4х4

      Инк играл великолепно, нет сомнения. Музыка в его руках обретала жизнь, звуки были чарующими, а точное, идеальное попадание в каждую ноту было чем-то невероятным.       Найтмер и не заметил, как пристрастился к музыке и всему прекрасному. Например к своему чарующему соулмейту, который сейчас исполнял на своем инструменте танец Кармен из одноименной оперы. Жаль только фортепиано ему в придачу не хватало. Но без дополнительного инструмента мелодия не портилась, наоборот, приобретала свою изюминку. Игра будоражила.       Но ещё больше заставляло поддаваться внезапной эйфории лицо музыканта. Глаза Инка были прикрыты, но это не ущемляло прежней эмоциональности. Парень был прекрасен, и сейчас Найт благословит судьбу, что этого лапочку судьба свела именно с ним, а не с тем Найтмером.       А ведь по-сути то правда, не остановись он тогда, не услышь ту чудную мелодию – они возможно бы ещё не скоро встретились. Это добавляло своей горечи. Но грустить сейчас, в такой пик наслаждения не хотелось. И вот Кармен, чертовка, улыбается, мелодия становится чуть напряженнее, но всё резко развеивается и девушка вновь беззаботно, страстно танцует.       У студента в голове рисовались много образов, но все они складывались воедино и образовывали целостную картину. Музыка начинает стихать, но остается всё такой же беззаботной и веселой. Наконец Инк отстает губами от флейты, открывает глаза и улыбчиво смотрит на Найтмера. Жаль у того закрыты глаза и он всё ещё в трансе.       Музыкант просто не представлял что творится сейчас внутри парня. по телу проходится дрожь от макушки до самых кончиков пальцев, а в груди так легко и в тоже время чувство наполненности не покидает ни на секунду. Это эйфория, это невероятное ощущение.       – Найти, не спи, – смеется блондин и оставляет инструмент в покое, ковыляя без трости к возлюбленному. Дома Инк передвигается без нее.       – Я и не сплю, – Найтмер расплывается с кошачьей улыбке и тянет в свои объятья соулмейта, всё ещё чувствуя покалывание в теле. Так легко на душе. – Малыш, ты играешь невероятно чудесно. Я надеюсь ты в своем музыкальном колледже играешь самые лучшие партии.       – Ой, Найти, там много кто лучше меня играет, поверь, – и как всегда неугомонный занижает себя, так что парню приходится легонько ущепнуть возлюбленного за попку.       – Прекрати недооценивать себя. Я может и не такой спец в искусстве, но для меня ты играешь идеально. Я буквально словил эйфорию от твоего исполнения.       – Правда? – Инк смущенно улыбается, отводит взгляд, но Найт возвращает его на место.       – Правда-правда, дорогой, – нежно отвечает, подтягивая мальчишку в поцелуй. В такой сладкий и не менее прекрасный, чем игра флейты.       Губы пышут жаром и каждое их движение отдается приятной тягостью внизу живота. Теплый язычок Найтмера скользит сначала по губам, а потом и внутрь ротика Инка. Музыканта прижимают к себе сильнее, углубляют поцелуй и наслаждаются довольным мычанием на это. Его соулмейт – это прелестное конопатое чудо, его ангел-хранитель. И его хромота никак не влияла на ту любовь, что испытывал к младшему Найт.       Он полюбил его не за внешность, а за душу, за чувственные глаза и за дар к невероятной игре на флейте. Инк был послан ему Богом, парень и есть его дар.