Персик прекрасен и нежен весной — Ярко сверкают, сверкают цветы. Девушка, в дом ты вступаешь женой — Дом убираешь и горницу ты. Персик прекрасен и нежен весной — Будут плоды в изобилье на нём. Девушка, в дом ты вступаешь женой — Горницу ты убираешь и дом… Шицзин
— Ван-фужэнь… Хм, так себе звучит, когда смотришь на тебя, Мулань, — задумчиво произнёс Ён Су, глядя внимательно, прищурив чуть глаза, на жену своего «брата». — В чём вообще смысл такого брака, если в итоге не понесёшь от него дитя, что в принципе невозможно? Твоё нахождение здесь делается бессмысленным, в общем, как и этот брак. Совсем уже выжил из ума… Мулань не задавала никаких вопросов и не делала никаких замечаний — она просто сидела, не сильно махая веером, и внимательно слушала Им Ён Су, не смея перебить того. Шёл пятый месяц лунного календаря, и весна только спешила уступить жаркому лету все права, помнится, месяца так два назад Ван привёл её в этот дом и сделал своей женой по непонятной для самого Ён Су причине. «Как он может так открыто о подобном говорить? Отношения этих двоих и по сей день для меня загадка… — думала всё Хуа, даже и не зная, как отвязаться от олицетворения, дабы побыть одной хотя бы минуту. — Я думала, что у Яо нет родственников, ведь он… другой, но почему-то называет этого юношу своим братом. Неужели они и впрямь кровные родственники?» — Старший брат Ён Су, — смело начала девушка, стоило тому замолчать, — фуцзюнь Ван скоро вернётся? Подняв безразличный взор на Мулань, в который раз отметил эти отнюдь не изящные белёсые пальчики, выточенные словно из яшмы, что сжимали веер до побеления костяшек; миндальные очи, от чего-то вечно печальные; дорогие одеяния, кои не сумели скрыть простоту души Мулань. Искренне опять не мог понять, что в ней привлекло Вана. Многие говорили о ней без всякого волнения и почтения, скорее как о позоре семьи и о той, которой Ван принёс обет верности. Яо пошёл на покорный отказ от своей воли ради этой девицы, чего ранее Силла не наблюдал, потому и был поражён сим известием. — Без понятия, — бросил он скучающе, но после в своей привычной манере улыбнулся, да так, что Хуа возжелала в сию минуту исчезнуть. — А правда, что ты всего лишь подарок для моего брата? — Кто вам такое сказал, старший брат Ён Су? — изогнутые, как чашечка цветка, брови девушки вдруг нахмурились, стоило поспешно задать этот вопрос. — Если скажу, что Яо, то какова будет твоя реакция? — Силла с ещё большим интересом уставился лукавым взором на неё, не переставая странно улыбаться уголками губ. Она с минуту помолчала, подбирая слова да думая над этим. «Он никогда бы такое не сказал, ибо… Только нам с Яо известно, что причиной этого брака стало желание смыть с меня позор. И… он сам говорил, что лучше пускай проведу старость подле него, чем с человеком, который не будет ценить меня и чья мать будет издеваться надо мной». — Я посмею сказать, что вы не правы и что я вовсе не подарок. Пение ранних пташек звучало с какой-то издёвкой, словно бы тех забавляли эти разговоры между ними, от которых Хуа всё желала убежать да скрыться, но стоически всё переносила. Такова жизнь любой жены. Сердце вздрогнуло, а после и вовсе забыло, как биться, стоило услышать знакомый спасительный голос в саду, отдающий приказ прислуге. Не было ей покоя все эти дни, оттого вдруг резко сорвалась с места, позабыв абсолютно обо всём и ведя себя как до одури неправильная жена. — Эй, ты куда?! — крикнул ей вслед Силла да цокнул языком. — Такая странная у брата жена… Вбежав в сад, жадно оглядывалась по сторонам, ловя обсидиановыми прядями звонкое пение ветра; всё пыталась отыскать что-то, точнее, кого-то, не дающего которую ночь ей покоя. — Мулань? — раздался совсем рядом его глас, и сердце вновь болезненно забилось. Повернулась к нему резко, забывая даже, как дышать, тут же светлый лик девушки озарился искренней и нежной улыбкой, которую поспешила подарить возлюбленному своему — самому Сыну Неба, что снизошёл до неё и воспылал ответными любовными да пагубными чувствами. — Яо, ты в этот раз долго. Чуть не сошла с ума с твоим братом, — хмыкнула Мулань, вновь делаясь самой собой и сбрасывая с личика маску покорной жены, которую приходилось надевать для других. — Ён Су как всегда невыносим, — закатив глаза, ответил Яо, став после с нежностью отрадной целовать синие сплетения вен на тёплых руках жены и шептать всякое от долгой разлуки. — Я постоянно забывал себя ради того, чтобы думать о тебе, только твой образ отныне занимает все мои помыслы. Предательский румянец вдруг совсем не болезненно кусает за щёки девушки, и виной тому слова мужа, которые, если не таить, жаждала все эти дни услышать. Силла, наблюдая тайком за раскинувшейся пред ним картиной, лишь хмыкнул, подумав: «Уверен, даже не знает о том, что никакая старость рядом с братом Яо её не ждёт. Не старухой станет, а безумицей, что в сто раз хуже».爱屋及乌 — любя человека, любить всё, что с ним связано