Travel towards the exit, our held hands will be the map

Когда Юнги просыпается, в комнате царит кромешная тьма. Он морщит нос, пытаясь сориентироваться. Его немного потная кожа до сих пор горит, пока он зажат между двух тёплых тел… Сейчас слишком темно, чтобы что-то увидеть, но он знает, что носом он утыкается в грудь Намджуна, как делал это сотни раз, просыпаясь вместе по утрам. И всё же, что это за тёплое, крепкое тело прижимается к спине? Что-то новенькое. Юнги немного поводит плечами, слыша, как Чонгук всхрапывает во сне, ещё крепче обхватывая его поперёк. Кончики пальцев подрагивают, пока он блуждает во сне, дыша медленно и ровно. Он чертовски хорошо обнимает. Юнги определённо мог бы привыкнуть к этому. Вместо того, чтобы встать, он закрывает глаза, пытаясь урвать ещё несколько часов сна.

***

Когда Юнги просыпается в следующий раз, сквозь шторы пробивается луч света, и он в полной мере осознаёт, что заснул вчера, не приняв душ. Он вздыхает. Мысль о том, чтобы встать, не выглядит привлекательно, но он хочет вымыться, если будет бездельничать всё утро, поэтому Юнги пытается выпутаться из объятий Чонгука и Намджуна. Чонгук немного ёрзает, пытаясь вернуть Юнги обратно. Боже, он чертовски милый. У Юнги всё-таки получается попасть в ванную комнату, и он включает горячую воду. Быстро чистит зубы, прежде чем зайти в душевую. Как же хорошо встать под тёплые струи воды. Для начала он моет волосы, мягко прочесывая их пальцами, когда слышит, как открывается и закрывается дверь. Ему не нужно говорить, он знает, что это Намджун, когда тот, проходя к умывальнику, чтобы почистить зубы, бьется коленом о шкафчик. Юнги сдерживает фырканье и споласкивает волосы, когда дверь душевой кабинки отъезжает. Намджун холодными руками обнимает его за талию, утыкаясь носом в затылок. — Доброе утро, — шепчет он, с утра его голос низкий и хриплый. От него по позвоночнику Юнги ползут мурашки — даже семь лет спустя он всё ещё испытывает слабость перед Намджуном. — Утра, — говорит Юнги, улыбаясь. Он даёт Намджуну обнимать себя ещё пару мгновений, а потом отходит из-под струй воды, давая Намджуну возможность помыть волосы. Он наносит скраб на лицо, потом на лицо Намджуна и берёт гель для душа. — Можно мне? — спрашивает Намджун, протягивая руку. Юнги с радостью передаёт гель ему, и Намджун выдавливает немного себе на ладонь и с удовольствием растирает по телу Юнги. Он действует медленно, неторопливо. Юнги расслабляется под его прикосновениями и чувствует, как напряжение покидает его тело. Он позволяет Намджуну повернуть себя, смывая пену с груди и между ног, а потом повернуть обратно. В этом нет ничего вызывающего, это просто… приятно. Намджун скользит мыльными руками по спине Юнги. — Ты в норме? — Да. — Горячая вода удивительно расслабляет мышцы Юнги, и тот позволяет себе вздохнуть с облегчением, когда Намджун разминает их так, как, он знает, нравится Юнги. На пару мгновений повисает тишина. А потом звучит тихий и осторожный вопрос Намджуна: — Ты всё ещё хочешь этого? Юнги бросает взгляд на дверь, за которой, он знает, всё ещё спит Чонгук, свернувшись на кровати. Их кровати. — Ага, — говорит он и уверенно кивает. Конечно же, им чертовски нелегко далось решение открыться для ещё одного человека в их отношениях. Им пришлось серьёзно поговорить. Впервые они заговорили об этом два года назад. Юнги отчётливо помнит, как после раунда нежного медленного утреннего секса Намджун заговорил с ним об этом, пока они ещё валялись в кровати ленивым воскресным утром. — Юнги, — сказал он без всяких формальностей, что делал только, когда хотел, чтобы Юнги серьёзно обдумал то, что он собирался сказать. — Что ты думаешь о полиамории? Юнги уже слышал это слово, но ни разу не вникал в его значение. Оно скорее было каким-то абстрактным понятием, идеей. Он никогда особо об этом не задумывался. Голос Намджуна дрожал, когда он спрашивал, пальцы на талии Юнги подрагивали, пока их окутывала тишина, давая Юнги время хорошо всё обдумать. Он нервничал, потому что был в ужасе от того, что любовь всей жизни, его почти-пять-лет-как-парень может неправильно всё понять, и это разобьёт ему сердце, и он будет спасаться бегством от одной только мысли, что Намджуну его может быть недостаточно. Но, конечно, Юнги слишком сильно любил его, чтобы сделать это. Поначалу было сложно понять. Много ночей Юнги провёл в одной кровати с Намджуном, но всё равно будто на расстоянии тысяч километров, потерявшись в своих мыслях. И почувствовал опору под ногами только тогда, когда Намджун погладил его по спине, безмолвно прося разрешения коснуться, прежде чем обнять из-за спины — тепло и уютно. Стоило многое переосмыслить: идею о том, чтобы расширить отношения, принять ещё одного человека. Хотя вскоре это начало приобретать смысл. Намджун дал ему пространство и время, и Юнги начал это переваривать, потихоньку понимая, что всё это означало, и задумываться о том, почему Намджун хотел бы встречаться ещё с кем-то, кроме Юнги. Это не означало, что они стали любить друг друга меньше. Это не означало, что они чувствовали себя неполноценными. Не означало, что его было не достаточно или что Намджун больше не хотел его… Это означало открыть свои сердца ещё для одного человека. Означало таким образом расширить границы их отношений и их сознания. Означало привнести больше любви в их жизни. (Юнги хотел увидеть другие стороны Намджуна, хотел поделиться его прекрасной любовью… но больше всего он хотел найти кого-то, чтобы поделиться той любовью, которая готова была разорвать его грудь изнутри. Ведь не важно, сколько людей думали, что он холодный или отстранённый, любит Юнги сильно и всепоглощающе.) Это заняло много времени, прочитанной литературы и долгих, очень долгих разговоров, чередующихся с тревожностью и неуверенностью в себе… Но когда две недели спустя после длинной и выматывающей трудовой недели Юнги заползает с Намджуном в кровать, сворачиваясь у того под боком, и наконец-то говорит: «Я думаю, я был бы не против», — они занимаются самым интимным и чувственным сексом в их жизни. Это было проявлением огромного доверия с обеих сторон. Намджун доверял Юнги достаточно, чтобы открыться ему и поверить, что он честно ответит… а Юнги верил, что Намджун продолжит любить его, несмотря на принятое решение. Для этого потребовалась длинная чреда откровенных разговоров, но было очень, очень хорошо после, когда оба, задыхающиеся и потные, с переплетёнными пальцами рук, лежали перед сном и были в восторге от перспективы начать новую главу их совместной жизни. Для обоих принять решение, что они хотели этого, было самой лёгкой частью. А вот найти человека, чтобы между каждым из них пролетела искра, чтобы оба могли ему доверять? Это было намного, намного сложнее. (Однажды Юнги думал, что они нашли такого человека, но в итоге их просто оставили, растерянных и разбитых… больше никогда…) Но потом Юнги подсаживается к Чонгуку за барной стойкой. К Чонгуку, смотрящему на всё с широко раскрытыми глазами, и выглядел тот так же нервно в окружении людей, как чувствовал себя Юнги, просто был не в состоянии так же хорошо это скрыть. К Чонгуку, у которого забавно двигался нос, когда он улыбался, и который мило слушал всё, о чём говорил Юнги, и который запнулся, когда увидел Намджуна, который краснел и заикался, когда Юнги огорошил его тем, что они с Намджуном встречаются. Возможно, было странно, или глупо, или совершенно безумно, что Юнги просто знал, но так оно и было… он просто почувствовал что-то, и у него хватило смелости захотеть это продолжить. И когда Намджун приехал, погладил Юнги по спине и завязал разговор с Чонгуком так же легко, как и Юнги? Он знал, знал, что они хотели большего. Нуждались в этом. Первая ночь, проведённая вместе, прошла практически легко. Секс — это знакомая территория, в нём Юнги хорош. Секс — это просто. (И так чертовски хорошо наблюдать за тем, как Чонгук плавится в их руках, дрожит от прикосновений, стонет и хнычет в их поцелуи…) Но это было и рискованно, ведь была вероятность, что Чонгук не захотел бы больше одной проведённой ночи. Юнги очень нервничал, когда на следующее утро просил Чонгука дать свой номер, его пальцы дрожали, и он просунул их между бёдер, чтобы попытаться сохранить своё тщательно продуманное внешнее спокойствие. К счастью, благодаря непонятно чему, это сработало… и Юнги не может объяснить словами, что он чувствует к Чонгуку. И знает, что Намджун, вообще-то, тоже. Последние две недели практически каждый день они говорили о том, что у них на уме и что чувствуют, пока непрестанно переписывались с Чонгуком, слали фотографии и говорили, как сильно им хотелось бы вернуть его в их квартиру, их кровать, их дом… Что ж, возможно, с сексом всё было просто, но всё остальное, отношения… вот тут всё становится сложнее. Юнги хочет этого, он знает, что хочет, но он никогда в своей жизни не чувствовал себя более неопытным… Это необычно. Ничего из пережитого им не помогает в этом, потому что он никогда не был в отношениях с двумя. Он без понятия, как всё должно происходить. Юнги переплетает пальцы с Намджуном, сжимая их. Он мягко улыбается, когда Намджун в ответ тоже сжимает его ладонь. — Что нам теперь делать, Джун? Намджун смеется, утыкаясь носом в его шею. — Я вообще без понятия, Юнги, и честно? Это чертовски меня пугает. Я боюсь причинить тебе боль или даже потерять… — Юнги фыркает, прекрасно зная, что нет ничего, способного разорвать их связь. — И Чонгук такой милый и доверчивый. Его я тоже не хочу ранить. В горле Юнги возникает ком, который он с трудом проглатывает. — Это глупо, Джуни? — он тянет их переплетённые руки к своей груди, прижимая прямо у сердца. — Он мне уже так сильно нравится. Я эгоист? Я так сильно хочу вас двоих. Хочу попытаться, даже если для него это будет совсем не просто. Намджун не торопится с ответом. Юнги благодарен, что он всерьёз обдумывает его вопрос, а не спешит с ответом, только чтобы успокоить его, даже если от этого его грудь неприятно сдавливает от тревоги, когда повисает тишина. — Я не знаю, — честно отвечает Намджун. — Вряд ли. Думаю, всё не так просто, как мы представляем, потому что на самом деле мы все втроём рискуем, ты так не считаешь? — он упирается лбом в затылок Юнги, теплота в душевой обволакивает их горячим густым паром. — Думаю, единственное, что нам остается, — это доверять ему. И друг другу. И… много говорить. Юнги кивает. Свободной рукой он тянется к лицу Намджуна и касается его щеки, наклоняя голову, чтобы коротко поцеловать в лоб. — Ага. Я почти всё. Жду тебя снаружи. Ему нужно побыть наедине со своими мыслями. Ему не нужно говорить это вслух — Намджун знает его, как облупленного, и всё понимает. — Не торопись. Юнги благодарно целует его в лоб ещё раз. Боже, он так сильно его любит. Его голова раскалывается от мыслей, и чувств, и нервной энергии, когда он остаётся один, пялясь на то, как вода исчезает в сливе. Но каким бы напуганным и встревоженным Юнги ни был, он знает, что чувствует. Он знает: важно признать, что его сердце готово разорваться, когда он слышит, как Чонгук смеется; когда тот сворачивается у груди Намджуна, ощущается идеально и правильно, и Юнги никогда не думал, что он не будет против такого. Он знает, что этими чувствами не стоит разбрасываться, и если он будет трусить и ничего не сделает, то пожалеет об этом. Он принимает решение и даёт воде смыть все свои переживания. Чонгук всё ещё спит, когда Юнги проскальзывает обратно в спальню и натягивает кое-какую одежду. Намджуна нигде не видно, но в открытую дверь просачивается запах свежесваренного кофе. Пахнет изумительно, и когда Юнги присаживается на край кровати, Намджун заходит с двумя дымящимися чашками. Он садится возле Юнги, протягивая одну из кружек. В мягком утреннем свете Чонгук выглядит даже более мягко, более расслабленно. Он сонно всхрапывает, когда Юнги запускает пальцы в его волосы и постепенно будит его. Чонгук медленно вдыхает, тыкаясь носом в ладонь Юнги. — Доброе утро, хён. — Утра, малыш, — улыбается ему Юнги, поднимая взгляд, чтобы увидеть, что Намджун смотрит на него точно так же — мягко и нежно. — Тебе хорошо спалось? — Ага. — Чонгук медленно садится и подтягивается. На краю кровати лежит одежда, которую, без сомнений, Намджун оставил для Чонгука, когда тот проснётся. — Хочешь кофе, малыш? — спрашивает Намджун и встаёт, забирая их пустые чашки, чтобы снова наполнить. Чонгук кивает, до сих пор слишком сонный, чтобы что-то сказать. Он надевает оставленные Намджуном футболку и спортивки, ковыляя в ванную. Юнги улыбается, наблюдая за ним, и смеется, когда Чонгук ударяется ногой об шкафчик и стонет от боли. Подобное всегда происходит с дылдами. Намджун возвращается с горячими чашками с кофе, отдавая одну Юнги. Они снова устраиваются на кровати так, чтобы по возвращении Чонгук смог сесть между ними и глотнуть кофе. Тот легко присаживается, отпивая горячий напиток. В комнате ненадолго повисает тишина, пока они просыпаются и скидывают дрёму. Намджун проверяет входящие электронные письма, а Юнги заканчивает вторую чашку кофе и тянется, чтобы поставить ту на тумбочку. Он уже собирается спросить, хочет ли кто-то есть, когда Чонгук первым нарушает тишину. — Что мы будем делать? — спрашивает Чонгук. Он говорит тихо, с небольшим страхом от того, что может услышать. Это только на одну ночь? Или они хотят встречаться с Чонгуком? В воздухе тяжело повисают все его страхи и вопросы. Это справедливый вопрос. Они действительно ничего с ним не обсуждали, и у Юнги возникает чувство вины из-за этого, потому что Чонгук, должно быть, чувствует себя ещё более запутавшимся из-за всего этого. Что ж. Логичнее всего начать с самого начала. Юнги улыбается ему. Вдыхает лёгкий аромат кофе и выдыхает с уверенностью. — Мы с Намджуном говорили, очень давно, о том, чтобы позволить… ещё одному человеку вступить с нами в отношения. — Юнги поглаживает тыльную сторону ладони Чонгука большим пальцем, надеясь, что это успокаивает. — И с тобой… Не знаю, как объяснить это, Кук. Это кажется правильным. Я знаю, нам нужно многое узнать друг о друге… но. — Юнги смотрит на Намджуна, который сдвигается, чтобы накрыть своей ладонью руки Юнги и Чонгука. — Если ты захочешь, Кук, мы бы хотели встречаться с тобой, — говорит Намджун. Он переводит взгляд с Юнги на Чонгука немного нервно… прошло много времени, понимает Юнги, с тех пор, как они оба спрашивали кого-то об этом, поскольку они много лет вместе… но его глаза начинают светиться, когда Чонгук накрывает другой рукой ладонь Намджуна и сжимает. — Правда, хёны? Вы… вы хотите… меня? — То, как он говорит это, практически разбивает сердце… будто он не может в это поверить. Когда они закончат с этим, то Юнги убедится, что Чонгук точно знает, какой он особенный, как важен… и как повезло Юнги с Намджуном найти его. Он поднимается на колени и садится Чонгуку на бёдра. Намджун понимает намёк и пододвигается ближе, перенося вес на согнутую ногу в колене, касаясь руки Чонгука. — Да, — говорит Юнги и кладёт ладонь на поясницу Чонгука. Он бесцельно перебирает край Чонгуковой футболки. — Мы хотим тебя, малыш. Хотим быть твоими парнями, что бы это для нас ни значило. Чонгук облизывает губы, переводя взгляд с Юнги на своих коленях на Намджуна, обнимающего их обоих. — Правда? — Да, — подтверждает Намджун и пододвигается, чтобы поцеловать Чонгука в щеку. Со своего положения Юнги может почувствовать, как Чонгук от этого жеста вздрагивает. — Так что скажешь? — спрашивает Юнги, утыкаясь носом ему в шею. Он чувствует, как член Чонгука твердеет, но ему нужно услышать, как он это говорит. — Ты хочешь нас, малыш? Чонгук задушено всхлипывает и стонет, когда ладонь Намджуна проскальзывает под резинку его пижамных штанов. — Да, да, Боже… — он закрывает глаза и глубоко вдыхает, открывая их снова, чтобы взглянуть на Юнги с Намджуном. — Хочу вас, хочу встречаться с вами, всего хочу… так сильно. — Кажется, до него моментально доходит, что он сказал… но вместо того, чтобы смутиться, он не отводит взгляд, а на его лице ни капли неуверенности. У Юнги возникает ощущение, будто из него выбили весь воздух. — Пожалуйста, хёны, пожалуйста. Намджун выдыхает через нос, прикрывая глаза. — Чёрт, малыш. Блядь, да! Всё, что захочешь. — Он облизывает губы и вытаскивает руку, чтобы расстегнуть свою толстовку. Юнги заводится — внезапно в спальне становится чертовски жарко и это точно не из-за их причудливого отопительного котла. Чонгук наблюдает, как раздевается Намджун, его кадык дергается, когда он сглатывает. Когда Намджун остается без футболки, то он обхватывает Чонгука руками за талию и глубоко, томно целует. После этого всё будто становится на свои места. Они медленно раздеваются, вещь за вещью: футболка Чонгука, треники Юнги, носки Намджуна. Каждый участок оголённой кожи ощущается по-новому — даже несмотря на то, что они уже делали это на этом месте, тогда они не были бойфрендами. От этого слова становится очень хорошо. Юнги целует изгиб шеи Чонгука, плавно переходя на место между лопатками Намджуна. Намджун стягивает свою футболку, и Чонгук устраивается у Юнги за спиной, спускаясь жаркими поцелуями по позвоночнику. Его ладони устраиваются у Юнги на талии, нагло исследуя его голую кожу. Он скользит пальцами под резинку брифов Юнги и тяжело дышит у того за спиной. Он колеблется лишь мгновение от неуверенности, клубящийся под кожей. Вместо того, чтобы поторопить события, Юнги обхватывает пальцы Чонгука своими и медленно опускает их руки, пока они не касаются полутвёрдого члена. — Черт, — вздыхает Юнги, откидывая голову на плечо Чонгука. — Да, малыш. Вот так… очень хорошо. Медленно Чонгук находит темп, надрачивая Юнги достаточно неторопливо, чтобы это было похоже на пытку. Намджун снимает оставшуюся одежду, скидывая всё в кучу возле кровати. Юнги не может не смотреть — Намджун хорошеет с каждым днём — высокий и мускулистый — совершенно не тот долговязый подросток, каким помнил его Юнги. Юнги тянется к Намджуну, фыркая в притворном нетерпении. — Иди сюда, — говорит он, притягивая Намджуна за руку для того, чтобы лизнуть головку его члена, издевательски посасывая только кончик. Чонгук за ним давится вздохом и сбивается с ритма. Он наблюдает, и это только больше заводит Юнги, подстёгивая продолжить играть с Намджуном. И Боже, Юнги это обожает. Он безумно рад тому, что Намджуну нравится, когда с ним играют. Юнги всегда хорошо управлялся ртом. Он не может остановиться — ему нравится это, нравится ощущение члена Намджуна глубоко в горле или на языке. Называйте это оральной фиксацией, как хотите. Юнги получил его и чертовски уверен, что воспользуется этим по-максимуму. Он облизывает основание члена Намджуна и снова обхватывает головку. Юнги рьяно посасывает сам кончик, постанывая от удовольствия, когда Намджун толкается глубже ему в рот, на языке ощущается его тяжесть. Юнги не сопротивляется, проводит кулаком до основания, а пальцы скользят ниже, чтобы подразнить чувствительную кожу внутренней стороны бёдер Намджуна. Чонгук сбивается с ритма, а из его рта вырывается хныканье. Он утыкается Юнги в шею, оставляя на ней поцелуи, а его твёрдый член касается спины Юнги. — Х-хён, — шепчет Чонгук, нуждающийся… Намджун, будучи уже потным, ссаживает Юнги со своего члена и садится возле Чонгука, лаская кожу на спине. В отличие от того, каким смущенным Чонгук был в их первый раз, сегодня он более смелый… более уверенный. Он наклоняется и втягивает удивлённого Намджуна в поцелуй, на который тот счастливо отвечает. Намджун обхватывает Чонгука одной рукой, притягивая ближе за талию. Юнги облизывается и просто… наблюдает. Эти двое просто загляденье. Намджун с лёгкостью обхватывает Чонгука за талию, мягко сжимая пальцами бёдра. Они целуются с жадностью, с желанием — Намджун ведёт, с лёгкостью перехватывая главенство. Юнги не может удержаться и скользит ближе, чтобы снять нижнее бельё сначала с Чонгука, а потом с себя. Чонгук резко выдыхает, осторожно хватаясь за Намджуна. Свободной рукой он тянется к Юнги, выдыхая в поцелуй с Намджуном, когда Юнги подхватывает его руку и переплетает их пальцы. Юнги устраивается на бёдрах Чонгука поудобней. Он держит руку Чонгука в своей, крепко сжимая, пока наклоняется и проходит цепочкой поцелуев по его шее. Наконец-то Чонгук с порозовевшими щеками разрывает свой поцелуй с Намджуном, задыхаясь. Его взгляд задерживается на лице Намджуна, и сердце Юнги распирает ото всех тех эмоций, что он видит — теплота его взгляда, нежность, чувства, милая улыбка на лице и то, как он сморщивает нос, когда улыбается. Юнги клюёт в уголки губ Чонгука, ухмыляясь, когда от этого Чонгук переключает своё внимание на него, коротко глянув на Юнги широко раскрытыми глазами. — Что ты хочешь, малыш? Намджун поглаживает Чонгука по талии, нежно на него смотря. — Мы можем просто… сделать это? — спрашивает он мягко, сжимая руку Юнги и обнимая Намджуна. — Просто хочу касаться… и целовать. Боже, он такой милашка. Юнги ухмыляется и подтягивается вверх, чтобы поцеловать его в кончик носа. — Ты хоть представляешь, какой ты чертовски милый? Нос Чонгука сморщивается, когда он широко улыбается, от чего видны все его зубы. Такой. Чертовски. Милый. Намджун втягивает Юнги в медленный поцелуй, его рот уже тёплый и податливый после поцелуя с Чонгуком. Больше нет никакой спешки, как прежде, но в каждом движении до сих пор сквозит так много желания и страсти, которые чувствуются в каждом поцелуе. Они немного меняют позу, чтобы было более комфортно — звучат короткие смешки, пока они пытаются принять самую выгодную позу, но всё заканчивается тем, что Намджун сидит у спинки кровати, откидываясь на подушки, Чонгук у одного его бока, а Юнги — у другого, практически забравшись Намджуну на колени. Намджун выуживает смазку из тумбочки, и Юнги жалуется, что ему холодно, пока Чонгук не подтягивает одеяло вверх и прикрывает их, мило хихикая. Он целует Юнги в щёку, и вздох застревает у него в горле, когда Юнги обхватывает его одной рукой и втягивает его в глубокий поцелуй. Поцелуи переходят в прикосновения, Намджун поглаживает спину Чонгука, подталкивая их с Юнги ближе друг к другу, чтобы иметь возможность касаться обоих. От этого ощущения просто невероятные, Намджун обхватывает и Чонгука, и Юнги, поглаживая. Юнги закрывает глаза и даёт себе забыться во всём этом — в тепле и приятных ощущениях, гудящих от предвкушения нервах. Чонгук становится более смелым в поцелуе, перехватывает инициативу и ведёт в нём. Он обхватывает язык Юнги своим, наклоняясь ближе, впиваясь пальцами в бедро Юнги. Он вкусный, свежий и тёплый, в поцелуе ощущается тяжёлое дыхание, когда Намджун быстрее двигает смазанной рукой. — Дж-джуни-хён, — задыхается Чонгук, отрываясь, его бёдра дрожат от движений Намджуна. Его пальцы сжимаются на талии Юнги — Юнги уверен, он близко, и он тоже не сильно от него отстаёт. Всё его тело будто горит, Юнги держится только за те прикосновения, которые дарят Намджун с Чонгуком, контакт кожа к коже расслабляет также, как заводит и провоцирует. Намджун тыкается носом Юнги в щёку и целует уже в губы, прежде чем оторваться от него, чтобы поцеловать Чонгука. Чонгук чуть не спускает — он хватается за плечо Намджуна, опираясь, пока по нему прокатывается оргазм. Юнги рад, что он смотрит, потому что, черт, это же потрясающе. Милый нос пуговкой Чонгука сморщивается, его лицо искажает эйфория. Намджун не даёт ему вдохнуть, не даёт отстраниться — он целует его всё это время, улыбаясь в поцелуй. Юнги сглатывает, наблюдая, как Чонгук кончает. Боже, наблюдать за ним с Намджуном это уже слишком… Юнги задыхается, Чонгук нежно поглаживает его по спине, и по каким-то причинам это прикосновение толкает его за край. Он кончает, покачнувшись вперёд к Чонгуку, из-за чего они касаются друг друга, дрожа и дёргаясь, когда Юнги кончает на живот Чонгуку. Намджун оставляет лёгкие поцелуи на лице и шее Юнги, трётся носом, шепча милые нежные поощрения им обоим. Его тело кажется тяжёлым, нервы гудят от удовольствия. Глубоко внутри он ощущает удовлетворение, которое появляется только после секса с тем, кого любишь. Когда он чувствует, что может шевелиться, Юнги открывает глаза, тяжело дыша. — Блядь. Как же хорошо. — Чонгук бормочет что-то в знак подтверждения, его веки трепещут. Намджун рядом с ним посмеивается довольно, но смех обрывается, и он стонет, когда Юнги тянется к его члену и медленно его надрачивает от головки до основания. — Не думай, что я забыл про тебя, Джуни. — Юнги улыбается. Ему всегда доставляет удовольствие делать Намджуну хорошо. Отдохнуть сейчас было бы здорово, но его грудь распирает от гордости всякий раз, когда он доставляет наслаждение — и знание того, как легко ему влиять на него, головокружительно. — Малыш, хочешь помочь? Чонгук охотно кивает. Он подрывается с кровати, чтобы быстро себя почистить, в рекордно короткое время возвращаясь обратно на своё место под одеялом. Он тыкается носом в щеку Юнги, его кожа тёплая и порозовевшая. Он с радостью принимает короткий поцелуй от Юнги. — Что мне делать, хён? Он такой серьезный, так решительно настроен доставить удовольствие… Юнги наслаждается этим, получает удовольствие от того, как Чонгук следует его примеру, сворачиваясь возле бока Намджуна прямо там, где Юнги хотел бы этого. Юнги двигается ближе к Намджуну, достаточно для того, чтобы поцеловать его в шею. Он нащупывает смазку, зная, что Намджун любит, когда всё влажно и немного в беспорядке. — Дай мне свою руку, малыш, — шепчет Юнги, его сердце делает кульбит, когда Чонгук без колебаний протягивает руку. Он переплетает их пальцы, направляя его руку вниз, чтобы они вместе смогли обхватить член Намджуна. — Вот здесь. Начнём медленно, ладно? Чонгук кивает, шепча нежное короткое «ладно, хён», и прямо сейчас это чересчур мило. Он целует Намджуна в плечо, прижимаясь ближе и следуя его примеру, медленно надрачивая Намджуну. Преимущество длительного проживания вместе с Намджуном в том, что Юнги знает, как искусно играть с телом Намджуна, будто на инструменте. Он знает, где касаться, куда поцеловать, где облизать и поставить засос. Но Чонгук невероятно быстро учится. Он вспоминает, что ему говорили — он целует шею Намджуна, нежно покусывая заднюю часть. Руки Намджуна подрагивают, он не уверен, что следует делать, но начинает с того, что обхватывает руками Юнги и Чонгука. Юнги тыкается в подбородок Чонгука, пока тот не поворачивается, и у Юнги получается поцеловать его, игриво покусывая его нижнюю губу. — Ты можешь оставлять метки, малыш. Джуни это нравится. Намджун ворчит, из него вырывает вдох, когда Чонгук так и делает, настойчиво посасывая кожу плеча. Юнги наблюдает за этим с улыбкой на лице — от этого всего возникает какой-то новый вид трепета, от того, как Чонгук учится, как подвести Намджуна к краю, шаг за шагом. И конечно — Юнги покажет ему, как после всего привести его в порядок. Это не займёт много времени. Бог свидетель, Намджун, должно быть, сильно завёлся, пока смотрел, как Чонгук и Юнги кончают. И вскоре его дыхание тяжелеет, а член дёргается в руках Юнги и Чонгука. Юнги усиливает хватку, ускоряясь. Чонгуку не нужно ничего говорить — он замечает и делает то же, присоединяясь к Юнги, легко целуя Намджуна в шею. Юнги наблюдает и ухмыляется, когда Чонгук целует Намджуна за ухом, спускается по челюсти. — Малыш, Джуни уже близко, — шепчет Юнги, вбирая довольный выдох Чонгука в поцелуе. — Ты будешь хорошим мальчиком и заставишь его кончить? Чонгук лихорадочно кивает и целует Юнги раз, сильно, прежде чем отодвинуться. Юнги убирает руку, и теперь Чонгук ведёт, почти всем весом опирая на Намджуна, пока дрочит. Он целует его в бок, и грудь, облизывая сосок Намджуна. Боже, они выглядят удивительно вместе — широкие и подтянутые, и полностью поглощённые друг другом. Юнги немного ёрзает на спине, чтобы было лучше видно, одеяла сползают с Намджуна и Чонгука, из-за этого открывается просто замечательный вид на то, как Намджун кончает и выгибается, отчаянно пытаясь восстановить дыхание. Они действительно что-то с чем-то. Юнги делает медленный и глубокий вдох, чувствуя, как от эмоций щипает глаза. Он смотрит, как Намджун с Чонгуком медленно целуются, Чонгук хихикает, пока помогает Намджуну очиститься, сбрасывая полотенце и бутылочку со смазкой на пол. Он поворачивается к Юнги, и выражение лица меняется — на нём теперь проступает беспокойство. — Хён? — мягко шепчет Чонгук, наклоняясь вперёд, чтобы накрыть руку Юнги своей, очевидно не имея ни малейшего понятия, почему тот плачет. Намджун же, напротив, знает. Он улыбается Юнги и тянется к его руке, переплетая пальцы. Юнги улыбается и переплетает пальцы и с Чонгуком, сжимая. Он не мастак говорить о своих чувствах — и до этого ему и не нужно было, не с Намджуном — но для Чонгука ему хочется попытаться. — Я просто счастлив, малыш. Действительно счастлив. Чонгук вздыхает с облегчением и притягивает руку Юнги к себе. Он смущённо на него смотрит и чувствует небольшое облегчение от того, что он не один тут нервничает. — Я тоже, хён. Мы можем… обняться? — Конечно, малыш, — Юнги усмехается и снова устраивается на кровати, после их уговоров ложась между Намджуном с Чонгуком. Намджун целует Чонгука в затылок и обнимает его. — Люблю тебя, хён, — тихо шепчет он, и это обнадёживает. Юнги подтягивается и целует его, прежде чем снова лечь на спину, Чонгук с другой стороны довольно вздыхает, когда Юнги прижимается к нему. У Юнги ни малейшего гребанного понятия, что они творят. Но также есть и какое-то трепетное удовлетворение от этого. От того, чтобы попробовать что-нибудь новенькое, несколько сумасшедшее, но от чего сердце так трепещет. Это нормально, если он не знает… Они выяснят всё вместе.