***
Миссис Уизли явно не знала, как к ней относиться. После того, как Дейенерис вернулась в дом тем вечером, она не разговаривала, не смотрела, и просто делала то, что ей говорят. Люпин сказал, что Грюм был ей недоволен, но слишком торопился, чтобы сказать об этом лично. — В том письме могло быть что угодно. Даже если ты осталась невредимой, откуда нам знать, не наложено ли было на нём заклинание слежения? Или любой другой проклятый предмет? Дени ответила, что любые чары, которые пытаются с ней взаимодействовать, разрушаются. Но, по мнению старших членов Ордена, даже с таким фактом это не стоило риска. Остаток ночи она провела без сна. Лунный свет прочертил дугу по комнате и скрылся, когда небо за ромбовидным окном комнаты начало розоветь. Она наблюдала за сменой ночи, не отрывая головы от подушки. Чарли заглянул к ней перед уходом на патруль, чтобы спросить, как у неё дела. — Моя мама умерла, — сказала Дени. Её руки дрожали в длинных рукавах всё того же свитера. Чарли замер в дверях. Лежа на боку, Дени смотрела прямо, утыкаясь взглядом в стенку у кровати. — Я не знаю, что мне делать, — продолжила она, когда он приблизился. Дени спрятала лицо в ладонях. Край кровати прогнулся под его весом. — Всё будет хорошо, — сказал Чарли. Дени подумала, что это была слишком простая вещь, которую можно произнести. Но она хотела услышать это ещё раз. — Я хочу похоронить её волосы, — сказала она, поворачиваясь. — Это глупо? — Это не может быть глупо, — покачал головой Чарли. Его длинные волосы были стянуты в низкий хвост, вместо домашней рубашки под его мантией виднелось снаряжение из кожи. Он явно торопился, но Дени хотелось, чтобы он задержался ещё ненадолго. — Ты сходишь со мной? — спросила она. — Конечно, — легко согласился Чарли. — А теперь поспи ещё немного. Он, конечно, знал, что она не могла уснуть. Дени проводила его взглядом, Чарли тихо прикрыл за собой дверь. Дени, как ни странно, заснула.***
Общий завтрак, а точнее его остаток состоял из огромной миски с двадцатью жареными колбасками и стольким же количеством глазуний в огромной сковородке. Дени даже не подозревала, что сковородки таких размеров вообще существуют. В корзине по центру стола лежали ароматные булочки. — Бери что хочется, детка, — сказала миссис Уизли, продолжая уборку за отправившимися в Министерство и на задания. — Джинни тоже проснулась совсем не давно и скоро к тебе присоединится. Джинни, скоро спустившаяся вместе с Поттером, не очень была рада её компании. Они сели напротив, и если Гарри приветствовал её молчаливым кивком, то Джинни впёрлась в неё взглядом и почти не моргала. Дени решила не обращать на это внимание. — Могла бы извиниться, ради приличия, — сказала Уизли наконец. Дени немного помолчала, оставляя её замечание без ответа. Но Джинни оставалась явно непреклонной и не спускала с неё враждебного взгляда, как будто ожидая, когда Дени подавится. — За что мне перед тобой извиниться? — спросила она в конце концов, не отрывая взгляда от тарелки. — Не передо мной, — фыркнула Джинни. — Перед Гарри! Гарри нахмурился на свою соседку. — Джинни, перестань пожалуйста. Когда он повернул голову, Дейенерис ещё раз увидела след от своей руки на его щеке. — А, это. — Что значит «а, это»? Кто дал тебе право бить людей в нашем доме? — негодовала она. — Если Поттер хочет требовать извинений, это его право, пусть требует. Это наше с ним дело. — Ваше дело? Здесь нет ничего твоего. Ты тут не у себя дома, и… — Джинни! Одолженная одежда стала душной на её шее. Дени растеряла весь аппетит. — От вас, юная леди, я больше не хочу слышать никакой ругани за этим столом, — развернулась от мойки миссис Уизли, указывая на неё лопаткой. — Гарри и Даниэль наши гости, так что веди себя соответствующе. Если они захотят поговорить, то они сами это сделают, — добавила она, бросив на них с Поттером красноречивый взгляд, в котором тоже не было одобрения. Джинни надулась. — Спасибо за еду, миссис Уизли, — сказала Дени, поднимаясь. — Конечно дорогая. Пойди отдохни наверху, если хочешь. Они наблюдали за тем, как Дени уходила. Сделав три шага по лестнице, она остановилась. — Оставь её в покое! — услышала она голос миссис Уизли за углом, пониженный до шёпота. — Девочка только что потеряла мать! А может, и всю семью! — Это не даёт ей право… — Я уже говорил тебе, что она здесь ни при чем!... — Было бы о ком страдать. Теперь в мире будет на пару убийц меньше. Ты сама рассказывала, что её, что дядю Фабиана… — Замолчи! Это не имеет никакого отношения к… Дени убежала наверх, не став слушать дальше. День, который она проводила в кровати, отвратительно быстро проходил мимо неё, Дейенерис чувствовала себя бессмысленной. Она не понимала, зачем здесь находится. Ей не хотелось видеть никого из живущих в этом доме, и чувство это было взаимным. Орден пытался действовать, но она слышала обсуждение Люпина с Биллом Уизли вчера за ужином, что у них связаны руки. Министерство не выходит на прямой конфликт с Реддлом и Пожирателями смерти, просто потому что мракоборческие отряды в общем количестве пятидесяти человек не могут начать открытое противостояние, в то время как большую часть работников министерства составляют гражданские лица, которые либо боятся или не хотят принимать участие в конфликте, либо другие, которые уже запуганы или подкуплены Пожирателями. — Как будто они не понимают, к чему всё идет, — говорил Люпин, но его слова явно не предназначались для чужих ушей, — все оборотни уже выбрали сторону. Дементоры оставят Азкабан по первому же его приказу. Из-за границы пребывает всё больше радикально настроенных волшебников. Как только Министерство прогнется ещё сильнее, маглорожденных начнут казнить на глазах у всего Волшебного мира. У Дени возникало ощущение, что одна сторона продолжала заниматься отрицанием этой войны, а другая очень сильно её хотела. Либо же большинству всё же импонировали взгляды на возвышение магов над другими. Почему волшебники, сильные этого мира, должны прятаться? От кого? От них, маглов? Простецов? Так говорил ей Реддл. Всё, что оставалось Ордену на данный момент, это вылавливать маглорожденных и помогать им прятаться, по возможности пресекая всяческие диверсии. Это нельзя было назвать курсом к победе. Маглорожденные, рано или поздно, закончатся. Потом закончатся полукровки. А что будет дальше? Всё люди смертны, они умрут. Но Дейенерис даже не может выйти из этого дома. Она постучала по двери соседней комнаты напротив, что больше напоминала чердак, и через некоторое время Гарри открыл ей дверь. На этот раз он, к счастью, был один. — Как ты собираешься убить его? — спросила Дени с порога. Зеленые глаза Гарри за стеклами расширились, и он выглянул из комнаты, смотря, нет ли кого поблизости. — Будь, пожалуйста, тише, — прошептал он, впуская её в комнату. Комната эта, казалось, была ещё более тесной, чем та, в которой ночевала Дени. Наверное, за счет ещё одной-кровати раскладушки, что стояла по центру комнаты и разбросанных повсюду носков вперемешку с мусором. Гарри, казалось, внимания на беспорядок не обращал и усадил её на раскладушку, единственный оплот чистой поверхности размером чуть больше одного квадратного метра. — Всё это план Дамблдора, — начал он, занимая место на соседней кровати. Дени другого и не предполагала. — В курсе только мы втроем: я, Рон и Гермиона, — Дени снова не удивилась. — Ещё только неделю назад мы с Дамблдором планировали отправиться на поиски другой части его души, но… — прервался Гарри. — Этому состояться было не суждено. — Ещё одной части его души? Как в дневнике? — спросила Дени. — Да, — подтвердил он. — он разделил свою душу. Это магия такой тёмной силы, что Дамблдор изъял все источники информации о ней, как только стал директором. Именно поэтому Волан-де-Морт не умер в ту ночь, когда убил моих родителей и попытался убить меня, — сказал Гарри, напряжённо глядя ей в глаза. — Потому что часть его души находилась в другом месте. И этих частей — семь. И пока они не уничтожены, он будет жить. — Ты хочешь сказать, — уточнила Дени, — что в той книжке действительно жила его часть? Не просто воспоминание? — Это был он, — покачал головой Поттер. Дени сглотнула. — Я разговаривала с ним, писала ему, носила его с собой и держала его в руках целый год. Это должно было убить меня… Что он, конечно, и пытался сделать, — тускло улыбнулась она. — Ты уничтожила часть его души, — повторил Гарри, не давая ей размышлять дальше. — Сожгла её. Ты сможешь сделать это ещё раз? — Я не контролирую это, я же говорила, — напомнила Дени. — Я помню что… я так сильно разозлилась. В тот раз. Я хотела причинить ему боль. Я хотела, чтобы его не стало, чтобы он был мёртв. — Мы должны попытаться ещё раз, Дени, — снова сказал Гарри, глядя на неё с силой и уверенностью. — Без тебя всё это будет бессмысленно. Даже если мы найдем его крестражи… — Ты сказал, их семь? Ты знаешь, где они находятся? Гарри сжал челюсти, очевидно, быстро над чем-то размышляя. — Ты должна поклясться, что никому не расскажешь о том, что я сейчас тебе покажу. Дени смотрела на него, и Поттер был абсолютно серьёзен. — Ладно, хорошо, — пожала она плечами. — Я клянусь, что бы ты мне сейчас не показал, за пределы этой комнаты ничего не выйдет. Пока она напряжённо растирала ладони, Гарри залез в рюкзак, что стоял под кроватью и почти не высовывался. Он запустил руку во внутрь, нащупывая что-то на самом дне, затем вытащил кулак, его не разжимая. Это был небольшой коробок, размером с половину ладони, почему-то обернутый медицинским бинтом. — Это было все, что мне попалось под руку, — оправдывался он. — Нельзя было оставлять его так, чтобы у него была возможность открыться и выпасть. Под её взглядом Гарри начал разматывать бинты. Когда они упали, в его руке осталась обычная на вид деревянная коробка. — Что там? — спросила она. Поттер открыл её, и с осторожностью развернул его к ней. Дени забрала это из его руки, заглядывая внутрь. Там лежал золотой перстень. Вместо драгоценного камня в него был вставлен непримечательный черный камень ромбовидной формы со странной печатью, гербом, высеченным на нём. Дейенерис взяла его в руку и вздохнула — на вес оно было таким тяжелым, как самый старый том из Запретной секции библиотеки с тысячами страниц. Кольцо было холодным, как лед, Дени смотрела на него, давно забытое чувство опустошения и могильного холода завладело ей. Рука её задрожала под весом кольца. Она ненавидела это. — Я знаю, что это, — сказала она, продолжая смотреть. — Это смерть. Ощущение присутствия этого предмета было не просто знакомым. Потому что она держала это в руках не в первый, и даже не во второй раз. — Да, — сказал Гарри. — это один из них. Это кольцо Марволо Мракса, деда Волан-де-Морта, потомка Слизерина. Дени знала это имя. — Ещё один из них — Чаша Пенелопы Пуффендуй. И медальон Слизерина. Остается ещё три, что они из себя представляют, Дамблдор не выяснил, но предположил, что они тоже связаны с основателями Хогвартса и их факультетами, Гриффиндором и Когтевраном. Точно известно, что артефактом Гриффиндора был его меч, он много веков хранился в школе, но потом исчез, и сроки сходятся именно с выпуском Волан-де-Морта. Чем может быть последний крестраж, мы не знаем. Местонахождение ни одного из них не известно. Дени лихорадочно соображала. — Артефактом Гриффиндора был меч? Ты уверен в этом? Гарри снова полез в рюкзак, чтобы вытащить какую-то книгу. Это был обычный магловский ежедневник, множество страниц в нём было исписано корявым мальчишеским подчерком. Гарри быстро пролистал всё в конец, где были приклеены какие-то рисунки и вырезки из газет. — Гермиона учила нас с Роном планированию на бумаге, как это делают маглы, — прокомментировал он, немного смутившись. Дени множество раз видела такое в книжках и свитках самой Гермионы. — Вот, смотри. Это Годрик Гриффиндор. Изображение основателя было варварски вырвано из какого-то учебника, Дени могла догадаться по орнаменту, что это была «История Хогвартса». На вырезке был изображен не очень довольный своим нынешним положением сам Гриффиндор, в красной мантии цвета своего факультета и с пышной бородой. Он стоял в защитной стойке и держал перед собой тот самый меч. — Меч, — выдохнула Дени и перевела на ожидающего Гарри взгляд. — Я знаю, где он сейчас. Гарри ей не поверил. — Что? Откуда ты знаешь? Только вчера Дени вспоминала свой спуск вместе с мамой в подземелья Гринготтса. — Я видела его. Это было задание для моей матери, и она взяла меня с собой. Она не рассказывала мне никаких подробностей, но когда мы спустились в к сейфу Лестрейнджей, она сказала, что ей было приказано что-то доставить в хранилище и усилить охрану. Это был меч. Я почти держала его в руках, на нем были такие же рубины, я клянусь тебе, это был он. Гарри смотрел на неё, как будто она была чудом из чудес. — И узнала я его сейчас не по портрету, Поттер, — добавила она. — Он такой же. От него несет смертью за милю. Я проходила с этим дневником год, поверь мне, я знаю, о чём говорю. — Это он, — повторил Гарри, всё ещё шокированный. — Один из крестражей. В Лондоне.