Фея моих снов

Некоторые темные проклятия и побочные эффекты заклинаний хуже смерти, или невыносимо кринжовые. Что для многих одно и то же. Раньше она не понимала, но теперь да. И что теперь? Гриффин не убьет ее папу и не начнет мелко мстить? Крупно — на мелочи такие как она не размениваются, — но по сравнению с нависшей над Магиксом угрозой все мелочь. Приходить ослабленным и уязвимым к бывшей (как прилично сформулировать, кем была Гриффин отцу, она не знает) — ну, такое. Саладину понятно все равно, только позлорадствует. Потом, конечно, когда Мелькор станет ему не нужен. А пока да, защитит бывшего соперника (папа об этом и не подозревал, лол), как сумеет. Гриффин же не сильнее Великого Мага и не окончательно слетела с катушек? Противная ведьма сама во всем виновата вместе с Белладонной, но у нее своя логика. Если записала Саладина в виноватые, то и отца легко крайним сделает. Но с шефом все ясно, он и сам туда записался. Ей стало от души жалко папу, пусть она его почти и не помнит. Только немного, что-то на уровне смутных ощущений. Приятных и теплых, как пушистый плед, пусть в Средиземье и нет ничего похожего. Отец любил бы ее, заботился и защищал, и так и было, недолго. И она его, обязательно. Если бы только могла. От опасностей и кринжово неловких ситуаций, и от всего сразу. Ни капли не жаль, что не стала феей из-за него. Ну и ладно, нафиг этих фей, кроме мамы — зато она дочь своего отца. Правда, это пока не заметно, к сожалению — силы темного валар в ней и близко нет. И очень жаль, тогда Гриффин и стирателям не поздоровилось бы. Миели замерла, борясь с желанием проснуться. И не увидеть ничего плохого. В продолжении рассказанной мамой безумной истории… или просто душном кошмаре. Не просто — все слишком похоже на воплотившееся в жизнь — и логично. Только смешалось и ускользнуло по пробуждении, оставив давящее чувство тревоги. Напрочь лишившее аппетита и обычных утренних желаний. Кроме как можно скорее лететь в Красный Фонтан. Но вот наконец вспомнилось все. Начиная с пронзившей сталь и бетон, как бумагу, сосульки безумной Белладонны. Это просто страх, такого же не было? Сон оборвался в момент битвы — опасный, но еще не определенный. И черт, он же здесь, она чувствует. Сможет победить свою мучительницу, пронзив ледяное сердце лазерным мечом, как уже было. И что-то придумать, спастись от стирающих куски реальности, оставляя пугающие дыры в текстурах, черных штук. Обязательно, босс и не такое может… все. И не оставит ее. Заберет с собой, если не может остаться. Он же не собирается просто сидеть и ждать зубастые сгустки тьмы? Только не он. У Саладина всегда есть план Б, В и далее по списку. — Хочешь зайти туда? Ладно. Что значит — «туда»? Странно так говорить о кабинете непосредственного начальника. Ок, они сделают это вместе, прямо сейчас. Что бы это ни значило. Раз Кодаторта никак не выскажется предельно ясно, и у нее язык отсох спросить: «А Саладин… где он сейчас?» Не получается. Не потому, что примет за дуру, вообще пофиг. Миели резко дернула дверную ручку (она осталась прежней, хоть что-то хорошее), вдохнув для храбрости и не разрешив себе зажмуриться. Глупо, и… Все в порядке, она же знала! Морально подготовилась к худшему, но Саладин спокойно сидел за директорским столом как обычно. Не спокойно — был занят чем-то непонятным и открывшаяся дверь напугала его не меньше нее. Напрягла. И… конечно же помнит ее и все, что их связывает. Раз хочет опять выпереть вон, куда подальше, по взгляду видно. Без всяких подлых фокусов с чтением мыслей, она и так обходится. Внутри разлилась блаженно теплая слабость, приятная и опасная, и в ушах зазвенело. Стоило увидеть знакомый силуэт и заглянуть в глаза. За дверью ей просто что-то приснилось наяву и они продолжат разговор? Главное, ее любимый тот же, и между ними все по-прежнему. Не время расслабляться и праздновать успех, но так хочется. Пожалуйста! Саладин больше Гриффин достоин новой жизни… ну или точно не меньше. Нечестно, что ей все, а ему ничего. И их завуч его тоже видит, так что… Честность не при чем, Миели. Почти никогда. И «честно» для каждого свое. — Мне нужно отойти, Миели, ты… — Кодаторта остановился, словно налетел на невидимую стену на пороге. Глаза дико расширились, став растерянно-удивленными… и что-то отбросило нового директора… заместителя от входа. В прямом смысле, так резко и далеко отскочить он не мог. Тем более спиной вперед. — Ой, вы… Такого она еще не видела. И не знает, как реагировать. Миели вздрогнула и подалась к нему, глупо испугавшись за бывшего препода. Кодаторте ничего не грозит, в худшем случае синяки и легкий сотряс. Держать равновесие и группироваться при падении он их учил и на зачетах спрашивал. — Что? — Кодаторта искренне, так гениально притвориться мало кто может, удивился ее беспокойству. Он точно не мастер обмана, в отличие от некоторых. И легко устоял на ногах, как она и думала. Взгляд, на миг помутившись и став пустым, прояснился. Как ни в чем не бывало. Кодаторта встряхнул головой и опустил руку, передумав протирать глаза. Разумеется, он в порядке, споткнулся обо что-то, бывает. Ей не о чем волноваться, о себе бы лучше позаботилась. Если глубоко беременна, так что лучше сидеть дома под присмотром, не ходить много и не нервничать. И запуталась в прошлом и настоящем. Поэтому пусть идет пока и займется чем хочет. В кабинете первого директора — если ей это нужно он не против. Только пусть надолго не задерживается, что там интересного? Лучше отдохнуть, поесть и подышать свежим воздухом. Может зайти к нему, если возникнут какие-то проблемы. — Спасибо… директор. Миели запнулась на обращении, проводив взглядом бодро ушедшего в сторону своего прежнего кабинета завуча. Какая там теперь табличка, и у кого из них глюки? Надо будет дойти и посмотреть. Потом, если будет еще актуально. А сначала… Испугано зажмурившись — она готова, что ее тоже отшвырнет назад, но все равно попробует, — Миели почти вбежала в кабинет. Казалось, она уже не может бегать, но да. Только сердце лихорадочно часто забилось и закололо в боку. И, не успев вовремя остановиться, припечатала любимого к собственному столу, обвив шею руками. Что он там сказал? Волна жара разошлась от сердца до кончиков пальцев, ударив в голову, и тянущая боль в животе прошла, едва начавшись. Кошмар кончится, или не наступит, не заберет ее счастье из рук. Если сжать их плотнее и не отпускать. Глюки? Ни у кого. Обновление реальности не прошло гладко, как я и предполагал. Возникли ошибки. Как коррупция в ваших видеоиграх. Саладин шарит и в этом, хотя демонстративно презирал все игрушки и сетевые развлечения. Презирает. Не надо прошедшего времени. Повреждение игровых файлов вызывает глюки, смешные и бесячие. И безвозвратно губит сохранения, он же не об этом? — Нет, в реальности все проще и сохранения устойчивее. Удаления забагованных объектов будет достаточно, остальное сохранение даже ничего не заметит. Не бойся. Босс так спокойно об этом говорит. Обнимая ее за талию — раньше она там была — и нежно целуя в шею. Кто здесь забагованный объект? И правда не понял, чего она боится, или издевается? — Ты же умная девочка. Все то, чем кажется, не обманывай себя. От шепота прямо в ухо шея покрылась сладко-щекотными мурашками и дыхание сбилось. Так, что захотелось плотнее прижаться, спрятать лицо на груди и ни о чем не думать. Противный он, ничего не поделать, как был, так и остается. И совсем не издеваться не может, умрет без этого. Но нельзя, все слишком опасно и неправильно. Умная? Ей совсем все равно на немыслимую похвалу. Вообще сейчас неважно, и школьные годы прошли. Дурацкие у нее были мечты и проблемы, еще недавно. Сейчас бы так. — Они удалят тебя, да? Поэтому ты меня выгоняешь. Чтобы она не видела и не расстроилась, ей вредно. Или нашел выход и куда-то сбежит, без нее. Саладин намекал на что-то такое, в последнее время, и стал слишком добрым. Потому что уже все пофиг и неважно. Ты пожертвовал собой ради этой сучки? Чтобы она не сдохла на этот раз, а ты да. Как ты мог, зачем?! И что теперь делать? Миели замерла, стараясь восстановить дыхание и успокоиться. Она это сказала, не вслух, но дошло прекрасно. И не жалеет. Что ударила его судорожно сжатыми кулаками по плечам — тоже. Так и надо. И она права — шеф себя выдал. Раз непередаваемо изменился в лице, прежде чем вернул покерфейс. И слишком крепко сжал руки за ее спиной… больно. — Не думаю, что только из-за этого. Если бы я все делал ради нее, как ты подозреваешь, то… То что, ничего бы сейчас не было? Ни их Магикса в нынешнем виде, ни тем более ее. А он счастливо жил с ведьмой своей мечты, и с Прародительницами как-нибудь решил вопрос? Не обязательно для этого освобождать от них Волшебное измерение, можно просто самим отсюда слинять. Непросто, но босс бы сумел. И — бинго, прекрасный план Б! Если бы Гриффин согласилась, конечно, семейное счастье и дети как-то не ее. Бойкой ведьмочке совсем другого хотелось. А ему? — Да, мне хотелось всякой ерунды, которая не сбылась. Когда ее встретил. Был молодой и глупый, как ты. Миели, тебе придется… — Саладин отстранил ее. Мягко, но казалось намертво сомкнутые пальцы разжались и они оказались в нескольких шагах друг от друга. И это не все, сейчас она очутится… где угодно, невозможно далеко. И ничего не сможет поделать. Как только материализуется портал. Не там, Саладин же направил глаз Гора в другую сторону. — Зачем, девчонка здесь очень кстати. Бесформенное черное пятно появилось живой кляксой на стене, пульсируя и меняя форму. Совсем не похожее на обычный портал от шефа. И выпустило из себя… нет, только не их. Окутанный плотным плащом из длинных волос женский силуэт. Тоже жуть, и гадость. Догадливая девочка. Не такая глупая, хотя все-таки да. Приятный женский голос в ушах, мягкий и негромкий, оставил гадкое послевкусие. Как шелест тараканьих лап в темном углу. И фальшивая похвала, хотя ведьма честно сказала гадость. С Мэлько было не так — брат не раз верил Лилис и попадал в ее ловушки. И до сих пор питает к Повелительнице Иллюзий странные чувства… как и Саладин. С ней Лилис просто не старается? Зачем ты нужна? — Лилис? Ты же не собиралась мне помогать, когда-либо впредь. — Ты меня разозлил, это мало кому удавалось. И сказала, что ты за все заплатишь? Так и есть, иначе никак. Я не люблю, когда мои старания пропадают зря. И то, что ценно и полезно.

***

— С возвращением тебе приличного вида все непросто. Огнедышащие змеи Пироса — не главная проблема. Они слишком похожи на тех, что ты создавал, чтобы не признать хозяина. — А какая главная? Говори яснее. Гриффин замолчала, переведя взгляд на крепко сжимающую ладонь «подружки» в своей фею природы. Флора изо всех сил, и больше, хотела помочь и поддержать… не самого доброго и подходящего мужчину с туманными перспективами. Во всех смыслах. Максимально неподходящего, если отбросить веру в чудо и феечное наивное «исправление любовью и добротой». Если бы все действительно было так просто. И ей не хотелось как и три тысячелетия назад кланяться и добавлять почтительных нот в голос. Сколько бы разум ни говорил, что многое поменялось. Времена, и не только. — И нам лучше обсудить это наедине… сам поймешь, почему. Гриффин прикусила губы, впервые за невозможно долгое время стараясь не захихикать. Глупо, и она на самом деле стала живой… почти. После этичного омолаживающего зелья — от названия хочется закрыть лицо рукой и закатить глаза, — но так и есть. Настоящее снадобье по запретному рецепту Белладонны сделало бы ее точь-в-точь как тысячелетия назад. Юной ведьмочкой, телом. Душу не омолодить и не стереть лишние воспоминания. Пустая оболочка, фикция… кому это нужно? Многие что угодно отдадут. Не когда мир на грани разрушения, конечно. Не уходи от темы. — Только сначала мы кое-чего обсудим. Пусть девочки пока отдохнут и освоятся. Произнести «девочки» с нужным оттенком иронии, чтобы не слишком толсто, но шпилька почувствовалась, мог только он. Некоторые вещи не меняются. Саладин крепко сжал руку бывшей подружки, почти как в безумно далекой молодости. Забытые воспоминания вспыхивают в голове сами собой, яркими и живыми искрами — словно синтетическое зелье все же помогло и душе. Немного. И чему-то еще. Вернуть и склеить можно все, если захотеть. С трещинами, ну и что? Любимая чашка дорога и такой. — При чем тут драконы, Гриффин? — Саладин недоуменно поморщился, сведя брови. Едва они остались наедине в неромантичной, хотя кому как, обстановке кабинета Верховной Ведьмы. Не важно, где ты, главное с кем. И чтобы было хоть немного до романтики. «Ты точно астролог?» — Босс, конечно же, не сказал, не желая задеть любимую. Вдруг обидится, и не даст… а оно уже почти. После стольких столетий. — То есть да, я понимаю, к чему ты это придумала. Хочешь мотивировать Мелькора ввести их в бой? Эти твари устойчивы против магии Древникса, сосульки Белладонны лишь поцарапают шкуры и торнадо Тхармы не сбросит вниз. А если ничего не выйдет и драконы сожрут Мелькора и его подружку фею — не страшно. Да? — Тебе тем более. Не притворяйся благородным — тебе не идет. Я пыталась составить прогноз, много раз. Не имея достаточно данных для интерпретации результата. — То есть что-то вычислила, но не уверена в успехе, да? — Уверена. Только в том, что последнее нашествие Древней Тьмы остановят драконы. Укротить их и подчинить себе не может никто, кроме него, все совпадает. Если не сумеет и он, из-за неподходящего вида и нехватки сил, то надежды нет. — А как вернуть ему подходящий вид ты не знаешь? Ты же не собираешься выделываться и мелко мстить? Оставь на потом — момент совсем не тот. — Не больше тебя. С чего ты взял, что я должна это знать? Не дави на меня. И не говори им, чтобы не демотивировать. Вера в лучшее окрыляет и творит чудеса. А то Мелькор может и не захотеть лезть в пасть к драконам. Ты и не собирался, конечно. И не подозревай меня в своих штучках. Может, я бы и не захотела ему помогать, так просто и сразу. Если бы могла. «История не знает сослагательного наклонения» — твое любимое, не забыл? — Своих… ваших ведьминских! Не время умничать и играть словами, перестань. И почему не захотела бы? Тебе же понравилось — идеально для любой ведьмы и несравнимо… ни с чем другим. А все остальное — ваш с Белладонной выбор. Ты… Саладин окончательно утратил спокойствие и ироничный тон, собираясь продолжить старый разговор. С претензиями и упреками. И даже хорошенько потрясти бывшую девушку, как когда-то. Со злостью, и… словно ему приятно ее касаться. Хочется продлить и задержать мгновение. — Не надо, перестань. — Гриффин беззлобно поморщилась, не желая повторять вслух сто раз сказанное. Прошлое не изменить… можно, но не надо. Или станет только хуже. И «жизнь меня уже наказала, ты можешь не стараться». — Я хочу увидеть своего сына и взять на руки, еще раз. Ради этого предам и обману любого… и тебя. И погубишь то, ради чего пожертвовала им. Как типичная баба… женщина. — Не получится… я слишком хорошо тебя знаю. И не нужно, можешь не стараться. Словно очередную фразочку, что женщины глупы и все одинаковы, сказал не он, Саладин погладил противную ведьму по щеке. И, прижав к себе, поцеловал в губы. Тонкие и почти всегда скептически поджатые, как у него, но не сейчас. Гриффин запрокинула голову и закрыла глаза, наслаждаясь забытыми ощущениями. И прикосновениями скользнувших вниз по плечам рук. Хочешь отблагодарить меня? Если ты все не испортишь. Не только. Хочется снова побыть живой, вспомнить — как это. Тепла и поддержки, тени давно потерянного. — Ты найдешь его, я же сказал. Твои звезды молчали об этом? Только нужно решить некоторые проблемы. И беречь себя — для того, что ждет впереди. — Некоторые проблемы? Они сломали печать Обсидиана… уже. — Ты уверена? — Саладин изменился в лице, вернув свое обычное выражение. Ошалело-влюбленное пропало без следа, хоть что-то хорошее. Добравшиеся до талии и ниже руки застыли и вновь обняли любимую ведьму за плечи. Судорожно стиснули. — Нет, показалось… — одними губами прошептала Гриффин, глядя на расцветающую вдали огненную вспышку. Болезненно яркое даже сквозь красное витражное стекло зарево. Зрачки ведьмы неестественно расширились, заполнив всю радужку. — Ой! Директриса Облачной башни инстинктивно пригнулась и встала позади Саладина, как испуганная ученица. Какой она была три тысячи лет назад, одна против трех могущественных порождений Древней Тьмы. Не одна… но Саладин тоже не мог ничего всерьез противопоставить им в открытом бою. А сейчас? — Я не боюсь ее… больше.