***
Высотой в три человеческих роста стены лабиринта дышали холодом и неизвестностью. Еще только пару недель назад на их месте сидели низенькие кустарники, и сейчас, выросшие, они устрашали, затягивая и заманивая вглубь узких коридоров, полных затаившихся опасностей. Громкая музыка школьного оркестра под руководством профессора Флитвика поддерживала праздничную атмосферу, неосознанно разделившиеся на четыре части ученики звучно выкрикивали девизы в честь чемпионов и размахивали цветными флагами с написанными на них именами. На трибуне, рядом ниже от Дени, пропихивались близнецы Уизли, требуя делать ставки. Как всегда улыбающийся и сияющий Людо Бэгмен резво выскочил на поляну перед лабиринтом, взмахом палочки усилив звук своего голоса: — Леди и джентльмены, третье и последнее состязание Турнира Трех Волшебников начинается! Радостный вопль болельщиков приветствовал его слова. Обведя глазами полянку, Дени пересчитала чемпионов, на мгновение задержавшись на черно-желтой мантии Седрика, а потом на такой же черно-красной Поттера. Последнее испытание, и все закончится. — Крауча опять нет, — заметила она. В газетах о нем тоже не было вестей. Недовольный Драко, протиснувшись в узком проходе между лавок трибун, опустился на единственное свободное место рядом. Едва он заметил, что Дени на него смотрит, глаза его хитро сощурились. — Сегодня утром профессор Грюм спрятал Кубок Трех Волшебников в глубине лабиринта! — выкрикнул Бэгмен, вежливо кивнув мракоборцу. — Только он знает его местоположение. Поскольку мистер Диггори, — желтая часть трибун взревела, — и мистер Поттер, — завопила красная, — делят между собой первое место, они войдут в лабиринт первыми! За ними мистер Крам и мисс Делакур! Трибуны продолжали радостно буйствовать. — Первый, кто коснется кубка — станет победителем! Пушечный выстрел прогремел над поляной, заглушая крики и объявляя о начале испытания. — Удачи нашим чемпионам! Как только они вошли в лабиринт, проход зеленых стен живой изгороди зарос незамедлительно. — Перестань на меня так смотреть, — шикнула она на брата. Драко улыбнулся еще шире. — Как так? Дени повела плечом, не поворачиваясь к нему. Но, Драко перестал ее мучить, спросив: — Как прошел последний экзамен? На самом деле, древние руны, что по традиции шли последним экзаменом, немало ее вымотали. Она не была до конца уверена, что перевела все правильно. Выслушав ее опасения, он заверил: — Уверен, тебе кажется. Но брови его скатились к переносице. — Что это с твоей рукой? Дени пошевелила пальцами. — Ничего страшного. Поцарапалась. Переведя взгляд на лабиринт, она почувствовала, как шершавые пальцы, обхватывая ее руку, ласково погладили ладонь. Минуты медленно утекали одна за другой, и зрители, сидевшие в неведении, заволновались. Никто, кроме преподавателей, не знал, что происходит за высокими зелеными стенами. Что там, в лабиринте? Может, кто-то уже заблудился? Какие опасности там притаились? Дени представляла, каково это, идти по этим зеленым коридорам, не зная, что ждет тебя впереди. Как давят стены узких проходов, заставляя бежать и ускоряться. Как череда тупиков и поворотов, приводящих лишь к новому завороту пути, вселяют отчаяние. Сотни дорог, среди которых правильная — только одна. Красная вспышка пронеслась вдалеке. Флер Делакур — первая выбывшая. Кому-то могло показаться, что это испытание легче, чем предыдущие... Но, скорее всего, это лишь первое впечатление. Следующим был Виктор Крам. Он не пребывал в немом ужасе, как Флер. Ловец был без сознания, когда его вынесли. Радостных и подбадривающих криков болельщиков не было слышно совсем — состояние выбывших чемпионов утихомирило их пыл. А в лабиринте остались только двое. Небо начало темнеть, погода портилась. Из-за башен замка наплыли тучи. Дени не знала, сколько времени прошло, когда где-то в глубине лабиринта блеснула голубая вспышка. — Портал, — оживился Драко, подняв голову. Другие ученики подумали о том же, обратив взгляды к поляне, где должен был появиться победивший чемпион. Секунда одна, другая... Десять. Но никто так и не появлялся. По трибунам прокатилось волнение. Преподаватели, стоявшие внизу, переговаривались. Что могло пойти не так? Доносились разговоры о кубке, что должен был перенести чемпиона обратно на поляну... Людо Бэгмен, уже приготовившийся поздравлять победителя, нетерпеливо потряхивал мешком с призовыми галлеонами. Стены лабиринта раздвинулись, и несколько мракоборцев, во главе с Грюмом, высыпали наружу, пожимая плечами. Дени всмотрелась вдаль, пытаясь увидеть хоть что-то. Где же они? Что происходит? Время медленно тянулось, каждая минута повисала в воздухе, оставляя глубокий след ожидания. Яркий голубой всполох ослепил трибуны. Послышались облегченные вздохи — портал сработал. Оркестр заиграл торжественные фанфары. Движение на поляне закрывало чемпиона от глаз зрителей, и многие начали подниматься, стремясь увидеть хоть что-нибудь. Некоторые двигались вперед по трибунам, спускаясь вниз. Дени обеспокоенно сжала пальцы Драко. — Кто там? Кто вернулся? — Кажется, они там вдвоем, — ответил брат, тоже поднимаясь. — И Диггори, и Поттер. Дени крепче сжала его руку и вместе с толпой устремилась вниз. Взволнованные ученики толкались и пихались, но, прокладывая себе путь, она не обращала на них внимания. Знакомое чувство неизбежности накрыло ее с головой, заставляя торопиться. У самого края трибуны все останавливались, не делая ни шагу дальше. Почему они остановились? Из-за их высоких спин она ничего не видела. Она не понимала, зачем они встали. Драко, державший ее руку, тоже почему-то остановился, удерживая ее. — Дени, постой... Обернувшись, она увидела, что Драко, выглядывая, видит все, что происходит на поляне. — Драко? Вздохнув, он отпустил ее руку. Ученики пропустили ее, не колеблясь. Сделав еще несколько шагов, Дени остановилась. — Он мертв! Он мертв! Пустые серые глаза. Губы, которые больше не улыбались. — Он вернулся... Волан-де-Морт вернулся. Его лицо светилось ужасной бледностью, и, смотря на него, она не могла больше вспомнить его настоящий свет и тепло. Это кошмарное чувство, когда лицо не пробуждает ничего, кроме холодного страха и ужаса. То, что люди обычно называют душой... этого больше нет. Душа померкла, и глаза его не сияют. Нависшие тучи, казалось, в секунду обратятся камнями и, падая вниз, раскрошатся, осколками вонзаясь прямо в голову и проникая глубже, пытаясь добраться до сердца. Острые камни врезаются в сознание, впуская тьму и мрак, которые не оставляют ни малейшей надежды на ясность, ни обещаний света. Неожиданно теплые и нежные объятия, возникшие из ниоткуда, не позволяют им проникнуть и завладеть ей. Лишь чернота вокруг поглощает солнечный свет также, как и свет его души. Но, солнце взойдет снова... а его душа уже потеряна в ужасающей неизвестности навсегда. Все кончилось. Свет, жизнь... И она тоже закончилась. Но если бы она действительно закончилась, то вокруг нее больше ничего не могло бы быть. Руки по-прежнему держат ее, оберегая. Люди кричат и плачут, значит, они могут дышать. И она тоже. Она дышит. По венам бежит прежнее тепло, горит прежний огонь, который никогда ее не покинет. Зачем они плачут, зачем страдают? Мир еще живет, и все они тоже живы. Не они мертвы... — Мертв. Это слово не должно произноситься... У него есть собственная сила, способная завладеть и утащить следом за собой... Она снова увидела бледность его прежде светящегося лица и поняла, что не может подойти ближе. Она оставила его там, окруженного глазеющими, непонимающими людьми. Все они стояли, как загипнотизированные. Она не могла смотреть на него, на это извращение его потухшей души. Все было извращено.***
Отбытие из Хогвартса прошло в спешке. Следующим же утром шармбатонцы погрузились в свою карету, дурмстрангцы взошли на корабль, и все они покинули школу. После прощания, грустная вереница учеников двинулась к каретам, после отвезших их на станцию Хогсмида к Хогвартс-экспрессу. Разговоров было почти не слышно. Весь путь Драко хмуро и задумчиво глядел в окно, и возвращению домой он не радовался. Дени пересела на сидение рядом с ним. Грустная улыбка тронула его губы, когда она, подобрав ноги, положила голову ему на плечо. — Как ты? — шепнул он. Дени прикрыла глаза. Горячая ярость вырвалась наружу прошлой ночью, и сейчас внутренности осыпались обугленными остатками ее прежних чувств и мыслей. Казалось, простое дуновение ветерка может развеять их, унести в даль, в края, которых никто никогда не видел. Глаза оставались предательски сухими. Наверное, огонь постарался, и выжег все слезы. А как она мечтала, как она думала о том, что скоро все закончится... Вот и закончилось. Может, так будет лучше... Если прежнее уйдет с воспоминаниями, затаится где-нибудь между трещинами ее души и сердца. Прощаясь с Седриком, она чувствовала, что прощается не только с ним, но и с каким-то кусочком себя самой. Она прощалась, но не забывала. Лучистая и добрая улыбка, которую он дарил ей и окружающим, заставляла ее сердце рассыпаться по частям, а потом снова заново собираться. Собираться в форму, в которой его уже не могло быть. Но когда другие уходят или умирают, сердце не в силах забыть. Каждый человек — целый мир. Поэтому, когда один человек уходит, умирает целая вселенная. Губы Драко мягко коснулись ее лба, избавляя от необходимости ответа. Она подняла глаза: — Что будет теперь? Драко не знал. И, пожалуй, не знал никто. Платформа номер девять и три четверти выглядела почти так же, как и всегда, только сдержанная радость прибывших и встречавших была здесь чуждой. Драко и Дени молча и не торопясь катили свои чемоданы, не обращая внимания ни на кого вокруг. Нарцисса ждала их у выхода с платформы. Завидев детей, она улыбнулась так, как улыбалась всегда, но Драко почти сразу понял, что что-то не так. Дени получила свой поцелуй в щеку, с легким красным отпечатком маминой помады, а Драко, приняв объятия, увидел в ее руке темно-коричневый саквояж и небольшой конверт в другой. Ее напряжение теперь казалось практически осязаемым. — Пойдем, — тихо сказала она, пропуская их к проходу в стене. От него не укрылось, как она снова заглянула в глаза Дени. Как только они преодолели барьер, Нарцисса повела их дальше, в другую сторону от выхода с вокзала. Маглов вокруг было не счесть, но они, торопясь, как и всегда, никого вокруг себя не замечали. Едва Драко раскрыл рот, чтобы задать вопрос, как тут же получил протянутый матерью конверт. Внутри лежало три серебристых билета, сверкавших надписью “Лондон — Авиньон”. Они уезжали во Францию.КОНЕЦ ЧЕТВЁРТОЙ ЧАСТИ