков пальцев до самой макушки, вместе скрутившись в запутанный клубок где-то в паху. Чувства от растраханной, гиперчувствительной после предыдущего оргазма задницы никуда не делись, но преобразовались, смешавшись в полнейший хаос из боли и жгучего удовольствия благодаря новому. Готовый выть, отброшенный за край своей собственной внутренней вселенной, опять же, благодаря стимуляции, что подарил ему Пак и его подарочек, Джун захлебывается и сотрясается всем телом, кончая. Не сдерживаясь больше — плачет, когда сильные руки переворачивают его на живот, и подгибая под себя коленки, гнётся в спине как большой кот.       — Тихо-тихо, чёрт, дай мне вытащить, Намджун-а! Непослушные пальцы никак не могут зацепиться за кончик игрушки, вибрирующей внутри, и, кажется, проходит вечность, прежде чем Чимин, прижимая его руки к кровати из-за конвульсий, охвативших всё тело, осторожно вытаскивает её. Горячий, словно печка, младший наваливается сверху на не подающее признаков жизни тело, оставляет летящие поцелуи на мокром от пота затылке и на красных, влажных от слёз щеках. Восстанавливая дыхание, кладёт подбородок на джуново плечо, ловит расфокусированный взгляд тёмных глаз, когда заглядывает своему папочке в лицо и задумчиво говорит:       — Может нам стоит почаще так надолго расставаться?       — Слезь с меня, чудовище, — сорванным голосом произносит старший и прячет лицо в подушке.       — Нуууу, хён, я же пошутил.