***
За окном уже темнело, а тревога только выходила из-за горизонтов разума, доминируя над бедным американцем. «Возьми трубку!» — пальцы уже на автомате набирают очередное сообщение, сразу же опять набирая номер русского. Гудки медленно и певуче тянутся и звенят в ушах. Это уже стало очередной мелодией за этот вечер, ведь дозвониться до своего уже парня — задача не из лёгких. Но это не просто звонки, чтобы США мог рассказать как он любит его, а это звонки, чтобы выяснить, где Россию черти носят. Мало того, что после вопроса Штата РФ решил убежать к себе домой, пытаясь побороть все свои чувства и побороть своё внутреннее «я», так ещё и трубку не берёт, сволочь! Но спешу вас «обрадовать»: здесь вина не Федерации. Он бы с удовольствием ответил на звонки брюнета, сначала выслушав всё негодование брюнета, что он его любит, заботится, а младший так поступает. Но по привычному сценарию США бы опять начал говорить о всём на свете, а сероглазый слушал его и тихо хихикал. Но сейчас ситуация серьёзная. «Абонент временно недоступен. Оставьте сообщение после звукового сигнала.» — проговорил автоответчик спокойным и чётким голосом. США уже полностью отчаялся, но сдаваться он не намерен. Остался ещё вариант: сходить к русскому домой. «Австралия? В общем, ты лучший друг России, так что мне нужна твоя помощь. По дороге всё расскажу…» — тихо сказал американец, слушая напряжённое дыхание австралийца.***
Они оба уже сорвались на бег. — Как ты мог его так просто отпустить?! — кричал Австралия, пылая гневом от поступка американца. — Я пытался его догнать, но он лишь меня толкнул и убежал! — воскликнул Штат, рассказывая причину, по которой они сломя голову бегут к русскому. И всё-таки то, что Россия убегал при первой возможности ужасно раздражало. Он не хотел брать ответственность на свои плечи и с гордостью шагать вперёд, показывая свою нерушимость. Но то ли воспитание отца дало такой эффект избегания всех и всего, то ли он сам по себе трус. Вот и разбирайся, кто он есть: жертва домашнего насилия или всё же обычная неуравновешенная личность? Дверь бесшумно открылась, показывая все ужасы этого дома. Хотя, это преувеличение. Они оба переглянулись. Было жутко и входить в этот дом, даже не понимая, как живёт русский. Точнее, омега знал, но рассказывать направо и налево о проблемах своего лучшего друга он не хотел. Не хотел быть «крысой». Но США вздохнул с облегчением, ведь дверь прятала за собой обычный дом и обычные комнаты. — Россия! — прикрикнул американец, тут же слыша от австралийца шипение. — Не кричи, а то может стать хуже… — прошептал омега, уверенно шагая в самый конец дома. Он прекрасно понимал, что могло случиться и в каком состоянии его могут найти эти оба. — Что? Почему? — Тебе потом всё сам расскажет Россия. На это альфа с непониманием глянул на низкого и тяжко вздохнул. Тревога и тоска принимали всё более тяжёлые формы и ломали Штаты изнутри. — А вот и его комната… До них обоих стали доноситься тихие всхлипы, а иногда и кашель с писком, будто находящийся в четырёх стенах сейчас захлебнётся в слезах, в соплях и слюнях. — Ты же тоже это слышишь? — спросил брюнет, глядя на дверь. В этот же миг всхлипы утихли. — Да, там точно Росс, — кивнул сам себе Австралия и резко открыл дверь. Федерация зажался в самый дальний угол, трясясь и издавая шумные вдохи выдохи. На удивление, нигде не было крови, и тело русского было всё так же почти цело. Свет от фонарей на улице падал на его красное от слёз лицо. Зубы кусали губу, видимо, чтобы не разрыдаться во всю глотку и быть более тихим. — Что с тобой?! — США подбежал к РФ, осматривая его, чутка приподнимая, но кроме старых ссадин он ничего не увидел. — Что случилось? Светловолосый отвёл глаза, смотря прямиком на омегу, прожигая его своим слегка злым взглядом. Тот же просто стоял в стороне, с чувством вины теребя свои рукава длинной и неопрятной кофты. Он очень спешил, когда Штат сообщил весть, что Федерация не отвечает. — Вы оба что-то знаете. Так что жду объяснений! Младший показал на телефон, который лежал около стены, разбитый вдребезги. На несколько секунд замирая и прокручивая прошедшие события, альфа уже стал плакать в голос. Пришедшие оба вздрогнули.***
— Всё, успокойся, — в сотый раз повторяя одну и ту же фразу, мямлит австралиец. — Росс, если не можешь что-то сказать, то не нужно. Для начала хоть успокойся, — слегка коснулся губами лба РФ США и поправил плед на плечах рыдающего. Сам русский активно пытался подавить в себе новый поток слёз, всё так же трясясь как стиральная машинка. Им троим это казалось вечностью, пока Россия не подал голос. — Я… — на секунду он остановился, кажется, обдумывая правильность своего решения. — Я не могу рассказать вам, что случилось. Не хочу вас загружать столь ненужной информацией. — Но, Россия… — Это не обсуждается. Я хочу удержать всё это в тайне. США и Австралия перекинулись взглядами, задавая немые вопросы друг другу. Их обоих будоражило поведение светловолосого, но сдаваться они не намерены. Они пытались выжать из него правду, но тот оказался твёрже и настырнее. — Так, всё, хватит! Если я сказал «нет», значит нет! Некоторые свои переживание я хочу оставить только у себя в голове. Угасите свой интерес в конце концов. Как маленькие… — почти прокричал альфа, сгорая от раздражения. — Успокойся, — начал омега, но его тут же перебили. — Я и так спокоен! Просто вы не хотите принимать и понимать элементарных вещей. Ваше поведение меня раздражает. Так что можете идти домой! Мне ваша помощь не нужна. Штат смотрел на него хмурым взглядом. Кажется, его чувства задеты. Сам австралиец сгорал от чувства вины, понимая, что они виноваты в вспышке злости русского. — Я… Прости меня… Я лучше и правда пойду домой, раз так хочешь. Омега тихо ушёл, скрипя полом под ним и дверями. Напряжение возросло, из-за чего оставшиеся сидели в полном дискомфорте. — Что ж, я тоже пойду, — встал с кровати США и подошёл к двери, оборачиваясь к своему партнёру, понимая, что ему и правда нужен отдых. — Если понадобится помощь — я у себя дома… Прости. Дверь медленно закрылась. Россия сам не понимал, что происходит. Кажется, альфа наговорил много лишних и обидных слов. — Что я наделал?.. — тихо задал сам себе вопрос и застыл в полуулыбке. Слёзы опять текли и «резали» кожу, заставляя лицо неметь и лишь тихо всхлипывать, вновь погружаясь в свою ненависть. В ненависть ко всему. Ненависть к себе.