Моя Кровь

      Дени казалось, что время идет мимо. Она не замечала, как приближались экзамены, как солнечное тепло пригревало землю все жарче, и как быстро один день сменялся другим. Голову ее занимали совсем другие мысли, и избавиться от них она была не в силах.       Каждый день Дени заглядывала в новые выпуски “Ежедневного пророка”, который так вовремя начала выписывать Гермиона, но ни одной фразы о странностях поведения главного судьи Турнира, мистера Крауча, она не увидела. Было действительно странно, что этот вопрос до сих пор так и не подняли, хотя возможностей разузнать хоть что-нибудь было предостаточно. Но корреспондент Рита Скитер, что прочно засела в Хогвартсе, должно быть, до самого окончания Турнира, предпочитала выискивать всю подноготную школьников и преподавателей.       Но, это означало еще и то, что Дамблдор тоже молчал, и о том, что мистер Крауч на самом деле не отлеживается у себя дома, восстанавливая здоровье, знали очень и очень немногие.       Вспоминая о директоре, Дени каждый раз сдерживалась от того, чтобы не бросить взгляд на профессорский стол. Она догадывалась, что Дамблдор подозревал, что она все же встретила Крауча тем вечером.       Дени понимала, что оглушающее заклятие ей в спину бросил вовсе не Крауч. Во-первых, в руках у него не было палочки, и он был слишком занят попытками раздавить ей лицо. Во-вторых, он был спереди. В-третьих, она видела, как он упал. При всех своих странностях, Крауч не мог утащить сам себя.       После разговора в кабинете директора Гарри был очень озабочен происходящим и заметил, что это была не первая выходка Крауча, случившаяся в Хогвартсе.       — Помнишь, на балу Перси сказал нам, что мистер Крауч серьезно болен?       Дени кивнула.       — После этого, за несколько дней до Второго задания, он ночью залез в кладовую к Снеггу. Я тогда решил, может он проверяет его... Но теперь вообще непонятно, что с ним творится. Он как будто совсем с ума сошел... Ходил, разговаривал с кем-то...       — С кем?       — Сначала с Перси... Говорил так, будто он стоял прямо перед ним. Потом нес полную чушь... Собирался на концерт с женой и сыном.       Было ясно, что он совершенно точно свихнулся. Дени знала, что семьи Крауча давно не было в живых. О том, что Крауч собственноручно засадил своего сына в Азкабан, знал практически каждый.       Но кого же он видел вместо Дени? С кем он разговаривал?       — А как ты узнал о том, что он забрался к Снеггу?       — Пожалуйста, не спрашивай.

***

      После долгих пропусков занятий учеба давалась Дени совсем не так легко, как раньше. Она поражалась внутренней силе Гермионы, которая успевала контролировать не только свою подготовку к экзаменам, но и Уизли пинать, и разучивать с Поттером новые полезные заклинания для Турнира, и еще находить время и для нее, помогая с трудностями пропущенной программы. Дени старалась не беспокоить ее понапрасну, избегая девушку и не отвлекая.       От окружающих тоже приходилось прятаться: после чудесного спасения из глубин Черного озера ее личность среди учеников стала чрезвычайно обсуждаемой и популярной, и едва внешний вид Дени перестал отпугивать, все желающие, без малейших мук совести, лезли с неудобными и неприятными вопросами, расспрашивая о том, что же произошло на дне озера, и почему она утонула на самом деле. Сначала Дени раздраженно утверждала, что ничего не помнит, потом игнорировала, а когда вопрошающим не посчастливилось застать ее в обществе брата, его резкий ответ сбил с них спесь, и на пару недель от любопытных поубавилось.       Во дворе трансфигурации, на удивление, никогда не было много народу. Наверняка, большинство просто-напросто не имело никакого желания лишний раз попадаться на глаза профессору МакГонагалл. Да и сейчас, когда ливни, длившиеся почти весь месяц, прошли, на берегу озера место было сейчас самое прохладное и живописное, так что ученики Хогвартса предпочитали проводить свое время именно там. Дени это было только на руку — томиться в одной из самых высоких башен теперь не приходилось, и во дворе в тени раскидистого дерева ей почти никто никогда не мешал.       — Англия времен молодости Эйгона была разделена на семь враждующих королевств, и редкий год проходил без войны между двумя или тремя из этих держав, но число их постоянно менялось, ибо борьба за господство не прекращалась никогда. На юге правил Уэссекс, север находился под властью Нортумбрии, над центром же господствовал король Мерсии. Помимо семи королевств также существовало большое количество других, менее крупных и влиятельных. Но не только короли Англии боролись за власть.       В тысяча шестьдесят шестом году стая воронов поднялась с крепости Таргариенов, чтобы донести до Семи Королевств Англии слова лорда Эйгона. Они отправились к семи королям, к лордам великим и малым. Все вороны несли одно и то же послание: с сего дня в Англии будет один король. Те, кто преклонит колено перед Эйгоном из дома Таргариенов, сохранят свои земли и титулы. Те, кто обратят против него оружие, будут повержены, посрамлены и превращены в прах.       Среди историков нет согласия о том, сколько воинов отплыло с острова Таргариенов вместе с Эйгоном. Некоторые говорят о трех тысячах, другие о нескольких сотнях...       — Привет.       Вздрогнув, Дени оторвала глаза от книги.       Диггори попытался ей улыбнуться, но вышло у него плохо. Она закрыла учебник.       Едва мысли о нем, с его грустным серым взглядом, нависали над Дени, она тут же гнала их прочь, стараясь не думать ни о чем. Седрик как будто специально растягивал время, стремясь выбрать для разговора самый неподходящий момент. Или же дожидался, пока Дени снова начнет презентабельно выглядеть, и на нее можно будет смотреть спокойно, не отводя глаз и не стыдясь.       — Сильно занята?       Дени проглотила резкие слова. Можно потерпеть, история от одного разговора никуда не сбежит. Она выслушает и будет учить дальше... Дени ведь сама тогда сказала, что они поговорят... Когда он будет готов.       — Нет, не очень.       Глядя, как он присаживается рядом, Дени понимала, что приняла все произошедшее как данность, и не злилась на Седрика и не обижалась. Но эта необходимость поговорить, разобраться... она тяготила. Она знала, что в этом не нуждается, но эта неясность, которой так давил на нее Диггори, очень сильно сбивала с толку и не давала спокойно жить.       Было ощущение, что Седрик сам не понимает, чего он хочет. Как же он все усложняет...       — Как идет подготовка к экзаменам?       Дени провернула книгу в руках, демонстрируя учебник.       — История? Да, на четвертом курсе она не легкая, — заметил он.       Вздохнув, Дени подавила подступающее раздражение.       — Если ты хотел поговорить, давай говорить. У меня — экзамены, у тебя — Турнир. А ты, наверное, еще не успел подготовиться, как и я.       Седрик повел плечами. Ему не понравилось, что Дени отвела разговор от дружеской беседы.       — Как ты себя чувствуешь?       Спустя два с лишним месяца, такой вопрос казался ей совершенно неуместным. Подавив воспоминания о зеленой грязи, заливающейся ей в глотку, она ответила:       — В ушах еще иногда есть звон, а так — все хорошо.       Впившись ногтями в обложку учебника, Дени напряженно глядела вперед. Сколько еще он будет тянуть?       — Что там произошло?       Прикрыв глаза, она скрипнула зубами. Диггори решил уподобиться половине Хогвартса, задавая эти вопросы?       — Чары разрушились раньше, чем было положено, и я утонула. Что еще ты хочешь узнать?       На некоторое время он умолк, не зная, что сказать.       — Ты... сможешь простить меня?       Затылок ее соприкоснулся с деревом и с груди сорвался тяжелый вздох. Когда же он поймет ее, наконец?       — В своих несчастьях виновата я одна, Седрик. Мне не следовало соглашаться на участие в испытании, и за это я уже поплатилась.       Ей не следовало доверять Дамблдору. Ей не следовало лезть в Турнир и помогать Диггори. Ей не следовало давать ему себя целовать. Ей не следовало идти в квиддич... она не столкнулась бы с ним тогда.       Она всегда лезет и делает то, что делать нельзя. Вспомнить хотя бы дневник... во всем ее вина. Она виновата во всех собственных бедах.       Ей нужно заниматься. Экзамен сам себя не сдаст. Что, если Бинс даст ей тему о завоевании Англии? Она недостаточно хорошо ее выучила...       Битва Пламенное поле. Войско Таргариенов, кажется, было выстроено полумесяцем... Да. Спереди копья и пики... А сзади лучники, арбалетчики и... маги. Если их, конечно, можно было назвать таковыми... Маги, что преклонили ему колено, не были ровней ни ему, ни его королевам-сестрам.       Дени зажмурилась.       Во всем виновата только я.       — Дени?..       Затылок заныл — она не замечала, как потихоньку стукается им об дерево.       Если память ей не изменяет, свыше четырех тысяч погибли в той битве. Сгорели, если быть точнее. Десятки тысяч обошлись ожогами... У некоторых эти ожоги были так тяжелы, что обезобразили их на всю жизнь. Харальд Суровый, один из претендентов на английскую корону, также погиб, вместе со своими сыновьями, внуками, братьями, кузенами и прочей родней. Засушливая погода сыграла магии Таргариенов на руку...       — Дени!       Дени шарахнулась в сторону, сбросив руку Диггори с плеча.       — Ты плохо себя чувствуешь? Голова болит?       Она едва не расплакалась, глянув на его обеспокоенное лицо.       — Ради всех богов, Седрик, пожалуйста, оставь меня в покое!       Она ошиблась, когда сказала, чтобы он пришел к ней, когда будет готов. Это она не готова. Она устала. Она хочет домой.       — Дени, что случилось?       Седрик действительно не понимал, что он делает не так. И она не понимала. Потому что он никогда по-настоящему не понимал и не знал ее.       Сморгнув слезы, она прошептала:       — Все в полном порядке, Седрик. Правда. Просто... — она старалась не смотреть ему в глаза, не показывать, насколько все плохо. — Я думаю, что нам нужно немного подождать. Турнир, экзамены... Все это закончится, и мы поговорим, хорошо? Когда и ты, и я будем свободны.       Он ошарашенно смотрел на нее, не зная, что ему делать, и что говорить.       — Как скажешь, — согласился он, все еще не понимая, почему Дени так внезапно расстроилась. — Ты точно хорошо себя чувствуешь? Может, тебя проводить к мадам Помфри?       Дени покачала головой.       — Нет. Все хорошо. Я останусь и доучу историю... ладно?       — Ладно.       Он нерешительно поднялся, собираясь уйти, но, сделав пару шагов, обернулся:       — Дени, я переживаю. Если что-то понадобится... Только скажи.       Она кивнула.       — Удачи тебе на экзаменах.       Дени слегка улыбнулась:       — И тебе. Удачи на Турнире.