Чумной город

Университет Монпелье, Юг Франции, январь, 1348 год. В аудитории было как всегда шумно. Студентам разрешали самостоятельно провести вскрытие, надев все необходимое снаряжение доктора. Все присутствующие — их количество было сведено к минимуму — в целях безопасности надели маски в форме клювов, набитых пахучими травами. Нагой труп лежал на всеобщем обозрении на деревянном операционном столе. Над изъязвленном черными чирьями телом его, несмотря на зимнее время года, витали мухи. — Перед вами — умерший от чумы человек. Телу не больше двух дней, — Лекторским тоном вещал профессор в белой маске с алыми линзами, единственной среди присутствующих. Распространное среди врачей поверье гласило, что красное стекло защищает от пагубного воздействия Марса. — Ваша задача — научиться вырезать, вскрывать и прижигать бубоны по необходимости, чтобы позже вы могли использовать эти навыки на практике, на живых пациентах. — Но, профессор Клебер, как мне понять, который из способов уместен в случае с этим больным? — спросил один из юношей-студентов со ланцетом в руке, тот, которого против желания первым приставили к омерзительному зловонному трупу. Вопрос был неожиданным, и каких-либо точных сведений для ответа у профессора не было, да и быть не могло. Но, как и всегда в подобных ситуациях, учёный муж нисколько не смутился, дабы не уронить лицо перед аудиторией, и невозмутимо взялся за разъяснение. — Все зависит от размера и расположения бубона, Эммануэль. Видно, ты плохо слушал мои лекции. Менее смышленые ровесники Эммануэля давно смекли, что преподавателю не стоит перечить и задавать лишних вопросов, и лишь посмеивались, глядя на сокурсника. — Мелкие бубоны можно смело удалять, — уничижительным, как для глупца тоном продолжал доктор Клебер, — Но не следует слишком усердствовать и возиться с пустулами! А что насчет средней величины воспаленных узлов, то, безусловно, самым очевидным решением будет... Никто так и не услышал, что касалось бубонов средних размеров, так как двери в аудиторию распахнулись, что было само по себе немыслимо — во время учебно-исследовательских вскрытий входить и выходить из аудитории строго запрещалось. Все разговоры мгновенно смолкли, взоры всех устремились на вошедшего. В аудиторию не ворвался, но размеренным шагом прошел некто в темном, потрепанном дорожном плаще с раздвоенными полами, в коричневой кожаной маске Чумного доктора с металлическим кончиком клюва и в черной широкополой шляпе с высокой тульей, охваченной у основания ремешком с блестящей бляшкой. В руке незнакомец держал трость с полированным набалдашником в форме вороньей головы. Он явился в помещение как на собственную территорию и обвел ее долгим, нечитаемым взглядом. — Извините что прервал ваш урок, профессор, но боюсь у меня для вас не лучшие новости, — произнес властный голос в воцарившемся затишье. — Сперва назовитесь, — нетерпеливо потребовал доктор Клебер. Он очень не любил, когда его перебивают. — Мое имя в условиях царящей эпидемии давно забыто. Люди называют меня Корвус. — Corvus? — надменно переспросил лектор, — Я предпочел бы разговаривать с настоящими людьми, а не с вóронами! — Распустите студентов, профессор Клебер, — Не обратив на претензии ни малейшего внимания, сказал Корвус, — Дело не для их зеленых ушей. — Вы изволили прийти в Университет в учебное время — с чего бы мне прерывать организованное занятие? Вы хоть представляете, чего нам стоило достать и безопасно привезти сюда труп? — возмутился преподаватель медицинских наук. — Ставлю вас в известность: скоро такие трупы будут в избытке валяться на улицах, у вас под ногами, — небрежно, растягивая каждое слово, ответил ему уверенный голос из-под маски, и его насмешливый, недобрый тон почему-то не давал усомниться в правдивости его слов. Студенты переглянулись и между ними пошел испуганный шепоток. В сложившейся обстановке у профессора не оставалось выбора. — Хорошо. Я вас выслушаю, и позже мы со студентами продолжим занятие. Всем выйти! Группа студентов торопливо и с облегчением покинула аудиторию. Когда двери за ними со стуком закрылись, а на месте осталась только небольшая кучка профессоров, Корвус немедленно заговорил: — Как вы все уже знаете, эпидемия Черной смерти берет начало в Марселе. Уже через месяц она, подобно язве, перекинулась на провинции на подступах к Авиньону. Сейчас там царит паника. Чума движется по всему побережью, и быстро. Совсем скоро она доберется и до вас. — Этим мы и занимаемся, — задрал клюв доктор Клебер, — Мы готовим лекарей для помощи в борьбе с вышеупомянутой новоявленной болезнью, своего рода проказой пятнадцатого века. Монпелье полон учеными и образованными людьми, и потому должен выстоять. Наши студенты помогут окрестным селениям и городам. На пришельца, похоже, возвышенные патетические речи не произвели никакого впечатления. — Вы зря тратите время. Пока вы со студентами учитесь иссекать бубоны, чума уже доберется до вашего города, и тогда никакие стены, никакие алмазные порошки, никакие травы не помогут. Это давно уже поняли в Марселе. Я хочу, чтобы поняли и вы здесь, пока не стало поздно. Профессор Клебер и другие присутствующие обменялись недоуменными взглядами. — И что вы предложите нам сделать? — задал вопрос один из профессоров. — Карантин. Тем, кто покуда еще здоров, лучше не высовываться из своих жилищ и не сообщаться с остальными. Что касается зараженных, то здесь все достаточно просто: пусть все больные в городе, вместе с их домами, со всем их имуществом и даже богатством, будут сожжены. Сделать это надлежит как можно скорее. В таком лишь раскладе источаемая ими зараза не перекинется на прочих. И тогда, ручаюсь вам, вы и весь ваш город останетесь спасены, и участь, постигшая Марсель, вам грозить не будет. За столом профессоров водворилось испуганное молчание. — Вы...Я не ошибся, вы предлагаете сжигать живых людей? — изумился кто-то из преподавателей. — Живых мертвецов, вы хотите сказать. — поправил Корвус, — Да. Его последняя фраза вызвала возмущение и ажиотаж среди круга ученых светил. — Это противоречит здравому смыслу! — категорично заявил скрипучий престарелый голос одного из профессоров. — Профессор Дюмаж прав, Корвус, — Клебер поднес к своей красноглазой маске круглую увеличительную линзу, чтобы лучше видеть своего собеседника. — Мы не наделены той властью, о которой вы, кто бы вы ни были, говорите, и это восстает против наших понятий о самой сути медицины. — Речь не о медицине, а о жизнях людей. Архиепископ Джованни Висконти первым опробовал этот метод. Как видите, профессор, огонь уже показал свою эффективность — в Милане меньше всего больных. — Город, где живет архиепископ, или Папа, естественным образом находится под сенью благодати Господней! — поучительным тоном возразил все тот же профессор Дюмаж. — Я поговорил с кардиналом Святой Инквизиции, Луи Ферье де Сент-Пьером. Он одобрил изложенную мной стратегию, — многозначительно изрек Корвус и окинул присутствующих взглядом, в котором угадывалось превосходство. Профессора в клювоносых масках переглянулись. Открыто выразить несогласие с методами Святой палаты значило бы погубить свою репутацию. Но в годы чумы, тем не менее, институт Чумных врачевателей всё-таки пользовался бóльшим авторитетом. — Вы не можете сжигать всех людей заживо, больного вместе со здоровым! — повысив голос, категорично заявил профессор Клебер, — Даже инквизиторы — и те не казнят еретиков в одном пламени с добрыми католиками. И потом, — он блеснул линзами, — Быть может вы забыли, но все мы давали клятву Гиппократа. Мы лекари. Лекари не содействуют смерти, Корвус. Они помогают больным. Доктор со странным прозвищем Корвус как ни в чем не бывало достал из внутреннего кармана небольшую флягу и звучно вынул пробку. — Ваши методы никого не спасают, — хладнокровно возвестил он горькую истину, — Больные как умирали, так и умрут, с кровопусканием или без него, а их гниющие трупы несут угрозу здоровым жителям. Все родственники, слуги и те, кто просто находится рядом с телом мертвеца, рано или поздно уйдут за ним в могилу, — символически проходя мимо трупа, доктор полил его тонкой струйкой из фляги, — Но если пресечь очаг заражения накорню, можно спасти всех остальных. Что по-вашему лучше — спасти одного человека из сотни, сожегши без жалости всех зараженных, или дать чуме уничтожить всех до единого? В зале повисла гробовая тишина, нарушаемая шуршанием кожаных перчаток и книжных записей. Корвус привычным движением чиркнул спичкой о носок сапога, высекая искру. — То, что вы предлагаете, бесчеловечно, — с серьезностью в притихшем голосе произнес наконец профессор Клебер. — Нет, профессор, — Мужчина скинул горящую спичку на стол с мертвецом. — Человечество спасет лишь очистительный огонь. Желтые языки тут же вспыхнули и заплясали перед их взорами. На этом незнакомец покинул аудиторию, предоставив приведенным в замешательство профессорам Монпелье лишь наблюдать, как пламя жадно слизывает пролитое масло и мало-помалу разгорается на их глазах, очерняя и обугливая кожу мертвого и вскоре полностью охватывая неподвижное тело.