Паутина

      В себя я приходила очень долго и болезненно, по кусочкам пытаясь восстановить события вчерашнего дня и унять пульсирующую боль в висках. Открывать глаза не хотелось, думать тоже, да вообще ничего не хотелось, но я все же пересилила себя и с усилием разлепила веки. И практически ничего не увидела.       Глаза, еще не привыкшие к темноте, могли различить лишь смутные очертания мебели и стен. Судя по всему, сейчас была глубокая ночь. Я лежала на чем-то мягком и вполне удобном, испытывая смутную тревогу и ощущение неправильности. Но воспаленный мозг под влиянием остатков алкоголя не желал воспринимать, и, тем более, анализировать. Поэтому я просто лениво пялилась в потолок, изучая замысловатые узоры от бликов фонарей и прочих источников света, пробивающихся через окно.       Совсем рядом я расслышала шуршание, почувствовала теплое дыхание в районе лица. Нотки паники начали пробираться под черепушку, осознание, что я не одна, мигом отрезвило, заставив мысли лихорадочно метаться, придумывая все более изощренные причинно-следственные связи. Сама же я старалась не шевелиться, только слегка повернула голову на источник звука... и тут же почувствовала, как меня лизнули в нос. Не закричать мне позволили только внутренняя выдержка и внезапно проснувшееся шестое чувство, которое, как я запоздало поняла, не ощущало угрозы со стороны существа. Я резко подорвалась, скидывая с плеч плед, и тут же была награждена приветственным тявком и еще одной порцией облизываний.       – Сумо? – узнала-спросила я собаку. Он тут же попытался залезть ко мне на колени и уткнуться носом в грудь.       Я огляделась, наконец начав узнавать знакомую обстановку квартиры. Значит, я у Коннора. Но почему? Как я вообще здесь оказалась? И где, собственно, он сам? Память восстанавливаться пока отказывалась, я помнила только бар недалеко от Департамента и мое "повтори".       – Да...давно я так не напивалась, – задумчиво произнесла я вслух, одной рукой машинально поглаживая пса, а другой потирая лоб. Ответом мне было только довольное урчание. Ну хоть кому-то хорошо.       Я аккуратно сползла с дивана, и нетвердой походкой отправилась в район кухни в поисках какой-нибудь емкости. Пить хотелось неимоверно. С посудой у Коннора было не густо, но стакан найти мне все-таки удалось. Вдоволь напившись и слегка разогнав похмельный туман, я заметила, что кресло, стоящее в углу возле окна, не было пустым. Человеческая фигура в ореоле мрака была неподвижна и безмолвна. Я подошла ближе, всмотрелась в кукольную маску лица. Глаза уже успели привыкнуть к темноте, поэтому узнать Коннора не составило труда. Со стороны могло показаться, что он спит. Только не вздымалась грудная клетка, имитируя дыхание, не подрагивали ресницы, как это обычно бывает у спящего человека. Андроид выглядел отключенным, неживым и оттого пугающим. В панике я щелкнула выключатель, мягкий желтоватый свет заполнил помещение. Каких-либо видимых повреждений на Конноре я не увидела. Может, перезагрузка? Или, что более вероятно, он сейчас находится не здесь, а бродит по Сети. Почему-то это причина казалась более логичной. Я слегка потрясла его за плечо, напарник не реагировал.       – Хорошо вам, – мягко проговорила я, ни к кому, в сущности, не обращаясь. – Можете подключаться без посредника в виде шлема. Сеть для вас, по сути, то же самое, что и реальность.       Я бесцеремонно рассматривала Коннора, радуясь тому, что сейчас он не видит моего взгляда. А ведь он действительно довольно красив. Не безупречен, как однотипные лица, смотрящие с обложек модных журналов или мелькающие в рекламных роликах. Вот небольшие морщинки на лбу и в уголках губ, вот имитация едва заметного шрама на щеке. Слегка ассиметричные брови и россыпь родинок на лице. Именно эта неидеальность позволила в свое время избавиться от эффекта "Зловещей долины" и делала андроидов настолько похожими на людей.       Рука непроизвольно потянулась к мужчине, слегка коснувшись скулы. Для меня не было открытием ощущение искусственной кожи под подушечками пальцев. Я неоднократно прикасалась к андроидам: мы жали руки, обнимались, Амелия так вообще имела привычку периодически целовать меня в щеку. Но еще никогда касание не было таким интимным. Я мягко провела по щеке, большой палец очертил контур нижней губы. Меня бросило в жар, посторонние мысли выветрились из головы, оставляя только нарастающее желание прильнуть к мужским губам, попробовать их на вкус. Ведь он все-равно не узнает. Так почему бы не удовлетворить это маленькое любопытство? Я тяжко вздохнула. Не хочу, не так.       Моя куртка обнаружилась на вешалке возле двери. Оружие, значок и телефон - на кухонном столе. И нигде не было ни сигарет, ни зажигалки. Пока я мучительно рассуждала, уйти ли мне по-английски, не прощаясь, или дождаться "пробуждения" андроида, он очнулся сам. Немного покрутил головой, фокусируясь на включенной лампе, а затем и на мне, снова стоящей возле окна со стаканом воды в руках.       – Еще ночь, Натали. Я не думал, что вы проснетесь так рано, учитывая, сколько алкоголя вы вчера выпили.       – Я тоже не думала. Спасибо. Думаю, тащить мое безвольное тело было не самым приятным удовольствием, – я слабо улыбнулась.       – Поверьте, это не самое страшное, что случалось в моей жизни, – напарник немного помолчал, нахмурился, взглянул на меня, как бы спрашивая разрешение на озвучивание следующего вопроса. Но так и не спросил, хотя я примерно догадывалась, о чем он сейчас думает.       – Как ты вообще оказался в том баре?       – Капитан попросил присмотреть за вами, а отследить телефон по GPS не составило труда. Даже идти далеко не пришлось, по забавному стечению обстоятельств, вы напивались напротив моего дома.       – Действительно, забавно, – протянула я, впрочем не особо горя желанием оценивать комизм ситуации. – Закажу такси, нужно попасть домой, принять душ и переодеться.       – Я отвезу.       Коннор, как обычно, мягко направлял машину по пустующим улицам, я безразлично смотрела в окно. Молчание не было неловким, как это могло показаться на первый взгляд. Андроид был из редкой породы собеседников, с которыми не нужно постоянно придумывать темы для беседы. Достаточно просто было находиться рядом в тишине, погрузившись в собственные мысли. А может и общие, кто знает.       Из динамиков негромко играла ненавязчивая музыка, я чувствовала, что состояние тревоги и безысходности постепенно уходит, уступая спокойствию и смирению. Да, я еще неоднократно буду справляться о судьбе детей, да, я попытаюсь сделать так, чтобы андроиду дали минимальный срок. Даже несмотря на то, что он убил полицейского. И да, я понимала, что, несмотря на вчерашний накал эмоций, я не изменю кардинально свою жизнь, не подамся в волонтеры, не устрою дома сиротский приют. Цинично? Возможно. Я не тот человек, что попытается броситься на баррикады и изменить мир к лучшему. Как и большинство, я забочусь, в сущности, только о себе и своих близких, наплевав на остальное человечество. Мир жесток, как любят говорить многие. Только жесток не сам мир, а люди, живущие в нем. Не будет никогда идеального общества без смертей, болезней и нищеты. Цикличная история уже неоднократно успела это подтвердить.       Мы подъехали к дому, Коннор заглушил мотор. В глазах читался невысказанный вопрос. На часах было уже почти пять утра.       – Я могу заехать за вами в девять, если хотите, – безразлично произнес андроид.       – Я вполне могу добраться на работу на такси или метро, – я задумчиво прикусила губу. – Или ты можешь побыть у меня. Не вижу смысла туда-сюда кататься.       Коннор не ответил, но открыл дверь, выбираясь из водительского кресла. Я последовала его примеру. Оказавшись дома, в первую очередь полезла за сигаретной заначкой и уползла на балкон, предварительно предложив андроиду располагаться, где хочет. Мда, гостеприимная хозяйка из меня так себе. Он вышел следом, облокотился на перила, сцепив руки в замок.       – Ты ведь был в Сети, верно? – Коннор кивнул. – Часто там бываешь?       – Каждую ночь. Приходится мириться с жизненным циклом людей, а то вид работающего по ночам сотрудника почему-то нервирует капитана. Да и с Сумо нужно гулять хотя бы пару раз в день. А вы?       – Вирт для меня, как второй дом. Не нужно было бы спать и работать, вообще бы там поселилась, наверное.       – Вы не похожи на человека, желающего уйти от реальности.       – Разве? Хотя, может, ты и прав. Я четко разделяю эти две жизни, не давая им смешиваться. Но иногда очень сложно определить разницу, – я затушила бычок и встала. – Ладно, мне нужно принять душ. Если не сложно, ткни пожалуйста кофеварку. Я быстро.       После ванны я почувствовала себя намного лучше и бодрее. Оставив волосы свободно спадать на плечи, я переоделась в домашние майку и шорты. В комнате застала умилительную картину: Коннор с закрытыми глазами сидел в моих наушниках, видимо, оценивая плейлист. Я подошла ближе, прислушалась и улыбнулась. Андроид наткнулся на представителей фолк-метала в моей подборке. Сейчас играла группа Eluveitie, песня "A Rose for Epona". Интересный выбор, не самая любимая, но обладающая каким-то очарованием. Смесь народных инструментов, тяжелых гитарных партий, женского вокала звучала необычно, но мне нравилось. Коннору, кажется, тоже. Я не стала его отвлекать, а пошла наливать себе кофе и делать бутерброд на завтрак. Пока напарник изучал мои музыкальные пристрастия, я успела поесть, покурить, высушить голову и слегка накраситься.       – У вас очень предсказуемый музыкальный вкус, – услышала я наконец вердикт. Коннор снял наушники, аккуратно положил их и плеер на тумбочку. – Сплошные представители рок-музыки.       – Я езжу на байке, курю, как паровоз, одеваюсь, как-будто мне пятнадцать. Ты действительно ожидал от меня любви к Моцарту или слащавой попсе? – андроид улыбнулся, оценив шутку. Уже прогресс.       – Только в вашем плейлисте я не нашел ни одной современной композиции. Разброс варьируется от девяностых до второй половины две тысячи десятых. Почему?       – Не знаю. Современные исполнители не привлекают меня своим звучанием. Старые песни лучше, по крайней мере для меня.       – А вы сами пишите музыку? – андроид указал кивком на гитару, я помотала головой.       – Нет, только играю иногда. Хотя в юности мечтала стать великим музыкантом, но, как видишь, не срослось.       – Сыграете?       – Нет настроения.       – Пожалуйста. Мне...любопытно.       Я внимательно посмотрела на Коннора. В глазах читался искренний интерес. А ведь не только я его изучаю, он делает то же самое. Узнает мои вкусы, пристрастия, присматривается к поведению и реакциям на те или иные ситуации. Я скрестила руки на груди, с вызовом посмотрев на андроида. Меня разобрал азарт, смешанный со страхом, что я следующей фразой порушу только-только начавшие выстраиваться доверительные отношения.       – А что мне за это будет?       – А что вы хотите? – Коннора вопрос, кажется, вообще не смутил.       "Тебя", чуть не ляпнула я, но вовремя прикусила язык. Да что же это такое со мной творится последние дни? Близкое присутствие мужчины начало подталкивать меня к различного рода глупостям, что пугало и интриговало одновременно. Стоило только вспомнить свое поведение в его квартире, как воображение услужливо нарисовало варианты продолжения, все более откровенные. Я облокотилась на стол, уткнувшись подбородком в сцепленные в замок руки, и задумалась.       – Хочу знать о тебе все. Но ты ведь все-равно не расскажешь, верно? – мое настроение вмиг скатилось в лирическую грусть. Он не стал делать вид, что не понял, о чем я. Лишь отрицательно покачал головой. – Так я и думала. Тогда хочу, чтобы с этой секунды ты называл меня на "ты".       – Для вас это так важно? – я кивнула. – Хорошо, – андроид вздохнул, примиряясь с моей блажью. – Сыграй мне, пожалуйста.       Я подошла к стойке и бережно взяла в руки гитару. Как в трансе я села на колонку, устраиваясь поудобней. Андроид разместился в кресле недалеко от меня. Пальцы несмело ударили по струнам, тихий гитарный перебор начал заполнять помещение.       – Заявки?       – Что угодно. Сыграй то, что сейчас у тебя на душе.       Эх, знал бы ты, какая неразбериха сейчас творится в моей душе. Я закрыла глаза, прислушиваясь к ощущениям, позволяя музыке самой сделать выбор. Сначала это была просто мелодия, но затем нужная песня всплыла в сознании. Голос и руки зажили своей жизнью, используя меня в качестве проводника.

Зачем кричать, когда никто не слышит О чём мы говорим... Мне кажется, что мы давно не живы - Зажглись и потихоньку догорим. Когда нас много, начинается пожар. И города похожи на крематорий и базар. И все привыкли ничего не замечать - Когда тебя не слышат, для чего кричать?

      Все исчезло, растворилось. Я, Коннор, квартира, мир. В бесконечной вселенной звучала уже не песня, а что-то большее. За гранью моего понимания.

Мы можем помолчать, мы можем петь, Стоять или бежать, но всё равно гореть. Огромный синий кит порвать не может сеть. Сдаваться или нет, но всё равно гореть!

      Пальцы продолжали перебирать струны, дрожащий голос эхом отражался от стен.

И снова небо замыкает на себя слова и провода. И снова с неба проливаются на нас ответы и вода. И если ты вдруг начал что-то понимать, И от прозрений захотелось заорать. Давай, кричи - но тебя могут не понять; Никто из них не хочет ничего менять!

      Снова припев. И финальные аккорды...

Мы можем помолчать, мы можем петь, Стоять или бежать, но всё равно гореть. Гори, но не сжигай, иначе скучно жить! Гори, но не сжигай - гори, чтобы светить!

      Последние слова прозвучали словно просьба, молитва. Мы смотрели друг другу в глаза, обнажая души, не прячась. Я видела его боль, видела сомнения. На мгновение я как-будто стала им. По щекам потекли слезы. Чьи они были? Мои? Его? Я не знала. Отзвук отзвучавшей мелодии перекатом уносился в открытое окно. Мы молчали, не в силах произнести ни слова. Коннор опустил голову, я встрепенулась и снова закрыла глаза, приводя себя в чувство.       – У меня был напарник, в самом начале, – неожиданно начал Коннор, заставив меня вздрогнуть от ощущения горечи его слов. – Лейтенант Андерсон, как ты знаешь. Я тогда еще не был девиантом, моей целью была поимка андроидов и выяснение причин девиации. Тогда все было проще. Есть задача, которую нужно выполнить. Ни эмоций, ни сомнений, просто цель, к которой я шел. По крайней мере я предпочитал так думать. Но лейтенант видел во мне гораздо больше, чем просто пластиковую куклу, хотя сначала на дух не переносил. Именно он помог мне определиться с выбором, кто я есть: живое существо или машина. И когда я проник на склад Киберлайф с целью пробудить и освободить андроидов, он тоже там был. С моей копией. Нормальной, не свихнувшейся. У меня был выбор – попытаться спасти лейтенанта или выполнить обещание, данное Маркусу. Я выбрал второе. Наплевав на напарника, я снова выполнял поставленную цель. Поменялись лишь приоритеты. Ради чего стоило тогда становиться девиантом, если все-равно потерял единственного человека, который относился к тебе больше, чем к простому куску пластика? Почему я даже не попытался его спасти? Почему я решил, что жизнь андроидов, с которыми меня ничего не связывало, кроме происхождения, важнее жизни Хэнка? Я задаю себе эти вопросы постоянно уже на протяжении шести лет. И не могу найти ответа.       – И тебя гложет чувство вины, – закончила я за него. Коннор кивнул. – Это так человечно. Испытывать стыд за собственные поступки, прокручивать определенные моменты в голове, представляя, что бы было, если бы поступил по-другому. Я не буду убеждать тебя, что ты не виноват, и не мог поступить иначе. Возможно, мог. Только вот неизвестно, какой был бы результат. Выжил ли лейтенант, либо вы оба там погибли, а андроиды так и остались непризнанными сломанными машинами, которых бы просто утилизировали, как хлам. Мы не можем изменить прошлое, мы можем только принять его и жить дальше, становясь сильней и стараться не допускать прошлых ошибок.       – Вскоре я выяснил, что с самого начала был девиантом. На программном уровне, понимаешь? – я помотала головой. – Это значит, что, в отличии от всех андроидов, способность чувствовать заложена во мне системой. И я не знаю, какие чувства настоящие, а какие успешно смоделированные.       – А какая разница? Ты это ты. А твоя система - часть тебя. У человека многие эмоции завязаны исключительно на физиологии. Разумом он их не контролирует. Например, влюбленность - чистая химия. Главное, что ты сам осознаешь себя личностью, а не бездумно подчиняешься чьей-то воле. И все, что ты чувствуешь - настоящее.       Коннор наконец посмотрел на меня. Робко, нахмуренно, с недоверием. Пожалуй, с этой позиции он себя еще не рассматривал, слишком сконцентрировавшись на чувстве вины за содеянное. Так что я подарила ему пищу для размышлений.       – Так. Мне нужно снова покурить, иначе мы захлебнемся в депрессии, а снова напиваться не очень хорошая идея, – шутливо сказала я, поставив гитару обратно на стойку. – Тем более за двоих, так как тебе пить нельзя.       Коннор встал с кресла ровно в тот момент, когда я развернулась, чтобы выйти на балкон, из-за чего мы чуть не столкнулись лбами.       – Ты сказала, что все мои чувства настоящие. Так? – я настороженно кивнула. – Мне не нравится, что ты куришь. Мне впринципе не нравятся вредные привычки людей, но всегда казалось, что во мне говорит лишь программа, считающая, что не логично растрачивать жизненные ресурсы организма. Но дело не только в этом. Мне именно не нравится вид сигареты в твоих руках.       – А меня должно это волновать?       – Знаешь, – он задумчиво осмотрел меня с ног до головы. – Я ведь не просто детектив. Во мне было заложено очень много знаний, в том числе психологических.       Так, стоп. Это он сейчас на что намекает? Я подсознательно попятилась назад, но Коннор сделал несколько шагов в мою сторону, медленно настигая меня. Когда я уперлась лопатками в стеклянную дверь, он наклонился, обдав прохладным дыханием мою шею и прошептав в самое ухо.       – Я знаю, чего ты хочешь, Натали, я ведь не слепой. Я вижу, как ты иногда на меня смотришь. Чувствую, как учащается дыхание. И как быстрее начинает биться сердце. Ты ведь никогда не врешь верно? - рука андроида нежно погладила меня по щеке, вторая же осторожно легла на бедро. – Ты ведь хочешь меня, не так ли?       Кажется, я забыла, как дышать. Что с ним такое? Как-то раньше я не замечала за ним тяги к близости. А, черт, кажется я поломала ему психику. Или удерживающие рамки. Или все сразу. Тело покрылось мурашками от осторожного прикосновения, жгучее желание распространялось по всему организму.       – Хочу, – слова легко сорвались с губ, андроид победоносно улыбнулся. – Только мы с тобой оба взрослые, и понимаем, что свои желания вполне можно контролировать. И мое влечение к тебе никак не повлияет на нашу дальнейшую совместную работу.       – Ты так открыта, так честна. Не боишься признаваться в собственных чувствах. Мне это нравится, – вторая рука Коннора медленно поползла вниз вдоль бедра. А первая скользнула к затылку, слегка потянув за волосы и заставив меня запрокинуть голову, открывая шею. – Я никогда не был с женщиной в реальности, но успел многому научиться в вирте. Я хочу знать, какая ты. Во всех смыслах.       – Коннор, – я попыталась мягко отстраниться, удерживая хлипкие рамки самоконтроля. – Не надо. Это неправильно. Мы коллеги, напарники. Нам еще работать вместе.       – Это твой единственный аргумент? – он иронично выгнул бровь. – Не принимается, – и накрыл мои губы своими.       Мы жадно целовались, купаясь в первых лучах солнца. Мне стало все-равно. Не стало ни прошлого, ни будущего, было лишь настоящее, в котором два разных существа без стеснения изучали друг друга, торопливыми движениями стаскивая одежду. Где-то на задворках сознания мелькнула мысль о том, другом, что часто ждал меня в полумраке бара. Только он ждал Йеннифэр, сейчас же здесь была только Натали. Которая желала совсем другого мужчину.       Коннор разорвал поцелуй, заставив меня недовольно всхлипнуть, но тут же прильнул к шее, слегка покусывая кожу. Рука легким движением прошлась по внутренней стороне бедра, на мгновение застыв возле контура нижнего белья. Он ждал разрешения. Я теснее прижалась к нему, руками зарываясь в волосы, растрепавшиеся от такого бесцеремонного обращения. Прохладные пальцы проникли внутрь, не встретив сопротивления. Я закусила губу, тяжело дыша и стараясь удержаться на подкашивающихся ногах. Кровь стучала в висках, я все меньше себя контролировала, срываясь на стон. Не знаю, сколько длилась эта сладкая пытка, но мне было мало. Я хотела большего. Как и он. Коннор медленно убрал руку, я услышала звук расстегиваемой бляшки ремня, а затем и молнии на джинсах.       Андроид подхватил меня на руки, заставив обнять его за шею. Придерживая за поясницу и ягодицы, он легко удерживал на весу мое тело, снова упирающееся лопатками в дверь. Проникновение было быстрым, нетерпеливым, но оттого не менее желанным. Мы двигались в такт, наполняя комнату неприличными звуками секса и моими уже не сдерживаемыми стонами. Мысли о том, что нас могут увидеть лишь добавляли остроты и без того ярким ощущениям. С каждым толчком, с каждым движением меня как-будто пробивало током. Я дрожала, чувствуя приближающийся финал. И единственное, что могла, это покрепче вцепиться в мужские плечи.       Я была бы лицемеркой, если бы сказала, что еще ни с кем мне не было так хорошо. Было, но не совсем так. Андроид как-будто чувствовал меня, быстро и чутко реагируя на изменения в организме. Он точно знал, как доставить максимальное удовольствие.       Тугой комок внизу живота взорвался тысячей искр, распространяясь по телу. Я закричала, выгнувшись и теряя равновесие. Коннор прижал меня к себе, бережно удерживая, пока тело не перестало сотрясаться от только что испытанного оргазма. Затем отнес меня к дивану и мягко опустил. Сам сел рядом, поглаживая по голове, и убирая слипшиеся пряди волос. Я туманно всматривалась в его лицо, не особо пытаясь что-то найти. Мне было слишком хорошо и уютно сейчас.       – А знаешь, – лениво произнесла я. – Теперь мне курить хочется еще больше.       – Ты невыносима, – рассмеялся андроид, а затем слегка поцеловал меня в припухшие губы.