Моя Кровь

      Бодрящий запах лимона щекотал ноздри... Цветы весело покачивали своими головками, радуясь встрече, и ответная счастливая улыбка солнечным зайчиком легла на губы. Кажется, где-то неподалеку прокатился чей-то бархатистый смех, и солнечный свет упал на глаза, заставив зажмуриться...       Дени резко распахнула глаза. Свет, падавший из окна, разбудил её, и девочка спряталась под одеялом, в попытке вернуться к приятному сновидению. Ничего не получилось, и Дени раздражённо откинула плед, снова подставив лицо лучам ослепляющего солнца. Поморгав, она увидела маму, сидевшую рядом с ней на стуле. Дени ещё не видела её такой: по обыкновению красиво уложенные ее волосы были слегка спутаны, под глазами залегли тени, а руки ее сжимали белый платочек.       — Мама?       Нарцисса резко подняла голову, посмотрев на дочь.       — Даниэль...       Она, подскочив, пересела на кровать и крепко обняла свою дочь.       — Как ты всех нас напугала!       — Мамочка, прости, я не хотела, — прошептала девочка, чувствуя, как ее глаза наполняются слезами.       — Мы получили письмо вчера утром и тут же явились в замок. Какое же было облегчение, когда нам сказали, что ты и Драко благополучно выбрались из подземелий!       Дени уже открыла рот, чтобы начать оправдываться, но мама опередила её:       — Драко рассказал мне всё. Сегодня же мы заберём вас домой.       Дени, оторвавшись от матери, кивнула. Нарцисса поднялась и, поправив мантию, сказала:       — Пойду сообщу твоему брату, что ты пришла в себя. Драко захочет тебя увидеть: кроме меня к тебе никого не пускали.       Когда мама вышла, Дени со вздохом откинулась на подушки. События ужасной ночи в мгновение навалились на неё, словно снежный ком. Тайная Комната, Василиск, Реддл... Дневник. Дени с ужасом взглянула на руки. На них не было ни следа от ожогов. Но, может, мадам Помфри уже излечила их? Девочка отчётливо помнила, как они горели... Почему же она не чувствовала боли?       Дени подпрыгнула: дверь с грохотом распахнулась, и в больничное крыло влетел запыхавшийся Драко. Слегка утихомирив свой пыл, он выдохнул:       — Прости, я ногой дверь открыл.       Дени улыбнулась, но тут же обеспокоенно посмотрела на его ладони: они были перемотаны бинтами.       — Что с твоими руками?       Брат запоздало спрятал их за спиной.       — Ничего серьезного... Мадам Помфри всё вылечит.       — Драко!       Вздохнув, и явно отчитывая себя за собственную невнимательность, он приблизился к кровати.       — Обжегся. Бывает, ничего серьезного.       Дени требовательно протянула к нему свои руки. Закатив глаза, Драко сел рядом и продемонстрировал перебинтованные кисти.       Они были перевязаны так сильно и плотно, что пальцы Драко не могли шевелиться, а издалека и вовсе казалось, что на его руках надеты белые перчатки.       Дени мгновенно вспомнила то всепоглощающее чувство ненависти, которое породило пламя в её руках.       — Это всё я, да?       Брат торопливо убрал свои руки подальше от её глаз.       — Дневник Тома Реддла был у тебя, и он горел... А ты как будто ничего не чувствовала и продолжала его держать. Я вырвал его у тебя... И вот.       Дени сжала свои невредимые ладони в кулаки. Заметив её несчастное лицо, брат поспешно добавил:       — Уже всё хорошо, они совсем не болят. Скоро бинты снимут, и всё будет в порядке.       Едва ли это успокоило Дени. Как она могла быть такой неосторожной?       — Но если хочешь загладить свою вину, — улыбаясь, проговорил Драко, — будешь кормить меня с ложки — я совсем ничего не могу удержать.       Дени попыталась рассмеяться, но получилось не слишком искренне.       — Как ты? — спросил Драко.       — С учётом того, что мы пережили, лучше, чем могло бы быть.       Они немного помолчали.       — Я хотел узнать... Там, в подземельях, ты сказала, что выкрала дневник у девчонки Уизли...       Дени напряжённо кивнула. Она уже корила себя за то, что ляпнула об этом, ведь она никак не могла объяснить этот поступок даже себе. А потом она вспомнила...       — Да, но перед этим я заметила, как отец подсунул ей дневник вместе с каким-то учебником.       Драко ошарашенно посмотрел на сестру:       — Ты это серьёзно?       Дени кивнула.       — Это показалось мне странным, я не поняла, зачем он это сделал, а потом меня что-то дёрнуло его украсть.       Драко выпрямился.       — Знаешь, его исключили из Попечительского совета. Отец просто в ярости. Я пытался узнать, что произошло, но он ничего не сказал и отправился домой один.       Дени никогда не задумывалась о мотивах поступка отца. Мог ли он знать о настоящих свойствах дневника?       — На его месте я бы тоже был недоволен, — продолжил брат. — Мало того, что Министерство перерыло наш дом за весь год раз десять, так ещё и его план со свержением Дамблдора провалился.       — Дамблдор вернулся?       — А как же. Именно он отца и отстранил.       Дени призадумалась.       — Отец всегда хотел задвинуть Дамблдора подальше... Да и Уизли тоже... Не потому ли он подбросил дневник именно им?       Драко отрицательно покачал головой.       — Не может такого быть. Отец не стал бы так подставляться. Наверняка, это нелепая случайность.       Дени тоже не хотелось, чтобы это было правдой, но, на самом деле, совершённое было вполне в духе отца. Особенно, если вспомнить ту заметку из «Ежедневного Пророка», которую Драко заставил ее прочитать, и фанатичное желание Люциуса сместить Дамблдора с должности. Но она не стала спорить. Вместо этого Дени спросила:       — Как так вышло, что ты оказался в Тайной Комнате вместе с Поттером? Когда вы успели подружиться?       Вздохнув, Драко рассказал ей всё с того момента, как он нашёл в кармане записку Дени.

***

      Мадам Помфри оставила Дени в больничном крыле ещё на одну ночь, несмотря на то, что Нарцисса настаивала, чтобы забрать дочь сегодня. Девочка чувствовала себя вполне хорошо и не понимала, почему лекарь её не отпускает, но спорить с ней было бесполезно. После того, как мадам Помфри выгнала Драко из палаты, девочке было совсем грустно и одиноко, а вместо приятных сновидений о садах и лимонах ей снились кошмары. Она видела злобное лицо Реддла с его пронзительным ледяным взглядом и высокие стены бушующего пламени, пожирающие её. Девочка была очень напугана, и когда кто-то попытался её разбудить, она, проснувшись, вскрикнула.       К удивлению, перед ней на кровати сидел их домовой эльф — Добби.       — Добби? Ты что здесь делаешь? Почему ты не дома?       Трясущиеся уши выдавали крупную дрожь домовика.       — Моя госпожа... Добби так виноват перед вами!       Эльф упал на колени, сжав ручками отвратительно-бордовое одеяло, которым она укрывалась. Дени стало неуютно.       — Что?       Вскинув свою большую голову, несоизмеримую с его тонкой шеей, Добби прошептал:       — Добби знал, знал обо всех ужасах и кошмарах, что будут происходить в замке, и не предупредил вас!       Дени села.       — О чём ты говоришь?       На огромных глазах домовика заблестели слёзы.       — Хозяин избавлялся от тёмных и плохих вещей, что находились в его доме, и Добби, совершенно случайно, всё узнал!       Эльф зарыдал.       — Пожалуйста, успокойся. — Дени взяла его за руки. — Объясни толком, что ты узнал?       Добби, продолжая сидеть на коленях, заговорил:       — Добби услышал, что ваш отец собирался передать тёмный артефакт, чтобы выполнить волю Темного лорда и восстановить справедливость...       Дени заткнула рот Добби рукой. Дослушивать его не было необходимости: и так было понятно, что он говорил о дневнике, открывающем Тайную Комнату.       — Никто не должен знать об этом, Добби, ты понял меня?       Домовик испуганно посмотрел на неё, и только потом Дени убрала свою руку. Эльф сокрушённо покачал головой, утирая слезы:       — Как бы Добби не хотел исполнить волю маленькой госпожи, но это уже невозможно. Альбус Дамблдор и Гарри Поттер раскрыли замысел вашего отца.       Дени опешила.       — Как? Когда?       — Сразу, как мы с Хозяином прибыли в Хогвартс. Мистер Поттер принёс остатки этого тёмного...       — Ни слова больше, Добби. — жёстко отрезала Дени. — Мы ещё вернёмся к этому дома.       Домовик снова покачал головой.       — Мне так жаль, что мы с вами больше не увидимся... Добби получил одежду.       Дени опустила глаза. Если вспомнить то, как эльф вёл себя дома в последние дни перед отъездом, это было неудивительно.       — Что же, надеюсь, теперь ты будешь счастлив, — прошептала она.       Эльф кивнул.       — Добби тоже надеется, маленькая госпожа.

***

      Никогда ещё Дени не было так страшно возвращаться домой. Яркая вспышка зеленого пламени Летучего пороха, и в одно мгновение перед глазами предстала домашняя гостиная, которую Дени совершенно не была рада видеть. И если каких-то пару недель назад она мечтала о том, чтобы вернуться домой, то сегодня, после всего, что она узнала, девочка боялась встречи с отцом. Если бы план Люциуса прошёл гладко, то сейчас виновным в открытии Комнаты был бы кто-нибудь из Уизли. Вот только, Дени всё испортила.       Люциус ждал её в своем кабинете. И как бы Дени не старалась отогнать эту дурацкую мысль, ей казалось, что она идёт на казнь. Драко хотел пойти вместе с ней: ведь они оба были в Тайной Комнате. Но, ему не позволили. Отец хотел говорить с ней наедине.       Он сидел за своим широким резным столом из красного дерева и, как и всегда, занимался какими-то письмами. Дени некоторое время стояла в ожидании того, когда отец обратит на неё свое внимание, но он не поднимал головы, будто бы не замечая присутствия дочери. Подождав в неловкости еше немного, Дени, вздохнув, сделала нерешительный шаг к столу. Люциус, бросив на нее короткий молчаливый взгляд, продолжил скрипеть пером. Дени поняла это как знак, и подошла ближе, сев в неудобный деревянный стул, что стоял напротив. Отец, прокрутив перо в длинных тонких пальцах, выпрямился и поглядел на свою дочь долгим оценивающим взглядом.       Дени захотелось спрятаться.       — Вижу, ты прекрасно себя чувствуешь. — проговорил отец. — Удивительно, если учесть то, сколько проблем ты нажила себе на голову.       Дени сглотнула, не зная, что сказать.       Люциус протянул руку, вытащил желтоватый свиток пергамента из стоявшей на столе корзины и развернул его.       — Некоторое время я ошибочно полагал, что ты заинтересована в устойчивости положения нашей семьи, — отец, взяв изящный нож для бумаги, ловко отсёк часть свитка.       — Я вовсе...       — Но ведь ты никогда об этом и не задумывалась. — Снова взяв перо, он продолжил выводить строчки на бумаге. — Твой любящий брат имел глупость выгораживать тебя своими отписками, и как ты ему отплатила? Влезла в ещё большие неприятности?       Дени заёрзала на стуле.       — Я был готов закрыть глаза на твой позорный герб Гриффиндора, который ты носишь на груди, но когда твоё невежество отбросило тень на всю семью... Это не может остаться без внимания.       Люциус жёстко поставил точку в предложении, что он писал, и перевёл холодный взгляд голубых глаз на дочь, съёжившуюся на стуле.       — Как думаешь, чем я занимался до твоего прихода?       Дени потупила взгляд.       — Писал... письма?       — Ты на редкость наблюдательна. Да, я писал письма министерским чиновникам, которые обрушили на меня волну негодования. Видишь ли, им очень не понравилась эта неудобная ситуация в Хогвартсе. А особенно то, что наша фамилия в не лучшем свете объявилась в «Ежедневном Пророке», который читает вся страна.       Холод его спокойного голоса был ужасен.       — «Даниэль Малфой причастна к открытию «Тайной Комнаты» и нападениям на маглорожденных». Скажи мне, девочка, — стиснув зубы проговорил он. — Чем ты руководствовалась, засовывая свой нос в дела, тебя не касающиеся?       Дени вжалась в спинку стула.       — Я... — голос ее дрожал, она не могла вымолвить ни слова. — Я п-просто увидела, как ты положил в котёл... в котёл Уизли дневник...       — Неужели? Я ничего никому не клал в котёл, Даниэль. И ты ничего не видела.       — Но ведь...       — Для Драко семья стоит выше собственных предпочтений и желаний, и он никогда бы так не поступил. Ты же, посмела отвернуться от семьи в угоду своим прихотям. Вне зависимости от того, отвечает ли мой поступок твоим моральным принципам или нет, ты должна понимать, что я действую во благо нашей семьи. Все Малфои должны заботиться о своей семье и делать вклад. Ты, видимо, позабыла об этом. То, что с тобой случилось — это только твоя вина, и ты это заслужила. Мало того, ты подвергла смертельной опасности своего брата и поставила наш Род под риск остаться без наследника. Весь этот год наш дом регулярно посещали инспекции, что не слишком благоприятно сказывалось на нашей репутации. Только подумай, насколько увеличится количество рейдов после твоей выходки.       Люциус обмакнул перо в чернильницу.       — Вставай и уходи. Надеюсь, всё это послужит тебе уроком. Больше я такого не потерплю.       Дени ещё долго не могла прийти в себя после разговора с отцом, ощущение собственной ничтожности не отпускало её. Ну почему, почему от неё исходят одни лишь беды? Что она делает не так? За что отец так ненавидит её? Ведь она действовала даже не по своей воле...       Казалось, что беды, преследовавшие её с самого поступления в Хогвартс, только начинались.

КОНЕЦ ВТОРОЙ ЧАСТИ