Клинок сердца

      Всё сложилось, сплелось в одну нить, влилось в реку Силы, которую Тора видела, закрывая глаза. Лирна под её присмотром разобрала меч, почистила, Тора предложила его подновить, заполировать царапины, выправить вмятины, но Лирна сказала — нет, пусть остаётся таким, как есть. Может быть, потом. Тора согласилась без возражений. Это было правом Лирны — и в случае, если она сама хотела таким образом сохранить память о том, кого даже не знала, и если ей просто нравился бывалый вид оружия. Тора всё больше доверяла ей собственные решения, отступая и глядя со стороны, готовая помочь и подсказать, но позволяя Лирне лучше узнать саму себя. Иногда Лирну это пугало, иногда ей казалось, что Тора отдаляется, но Тора чувствовала её страх и была рядом, чтоб развеять его, и в конце концов Лирна поняла — Тора не отдаляется от неё, она приближается к Силе. И чем ближе она к ней, тем ближе и к Лирне, просто чуть иначе, чем раньше. Что-то переменилось в ней после истории с Робином и мечом, Лирна не знала точно, что, но видела, как её мастер меняется. Тора становилась ещё спокойнее и увереннее, и, как и всегда, эти покой и уверенность передавались Лирне.       — Ты настолько сильно волновалась, что мы не найдём для меня меч? — как-то раз спросила Лирна, поражённая внезапной догадкой.       — Волновалась, — кивнула Тора. — Об этом и о многом другом. За много лет я так привыкла скрывать свою связь с Силой, что не заметила, как ослабила её. Всё, что произошло тогда у Робина, показало мне это. Я увидела себя и то, чего не видела раньше. Знаешь, я в тот момент на секунду подумала, что учитель был ещё жив, когда я его оставила. Что я его бросила. И я оказалась не готова в этому.       — Но ведь это не так? — с тревогой спросила Лирна, и Тора покачала головой.       — Нет. Это была ложь, иллюзия, которую породили мои собственные страх и гнев. Это то, что ты почувствовала тогда. Прости, что напугала, но и хорошо, что ты увидела, как всё может запутаться, когда позволяешь эмоциям полностью поглотить себя и теряешь способность видеть ясно.       — А как ты поняла?       Тора пожала плечами и ненадолго задумалась.       — Когда держала в руке меч, смотрела на Робина и понимала, что готова его убить. Он испугался, но буквально на секунду, а потом… у него взгляд изменился. Он смотрел на меня, как на угрозу, подобрался весь и просчитывал, как ему выжить. Ты не заметила?       Лирна мотнула головой.       — Нет, я на тебя смотрела.       Тора рассеянно кивнула.       — Это было, как на войне, — продолжила она. — Так он смотрел. Как загнанный в ловушку враг. Или как… — она задумалась на секунду и опустила глаза. — Когда люди долго живут в зоне военных действий, они привыкают считать, заучивают, что все вокруг — враги. Любой солдат — твой, чужой, вообще любой проходящий мимо может оказаться врагом, — она снова замолчала и покачала головой. — Но даже на территории врага на джедая так смотрели не все. Даже там знали: джедай не враг, если ты не сражаешься с ним. И Робин так считал. И ошибся. Вот что я увидела.       Она взглянула на притихшую Лирну и улыбнулась.       — И тогда я остановилась. Как ты в своём испытании. Заставила себя остановиться и обернуться, увидеть всё, как есть. И будто очнулась. И вспомнила, что знаю — этот меч забрали у мертвеца. Я ведь всегда это знала, я почувствовала его смерть, когда он перестал дышать. Просто в тот момент, у Робина, я ощутила её снова. Но не потому, что Робин был причастен к ней, а потому, что путь моего мастера завершился там, снова соединившись с моим.       Потому что тот, кто идёт с Силой, никогда не один, думала она. И, глядя тогда в глаза Робина, она смотрела через них на себя, и охватившие её гнев, горе и сомнения развеивались под этим взглядом, как пепел на ветру, и в очистившемся воздухе ей открывался узор этого мира, и она видела череду тех, кто был до, и будет после, и себя в ней. Той, кем она должна быть, и кто она есть.       Мастер Зиндо бы не позволил ей забыть о том, что всегда можно видеть яснее и никогда не стоит думать, что понимаешь всё. Впрочем, именно он и не позволил.       Тора хмыкнула и покачала головой.       — Через столько лет он всё ещё продолжает указывать мне путь. Надеюсь, я смогу сделать для тебя то же.       — Я думала, ты этим и занимаешься, — заметила Лирна.       — Самая занудная на свете девочка-падаван, — напомнила Тора.       Самая занудная на свете девочка-падаван предпочитала прояснять всё до деталей, вот это было её личным качеством: ни Тора, ни мастер Зиндо не были так дотошны.       — Ты уверена, что не хочешь забрать меч себе? — спросила она через несколько дней после того, как его получила.       Тора покачала головой.       — Нет, он твой. Точно.       — Я всё ещё иногда не уверена, — смущённо сказала Лирна, Тора улыбнулась, протянула руку и легонько дёрнула её за ухо. Серебряная цепочка дрогнула и закачалась.       — Уверена. Не придумывай. Я вижу, как ты его держишь. Ты чувствуешь, что он твой. И я не жалею об этом и не завидую, я рада.       Лирна взглянула на неё искоса и тоже улыбнулась.       — Ну ладно, да. Уверена.       — Так и должно быть, — согласилась Тора.       Лирна глубоко вдохнула, закрыла глаза и вернулась к мечу. Рукоять медленно поднялась в воздух и начала раскручиваться, распадаясь на детали. В старые времена падаваны сами собирали свои мечи, но Лирне достался уже готовый, и Тора хотела, чтобы она укрепила связь с ним и узнала всё, что нужно, научившись безошибочно и легко разбирать и собирать его с помощью Силы.       — Мастер Зиндо дал мне так много, — задумчиво проговорила Тора, глядя на медленно вращающиеся вокруг кайбер-кристалла детали, — больше, чем я могла ожидать. И даже после смерти он дал ещё что-то, настолько важное, моей ученице.       — Тётя говорила, — отозвалась Лирна, не открывая глаз и не теряя концентрации, — что мы живы, пока нас помнят.       Тора хмыкнула и мягко возразила:       — Не думаю, что это имеет значение. Неважно, помнят нас или нет, мы существуем, пока есть Сила, а Сила есть всегда, и мы её часть. После твоей и моей смерти, возможно, никто не будет помнить о моём мастере. Возможно, никто не будет помнить ни меня, ни тебя. До войны в Ордене было немало джедаев, предпочитавших жить отшельниками, затворниками. Они не сражались, не вписали свои имена в историю, некоторые не общались почти ни с кем, даже с другими джедаями. Она изучали Силу, искали новые пути, или просто стремились к совершенству. Кто-то оставил после себя новые открытия, кто-то не оставил даже записей в архивах. Потом война затянула всех, под конец и затворники были вынуждены выйти из храмов. Теперь нет ни их, ни архивов, ни памяти. Но это не имеет значения. Ты часть того мира, в котором жили они, и они часть мира, в котором живёшь ты. Мир живёт, и ничто в нём не пропадает бесследно. Помним мы имена тех, кто давно мёртв, или нет.       Детали меча соединились и защёлкнулись, Лирна подняла руку, сжала рукоять ладонью и открыла глаза.       — Джедай живёт не для того, чтобы оставить след в мире, — закончила Тора. — Иногда лучший джедай тот, кто не оставил следов.       Вскоре Робин принёс весть, что Кейнан и Эзра точно смогли выбраться с Атоллона живыми, если конечно это не были какие-то ещё новые джедаи. Тора кивнула, улыбнувшись, и сказала:       — Это были они.       — Вы и так знали? — спросил Робин.       — Да, — ответила Тора.       Она и правда знала, уже без сомнений и догадок. Слушай, говорил мастер Зиндо, и она слушала. Чувствуй, говорил он, и она чувствовала.       Лирна была полна энтузиазма и тренировалась с мечом до изнеможения — и делала успехи. Но всё же ещё не была готова к тому, чего ждала Тора.       Осень подходила к концу, плоскогорье отцвело и сменило пурпур и янтарь на бурый покров. Волки начали подходить ближе, и Тора с Лирной теперь слышали их вой почти каждую ночь. Дни стали холоднее и воздух сменил запах с влажного, землистого и мягкого, на лёгкий, пронизывающий, бесцветный запах зимы. И тогда Тора в первый раз ощутила предчувствие, словно ветер принёс его, шепнул своим тихим голосом ей в уши. И она слушала, закрыв глаза, открывая себя Силе и принимая её движение.       «Предчувствие будущего и видения о будущем — скользкое знание, — говорил мастер Зиндо. — Ты можешь видеть отрывки, но не представлять, что они значат на самом деле. Не пытайся выстроить твёрдую картину будущего на их основании. Но слушай, и запоминай, и принимай знание, которое тебе дают, не оценивая его и не позволяя себе иллюзий, что теперь всё понимаешь. Чем более открыто и беспристрастно ты воспринимаешь послания Силы, тем лучше понимаешь их. Сделай приготовления к тому, что показано ясно, и жди… чего угодно, на самом деле. Мой опыт говорит мне именно так. Жди чего угодно».       На следующий день Тора съездила к Робину и сделала приготовления к тому, что видела ясно. И стала ждать, прислушиваясь и улавливая каждое изменение. Со временем предчувствие становилось всё сильнее, и она понимала, что время подходит. Скоро он найдёт их.       Он пришёл через две недели, Тора ощутила его приближение за полдня, во время утренней медитации. Она открыла глаза и окликнула Лирну, сидевшую рядом.       — Мы едем к Робину. Возьми меч и кое-какие вещи. Возможно, ты задержишься у него.       — Я? — переспросила Лирна.       — Ты, — кивнула Тора. — Я не останусь. Быстрее, собирайся, я объясню всё на месте.       Лирна хотела задать ещё вопрос, но Тора прервала её, подняв руку.       — Сейчас просто сделай, о чём я прошу, Лирна. Времени не так много. Иди.       Лирна послушалась, кивнула и побежала в дом.       Тора медленно обвела взглядом плоскогорье, подняла лицо к высокому, прозрачному, уже почти зимнему небу и глубоко вдохнула. Сегодня всё должно было измениться, она ощущала это так же ясно, как в день, когда встретила Лирну. Она проводила взглядом клин перелётных птиц — наверное, один из последних, большинство уже улетели, — потянулась, легко поднялась с земли и пошла за Лирной.       Они добрались быстро, Тора гнала во всю, и Лирне приходилось держаться так крепко, что не оставалось сил на расспросы. Робин, увидев их на пороге, расплылся в улыбке, но тут же стал серьёзен, когда Тора сказала:       — Сегодня. Он идёт.       — Заходите, заходите, — заторопился Робин, уступая им дорогу. — Он уже здесь?       — Ещё нет, — ответила Тора, — но скоро будет. Я думаю, через пару часов.       — Вы уверены, что это сработает? — озабоченно спросил Робин, закрыв за ними дверь и опуская шторы на высоких окнах.       Тора пожала плечами.       — Нет, но и других вариантов у меня тоже нет. Ей слишком рано сражаться с таким, как он.       — Да о чём вы? — не выдержала Лирна.       Робин удивлённо взглянул на Тору.       — Вы ей не рассказали?       — Не было нужды, это только мешало бы, — ответила Тора.       — Да о чём? — ещё сильнее возмутилась Лирна.       Робин закончил с окнами, деловито потёр ладони и сказал:       — Я всё подготовлю, пока вы ей объясняете.       И ушёл в задние помещения. Тора обернулась к нетерпеливо хмурившейся Лирне, положила ладони ей на плечи и спокойно сказала:       — За нами пришёл инквизитор.       — Что? — ошарашенно переспросила Лирна. — Когда? Как ты узнала?       — Сейчас. Он скоро будет здесь. Я давно ждала его, чувствовала, как он нас ищет, и знала, что найдёт. Слушай меня. У меня есть план.       — Мне он уже не нравится наверняка, — выпалила Лирна.       — Поэтому я тебе его и не рассказывала, — терпеливо объяснила Тора. — Ты захочешь сражаться, но ты ещё не готова к такому. Ты останешься здесь. Робин даст тебе лекарство, и ты заснёшь. Так глубоко, что всё в твоём теле замедлится, и я надеюсь, что, пока ты так спишь, инквизитору будет сложнее выследить тебя.       — Тогда почему ты не сделаешь то же самое? — спросила Лирна.       — Потому что я должна разобраться с ним.       — Не должна, — упрямо возразила Лирна, — ты тоже можешь спрятаться, и он уйдёт, и не узнает, что мы здесь.       — Я не уверена в том, что это сработает, — мягко ответила Тора. — Попытаться победить его — наш единственный шанс. Если я засну, а он всё же найдёт нас, я не смогу сражаться.       — Тогда позволь и мне!       — Слишком рано, — повторила Тора. — Прошу тебя, доверься мне. Вряд ли это займёт много времени. А потом я вернусь и разбужу тебя.       — А если нет? Ты сможешь победить его? Если ты так уверена, почему ты не берёшь меня с собой? Я могу помочь.       Тора улыбнулась и сделала то, что наконец заставило Лирну замолчать, в первую очередь от изумления: закрыла ей рот ладонью.       — Лирна. Остановись. Успокойся. Слушай. Вспомни, чему я тебя учила. Джедай следует за Силой. Это я и делаю. И ты должна. Всё будет хорошо. Один раз мне уже удалось его победить. Ты поможешь мне тем, что я не буду волноваться за тебя. Сейчас это самое лучшее. В этот раз. Пожалуйста, просто поверь мне.       Лирна ещё пару секунд смотрела на неё, а потом опустила глаза и вздохнула, соглашаясь.       — Хорошо, — сказала Тора, убрав ладонь и положив руку обратно Лирне на плечо. — Всё будет хорошо, — повторила она.       Робин провёл их через закрытую от всех личную часть дома, где они ни разу ещё не были, и дальше — в подвал. Лирна застыла на середине лестницы, открыв рот, а Тора только покачала головой и со смехом заметила:       — Если спуститься ещё ниже, у вас там не найдётся закопанного в землю звёздного разрушителя, к примеру?       — Как знать, — весело отозвался Робин. — Если хорошенько-то покопать.       Тора кивнула, будто приняла его слова совершенно всерьёз, и огляделась внимательнее. В этом подвале можно было пережить небольшую войну, а вынеся всё добро — изрядно обогатиться. Помимо всего необходимого на случай длительной осады, здесь было полно ценных вещей, а некоторые совмещали в себе то и другое, как, например, мандалорский шлем и даже, к окончательному изумлению Торы, реактивный ранец.       — Да что у вас за дела с мандалорцами? — спросила она.       — Было время, — загадочно ответил Робин. — Но вы наверняка не захотите об этом знать, мастер джедай.       — О нет, очень даже захочу, — возразила Тора. — Первым делом после.       — Лирна, подойди, — позвал Робин, Лирна взглянула на Тору, и та кивнула. — Мы положим тебя сюда, — сказал Робин, похлопав по стеклянной крышке медицинской капсулы, почти такой же, как та, в которой увозили раненого Роджера. — Она старая, но исправная. Так мы создадим все нужные условия, и я смогу следить за твоим состоянием.       Он поднял крышку и ободряюще похлопал Лирну по спине.       — Давай, залезай.       Лирна снова обернулась к Торе, будто в нерешительности, как той сначала показалось, но почти сразу она поняла: Лирна не колеблется. Тора не успокоила её окончательно и не убедила, но Лирна слушалась, потому что верила ей, и на секунду Тора пожалела, что ничего не рассказала заранее. Она подошла, опустилась на одно колено, так, что Лирна теперь смотрела на неё сверху вниз, взяла её за запястья и сказала, улыбнувшись:       — Время сражаться и время уходить, помнишь?       Лирна снова кивнула.       — Сейчас ты уходишь, чтобы сражаться, когда будешь готова. Так нужно.       — Ты не сможешь вечно так делать, — серьёзно предупредила Лирна.       — Я знаю, — ответила Тора. — И не буду. Обещаю.       Лирна высвободила руки, наклонилась и коротко обняла Тору, отстранившись быстрей, чем Тора успела обнять её в ответ.       — Удачи, — сказала Лирна. — Да пребудет с тобой Сила. И возвращайся, пожалуйста.       — Вернусь, — ответила Тора, сжала на прощание её ладонь и поднялась.       Лирна залезла в капсулу, Тора встала рядом и через стекло смотрела, как она сначала несколько раз сонно моргнула, потом закрыла глаза и отключилась.       — Проверить бы, — с сомнением сказала Тора. — Но, боюсь, я всё равно буду её чувствовать в любом случае, да и времени нет.       — Я тоже слышал, что это работает, — успокоил её Робин. — Она будет практически в коме, жизненные показатели минимальные. По слухам, так вытащили одного падавана чуть ли не с Корусанта во время охоты на джедаев.       Тора вздохнула.       — Этот самый падаван убедил бы меня лучше.       — Ну извините, чего нет, того нет, — развёл руками Робин, Тора глянула на него исподлобья и хмыкнула.       — Держите коммуникатор под рукой, я постараюсь связаться, если понадобится. И если я не вернусь, но план сработает, вывезите её, как того падавана. И свяжитесь с Сопротивлением, найдите…       — …Кейнана и Эзру, я знаю, — ответил Робин и улыбнулся.       — Да ну вас, Робин, — махнула Тора рукой. — Хоть бы что оставил. Всё разнюхал.       — Старая школа, — довольно пробурчал Робин.       Он проводил её до дверей и сказал, как и Лирна, и как сам говорил всегда:       — Да пребудет с вами Сила.       Она обернулась, кивнула и ответила:       — И с вами. И спасибо, Робин. Я знаю, что прошу слишком многого…       — Не надо, — прервал он. — Джедай не просит больше, чем ему могут дать.       Она улыбнулась и не стала возражать. Робин махнул рукой ей вслед, и она махнула в ответ, не обернувшись. Она проехала через весь город и направилась обратно к плоскогорью. Инквизитор найдёт её там. Он стал сильнее и сможет почуять её, а она собиралась сделать всё, чтобы ему это удалось без труда.       Всё как в самом начале, думала Тора, как в день, когда Сила привела её к Лирне. Тогда весь город узнал о джедае — сегодня, чем бы всё ни закончилось, никто не узнает о них. С тех пор прошло почти три года, и Тора верила: что бы ни случилось, Лирна станет той, кого она увидела в ней тогда. Даже если останется одна, даже если ей никто не поможет. Наверное, так же думал мастер Зиндо, оставляя её в пещерах, наверное, он видел то же, что видела Тора, приглядываясь к Лирне последние недели, особенно с тех пор, как поняла, что инквизитор идёт за ними, и приняла решение не бежать. Впервые она так ясно разглядела, насколько они похожи в своей настойчивости и уверенности, и понимала: не вернись она сегодня — и Лирна даст свои клятвы, возможно, основанные на той же лжи, на какой были основаны её собственные, возможно, она будет ошибаться, сбиваться с пути, путаться и отчаиваться, но, как и Тора, она найдёт выход. Никогда так сильно, как в последние недели, она не восхищалась тем, на какую железную дисциплину способна Лирна, какую сосредоточенность она умеет поддерживать, она так многому научилась за три года, что даже меч в руках держала, будто он принадлежал ей с рождения, просто по какой-то случайности достался только теперь. Она была упряма, но не бессмысленным упрямством своеволия и страха оказаться неправой, а чистым намерением достичь цели, готовностью преодолевать неудачи и верой в то, что в конце концов преуспеет. Она так сильно изменилась с тех пор, как они встретились — и не изменилась совсем. Всё, что Тора видела в ней сейчас, было частью той девочки, которую она встретила три года назад, и которая согласилась пойти с ней, поразив её своей уверенностью. Лирна уже тогда ощущала зов Силы гораздо сильнее, чем могла предположить Тора, и никогда не перестанет его слышать. Она может сделать любой выбор, стать кем угодно, прожить какую угодно жизнь, но, как уже, наверное, знал и мастер Зиндо, когда задавал Торе вопрос о выборе, так и Тора знала, какой выбор сделает Лирна. Возможно, тогда, очень давно, они оба были правы: и мастер, и его падаван. Каждый джедай делает выбор, но, возможно, некоторые рождены, чтобы стать джедаями.       Так Тора ждала. Без сожалений и страха, без тревоги и горечи, отбросив опасения и надежды, видя так ясно, что осталось только одно: здесь и сейчас. И Сила, связывающая всё.       К полудню инквизитор пришёл, и она поднялась с земли ему навстречу.       Он остановил гравицикл неподалёку и подошёл пешком.       — Тебя было нетрудно найти, — сказал он. — Ты ждала меня?       — Давно, — ответила она, и он кивнул.       Большинство из них носили маски, но он, как и в прошлый раз, поднял чёрное, матово-зеркальное забрало, а потом и вовсе снял шлем и оставил его на ручке гравицикла. Она рассматривала его узкое смуглое лицо с большими, чуть раскосыми чёрными глазами и пыталась вспомнить, видела ли его раньше, до всего этого.       — Я знаю тебя, — сказал он, будто откликаясь на её мысли.       Тора пожала плечами.       — Мы встречались несколько лет назад, рада, что ты меня помнишь.       — Нет, — ответил он и пояснил, сделав ударение на последних словах: — я знаю, кто ты. После той первой встречи с тобой и твоим падаваном я покопался в архивах. Ты в курсе, как мало представителей твоей расы было в Ордене? — безмятежно спросил он, и Тора вздохнула — конечно, она знала, её народ вообще был малочисленным. И инквизитор снова вторил её мыслям: — Может, потому, что вас вообще мало. В общем, проведя небольшое исследование, я довольно быстро установил, кто ты. Твой мастер оказал тебе большую услугу, обставив всё так, будто ты тоже погибла. Он был умным, не могу не признать.       — И что тебе даёт твоё новое знание? — спросила Тора, и теперь уже он пожал плечами.       — Ну, кое-что сверх того, что я видел, когда мы сражались в прошлый раз, падаван мастера Гир-Канно. Ты ведь, похоже, хранишь верность тому, чему учил тебя он. Плюс — я буду знать, чью голову принёс. — Он покрутил в воздухе кистью, затянутой в чёрную перчатку, и поморщился. — Фигурально выражаясь, конечно. И да, я пока никому не рассказал, чтоб не было ещё охотников до выжившего падавана.       — Я больше не падаван, — ответила Тора. — Не повезло тебе.       Он рассмеялся, насмешливо поклонился и провёл ладонью по коротким чёрным волосам, отбрасывая их со лба.       — Прости, рыцарь-джедай. Или мастер? Ты, кстати, хорошо спрятала свою ученицу, но я найду её, куда бы ты её ни отправила.       «Отлично, — подумала Тора. — Он решил, что её нет на планете, поверить не могу, что это сработало».       Инквизитор снял со спины меч и активировал двойной красный клинок.       — И поскольку мне ещё её искать — давай-ка начнём.       Но Тора медлила, не двигаясь с места и не снимая с пояса меч, и он тоже не стал нападать, а склонил голову набок и смотрел с интересом, ожидая, что ещё она хочет сказать. Ему, похоже, некуда было торопиться, и это убеждало Тору в том, что он сказал правду: никто, кроме него, не знает о них. Она, прищурившись, взглянула на небо поверх его головы.       — Ты помнишь старые суеверия, которые мы пересказывали друг другу детьми? — спросила она, и он приподнял брови, не пытаясь скрыть своё удивление её вопросом. — Я не узнаю тебя, но в прошлый раз ты сказал достаточно, чтобы стало понятно, что ты был в Ордене.       — Я и не скрывал этого, — ответил он. — Но какое это теперь имеет значение?       — Суеверия, — продолжила Тора вместо ответа, — о том, что ученик повторяет судьбу учителя, и так далее, и так далее, пока кто-то не разорвёт этот круг и не создаст новый. Помнишь? — Он не отвечал, только всё так же внимательно разглядывал её, а она по-прежнему смотрела мимо него. — В день падения Ордена тысячи таких циклов были разорваны, и некоторые — созданы заново.       — И что, — насмешливо спросил он, — сегодня ты собираешься умереть за своего ученика, как твой мастер умер за тебя?       Тора улыбнулась, посмотрела ему в глаза, сняла с пояса меч и наконец активировала клинок.       — Ты не понял, — ответила она. — Я собираюсь разорвать круг. И создать новый.       — Попробуй, — сказал он и двинулся к ней.       «Наивысшее достижение, — говорил мастер Зиндо, — не в том, чтобы отдать свою жизнь за других, а в том, чтобы не отнять чужую. Мы сражаемся — и убиваем, неизбежно — и к сожалению. Наше предназначение никогда не было в этом, и не позволь этой войне заставить тебя забыть. Иногда нет другого выхода… но это не так. Выход есть всегда. Выбор есть всегда. Не лги себе, никогда не лги, что отнимаешь жизнь потому, что тебе не оставили выбора. Только честность позволит тебе сохранить ясность, и разум; любая же ложь — путь к Тёмной стороне. Как только ты оправдаешь себя — одной ногой ты уже там. Смотри на этот мир, Визта, и пытайся видеть его так, как видит Сила. Мы никогда не можем сделать это в полной мере, но всегда должны пытаться. И иногда ты будешь видеть так ясно, как это возможно. И тогда ты увидишь, что нет разницы между теми, кто скрещивает оружие. Что убивая другого, джедай убивает себя. Что твоя печаль — моя, и печаль твоего врага — твоя. Тебе не избежать убийств, не в наше время. И я не знаю, что за время наступит после, но всё больше опасаюсь, что оно не будет лучше. Но какими бы ни были времена, не позволяй им затуманить твой разум настолько, чтобы ты перестала видеть: всегда есть выход. Всегда есть возможность. Всегда есть выбор. И если твой выбор ведёт к смерти — будь достаточно честна, чтобы признать: ты несёшь ответственность за него. Убивает не Сила, убивает джедай».       И Тора была честной, потому что если она хочет защитить Лирну, то какой бы выбор ни сделала, он будет чего-то стоить, только если будет честным. Она не могла сказать точно, почему первым же её решением было остаться — не бежать, как они делали раньше, а принять бой, — но она знала, чувствовала, сразу и почти без раздумий, что на этот раз должна поступить именно так. Как сразу знала и то — и за две недели ожидания понимала всё яснее и спокойнее — что должна быть готова сделать две вещи: умереть и убить. И только если она встретит инквизитора готовой и к тому, и к другому, приняв оба исхода и смирившись с ними, только тогда она сможет победить. Она не сказала ничего Лирне не потому, что не хотела спорить, а потому, что это была не её ответственность и не её решение. Когда-то мастер Зиндо сделал свой выбор, и его ученица много лет задавалась вопросом, каким он был. Но теперь она больше не была падаваном, она сама защищала ту, кто будет после них, кого любила как дочь и сестру, кого мечтала отвезти в дом своего отца и брата и научить слышать песни духов в рёве бьющейся в стены бури, видеть движение Силы во взметающих землю смерчах и засыпать под вой ураганов, находя в них покой. И, может быть, она это сделает, а может быть — никогда не уйдёт с этой планеты, но если ради того, чтобы увидеть Дорин глазами Лирны ей придётся сделать выбор, которого она не делала уже много лет, он будет честным. Потому что тому, кто честен с собой, не страшна ложь, и тот, кто видит себя, видит Силу. И если она хотела победить, она не должна была видеть ничего, кроме Силы.       Краем глаза она заметила, как чёрный волк поднялся на гребень горы неподалёку и наблюдал за ними, стоя неподвижно и только поводя ушами. Небо совсем прояснилось, и ещё дававшее немного тепла осенне-зимнее солнце заливало плоскогорье, отбрасывая короткие полуденные тени. В километрах отсюда, в камере со стеклянной крышкой, спала безжизненным сном Лирна, а рядом с ней Робин в одной руке сжимал коммуникатор, пальцами другой перебирая старую тусклую металлическую цепочку, и подвешенный к ней резной каменный коготь то исчезал в его ладони, то выпадал из неё. Тора подняла меч и встретила первый удар.       Этот бой не был похож на предыдущий: Тора больше не отступала, а инквизитор больше не догонял, и они оба знали, что сегодня всё должно закончиться здесь. Она всё же получила небольшое преимущество в начале, пока ему потребовалось несколько мгновений, чтобы понять, насколько хорошо она подготовилась, но это не сильно ей помогло. Он быстро освоился и показал, что тоже не терял времени зря. Он чуть не достал её, сбив с ног, но она успела загрести ладонью и швырнуть каменную пыль ему в лицо, и уйти за то мгновение, которое он потратил, чтобы избавиться от помехи.       — Ты не понимаешь, с чем сражаешься! — крикнул он в какой-то момент.       — Это ты не помнишь, почему я сражаюсь, — ответила она.       Он отпрыгнул от неё и встал, балансируя, на вершине огромного поросшего мхом камня. Она тоже остановилась, выбирая позицию.       — Я как раз помню! — прокричал он. — Я всё помню, поэтому знаю, что всё это бессмысленно!       Она выжидала, и он рванулся обратно к ней, поняв, что она не собирается нападать из невыгодной позиции. Он атаковал быстро и яростно, гораздо стремительнее, чем в прошлый их бой, но Тора тоже стала быстрей, она уклонялась, скользила вокруг, нападала в ответ и их клинки высекали молнии, сцепляясь друг с другом.       — Ты сбежала, — процедил он. — Ты не видела их настоящей силы. А я видел! Если тебя не убеждает уже то, что они уничтожили Орден.       — Но мы выжили, — ответила она. — Меня это убеждает.       Теперь она оттолкнула его, он отлетел на несколько метров, упал, но тут же крутанулся вокруг себя, проведя борозду клинком в каменистой почве, и поднялся на одно колено, широко раскинув руки и глядя на неё исподлобья. Они оба тяжело дышали и начинали понимать, что, как и в прошлый раз, бой идёт до ошибки, и в этот раз они равны.       — В чём, джедай? — спросил он. — В том, что их можно победить?       — В том, что никто не может победить, — ответила она. — Не так.       — Ааа, — насмешливо протянул он, — философия твоего мастера?       — Да, — легко согласилась она. — И моя.       — Философия проигравших, — презрительно бросил он, поднялся в полный рост и крутанул меч в руке, направив клинок на неё. — И мертвецов.       Она глубоко вдохнула, когда он сорвался с места, и мир на мгновение замер, а потом она двинулась вместе с миром. «Иногда надежда идёт рука об руку со страхом, — говорил мастер. — Надежда — это прекрасно, но временами она только мешает. Ты надеешься — и в то же время боишься, что надежды могут не оправдаться. Отбрось и то, и другое. Не бойся и не надейся. Иногда тебе нужно быть в полной пустоте, чтобы просто принять то, что происходит». И не было ни надежды, ни страха. Она больше не видела инквизитора, его образ размылся, и осталось только движение Силы, только пустота. Она закрыла глаза. Волк на гребне горы царапнул когтем по камню и дёрнул хвостом. Ястреб в небе взмахнул крыльями, ловя поток, и снова поплыл, замерев. Слабый порыв ветра коснулся её кожи, кто-то будто шепнул ей в ухо настоящее имя её врага, и она поняла, как в прошлый раз: сейчас. И на выдохе скользнула вниз, в сторону, и нанесла удар.       Тора поднялась и повернулась к инквизитору, уже зная, что увидит. Он замер— а потом красные клинки погасли, и он тяжело упал на колени, прижимая ладонь свободной руки к груди, покачнулся и выронил меч. Тора убрала клинок и опустилась на землю перед своим врагом.       — Ты и правда больше не падаван, — хрипло сказал он.       — Мне жаль, что всё выходит вот так, — ответила Тора.       — Ни черта тебе не жаль, — устало возразил он. — Ты делаешь то, что решила. Давай, закончи, твоего кодекса уже нет.       Он прижал вторую руку к груди, хрипло втянул воздух и посмотрел ей в глаза.       — Убивая — джедай убивает и себя, — тихо сказал он, и Тора даже больше, чем самим словам, поразилась тому, что в них не было ни злости, ни презрения, которых она ожидала — только горечь. — Пусть философия твоего мастера станет для меня последним утешением. Тора Веторана, рыцарь джедай.       Он снова покачнулся, и мгновение она колебалась, растерянная, а потом отбросила сомнения, скользнула вперёд и подхватила его на руки, не дав упасть. Он привалился к ней, и она положила свою ладонь поверх его, сильнее зажимая рану.       — Нет, — ответила она. — Я не для этого здесь.