Мучить Флору необязательно.
Как-будто она этого хочет… и получит удовольствие. Текна прикрыла глаза и постаралась полностью расслабиться на секунду, думая лишь о медленно заполняющем легкие воздухе. Если считать вдохи и выдохи, делая строго равные промежутки и расслабить плечи, накатившие эмоции отпустят. Как их учила Офелия — нет, она не будет сейчас вспоминать пропавшую неизвестно куда медсестру Алфеи и тем более сожалеть об этом. И пытаться оправдаться перед Саладином… и собой.
Были бы еще время, силы и желание копаться в себе, выворачивая мысли и мотивы наизнанку. Она никогда не любила подобных бессмысленных и непродуктивных занятий и не преуспевала в них. Нужное решение — эффективное и вписывающееся в Магический Кодекс — всегда находилось, стоило успокоиться и очистить разум, погасив мешающие эмоциональные всплески. Легко и словно само собой, хотя само собой не происходит ничего — мозгу перестают мешать и он тут же отлично справляется с задачей.
И уж никак не Саладину учить ее этике и состраданию, особенно в вопиюще неподходящий момент. Когда в любом подозрительном шорохе или скрипе в глубине полутемного класса или за покосившимся мостиком телепорта слышатся шаги, металлический цокот острых каблуков или звон сосулек Белладонны, и совсем небезосновательно. Чем скорее они закончат и уберутся отсюда, тем лучше. Так зачем все усложнять и мешать ей работать? Им, раз уж Саладин согласился помочь и рискует нажить проблемы наравне с ней.
Не подумать об этом директор просто не мог и всегда ставил вызовы момента превыше этических догм. Тем более они никакие не догмы, а руководство к действию, и предполагают гибкую трактовку. На практике все сложнее и многообразнее, чем в теории — ни один механизм строго по учебнику не запустится и процесс не пойдет так гладко и однозначно, как написано. У инженеров и техников свои лайфхаки и маленькие хитрости. У руководителей тоже.
Хотя учебник по магической этике написал как раз Саладин, кто же еще — как иронично. Только далеко не каждый вкупит иронию. Но черт побери, да она готова на все — на это, и… наверное, еще на большее. Директора Красного Фонтана не удивить такой банальной и очевидной мелочью — он в настроении поприкалываться?
— Чтобы ни один волос не упал с головы Мэлько важнее всего остального? Я понимаю, хотя ты и уверена, что нет.
И даже готов помочь, раз пришел. Для споров проще и приятнее было остаться в родном кабинете рядом с вискариком.
Что он тоже привязался к хулиганистому ученику, Саладин не скажет никогда, даже если в порядке бреда все так и есть. Таких воспитанников у директора Красного Фонтана еще не было и разбрасываться уникальными приобретениями не в его правилах — уже больше похоже на правду. Неважно — что-то, может быть, серьезный тон без тени иронии, странно и сразу успокоило. Пусть даже ирония на самом деле была. И прекрасно — директор отлично посмеется сам с собой, побеседует с умным человеком, а она займется делом. И наплевать, что Саладин думает о ее методах, мотивах и моральном облике. Последнее особенно смешно. Мнения и мысли вторичны, играют лишь действия и результат. Иначе сажали бы за мысли об убийстве и пожелания смерти… какое-то время, пока места в тюрьмах не закончатся.
— Мелькор может убить старшего сына, если у него не останется другого выхода. Ведьмы умеют загонять в угол. Пусть ему и будет тяжело это сделать. В основном из-за того, что Флора расстроится и обидится, а ему не хочется низко пасть в глазах прекрасной и любящей его феи. Но все же.
Она долго думала, как объяснить и понять последние результаты. И видит все иначе, чем Саладин. Не столь оптимистично, или у них разные критерии оценки. Собственную власть и благополучие Саладин сможет сохранить и без Мэлько, ладил же он с Прародительницами долгие столетия, и тут найдет рычаги и зацепки. Стоит наконец избавить Магикс от сумасшедших сестер, и жить станет легче. Мелькор не одержим дикой жаждой крови и разрушений Белладонны или хочет скрыть это от Флоры, и Волшебное измерение не раздражает его, как Средиземье.
Как это все… даже не иронично, а хуже. Дико перевернуто с ног на голову и доведено до абсурда. Цугцванга, когда какой ход не делай — все к худшему. Раз лишь сеявший всю жизнь зло и смерть может спасти их оба мира, убив собственного одурманенного ложью Лилис сына. Если все пойдет так, как нельзя допустить. Причем миры не такая уж большая потеря для Мелькора, темными они лишь больше понравятся ему, дело в другом.
В прежних и новых счетах — Белладонна не совладала со своей злобной сутью, даже не попыталась, и растравила ненависть темного валар сильнее прежнего. Вместо запланированного Лилис временного примирения и сотрудничества. Увлеченно тыкать в могущественного врага палочкой Белладонна начала по собственной инициативе, к бесконечной досаде сестры. Разумеется, Повелительница иллюзий собиралась обхитрить его и вероломно столкнуть за борт общей лодки темной ночью. Потому что подельник трем сестрам не нужен, повелитель тем более, а на роль раба Мелькор ни за что не согласится. Но потом. В один прекрасный и терпеливо предвкушаемый день.
Предварительно уверив в своей преданности и усыпив бдительность, а не бросать вызов, открыто оскорбляя и провоцируя. Идеальный план Лилис мог и сработать, даже с Мелькором, не сорви его сумасбродная сестрица. Просматривая доступные записи, Текна не могла решить, не устала ли Лилис от Белладонны на самом деле. Эта очевидная (только не для него, к сожалению) подстава для Мэлько порой до боли похожа на правду. Задурить голову вчерашнему курсанту мнимым противостоянием — отличная идея, в ее духе, но выходки сестры раздражали повелительницу иллюзий и три тысячи лет назад. До ощутимого сквозь столетия и монитор зубовного скрежета.
И в семейных ценностях, как бы дико это ни звучало. Смешанных с гордыней… ЧСВ, но главное — результат. Из упрямого желания не прогнуться и не отдать свое, или фея природы и ребенок правда дороги ему… Неважно, уступить ведьмам Мелькор не захочет ни за что. До конца, каким бы он ни оказался, кроме их победы. Из-за доведенной до абсолюта гордыни и эгоизма можно даже пожертвовать собой. Если это единственный способ сделать по-своему. Потому что едва Прародительницы убьют единственного, кто сильнее их всех, Белладонна (Лилис, может, и было бы все равно) протянет к Флоре жаждущие крови и мучений ненавистной девки… и ее отродья руки. Слишком сильно и давно, чтобы не достичь до дрожи желанной цели.
Мэлько любит мать несмотря на ревность, окутавшие мозг ядовитой паутиной бредни Лилис и ожоги свежих обид — ничуть не меньше, чем в детстве. Не пускать в мысли — и в сердце, что труднее — иррациональное и постыдное недовольство она научилась уже давно. Неуместная ревность поднимала голову редко и ненадолго, в минуты слабости. И когда ее мальчик мечтал о встрече с матерью… слишком самозабвенно. «Зачем тебе она, Мэлько, ты же рос со мной» — пошло и иррационально, как в сериалах, которые она никогда не смотрела. Но они с биологической матерью и правда могут оказаться чужими друг другу… после почти целой жизни врозь. От рождения до восемнадцати огромная пропасть, и почти все уже случилось. Флора только родила его, это так много, или мало? Это факт, а иметь что-то против фактов глупо и бесполезно.
И радоваться его злости и разочарованию в матери она не стала — просто не успела, слишком сильно испугалась и огорчилась. Тем более это ничего не изменило. Мэлько не сможет быть жестоким с Флорой, и даже равнодушным… хоть сколь-нибудь долго. И постарается защитить любимую маму от ведьм, как и отец. Если исполнит свою опасную мечту от него избавиться, коварно разогретую Лилис до запредельных температур. Лучше отца, как ему хочется верить… но может не суметь помешать Белладонне и сестрам, скорее всего, не сумеет. Ему не хватит сил, магических и душевных, хитрости и самообладания, чтобы справиться с ними. Того, чего в избытке есть у Лилис. Одолеть безумную ледяную ведьму в открытом бою он сможет, но этого недостаточно. И сестры никогда не дерутся честно и открыто.
Уравнения вероятностей будущего и машина времени неумолимо дали неблагоприятный прогноз, увы. Если Мэлько не вернется к адекватному восприятию реальности и не поймет, что пытаться убить отца — губительная затея. Как бы он ни ненавидел его и не был во многом прав. То кому-то из них придется умереть и, скорее всего, ему. Если отец не станет играть с подросшим наследником в поддавки, как положено любящему родителю. Чтобы не огорчить малыша неизбежным проигрышем… или смертью. Великодушно забрать ее себе, уступая чаду радость победы. Все ли на самом деле поступят так, и даже многие ли?
Отдавать свою жизнь за сына, которого ни разу не видел, ему не очень хочется. Меньше, чем остаться в живых самому. И спасти любимую жену… любовницу и будущее дитя от мучительной смерти. Феечке очень хочется считать и чувствовать себя женой, как мама, но брак они не заключали. И это ничего не меняет, совсем — Флора зря так много думает о глупых формальностях. Действительное в Волшебном Измерении свидетельство о браке ей все равно не получить — у Мелькора нет электронного паспорта гражданина Магикса и страхового номера. И вряд ли это кому-то нужно.
Важно лишь то, что темный вала проникся к ней горячей собственнической страстью. Почему-то. За то, что Флора обнимала его каждый день, прижимая лицом к груди и нежно гладила по волосам, как никто прежде, вылечила ожоги от сильмариллов или за что-то еще? И их второй малыш понемногу рос, питаясь магией родителей и теплом прикосновений, и уже почти готов родиться. Мелькор не отдаст их в руки тех, кто рассекал горло таким же младенцам на алтаре Облачной башни. А он равнодушно смотрел, или брезгливо отворачивался тогда. Потому что это другое.
Хотя она все понимает, чего уж там, как и Саладин, и впадать в наивное морализаторство не собирается. Как уже успел остроумно пошутить великий маг, лучший способ утешить потерявшую ребенка женщину — сделать ей другого. В общем да, это логично. Она не учитывала и не понимала такие моменты в прежних расчетах, и просто не знала. И Мелькор все же… нет, сказать «полюбил» она не может, привязался к еще не рожденному ребенку, как и к его матери.
Постепенно… или сразу, чувствуя биение маленького сердца и легкие толчки под ладонями. И как их дитя растет с каждым днем, становясь сильнее, и от его магии тоже. Мэлько родился и вырос без положенного по праву рождения и, может быть, дело именно в этом. И пустоту уже не получится заполнить? Темные до мозга костей умеют любить лишь себя… и свою собственность. И то, что считают и ощущают частью себя. Как упоительно нежную и светлую фею и соединившего их в себе ребенка. Которого чувствовал и наделял волшебной энергией жизни с самого начала. Она поняла, и согласна — Саладин мог не трудиться с объяснениями.
Машина времени и уравнения иногда ошибаются, но это бросается в глаза и без них, на взбесившем Мэлько до невменяемости злополучном видео. Где ненавистный с детства отец нежно поглаживает округлившийся живот матери, а та смотрит на него лучащимися настоящей светлой любовью зелеными глазами. Дарящей тепло и заботу природной магии цветам, деревьям, и ему щедро и без остатка. И ненавидящий свет не давится от такого дара, а даже выглядит довольным. Но светлая фея не должна была, не имела права… как она вообще могла не оставить это для единственного сына? Предательница. Жаль, что прикосновения к ней не обжигают руки, как сильмариллы, и очень несправедливо. Бедный Мэлько воспринял все так… наивно, остро и трагично. Но она не придумала, как его разубедить, и не знает, нужно ли.
Текна замолчала, настороженно прислушиваясь к удушающей тишине. Среди мертвых (не совсем, по ощущениям — для всех, кроме неё) механизмов и пыльных столов и панелей она была именно такой. Отправляться в Средиземье, рискуя встретить там ведьм, или не вернуться, если они уничтожат телепорт, было слишком опасно и не нужно. Если можно восстановить связь… она надеется, что можно.
— Я не собирался учить тебя магической этике. — Саладин чуть поморщился, словно в последний момент передумал добавить: «Как ты могла так плохо обо мне подумать?» — Просто твое решение не оптимально. Решения.
Директор замолчал, поджав губы и поднял посох выше над головой. Темно-фиолетовый кристалл в пасти дракона сиял ровным живым светом, неприятно похожим на любимые цветовые эффекты Лилис. Окутавшее бывшую комнату симуляций мерцающим сиреневым куполом поле защитного заклинания потребовало всех его сил и внимания. Или старый маг потерял интерес к не важному лично для него вопросу, сделав гораздо больше, чем обычно.
Текна прикусила губы, чтобы вслух не попросить сервер запускаться быстрее и не гудеть — это глупо даже про себя — и создала протянувшийся от разъема системного блока USB кабель. Инструкции и пароля администратора по понятным причинам не было, но ее сканирующий цифровой луч легко решил проблему. Массивная металлическая дверь, отделяющая комнату управления, бесшумно раздвинулась, открывая замигавший зеленым мостик телепорта. Виртуальная реальность генерировалась потоком единиц и нулей, заставляя неприятно рябить перед глазами настоящую.
Не вполне веря в успех — такое не пробовал осуществить еще никто, — Текна отыскала знакомый номер в списке контактов. Сохраненный с бесконечно (произошедшее восемнадцать лет назад изменило восприятие времени) давних времен, как память и символ, наряду со многими другими. Без смысла и логического обоснования она обходилась крайне редко, но в этом да. Номера погибших друзей и знакомых остались в памяти смартфона просто так. Как занимающая место бесполезная информация.
***
— Т… Текна?
Вновь превратившийся в ядовитое насекомое телефон — иначе руки не отбрасывали бы его сами собой, — чудом избежал падения на пол. От удара мог треснуть экран или того хуже, а чинить техномагические гаджеты в Средиземье сомнительная затея. Точнее, полностью провальная. И больше нельзя будет ни поиграть в Магическое преображение, ни включить колыбельную или мультики для малышки. Мелькор вряд ли сможет сотворить ей новый смартфон — это не какие-нибудь там горы или драконы. Флора порывисто вздохнула от ощутимо-болезненного толчка под ребра и постаралась успокоить нерожденное дитя прикосновением ладони. Привычный жест хотелось спрятать от пристального взгляда когда-то знакомых глаз. Просто… оставить своей маленькой сладкой тайной, еще ненадолго.
Она даже забыла имя, или не узнала… ту, которую не надеялась больше увидеть. Фея технологий почти не изменилась, хотя в чем-то и да — те же стильно подстриженные ярко-розовые пряди асимметрично спадали на лицо справа. Такое же юное и свежее, как много лет назад, только беззаботной ученицей Алфеи Текна уже не выглядела. И они больше не были так… близки, чтобы утонуть во взгляде и разрыдаться в объятиях друг друга, шепча слова поддержки и утешения. Хотя она бы могла и очень хотела растопить неизвестно как и почему попавшую в сердце льдинку. Но это совсем не важно, и то, что ее будут расспрашивать и, возможно, не поймут тоже.
— Текна! Мой сын жив?.. Скажи мне!
Флора резко встала, почти вскочила на ноги, едва ощутив вновь обжегшую изнутри боль в животе. И больше не думая о глупом желании скрыть очевидное. Ее дочка пока не готова родиться — нужно еще подрасти и набраться сил, но все всё равно узнают. Ей просто хотелось сохранить хрупкую иллюзию защищенности… когда нет никого, кроме них с малышкой и ее отца. Никто больше не знает и не придет в их маленький мир — еще совсем недолго. И стало как-то неловко.
— Флора… — отрешенно невозмутимое, как в прежней жизни, лицо феи технологий дрогнуло и застыло, и изображение хаотично дернулось, но все тут же прошло, — твой сын уже вырос, таким, как ты хотела. Но Лилис удалось задурить ему голову, хотя отца он ненавидел и без нее. А Мелькор поклялся ведьмам его убить… чтобы забрать тебя из Облачной башни.
***
Это можно было сказать не так, и нужно. Флора сильно побледнела и прикусила губы, поглаживая болезненно напрягшийся живот — такой же большой, как в конце прошлой беременности. Текна даже испугалась, когда фея природы встала, больше не прячась от камеры. В разрушенном Магиксе ей не хватило операционной перинатального центра Магикс-сити, чтобы родить слишком крупного ребенка, и в Средиземье ее тоже нет. Да, она знает и… хорошо, что Саладин не вставил своих ремарок. Директору сейчас совсем не до этого, или просто все равно. У нее нет времени на прелюдии и выбор щадящих формулировок — оно на исходе и нужно успеть донести главное. А делать больно Флоре не хочется… отобрать у нее сына, может быть, да, но заставлять плакать и тем более родить раньше времени — нет. Но это мелочь, когда речь о жизни миллионов и Мэлько. В ином порядке, кого она хочет обмануть?
Говорить Флоре, что она сама положила начало всему, украв у любимого сильмариллы (что это за любовь-то такая?) расхотелось, да и не хотелось никогда. Нет смысла искать виноватых в том, что уже случилось и никак не исправить. Ни в их, ни уже и в другой реальности. И так ли велика вина перепуганной до смерти юной принцессы?
Как-будто ничего не изменилось за минувшие годы. Она жалела подругу тогда, перед рождением Мэлько — Флора плохо себя чувствовала и часто плакала, когда думала, что никто не видит. Но старалась заботиться о других, как раньше, и о будущем сыне. Ходила в сад и оранжерею, чтобы порадовать его живительной силой природной магии. Ласково разговаривала с ним, вытирая капающие на сладкое яблоко слезы. Которое все никак не могла доесть, откусив совсем чуть-чуть. Она и сейчас могла бы… хотела ее пожалеть. И помочь. Флоре нужно вернуться в Магикс, когда все закончится, и все будет хорошо.
— Поклялся убить? Как… он не мог.
— Мог. Из-за тебя, чтобы спасти от Белладонны. И готов исполнить клятву. — Текна настороженно оглянулась на пока еще ровно и спокойно гудящее защитное поле и казалось всецело поглощенного его поддержанием Саладина. Чтобы подобрать слова… и не смотреть в заблестевшие слезами глаза. В этом нет необходимости, главное, суметь договорить. — Ради вас, и себя.
