I hate you

Warning! NC-17 (всё та же расписанная R-ка) с уже вполне ощутимыми фетишами (кто прочтёт, тот поймёт). Если вам не нравится слэш, NC-17, или обе эти вещи, прошу, не читайте, это ваше желание. Всем остальным приятного (или не очень?) прочтения. P. S. Здесь фетиши и они не скрываются. Едва Иван зашёл в магазин, он осознал две, достаточно... странные вещи. Первое: ему чертовски стыдно. Настолько, что, если бы не шапка, продавцы бы увидели полыхающие уши. Второй вещью, которую он осознал, был огромный — громаднейший, будем честны — выбор самых разнообразных вещей. Брагинский даже потерялся как-то, хотя он никому об этом не скажет. — Вам помочь? — раздаётся из-за прилавка. — Могу подсказать, если хотите. Девушка проходит вдоль стенда, вставая перед Россией. — Могу я узнать, для кого вам нужны наши товары? — Для моего... парня, — Брагинский щёку прикусывает, слово звучит как-то... отстранённо. — Оу, — она улыбается, — тогда прошу за мной. Иван покорно следует за продавщицей. В итоге у него на руках пакет со множеством... интересных вещей, а на часах показывается неприятное «7:10», намекающее, что он опоздал. — Опоздал, — утверждает Людвиг, на дверной косяк опираясь плечом и недовольно окидывая взглядом русского. — Надеюсь, я правильно рассчитал твои вкусы... — он плавным движением забирает пакет из рук России, исчезая в полумраке квартирки. Иван следом заходит, щурясь от недостатка света. Плащ, шарф и шапку он предусмотрительно оставляет на вешалке в коридорчике, там же оставляет и сапоги. Почти на ощупь Брагинский до спальни добирается, на слух определяя местоположение Германии. «Ему точно понравится», — хмыкает Иван. — «Точно понравится». Он послушал советы продавщицы — оказалось, эта девушка очень многое знает — и купил парочку... интересных игрушек и узнал некоторые интересные вещи. — Ich werde dich ersticken... — раздаётся шипение через пару минут. Судя по всему, Людвиг оценил подарки. — Придушу... Тихое шуршание — пакет, уже не столь тяжелый, кладут на прикроватный столик. — Я знал, что тебе понравится, — Россия руки протягивает, хватая немца за талию и притягивая к себе ближе, усаживая на колени и впиваясь поцелуем в тонкую шею. — Всё успел оценить? Или только... — он ведёт ладонью вниз, натыкаясь на мягкое кружево на выпирающих тазовых косточках. Надел всё-таки. — Fetischist, — отвечают Ивану, кончиками пальцев проведя по рубашке и подцепив галстук. — Я ожидал что-нибудь более... тебе под стать, но кто же знал... — Свет, — просит Брагинский и Людвиг со смешком пару раз хлопает ладонями. Освещение почти сразу же включается. — Очаровательно. Теперь он может рассмотреть Германию получше, а потому осторожно опрокидывает его на кровать, меняя их местами. Тонкое, тёмно-бордовое кружево белья очень красиво оттеняет бледную кожу, обнажая всё самое красивое, что есть у Людвига: его самого. Да и с размером Иван не прогадал, всё сидит идеально. Особенно тонкие, на тон темнее чем бельё, чулки. — Твой взгляд... — начинает Германия, но его быстро затыкают поцелуем, пока правая рука быстро пытается нащупать всё необходимое в пакете. Маленький тюбик смазки он находит сразу, с маленькой "игрушкой" приходится повозиться чуть дольше, но и её он находит. Поцелуи сползают с губ на шею и ещё ниже, на грудь. На это Людвиг только недовольно сипит, хватая Ивана за волосы, едва не выдирая прядь, и возвращают на место, впиваясь губами в губы. Эта агрессия очень... возбуждает, заставляя ладонью схватить чужое бедро, едва ли не до синяков, которые, впрочем, достаточно быстро сойдут. — W-was m-mach... ах! — вопрос прерывает громким стоном, когда с Германии резко стягивают мешающееся бельё, взамен проталкивая маленький, покрытый смазкой более чем полностью, шарик. — D-du... Иван на это лишь дарит ему поцелуй в скулу, проталкивая внутрь очередной шарик, что вызывает ещё один стон у немца. — Рад? — голос будто резко сел, оставив один тихий хрип. — Знал, что тебе понравится. — Bastard... — рычаще стонут ему в ответ. Германия руками хватается за его лопатки и слышится треск ткани. Порванная рубашка лоскутами спадает со спины, бесящей тканью оставаясь на руках, от которой русский избавляется меньше чем за секунду. На последнем шарике Ивана резко подминают, ладонью, уперевшейся в грудь, удерживая его на месте. Тяжело дышащий, чуть ли не на каждом выдохе стонущий, Людвиг диким взглядом вперивается в русского. В тот момент Брагинский понял, что пора переходить на кое-что другое. — Meine Liebe, — на обращение Германия едва заметно голову поворачивает, — достань из пакета что-то жёлтое. Немец просьбу выполняет, недолго шуршит, а затем, округлив глаза, достаёт плаг с тонким чёрным шнуром. — Perverser, — выдыхает Людвиг, позволяя забрать игрушку из рук. — Я и не... Мхх... — все шарики, ровно десять штук, медленно покидают Германию, заменяясь на плаг. — А-ах! — силикон проскальзывает внутрь, распирая изнутри, самым кончиком касаясь простаты. Иван довольно ухмыляется, достав маленький пульт, палец над кнопкой удерживая. — Только п-п... — угроза оканчивается стоном, когда на кнопку нажимают и плаг начинает вибрировать, дразня чувствительные стеночки. — Ты такой... — Брагинский не может подобрать слов для описания, поэтому он просто аккуратно берёт Людвига за подбородок, вынуждая повернуть голову и наклониться. — Meine Liebe... — выдыхает он немцу в губы, осторожно целуя. Тот поддаётся, размыкая губы, выстанывая что-то Ивану в рот и позволяя чужому языку пройтись по частоколу зубов. — В-ваня... п-пож... — Германия бёдрами судорожно дёргает, руку протягивает, чтобы себя коснуться, но её перехватывают, а на члене оказывается ограничитель. — Sadist... — на это русский реагирует успокаивающей улыбкой и пальцами сжавшимися на сосках, заставившие Людвига в спине прогнуться и в очередной раз вскрикнуть. У самого России стояк неприятно в ширинку джинс упирается, но ему чертовски нравится наблюдать за стонущим немцем, сидящим на его бёдрах. Даже слёзы застывшие в уголках глаз добавляют ему какую-то искру, какую-то очаровательную слабость. — Fick mich... — жалобно просит Людвиг, постоянно потираясь об русского. Внутри всё будто горит, а он ничего не может с этим сделать. — Bitte... — хнычет он. — Ich... Ich... больше н-не м-мог-гу..! Брагинский на это переворачивается, снова местами их поменяв, выключает плаг и очень осторожно — такой осторожностью мины ищут — вынимает его. Германия облегчённо стонет. Руки по обе стороны от головы лежат, ладони судорожно сжимаются и разжимаются. — Мххфф... Scheiße... — ограничитель Иван оставляет, не позволяя адовой бездне внутри высвободиться наружу, из-за чего Германия чуть ли не в плач срывается. — Vanya... Б-больно..! — Подожди, Meine Liebe, — Россия быстро освобождается от одежды, размазывает смазку по колом стоящему члену и аккуратно пристраивается, придерживая головку. — Я хочу кое-что попробовать... Первым же толчком Иван задевает простату, от чего Людвиг дёргается, стонет ему в шею, ноги на пояснице скрещивая. Внутри горячо, влажно и Брагинский не удерживается от ещё пары толчков на всю длину. — Ich... Mir... Ах! — Германия вскрикивает, судорожно сжимает русского внутри, и кончает, несмотря на ограничитель. Тугие струи неприятно липнут к коже живота, но Людвигу на них наплевать. После оргазма плавные движения Брагинского приносят ещё больше удовольствия. — Ты умница... — выдыхает Иван, не удерживаясь от оставления метки на тонкой шее. Немец на это выстанывает что-то непонятное, и Брагинский прислушивается. — Ich liebe dich... От этого в голове переключатель щёлкает и Россия впивается поцелуем в тонкие губы, увеличивая амплитуду и силу толчков. Людвиг на это стонет, руки на плечи русского кладёт, тонкие царапины оставляя. Ограничитель Иван снимает одним движением пальцев, получая благодарный поцелуй в скулу. — Meine Liebe... — тихо произносит Брагинский. Людвиг довольно и сыто улыбается, позволяя чужим ладоням взять его за кисти и завести за голову, да и сам Иван ближе сдвигается, идеально между бёдер немца вставая, будто они сознаны друг для друга. — ...und mein Untergang. — Мхфф! — Германия стонет и в его голосе слышатся нотки недовольства, когда Россия, кончая, кусает его в плечо, неудержавшись. Они оба тяжело дышат, удерживая друг друга. Иван сползает на другую половину кровати, наблюдая за махающим себе Людвигом. — Охеренно... — улыбается русский, за что получает ощутимый пинок по голени. — Ты в меня кончил! — сжимая зубы шипит Германия. — Ты купил кучу вещей, но не удосужился взять презервативы? — Вообще-то, — Иван хватает забытый пакет и достаёт оттуда маленькую пачку. — Я взял. — Fag, — Людвиг встаёт с кровати и уходит в ванную. — В следующий раз не забудь об их существовании! — А у нас будет следующий раз? — хитро спрашивает Брагинский, уже предвидя ответ. — Да, — отвечают ему. — Но если и в следующий раз ты не будешь их использовать, то я буду ебать тебя. Весь смех России куда попадает, но он всё равно не удерживается от смешка. А затем и вовсе идёт вслед за Людвигом в ванную. У него есть одна маленькая идея.