Фея моих снов

— Вы с Лилис были заодно, да? Или есть, что еще хуже. Странно, но ей так быстро стало пофиг, даже на это. Огорчительный и возмутительный факт, но удивляться нечему. Все в духе шефа и его понятий, и она хочет его поддержать, а не осуждать. И боится за него, до сковывающей все внутри ледяной тяжести. Даже аппетит отшибает напрочь. Она умрет, если с ним случится что-то плохое и необратимое… и не будет даже пытаться представить чего. Одно средство от лишнего веса нашлось, но лучше бы не надо. Он точно уверен, что не станет очередным, кого мастерица иллюзий сожрет и не подавится? Может быть, но она нет. Саладин сам всех учит, что доверять Лилис и играть с ней в ее игры нельзя — проиграешь. У праматери коварства карты крапленые и козыри в рукаве. Хуже — казино всегда в выигрыше. Мэлько это втирал и был прав на миллион процентов. Но ему-то можно, потому что умнее их всех вместе взятых, Великий маг и это другое (нет). Какой же он невозможный, и противный. Так бы и… Миели мысленно запнулась, так и не поняв, чего бы сделала с любимым. Мужем, очень хотелось сказать, но язык не поворачивается. Они пока не женаты, и слишком свежи воспоминания о школьных приколах, двойках, карцере и субординации. Саладин не звал ее замуж и не подавал виду, что прочитал мысли о кольце с черным бриллиантовым сердечком, белом многоярусном торте, шампанском, цветах, поцелуях и медовом месяце у теплого океана. Кружевной фате, роскошном платье с корсетом или эпатажном мини (она никогда не определится) и украшенных бриллиантами белых туфлях на шпильке. Не с таким животом, понятно. Только брак зарегистрировать в цифровом архиве, без этого всего. Морок страхов и сомнений развеялся, оставив лишь чистую радость близости. Стоило согреться в ласково-крепких объятиях и попасть в надежно защищенный от всего салон суперкара. От прямого попадания авиабомбы, ядерного взрыва и почти любой магии — последнее особенно радует, на бомбы и взрывы пофиг. Бархатно-черный, с мерцающими под потолком звездной россыпью светильниками. Совсем не похоже на положенный светлому магу антураж, но ей безумно нравится. Шеф любит ведьм и черное, и элитный вискарик — у каждого свои слабости. Хорошо, что ей повезло родиться черноволосой ведьмочкой. Поэтому она теперь спит с ним, удобно положив голову на плечо, и наслаждается прикосновениями, аккуратными и невыразимо приятными. Саладин напоминает Лилис в этом — его наставница тоже любит делать все мягко и аккуратно, точно выверенными движениями. Но с ним она чувствует тепло. И заботу, а осторожные и… точно такие, какие нужно ласки одуряюще приятны. Да в общем и было все равно, почти — не он такой, жизнь такая, понятно все. Хреново ему жилось в детстве и юности, и не до принципов было. Спасибо, что живой. Но все равно наставник старался, как мог — позаботиться о Магиксе и о себе. Последнее естественно, и не стыдно. Легко осуждать, ничего не сделав и понятия не имея… о том, о чем лучше и дальше его не иметь. Саладин рос с ведьмами, терпел издевки и чего похуже от злобных сестер Лилис, помогал, чем скажут. В чем можно помочь Прародительницам? Никак не в чем-то хорошем. От их делишек тошнит и ужас берет. И постигал премудрости Лилис, искусство иллюзий и обмана. Повелительница Иллюзий слишком умная и на пафосе, и кровавыми развлекушками Белладонны брезгует. Не хочет тратить время зря и пачкать руки. Но хорошему точно не научит, чистенькое и аккуратное продуманное зло только страшнее. Что босс мог с этим поделать? Да ничего. В теории все знают, как правильно и кто чего должен, но на практике сложнее. Не выйдет не запачкаться. И не принять тяжелых решений — из некоторых ситуаций другого выхода нет. Только выбрать меньшее зло. Мэлько считает иначе и всегда высмеивал рассуждения босса. Даже на уроках не боялся намекнуть, что это философия трусов. Она обожает брата и в критической ситуации поступит, как он, без вариантов. Но сравнивать Мэлько и Саладина не будет. Можно считать, что они несравнимы — не сравнивают же теплое с мягким. Босс такой, и… Пусть делал многое, о чем она еще не знает (и не надо), но убить ее и их дочек не способен точно. В этом она его зря заподозрила — стыдно и стоит извиниться. Не обязательно словами. Он отнес ее в ветролет на руках, крепко и бережно прижимая к себе. И не притворялся, на самом деле был счастлив чувствовать ее. Как и она. Только не могла не подумать, что ему тяжело ее нести. Глупо, но… у нее было слишком мало времени привыкнуть к беременности и всем этим изменениям. Жизни, и фигуры. — Нет, ты не такая тяжелая, как думаешь. И это в любом случае не будет проблемой. Для него. Великий Маг способен на гораздо более крутое, чем носить на руках беременную подружку, какой бы вес ей ни удалось набрать. В этой карьере нет предела. Так что она может не волноваться и не отказывать себе во вкусной еде. Спасибо, утешил. Нет уж, она похудеет после родов. Чтобы фигура стала не хуже, чем у некоторых, как раньше. А думать, и тем более спрашивать, носил ли он на руках Гриффин, не будет. И вообще ее вспоминать. Нафиг эту ведьму, так ей и надо. И он… хотел он от нее детей? — Может быть, но этого не случилось. И уже не важно. «Не одну тысячу лет. Ты их мне родишь». Девочек, получившихся случайно… и потом еще мальчика. Или опять двух, если это не случайность, а наследие природной магии предков. Круто, она согласна. Саладин же не будет их слишком строго воспитывать, как его самого три тысячи лет назад? И сажать бедных малышей в карцер за шалости? — Вместе с тобой. Саладин ответил так спокойно и невозмутимо, без тени улыбки, что она не сразу поняла, шутит он или нет. Относит и ее тоже к нуждающимся в воспитании непослушным детям. Он может… и в чем-то прав. Но так будет не всегда. Конечно, осталось только немного подождать. Еще три тысячи лет. И она станет взрослой ведьмой, равной ему… или хотя бы не нуждающейся в присмотре. Как… да бля, опять та, которую не хочется называть, достало! Гриффин всегда будет с ними третьей?! — Ты сама о ней вспоминаешь. Нет. У моих детей будет все самое лучшее. Игрушки, развлечения и никаких суровых наказаний. Только лишать интернета на денек-другой, если совсем слушаться перестанут. От него все равно никакой пользы нет. Саладин готов баловать малышей и лично ими заниматься? Пусть и объяснил это тем, что она сама, как они, и не справится. Но это как-то непедагогично, нет? И неразумно, даже она понимает. Детям надо обозначить границы дозволенного, а не просто баловать. Чтобы дать то, чем их папочку в детстве обделили. Саладин форумов по воспитанию не читал и не собирается, он же самый умный. Кто только и делал, что учил их быть рациональными, и принимать решения разумом, а не какими-то другими органами и местами? Так и не сказав, куда они отправляются — «Увидишь, ты же говоришь, что любишь сюрпризы», — Саладин задал курс, недовольно поджав губы. Ему самому не оч такие сюрпризы? Или просто не нравится тратить время на суперкар. С глазом Гора мгновенно будешь, где надо, без шума и лишних телодвижений. Стать героем легко, трудно что-то сделать. Саладина это беспокоит, да? В глубине души, если любит повторить при случае. В разных вариациях. Она не собиралась учить босса быть настоящим воином Света, которым он так и не стал. Поздно уже, и оно ему не надо — ее любимый и так крут и идеален. Почти, когда не вредничает. Она просто испугалась, на миг поверив в болезненно невозможное. Что их счастливый уютный мир — лишь видимость, картонная декорация, скрывающая абсолютный холод и тьму. С буро-красными липкими лужами на полу и ощерившейся зубастой пастью пустотой. Из страшных снов или призванных напугать иллюзий. Иногда способных стать реальностью, но не на этот раз. Саладин ценит их будущих малышек и ее. Мучительно размышлять, за что, больше не нужно. Бесполезно и вредно для здоровья. Достаточно верить тому, что видишь и чувствуешь. Не темному мороку, глюкам и обрывкам непонятно чьих воспоминаний, а настоящему. Их босс (она не отвыкнет звать его так, да и зачем?) всегда был для нее особенным и самым лучшим. Со всем, что есть в нем противного — одно неотделимо от другого, что поделать. Он такой один, и ее, и это прекрасно. Миели расслабленно откинулась на спинку сиденья, принявшего оптимально поддерживающую спину форму. И ее бедную поясницу (надо все же меньше есть и найти комплекс упражнений для беременных), шею, и все тело, снимая накопившееся напряжение и боль. Пассажирское кресло автоматически отклонилось назад, точь-в-точь под желанным и нужным для отдыха углом. ИИ прочитал ее мысли и просканировал состояние организма? С Саладином и не такое возможно. Или он сам все узнал и отрегулировал? Обижаться (на что, может, она беременная истеричка и зажралась?) больше не хотелось. Выяснять сложные животрепещущие вопросы тоже лучше помягче, или потом. Как бы ни было любопытно. И важно. Ну заодно и заодно, что бубнить то. Мэлько вон тоже есть чего от нее скрывать кроме очевидного. Что трахался с Лилис — фигня, а не секрет, любой догадается. — Не во всем, как видишь. Иначе она бы закончила жизнь, не успев начать. Не выросла такой большой и красивой девочкой… взрослой, это выражение к ней давно не подходит. Глупый вопрос, как можно было забыть. Или просто повезло — Лилис не сильно настаивала на жертвоприношении. А Саладину такие зрелища неприятны по личным причинам, и только. Он переживал в глубине души, много о чем, потому и глушил вискарь. Или просто потому, что жить стало скучно и все достало. У всего есть две причины — та, что красиво выглядит и истинная. Почему опять гадость приходит в голову, норовя испортить настроение? По мелочи, но неприятно. Нет уж, на этот раз не получится. Саладин не как Мэлько. Да, он другой. И она все понимает, и любит обоих. Потому что… — Спасибо. Твой брат еще очень молод, как и ты. И лучшие умирают молодыми, да… а остается что уж есть. Только не все рано умершие лучшие, многие просто дураки. Или неудачники. Понимаешь? А налаживать жизнь и решать проблемы остаются выжившие. Все держится на них. Мэлько — лучшая версия меня, ты права. В чем-то. «А в чем-то и нет». Саладин опять считал ее мысли и как ни в чем ни бывало комментирует. И предъявляет претензии. «Пожил бы он, как мы, тогда и поговорили бы» — прямо не сказал, но прозрачно намекнул. — Мэлько устоял перед искушениями Лилис, почти. И собственной ревностью и негативом, сумев полюбить нежеланную сестренку. Потом. Когда Белладонне не удалось заполучить вожделенную жертву. Он хотел отдать тебя им, на миг… и ненавидел себя за это. Но после стал самым любящим братом, тебе не за что его упрекнуть. — Что? Миели судорожно вздохнула, сумев лишь бессмысленно улыбнуться. Нежеланная сестренка — это она? Кто же еще, зачем тупить. Братишка не давал ей повода так себя ощущать, с ним всегда было спокойно и весело. С тех пор, когда она еще не знала таких слов и жила бездумными ощущениями. Об этом стоит… подумать потом, лучше всего никогда? Или сделать вид, что ничего не было? Саладин… нет, не врет, она чувствует. И видела что-то похожее в незапомнившихся как связное целое снах. Но не станет судить брата и меньше его любить. Все понятно, только… стало бы грустно и холодно, не прижми Саладин ее к себе. Успокаивающе плотно обняв за плечи. Мэлько не хотел ее рождения, но потом же передумал. Она тоже сначала не хотела рожать, только огорчилась и испугалась, а не радовалась будущим малышкам. И сейчас еще боится и не понимает, как они с ними будут. Но им не нужно об этом рассказывать, да? И обо всем остальном — девочки могут расстроиться и не понять родителей. Пусть думают, что родители просто понравились друг другу, без ненужных подробностей. — Лилис работает с тем, что есть в душе и так, без нее, потому это невероятно трудно. Невозможно, когда ставки по-настоящему высоки. Я думал, ты все знаешь… Мэлько не рассказал тебе? Не хотел огорчать тем, что не изменить. Ты же понимаешь. Но неведение и заблуждения — оружие Лилис и ей подобных, не нужно давать его им. Нет! Миели отстранилась, пытаясь защитить лицо вытянутыми руками. Жутко реалистичное, как в голографическом 5D зале, видение накрыло с головой, заставив заблудиться в реальностях. Завернутый в белую пеленку младенец на руках светловолосого эльфа с красивым испуганным лицом. В похожем на подземелье темном коридоре с глухими стенами. — Дай сюда! Это твой шанс… нам может стать не до тебя. Миели замерла от сковавшего все тело ужаса, глядя в горящие ледяным безумием глаза и дрожащие от нетерпения хищные пальцы. Непохожие на человеческие, с неестественно длинными острыми ногтями… когтями. Глаза защипало от колючего снега, безжалостно пробравшегося под неспособный сохранить тепло покров и покрывшего щеки ледяной коркой. Он отдаст ее ей… отдал. — Не сейчас, Белладонна! Еще не скоро… или никогда. Собственные голосовые связки, умеющие лишь бессмысленно кричать, подвели ее, как и неспособное держать равновесие тело. Миели в ужасе зажмурилась, но готовый померкнуть от удара о каменный пол мир устоял. Ведьма выпустила ее, разжав поцарапавшие младенческое тельце руки. Наконечник светящегося черно-синим меча показался из-под плаща на груди. Не окрашенный кровью, словно у созданий Древней Тьмы ее нет. — Есть. И живая плоть, как у всех существ нашего мира. Знакомый голос — он не мог сказать это тогда, значит, все хорошо, — приподнял пелену кошмара. Как в страшном сне за миг до пробуждения может мелькнуть понимание. Что дурной морок вот-вот пройдет и все живы и счастливы. Кроме Белладонны, но это тоже к счастью. Упавший на глаза угол простыни закрыл обзор, позволив увидеть лишь смутные очертания. Лица и фигуры — Саладин предпочел сразиться с ведьмой не в облике старичка. Оказывается, она знала, какой у него лазерный меч, но забыла. На занятиях в Красном Фонтане босс ни разу не воспользовался им. — Ну зачем ты так? Мог все испортить, убив мою сестру окончательно. — Мечта детства. Только не увидел, как гаснет ее взгляд, может, в следующий раз. Все в порядке, не волнуйся. Вакуум сработал, как я обещал, и младенец стал отличной приманкой. Сможешь воскресить сестрицу, найдя подходящее тело… и поработать над разумом, пока он уязвим. Держи, и постарайся не разбить раньше времени. — Осталась вторая, и еще кое-что, помнишь? — невозмутимо напомнила Лилис, словно рядом не кипел способный все изменить бой. — Девчонка жива, и даже не сильно ушиблась? Зачем-то нужна тебе, или пожалел? Впрочем, хорошо, она еще может… — Не твое дело, Лилис. И обойдемся без ваших ритуалов. Мы сможем, вот увидишь. Поспеши, пока моего ученика не убил собственный отец. — Мэлько зачем-то нужен тебе, или пожалел? — пробормотала Миели, машинально повторив слова Лилис. Нефига не важно, и правды не доискаться, само сорвалось. Как они здесь оказались, и зачем? Так долго лететь до Магикс сити… глупый вопрос, Саладин просто покатал ее по кругу. Успел и накормить любимым острым буррито с куриным филе, и вконец задурить голову. Что они забыли в цифровом хранилище? В серверной комнате, глаз Гора без проблем перенес их через портал. Регистрировать детей еще рано, а ее смерть ни к чему, только зря палиться. Сюда вообще не попасть… никому, кроме пишущих законы. Чтобы потом вертеть их на одном месте. Простые смертные идут в отдел по гражданским делам муниципалитета. А не в заставленный рядами серверных стоек дата-центр. Совсем неромантичный снаружи — неприметная бетонная коробка за забором из сверхпрочной металлической сетки. — «Или» — любимый союз юных максималистов. Разумнее использовать «и», и редко ошибешься. Ты такое хотела? — Да… — Только момент не так себе представляла. Миели потрясенно уставилась на вышедшее из мечты кольцо. Гораздо лучше, чем ее мечта. Она не знала, что так можно было. Выточенное чудом магии или технологий из цельного камня украшение лежало на ладони, переливаясь тонким узором граней. С большим черным сердечком, как она придумала в детстве. Детская шутка стала влажной фантазией и ожила, просясь на безымянный палец. — А как же… Запись об их браке появится в реестре, и свидетельство будет. Можно было не ходить никуда и ее не спрашивать, если есть удаленный доступ к серверу. — Ты бы обиделась. Ей показалось, или Саладин рад провести церемонию в предельно урезанном формате? Без торта, цветов, гостей, свадебной арки и праздничного приема? Вот же он. Нет уж, пока пусть будет так, но потом она от него не отстанет. А то даже ничего почувствовать не получилось, как будто ей просто подарили эксклюзивное кольцо. Она теперь жена Великого Мага, первая и единственная? Только бы Саладин не добавил «пока» и все не испортил. Он может. Раньше точно бы сказал и эту, и другие гадости, и сейчас совсем без них не обходится. — А… а ты? Где еще колечко? Она тоже хочет и должна надеть обручальное кольцо ему на палец, так нечестно. Плакать из-за такой ерунды стремно, оно само. Миели вытерла глаза рукой, стараясь не шмыгать носом. — Зачем… хорошо, я куплю еще кольцо. Потом, когда более важные проблемы кончатся. Саладин глубоко вздохнул, оставив при себе мнение о глупых традициях. Забыл он, что нужно еще кольцо… и какая разница? Она своему рада, брак оформлен. Можно поехать в ресторан, буррито был ни о чем, червячка заморить. А он бы что-нибудь выпил. «Шампанского, хочу бокальчик!» — Миели задержала дыхание, разглядывая скользящее по пальцу кольцо. Саладин надел его ей медленно и аккуратно, словно растягивая момент для съемки. Или ей хочется задержать мгновение? — Ладно, тебе нужно успокоиться. Ощущение праздника наконец пришло, украсив ряды накопителей и стоек мерцающими розами и сердечками, и сердце болезненно-сладко замерло. Миели приподнялась на цыпочки, желая получить свой поцелуй. И первую брачную ночь, потом. Только без них, достали подглядывать и исчезать. Саладин утверждал, что ей показалось, но вот же они. Три девушки, странно на кого-то похожие, вновь сгустились из воздуха полупрозрачными тенями. Как утром у бассейна. Чем-то неуловимо другие, но точно те же самые. Чтобы просто посмотреть? Стоящая в центре сделала шаг вперед, нервно сжав ладони, но две других синхронно подхватили ее под руки, увлекая в провал портала.