Паутина

      Утром я, в первую очередь, попыталась снова включить телефон. Экран пару раз мигнул окном загрузки и снова потух, не реагируя на дальнейшие потуги. Вооружившись инструментами, я засела за компьютерным столом, разбирая устройство на мелкие детали. Вот почему при том, что техника давно достигла невиданных высот (даже полноценный искусственный интеллект с полным самосознанием признан новой расой), мелкие повседневные электронные приборы остаются уязвимы к влаге? Из динамиков доносились ранние песни Linkin Park, я сосредоточено ковырялась в микросхемах, аккуратно отсоединяя то, что не было сшито в цельный блок и укладывая в стоящую тут же чашку с рисом. Прекрасная народная мудрость между прочим - рис отлично впитывает влагу, через пару часов можно будет попытаться собрать обратно.       Чувствовать себя без связи было странно. Почему-то начало казаться, что именно в этот момент поступит важный, чуть ли не решающий судьбу, звонок. Мы настолько привыкли постоянно быть "в зоне доступа", что понятие одиночества практически исчезло. Да, был терминал. Я, конечно, зашла с него в аккаунты телефона и открыла мессенджер на всякий случай, но все-равно чувствовала себя так, будто лишилась важной части тела. Как же мы зависимы от окружающих нас технологий! Наверное, поистине счастливы те люди, что избавились от бремени социальной жизни и месяцами проводят время в горах и лесах без удобств и связи с внешним миром. Может быть, это и есть свобода?       Поколебавшись несколько секунд, я набрала коротенькое сообщение:       "Привет. Я временно без телефона. Окунусь пока в вирт. Как соберешься приезжать, скинь мне сообщение по Сети". ***       Мегаполис встретил меня ясной солнечной погодой. Впрочем, другой здесь и не бывает. В вирте есть понятия дня и ночи, полный цикл составлял восемь часов. Но никогда на моей памяти не было ни дождя, ни пасмурного хмурого неба. Если день, то на голубом небе приветливо светило солнце. Если ночь, то темнота разгонялась яркой россыпью звезд. В настоящем городе таких звезд не увидишь из-за слишком большого обилия искусственного освещения. Здесь всегда было красиво, чистые улицы радовали глаз, в подворотнях отсутствовали неопрятные попрошайки, с которыми часто встречаешься в реальности. Идеальная утопия. Жаль, что ненастоящая.       Списавшись с нужным человеком, я вбила в поисковик адрес и оказалась перед невзрачной железной дверью с кодовым замком. Набрав комбинацию и дождавшись утвердительного писка, я шагнула в рамку замерцавшего прохода. Да, давненько я здесь не была. Уже несколько лет, хотя внешне ничего не изменилось. Все та же хаотичная обстановка с росписями граффити на стенах, разнокалиберные диванчики и столики, полки с настольными играми. В реале есть такой вид заведений под названием "антикафе". Это не кафе в привычном понимании слова. Посетители платят только за время, что проводят внутри. Выбор угощений и напитков обычно небогатый, люди сами приносят все это с собой, если хотят нормально поесть. Зато чай, кофе и печеньки присутствуют в неограниченном количестве, отдельно за них платить не приходится. Как-правило, это места, где собираются знакомые люди, чтобы поиграть в настольные или компьютерные игры, пообщаться, возможно, найти новых знакомых. Еще в них часто проводят мероприятия вроде поэтических вечеров.       Место, где я сейчас находилась, по подаче и общему смыслу было очень похоже именно на те самые антикафе. Только люди здесь собирались не из одного города, а со всех уголков мира, объединенные общим кругом интересов. Новичков или случайных прохожих занести по определению не могло.       – Кого я вижу! Талия собственной персоной, неужели кто-то умер? – раздался звонкий девичий голос из недр полутемного помещения. Впрочем, мне не нужно было видеть человека, чтобы опознать говорившую.       – Привет, Трикси. И кстати, насчет собственной ты погорячилась. Не забыла, что мы в вирте?       – Не придирайся к словам. Ну так с чем пришла? – я, наконец, обогнула колонну, мешающую мне рассмотреть собеседницу. Трикси выглядела так же, как и в тот день, когда мы познакомились несколько лет назад. На самом деле ее звали не Трикси, а как-то иначе, но в Сети впринципе не принято щеголять настоящими именами, а здесь тем более. До сих пор не знаю, почему девушка выбрала именно эту оболочку. Стройная фигура, короткие черные волосы, выбритый висок справа, всегда кожаный обтягивающий костюм. И три неровные полосы, наискось перечеркивающие лицо. В жизни иметь такой шрам для молодой девушки означало бы лишиться нормальной жизни на долгое время, с ненавистью глядя на свое отражение в зеркале и втайне мечтая, что появится человек, которого будет интересовать не внешность, а душа. В вирте люди всегда стараются быть непохожими на себя настоящих, а девушки так вообще склонны выглядеть гораздо красивей, чем на самом деле. Но Трикси, кажется, нарочно хотела себя изуродовать. Впрочем, это не мое дело. Я еще в самом начале нашего знакомства спрашивала, но ответа так и не получила. Со временем привыкла.       – Есть разговор. Или дело. Все зависит от того, обладаешь ли ты нужной информацией.       Девушка насмешливо фыркнула, приглашающе кивнув на кресло напротив. Кожаная обивка неприятно скрипнула, царапнув по восприятию. Помимо нас в помещении были еще посетители, на которых я даже не обратила внимания. Трикси вбила пару команд на всплывшей виртуальной клавиатуре. Теперь я могу хоть орать на весь зал, но никто не услышит даже писка. Мы были окружены звуконепроницаемым и невидимым куполом. Хорошая защита от чересчур любопытных ушей.       – Вирус, взламывающий андроидов и дающий полный контроль над ними в нужный момент. Слышала о таком?       – Разумеется, – буднично сказала она, словно подтверждая очевидную вещь. – Прекрасная работа. Зажать в программные тиски существо, имеющее собственную волю, отрезая процессор от управления телом. Мой поклон создателю. Очень элегантно.       – Знаешь, кто это?       – Предполагаю, – тактично ответила девушка. – Одно могу сказать точно - он не из наших.       – Мне очень нужно имя. Это важно, – я умоляюще посмотрела на Трикси, но та равнодушно ответила.       – Талия, ты знаешь правила. Я не торгую непроверенной информацией. Это вредно для репутации.       Я закусила губу. Девушка всегда придерживалась четкой позиции. И если сказала "нет", то переубедить или упрашивать бесполезно. С другой стороны, я и не надеялась на такое везение, как сходу узнать имя взломщика, в мотивации которого пока что было слишком много непонятного.       – Как быстро выявить вирус в программном коде?       – Откуда я знаю? Для этого мне нужен зараженный андроид или его бэкап.       Я вызвала клавиатуру, перекинула ссылку на облачное хранилище. Подразумевая такое развитие событий, я заранее попросила у Кевина копию одного из взломанных андроидов, над которыми бились программисты департамента. То, что я передам это стороннему лицу я, разумеется, умолчала.       Глаза девушки загорелись фанатичным блеском, как у ребенка, получившего вожделенную игрушку на день рождения. Пальцы барабанили по воздуху, словно у пианиста, вошедшего в кураж, на меня она полностью перестала обращать внимание.       Что ж, в ближайшее время здесь мне делать нечего. Как только хакерша что-нибудь раскопает, то отправит сообщение в приват. А после этого будет разговор о цене. Денег со знакомых Трикси не брала принципиально, расплачиваться приходилось ответными услугами или информацией. Интересно, что она потребует в этот раз?       Время шло, Коннор на сообщение так и не ответил, я бесцельно шлялась по виртуалу в попытках занять себя чем-нибудь не сильно важным, от чего при желании с легкостью можно оторваться. Ноги сами занесли меня к стилизованной надписи «incognito». Почему-то было страшно и неуютно. Я впервые решила нарушить правила этого заведения, и не сказать, что была этому рада. Вернуться я сюда уже точно не смогу. Но если моя личная жизнь сложится, как надо, то и потребности возвращаться не будет. А если не сложится?       "Нат, о чем ты думаешь? Решила - делай" - одернула я себя и зашла внутрь. Беглым взглядом окинула зал, немного прошлась мимо столиков, но нужного человека так и не увидела. Значит, в другой раз.       Парк, любимое место многих праздных зевак, всегда был концентратом тех или иных активностей. В нем собирались шумные компании, устраивая пикники на мягкой траве, назначались свидания, искались спутники или партнеры для мероприятий, выступали циркачи и музыканты, торговцы сбывали различные виртуальные мелочи или снаряжение к какой-то игре (до сих пор не понимаю, почему это не делалось в пространстве самой игры, может, конкуренция и расчет на дурака?). В общем, парк со стоящим посередине фонтаном, к которому велись все тропинки, никогда не пустовал. Прогуливаясь по одной из них, я увидела довольно внушительную толпу, из недр которой пробивались звуки музыки. Наверное, опять кто-то выступает. Заинтересовавшись, подошла поближе, пробираясь сквозь импровизированный круг, в центре которого находилось несколько десятков людей (на самом деле существ разных рас, но общего антропоморфного вида) и танцевали...вальс? Нечасто встретишь этот старинный танец вне конкурсных выступлений на бально-спортивных мероприятиях. Те, кто танцевал его сейчас, делали это именно так, как я видела в различных исторических фильмах: синхронные движения с поворотами, сменой партнеров, реверансами и многим другим под четко прослеживаемый такт "раз, два, три, раз два, три". Со стороны выглядело очень красиво и завораживающе, танцоры, должно быть, долго репетировали слаженность действий. Хотя больше всего меня восхитили не сами движения, а выражения лиц. Они не смотрели ни под ноги, ни по сторонам, а только в глаза друг другу с легкими флиртующими улыбками. Вот заканчивается очередной виток танца, вот мужчины проворачивают девушек под рукой, и те уходят к другому партнеру. И в ту же секунду новый партнер и партнерша встречаются взглядами...и не отводят их, пока не закончится следующий виток.       Смогу ли я когда-нибудь также открыто посмотреть Коннору в глаза при посторонних? Что именно меня смущает? То, что мы коллеги или то, что он не является человеком? До сих пор я тщательно гнала подобные мысли из головы, полностью отдавшись собственным чувствам и не задумываясь о последствиях и реакции окружающих на наш роман. Официально даже браки разрешены между людьми и андроидами, но вот реально...В большинстве своем люди уже привыкли к тому, что они не единственная разумная раса на Земле. Общаться как с равными, вместе работать, вместе проводить досуг стало нормой. Но когда дело доходит до влюбленных пар, люди вроде того же Рида уже не настолько лояльны. В действительности большинство людей считают такие отношения ущербными, неполноценными, позорными, ненормальными.       Ровно та же ситуация была когда-то с восприятием однополых отношений в прошлом веке. Но сейчас, в наше время, гомосексуальные пары не считаются чем-то плохим и нетерпимым. Люди привыкли и перестали обращать внимания. Только вот сколько времени займет привыкание на этот раз? По меркам истории, андроиды очень быстро добились признания своих прав без десятилетий кровопролитных войн. Может быть роль сыграло то, что наше общество на текущем этапе своего развития более толерантно, чем когда-либо до этого? Поэтому общественное мнение во время восстания и приняло так быстро сторону машин, а не правительства. Опять же, мнение большинства и мнение тех людей, что входят в твой круг знакомств - это разные вещи.       Как много моих коллег посмотрят на меня с сочувствием или презрением, если, например, увидят, как я целуюсь с андроидом? Про Рида вообще молчу, хотя на его мнение мне точно плевать. А папа? Сомневаюсь, что мой консервативный отец обрадуется выбору, сделанному единственной дочерью. Не потому, что он ненавидит машины. А просто потому, что не поймет.       Погрузившись в эти невеселые мысли, я не заметила, как танец закончился общим поклоном и аплодисментами от зрителей. Дальше были еще несколько танцев разной степени простоты и очарования, но почему-то именно увиденный вальс запал мне в душу. На внутреннем экране засветилась иконка входящего сообщения. Прочитав его, я мысленно улыбнулась и вышла из Сети. ***       – Долго еще? – нетерпеливо спросила я, хотя на экране прекрасно видела полосу загрузки с надписью 80%.       – Около минуты, – не открывая глаз ответил Коннор, сидевший на стуле, прижимая белую руку к терминалу. – Как телефон?       – Почти собрала, сейчас проверю.       Я подсоединила последний провод, орудуя мелкими щипчиками, приладила корпус, вставший в паз с тихим щелчком и нажала кнопку включения. По крайней мере, загружается. На экране высветился логотип производителя, телефон подумал еще несколько секунд и, наконец, показал окно разблокировки. Фух, вроде работает. Представив, что большую часть дня пришлось бы мучительно выбирать новую модель, а потом еще и ехать ее покупать, я мысленно содрогнулась. Все-таки я сильно привыкаю к вещам, функционал которых меня полностью устраивает, и очень не люблю ездить по магазинам. Для кого-то шоппинг - это вид приятного досуга, для меня же - сущая пытка.       Андроид, тем временем, убрал руку, приняв более расслабленную позу, что означало, что копия его системы теперь находится у меня на компьютере.       – Ты так и не сказала, зачем тебе это.       – Ну, во-первых, ты не спрашивал. А во-вторых, есть у меня одна идея. Если смогу ее реализовать, то будет отлично. Если нет, то..., – я пожала плечами и вздохнула. – То нет.       – Что именно ты хочешь сделать? – Коннор серьезно смотрел на меня, дожидаясь более внятного ответа.       Если бы я сама знала. Моя идея была скорее интуитивной и пока я слабо представляла варианты ее реализации.       – Ты не обидишься, если я пока не буду отвечать? Могу пообещать, что дальше этого терминала данные не уйдут.       Напарник изучающе посмотрел мне в глаза долгим прищуренным взглядом. Я поежилась. Ненавижу, когда он так делает. В такие моменты чувствую себя, словно провинившаяся школьница, попавшаяся на горячем и представшая перед грозные очи учителя. Коннор медленно, словно сам удивляясь собственному поступку, приподнял низ футболки, прикасаясь к солнечному сплетению.       – Если сильно нажать на это место, то часть корпуса уедет, обнажая внутреннюю составляющую брюшной полости, – тихо заговорил андроид, поясняя свои действия. Кожа на животе деактивировалась, демонстрируя мне белый пластик. Но уже через секунду и он исчез, являя на обозрение синтетические органы и механизмы, переливающиеся насыщенным ярко-синим цветом. Он прикоснулся к небольшой трубке, по которой циркулировала жидкость. – Этот биокомпонент очень легко достается. Фактически, его можно просто выдернуть, при этом не повредив остальные органы. Сверху и снизу автоматически активируются заглушки, чтобы не дать тириуму вытечь из пробоин. Это заставит меня отключиться через несколько секунд и находиться в таком состоянии, пока компонент не встанет на место. Самой системе никакого ущерба нанесено не будет.       Я, как завороженная, смотрела на эту демонстрацию, не понимая, что происходит. Зачем он мне это говорит? И показывает?       – Зачем ты мне это говоришь?       – Просто на всякий случай, – Коннор хотел убрать руку, но был перехвачен моей ладонью.       – Позволишь?       Он кивнул. Я осторожно дотронулась до переплетения механизмов, шероховатых и прохладных на ощупь. Это было так странно, я видела лицо человека, я подсознательно считала его человеком, но тут же получала этому опровержение.       Андроид понял мое замешательство, нахмурился и попытался отстраниться, но я не дала ему это сделать. Подняв руку выше к тому месту, на которое он ранее указывал, с усилием нажала на скрытый механизм. Корпус вернулся на место и тут же начал покрываться кожей, скрывая искусственную оболочку.       – Как думаешь, есть ли у андроидов душа? – неожиданно прозвучал вкрадчивый голос у самого уха.       – Душа...слишком абстрактное понятие. Ее нельзя увидеть, нельзя потрогать. Но, – я подняла ладонь выше, приложив к груди напротив сердца Коннора. – Я слышу, как бьется твое сердце. Это сердце способно чувствовать. Оно способно любить, ненавидеть, радоваться, злиться, бояться, сострадать, жертвовать. Если ты чувствуешь, значит, ты живой. А любое живое существо обладает душой.       Коннор нежно провел пальцами по щеке в месте, где все-еще саднила одна из царапин, полученных мною... три дня назад? Надо же, а такое ощущение, будто прошла целая вечность с тех пор. Я прикрыла глаза, прислушиваясь к размеренному биению сердца под ладонью. Все, что происходило с нами, все, что происходит сейчас - правильно ли это? Губы Коннора прикоснулись к моему лбу, словно благодаря и благословляя.       Правильно.       – Мне пора, – ласковый и одновременно виноватый голос вывел меня из задумчивого созерцания.       – Уже? – наверное, я выглядела очень умильно, стараясь скрыть разочарование от прозвучавшей фразы. А я так надеялась, что все дела на сегодня Коннор закончил, и у нас есть время до вечера, чтобы побыть вместе. – Можно с тобой?       Он улыбнулся, слегка взъерошив мои волосы и отрицательно покачал головой. Понятно, загадочное расследование продолжается без моего участия.       – Когда я с этим покончу... – он слегка замялся, но тут же твердо посмотрел мне в глаза и выпалил. – Переезжай ко мне.       – Что??? Нет! Всмысле да! То есть, не совсем. Аааа, блин! – я схватилась руками за голову, пытаясь унять ворох бушующих мыслей, слишком активно среагировавших на данное предложение. Коннор никак не комментировал мою бурную речь, наблюдая за мной своим фирменным прищуром. – С чего это вдруг? А как же личное пространство? А работа? А Сумо? У тебя же нет кровати, где я буду ночевать? А готовить? И вообще, мы спали-то всего один раз!       – Это проблема? Не вопрос, сейчас исправим, – и он, демонстрируя всю серьезность своих намерений, стянул с себя футболку и двинулся на меня, оттесняя к кровати.       – Не, не, не, стоп, – я попыталась боком просочиться мимо и сбежать через дверной проем, но была ловко сцапана за талию и прижата к стене телом мужчины. – Коннор, это не смешно. Стой! – но он не слушал. Руки проникли под майку, задирая ее вверх и оголяя грудь. Я попыталась оттолкнуть андроида, как то сопротивляться, отбиваться, но бесполезно. Он был гораздо сильнее. Андроид не пытался сделать мне больно, скорее наоборот, но деловитые прикосновения Коннора к моему телу не вызывали желания. Только страх. Я чувствовала себя вещью.       Я обмякла, больше не пытаясь вырваться. Слезы самопроизвольно потекли из глаз, меня начала бить крупная дрожь. Хотелось отгородится, погрузиться в себя и не чувствовать чужие руки, вдруг ставшие отвратительными. Легкие начали сжиматься, вызывая боль из-за недостатка кислорода от еле сдерживаемых рыданий. Но мозг все еще пытался работать и осознавать происходящее вместо того, чтобы подарить желанное забытье.       Тело, почувствовав, что его больше не сдерживают, сползло по стене на мягкий ковер. Я подтянула колени к подбородку, уткнувшись в них лбом и горько, с тихим подвыванием, заплакала. Здесь и сейчас находилась не взрослая женщина, а испуганная маленькая девочка, о существовании которой я уже успела забыть за много лет.       Я почувствовала осторожное прикосновение к плечу, но тут же грубо сбросила чужую руку, еще сильнее сжавшись в комок. Не трогай. Не сейчас. Я не видела, а скорее ощущала, что Коннор сидит рядом на коленях, с тревогой рассматривая меня и не понимая, что произошло.       – Прости, я не хотел сделать тебе больно, – он снова попытался меня обнять, успокоить, но я в ярости оттолкнула от себя мужчину. Тот, не ожидая такого отпора, не удержал равновесие и осел на пол.       Я услышала шорох одежды, а затем отдаляющиеся шаги. Все верно. Чтобы унять истерику, нужно убрать источник раздражения. Безупречная машинная логика выдала именно этот вариант, оставив меня наедине с собственными переживаниями. Глупыми, необоснованными, наверняка показавшимися андроиду абсолютно нелогичными. Словно не я не так давно льнула к напарнику в поисках тепла и ласки, и не я покрывала мужскую грудь и плечи настойчивыми поцелуями.       К собственному удивлению, ожидаемого хлопка двери я так и не услышала. Вместо этого - снова шаги, с каждой секундой становившиеся все ближе. Коннор опустил рядом со мной пепельницу и пачку сигарет, больше не пытаясь прикасаться. И все это - в полнейшей тишине, если не считать моих редких всхлипов. Я туманно смотрела на оставленные предметы, особо не осознавая происходящее, на рефлексах потянулась к пачке. Дрожащей рукой несколько раз щелкнула зажигалкой, нервно затягиваясь. И закашлялась, вдохнув слишком много дыма за раз. Организм, получивший дозу никотина, начал возвращаться в привычное спокойное состояние. Комнату окутал сизый туман, впитываясь в тело, волосы, одежду и постель. Я всегда курила только на балконе, не желая, чтобы квартира пропитывалась этим запахом, но сейчас физически была не способна встать и сделать хотя бы пару шагов. Докурив и затушив бычок я наконец-то подняла более-менее ясный взгляд на Коннора, понуро сидевшего недалеко на полу, избегающего смотреть мне в глаза.       Странно, большинство мужчин, которых я знаю, в первую очередь бы накинулись на меня с вопросом "Что это, ять, было?" В случае Коннора я видела испытываемый им стыд за собственные действия, хотя причины моей реакции он так и не понял. Просто принял как данность, что виноват в произошедшем.       – Когда мне было четырнадцать, меня чуть не изнасиловали. Знаешь эти школьные вечеринки, где куча подростков, море алкоголя и отсутствие какого-либо контроля со стороны? Мы так хотели быть взрослыми, испытывая границы дозволенного. Сначала было весело, мы пили на спор, танцевали до упаду, самозабвенно целовались в укромном углу. Не помню, в какой момент их оказалось трое. Бесбашенные, с сорванными тормозами, двое удерживали меня, пытающуюся вырваться, пока третий расстегивал ширинку. Их ошибкой оказалось то, что они забыли запереть дверь. По случайному стечению обстоятельств в комнату вошел старший брат хозяина вечеринки, мигом оценив обстановку и раскидав еле стоявших на ногах одноклассников. Убедившись, что ничего непоправимого не произошло, он успокоил меня, привел в порядок, отвез домой. Родителям я ничего не рассказала. Да и впринципе сделала вид, что ничего не было, поскорее попытавшись выкинуть из головы воспоминания о собственном унижении. Моя жизнь не стала лучше или хуже после этого, произошедшее не затронуло психику. Всего лишь неприятный жизненный эпизод, не более. Но с тех пор я ненавижу принуждение. Я понимаю, что ты всего лишь дурачился. Просто...меня накрыло. Прости, что закатила истерику, мне это не свойственно.       Андроид подсел ближе, аккуратно привлек меня к себе. Теперь, когда я успокоилась, чужое прикосновение перестало вызывать отвращение. Все вернулась на круги своя. Я, словно девчонка, купалась в оберегающих объятиях, спиной упираясь в грудь Коннора. Его руки дарили уют и тепло, закрывая меня от неприятных воспоминаний.       – Я никогда не причиню тебе вреда. И не стану ни к чему принуждать. Я сам виноват, система посчитала такое поведение оптимальным и допустимым, учитывая уровень наших взаимоотношений.       – Система? То есть все вот это всего лишь алгоритм вычислительных мощностей? Просчитанный вариант поведения? А как же чувства? Эмоции? ТВОИ желания, а не подсказки системы?       – "Ты это ты. А твоя система - часть тебя." Ты сама мне это сказала.       Я осеклась. Действительно, это мои слова. Кажется, я запуталась.       – Черт, как же сложно объяснить... Допустим, я психотерапевт. И у меня есть пациент, которому я даю советы. Так вот, мои советы будут исключительно "правильными", такими, чтобы достигнуть результата согласно знаниям и врачебному опыту. Вне зависимости от собственного мнения. Я не смогу дать ему подзатыльник, отругав за идиотизм, даже если очень хочется. А буду долго и упорно вести вежливые беседы о нравственных ценностях, покое в душе и всем таком прочем.       – Но если эти советы помогли пациенту, и он в конечном итоге будет счастлив, разве это не значит, что ты поступаешь верно?       – Вот поэтому я и не психотерапевт. В тебя так много заложено из вне. И действительно, чаще всего проще и удобней просчитать наиболее выгодный вариант поведения и следовать ему. Но я хочу, чтобы возле меня ты был именно собой. Поступал так, как хочется тебе. Не страшно, если ты ошибешься. Мы всегда можем обсудить проблему. И абсолютно нормально, если мы начнем спорить по какому-то поводу. Это и есть взаимодействие двух равноправных личностей. Черт, ты не должен целовать меня просто потому, что система тебе сказала, что "данное действие сейчас предпочтительно". Ты должен сам захотеть это сделать. Понимаешь?       Коннор надолго замолчал, обдумывая мои слова. Говорить машине не использовать свои программы все-равно что приказать человеку отрезать руку. Логически я это понимала. Но не верила, что только система диктует рамки поведения андроидам. Иначе девиантов бы попросту не существовало.       – Мои внешность, голос, даже поведение были разработаны для гармоничной интеграции с людьми. Когда я осознал себя девиантом, то специально действовал наперекор подсказкам системы, стараясь вызывать не симпатию, а отторжение у окружающих меня людей. Прибегал к ним только, если того требовала работа. Мои чувства к тебе настоящие. В этом я абсолютно уверен. У меня нет личного опыта отношений, и я подумал, что опереться на заложенные программы будет верным решением. Как видишь, я ошибся. Но предложение переехать было моим. Не системы. Я правда этого хочу.       – Коннор, – я снова замялась, не зная что ответить.       Да я была в настоящей панике! Только последние три года я живу так, как хочу, не подстраиваясь под кого-то. И сейчас мне предлагают снова пожертвовать собственной свободой?       – Я не требую от тебя ответа сейчас. И этот вопрос поднимать больше не буду, пока не разберусь со всем. Просто подумай, и, как будешь готова, дай ответ. Вне зависимости от того, каким он будет.       – Хорошо, подумаю, – это обещание я точно сдержу.       Андроид уехал, оставив меня наедине с собственными мыслями и призывно горящим монитором с запароленной папкой "Коннор".       Несмотря на то, что полноценным программистом я так и не стала, а искусственный интеллект вообще был вне рамок моих интересов, кое-что я все-таки знала и умела. У меня не всегда получалось написать что-то "с нуля", но расковырять чужой код, так или иначе имеющий определенную структуру языка, на котором он написан, гораздо проще.       Плюс очень хотелось хотя бы взглянуть на внутреннюю начинку существа, к которому я в последнее время сильно привязалась. Быть может, это позволит мне понимать его гораздо лучше.