Быдло во Франксе.

      Май 2014       Синдзи, в сопровождении воспитательницы, шёл по коридорам приюта, неся на спине красную спортивную сумку. Воспитательница злобно смотрела на парнишу, не только потому что из-за его побега три года назад её лишили премии, но и потому, что сейчас, вернувшись обратно, её подопечный не испытывает ни малейшего раскаяния, он, в огромных солнцезащитных очках, идёт рядом с ней, торжествуя и улыбаясь.       — Ну и стоило оно того? — спросила воспитательница, уже на подходе к спальне, которая служила сиротам ещё и общей комнатой.       — Что? — искренне не понял вопроса Синдзи.       — Побег. Стоило ли оно того? В смысле, ты же жил на улице три года…       Парень на несколько секунд призадумался, всё ещё продолжая улыбаться, а потом выдал:       — Есть много вещей, о которых я жалею… Но тот побег в их число не входит.       — Ну, ну… — с порицанием сказала воспитательница, подойдя к двери в спальню.       Открыв дверь, она жестом пригласила Синдзи зайти в комнату. Он принял приглашение и воспитательница зашла сразу вслед за ним.       В спальне было примерно двенадцать человек, кроватей было в два раза больше, при этом лежал лишь один «постоялец». Вальяжно, прямо в одежде, на кровати у окна лежал Хибики и слушал музыку по старому плееру Синдзи.       Это была та же комната, из которой наш герой сбежал три года назад.       «О, после моего побега они раскошелились на решётки. — отметил Синдзи, взглянув на окна. — Теперь это место стало ещё больше похоже на тюрьму»       — Ребята! — унылым голосом начала воспитательница. — Это — Икари Синдзи и он будет теперь жить с вами. Попытайтесь с ним подружиться, он теперь часть нашей семьи и всё в таком роде…       Воспитательница поспешила закончить свою, не слишком воодушевляющую речь и удалилась, закрыв за собой дверь. Прочие сироты бросили «ознакомительный» взгляд на новенького, но не стали изучать его подробно и быстро вернулись к своим делам.       — Вечер в хату, господа арестанты. — Синдзи сделал несколько шагов по коридору между кроватями и бросил свою спортивную сумку, в которой носил личные вещи на свободную кровать — третью кровать от двери. — Кто смотрящий?       Синдзи встал прямо в центре спальни, смотря на Хибики.       Хибики, не глядя на новоприбывшего, поднялся с кровати и снял наушники:       — Вообще, у нас тут нет смотрящих… Но, вообще я — смотрящий…       Синдзи расплылся в ещё большей улыбке и театрально обратился ко всем присутствующим:       — Что-то, братцы, не пойму… — выдержал он драматическую паузу, — это что за чмо в углу?       В этот момент все обернулись в его сторону: они просто не поверили, что какой-то левый чел смеет так говорить с Хибики.       Хибики же, несколько секунд обдумав услышанное, тоже сомневаясь в самой возможности такого к себе отношения, отложил плеер в сторону и, рывком поднявшись с кровать, посмотрел на новенького и вспомнил, что того петуха, который три года чуть не наградил его фальцетом, звали «Синдзи». Увидев нашего героя сейчас, он и испугался, и опешил, оценив, как сильно изменился тот за три года, тем более что Хибики думал, что Синдзи давно погиб, так как за всё это время на улицах его не встречал. Хибики хотел что-то сказать, что-то возразить, но он был так удивлён, что не смог произнести, ничего членораздельного, с его уст слетало лишь пустое мямленье.       Синдзи принялся передразнивать, издаваемые Хибики, звуки до тех пор, пока тот не заткнулся.       — Прежде, чем говорить со мной, — Синдзи снял перед Хибики свои очки, демонстрируя ужасный ожог на уровне глаз, который выглядел так, словно кто-то пшикнул пацану в глаза баллончиком с коричневой краской. Этот шрам заставил Хибики настолько ужаснуться, что он рефлекторно отошёл назад на полшага и упёрся в тумбочку, — вытащи хуй изо рта. А пока ты можешь постирать мои шмотки, которые накопились с самого Сахалина.       Хибики поначалу решил, что Синдзи пытается взять его на понт, поэтому он улыбнулся, хихикнул и, расправив плечи, замахнулся и ударил его наотмашь. Однако наш герой был к этому готов, под кулак Хибики он поставил своё левое плечо, а потом провёл свою коронную комбинацию: лоукик по правому колену (из своего положения Хибики не успел бы блокировать левую ногу своего противника, поскольку правая рука закрывала ему обзор), когда Хибики упал на колено, Синдзи изо всех сил ударил его по носу.       — Он меня первый ударил. — Синдзи продемонстрировал всем присутствующим своё левое плечо, когда его поверженный противник лежал между кроватями, не будучи в силах даже встать. — Все это видели?       Все присутствующие опустили головы в знак покорности. Вступать с новеньким в конфронтацию после увиденного никто не хотел.       Пока Хибики валялся со сломанным носом на полу в смеси своих соплей и крови, Синдзи взял свой плеер, который прошлый владелец оставил на кровати, и лёг на неё, застолбив себе место и в спальне, и в иерархии жилого блока.       — Синдзи, блять!.. А!.. — корчился на полу Хибики.       — О, ты всё-таки последовал моему совету и вытащил хуй изо рта. — усмехнулся парень. — Тогда скажи мне на милость, куда делись твои мышцы? Я о Ямото говорю.       Хибики лишь стонал, тогда Синдзи больно пнул его ногой, не поднимаясь с кровати:       — Отвечай мне, когда я задаю тебе вопрос!       — Он… Он ушёл в армию, как только ему исполнилось шестнадцать… — с ненавистью посмотрел Хибики на своего собеседника.       — Ну, видать, дуракам реально везёт… — отметил Синдзи.       Это он говорил не только про бугая, но и про себя: справиться с Хибики было очень просто, бугай Ямото же заставил бы его попотеть… да ещё и пространство очень ограниченное, два противника, то есть, мама, не горюй…       — Так, ты, — Синдзи ткнул пальцем в случайного парня, — отведи эту тушу в медпункт, ато подохнет и будет пускать на весь блок первоклассное бздо.       Пацан сперва растерялся: выполнять ли ему это поручение или нет, но взглянув на своих товарищей, которые кивали ему, он подошёл к Хибики и помог ему подняться с пола, далее он вывел поверженного «смотрящего» из комнаты.       — Так, ты, — Синдзи ткнул пальцем в другого парня, который наиболее одобрительно кивал, в прошлый раз, когда новый смотрящий блока приказал отвести Хибики в медпункт, — поскольку Хибики недееспособен, высокая честь простирать мои портки выпадает тебе.       Все захихикали, а «избранник» во всеуслышание заявил:       — Не буду я стирать твои трусы!       Синдзи запустил пакет с сушками, лежащий на тумбочке рядом с кроватью, в голову парня, который посмел ему перечить:       — Ну так найди того, кто будет! Мне всё равно! Главное, чтобы мои вещи были постираны к ужину, а к завтраку высохли! — Синдзи прикрикнул так экспрессивно, что у присутствующих пропало всякое желание в дальнейшем как-либо ему перечить.       Пацан тихо взял сумку новенького и быстро вышел из комнаты.       — Пить. — щёлкнул пальцами Синдзи, и ему через секунду ему дали жестяную банку с чаем.       Синдзи вставил в свой плеер кассету, надел наушники, включил музыку, открыл банку и сделал один глоток:       «Похоже, в моей жизни началась светлая полоса» — улыбнувшись, подумал он.       Спустя пару минут Синдзи приподнялся с кровати:       — А кто-нибудь умеет варить чифирь?       Октябрь 2015       Синдзи открыл дверь машины и вальяжно расположился на переднем сидении, рядом с Мисато. Он, к удивлению девушки, пристегнулся и, сняв с головы меховую шапку, кинул её на заднее сидение.       — Ну и хули ты так долго? — кинул пацан ей «предъяву», разминая больную шею.       Мисато продолжала охуевать. Она, конечно, знала, что Синдзи — сын директора и от него можно ожидать чего угодно, но такого она, конечно, от Синдзи не ожидала. Интересно, Гендо тоже был таким в его возрасте или яблоко упало от яблони очень далеко?       — Прости… — начала Мисато голосом, лишённым всех эмоций, кроме удивления. — я… задержалась… Ты что, пьян?!       — Нет. И я собираюсь это исправить. — Синдзи достал из кармана банку «Хайникена» и открыл её. Из банки на него пролилось немного пены.       — Синдзи! Что ты делаешь?! Это — новая машина!.. Да и вообще, тебе четырнадцать!       «Четырнадцать? — подумал парень. — А я почему-то думал, что шестнадцать… Так, я родился в две тысячи первом, а сегодня… две тысячи пятнадцатый… прикол, а мне внатуре четырнадцать… обидно… хотя, ещё два года до возраста привлечения к уголовной ответственности, выпьем же за это!»       Невзирая на возражения Мисато, парниша осушил полбанки пива:       — Слушай, в пол на газ и не еби мне мозг, счёт за химчистку салона можешь прислать отцу.       Мисато по-прежнему удивлённо смотрела на пассажира.       — Чего гляделки выпучила?! — поднял тон Синдзи. — Трогай!       «Ну, ладно, — подумала Мисато, — я ему так тронусь, что мало не покажется!»       Она последовала совету парня и вдавила педаль газа в пол. Когда по дороге машине попадались препятствия, она в последнюю секунду рывком уходила от столкновения, но Синдзи это не то, что не впечатлило, даже не укачало, и, когда Мисато поняла, что просто устраивает своему пассажиру американские горки, она сбросила скорость и стала ехать аккуратнее. Пацан к тому моменту допил пиво и выкинул банку в окно. Девушка хотела сделать ему замечание, но поняла две вещи: первое, никакие замечание не будут иметь на Синдзи никакого влияния; второе, она никогда не заведёт детей. Никогда.       Синдзи развернул зеркало заднего вида к себе и, заметив, что из-за того, что он облился «Джэком Дэниэлсом», пудра смылась и обнажила шрам на глазах, принялся поправлять макияж. Мисато же не обратила на этот марафет особого внимания, она лишь бросила в сторону парня очередной косой взгляд, ведь в конце концов, в Японии гопники всегда были «моднявыми». Когда пацан закончил, он вернул на место зеркало и поправил очки.       Подправив себе ебало, он достал пачку сигарет и принялся её открывать.       — Синдзи! — не выдержала Мисато.       — Что? — собеседник остановился и повернулся к девушке.       — Синдзи, я тебя очень прошу, — обратилась к нему Мисато очень медленно, делая ударение на каждом слове и сильно сжимая руль, чтобы не сорваться и хорошенько так не врезать директорскому сынку, — пожалуйста, не кури в салоне, ведь потом вонять куревом будет…       Парень посмотрел, подумал и убрал пачку обратно в карман:       — Есть, мэм…       Мисато глубоко и облегчённо выдохнула:       «Слава Аматэрасу, с ним хотя-бы можно разговаривать…»       Какое-то время они ехали молча.       — Синдзи, а тебе разве не интересно, почему эвакуировали город?       — Причина, она ведь, как Родина, она всегда одна — правительство в очередной раз облажалось. И, видать, облажалось по-крупному. — парниша ещё раз взглянул на существо, в одиночку нагибающее все ВВС ООН, и показал чудовищу одобрительный жест.       Девушка выдохнула:       — А ты зришь прямо в корень…       Синдзи собирался ей ответить в духе: «А что, это не так?» или «А что, я не прав?», но ему было лень.       — Синдзи, всё намного сложнее… — начала Мисато, надеясь на интерес собеседника, однако того слишком разморило алкоголем, чтобы иметь желание о чём-либо говорить.       Да и потом, всё, что она ему расскажет — это официальную версию, которую уже успели состряпать и которую он узнает, вместе со всем населением, завтра утром, если, конечно, ему будет до всей этой ситуации дело.       — Короче, слушай меня! — командирским тоном сказала Мисато. Этого хватило, чтобы пассажир проявил интерес. — Это существо — Ангел…       — Так у нас тут Второе Пришествие, а я не исповедан… — хмыкнул Синдзи. — Уж не за этим меня вызвал отец? Отвести душу?       — Синдзи, всё не настолько плохо. — уверила его Мисато. — Вот доберемся до Nerv — Рицуко тебе все объяснит… Берегись!       Вдруг, потеряв сцепление с землёй, машина начала крутиться в воздухе. Пацан рефлекторно сгруппировался, а Мисато накрыла его своим телом.       — Ты цел? — спросила девушка, когда машина окончательно остановилась.       — По нам сейчас, что, пустили ракету? — вместо ответа подросток решил уточнить, что же, собственно произошло.       Мисато была искренне рада, что Синдзи цел, а Синдзи отметил тот факт, что Мисато, не задумываясь, накрыла его собой, хотя могла бы просто сгруппироваться. Это заставило его, в какой-то степени, зауважать её, ведь это жест означал, что она готова отдать жизнь за кого-то. Это, нынче редкое качество в людях, подросток, со свойственным ему юношеским бандитским романтизмом, ценил очень высоко.       — Когда доберёмся, я убью их наводчика. — Мисато улыбнулась ему.       — А я знаю, где спрятать тело. — Синдзи поднял голову и тоже улыбнулся.       Ещё через секунду и Синдзи, и Мисато разразились громогласным смехом.       Девушка вылезла из перевёрнутой машины первой, а парниша сперва залез на задние сидения и пошарился там в поисках меховой шапки.       — Синдзи, чего ты там застрял?! — раздался голос Мисато.       В этот момент парень схватил шапку и направился к выходу:       — Уже иду…       Синдзи вылез из машины и надел меховую шапку под неодобрительный взгляд Мисато. Она хотела сделать ему замечание, что из перевёрнутой машины нужно выбираться как можно быстрее, и что шапка не стоит жизни, но поняла, что у пацана есть своя голова на плечах, сгруппировался, в конце концов он совершенно правильно, и что к её советам он навряд ли прислушается.       — Я только должна была выплатить за неё кредит… — сокрушалась Мисато, глядя на свой электромобиль.       Синдзи похлопал её по плечу:       — Зато будет тебе урок на будущее…       — Это какой? — удивлённо спросила девушка.       — Никогда не бери кредиты… ну и на клыка… — мерзко рассмеялся парниша.       — Синдзи! — девушка рефлекторно закрыла руками своё декольте и покраснела, словно советский прапор.       Парень никогда не понимал, почему некоторые девушки выставляют два своих «достоинства» на показ, а потом закрываются руками стоит только на эти самые достоинства посмотреть.       — Ладно, не расстраивайся так из-за машины, вот, держи. — он достал из кармана шубы ожерелье из чёрных жемчужин и дал его Мисато. — Уверен, на тебе оно будет смотреться лучше, чем на прошлой его хозяйке.       Лицо той жирной старухи Синдзи впредь будет представлять, чтобы быстро избавиться от стояка. Раньше для этой цели ему служили кадры, которые он увидел в Северном Хартуме, но потом он понял, что гуро — это его фетиш.       — Спасибо. — Мисато осмотрела ожерелье, но даже близко не смогла представить себе его истинной ценности, она определила ожерелье как «миленькое» и надела его себе на шею, хотя оно и не подходило под её наряд. — Ты же, я надеюсь, его не украл?       Синдзи тем временем обошёл машину и принялся её толкать в попытках поставить её на колёса.       — Ни в коем случае! — заверил её парень. — Снять с трупа — это не кража… это — чуть-чуть другая статья… шестьдесят третья…       Последнюю часть, чтобы не нанести неокрепшей психике молодой девушки непоправимый вред, Синдзи благоразумно опустил.       Это заверение несколько успокоило Мисато, и она начала помогать подростку переворачивать машину.       Наверняка мои читателей, да, все пять человек, зададутся вопросом: «Почему Синдзи отдал вещь, стоимостью в несколько островов, совершенно незнакомому человеку?» Отвечаю: Синдзи понял, что его везут в Nerv, в самое логово законников, а выйти оттуда вместе с побрякушками у него не было и шанса, поэтому он решил: пусть забирают всё. Пацан немного посопротивляется для вида, а потом, когда сотрудники Nerv, довольные собой, отпустят его, он попросит Мисато вернуть ожерелье.       «Это и есть политика, — обсмактывал он свой план, — пожертвовать одним процентом, чтобы сохранить остальные девяносто девять»       Синдзи был согласен с таким подходом, даже несмотря на то, что он, собственно, и оказался в этом одном проценте. Не согласен был он лишь с тем, что вместе с ним в этом одном проценте оказалась чуть ли не половина оставшегося, и без того изрядно поредевшего, населения Земли.       Когда им удалось перевернуть машину, Мисато села на место водителя, а Синдзи — рядом с ней, пристегнувшись и вновь закинув свою меховую шапку на заднее сидение.       Какое-то время они просто смотрели в разбитое лобовое стекло, пока Мисато не нарушила молчание:       — Синдзи.       — Что?       — Угости даму сигареткой.       Ну, а что, машина была полностью угроблена, и, как говорится, сгорел сарай, гори и хата.       Синдзи хмыкнул и, открыв пачку Captain Black, протянул ей одну сигарету, ещё одну он взял себе и вставил её в свой новый мундштук, который он уже успел окрестить «кожаная флейта». Он выкинул мусор в разбитое окно, после чего электромобиль тронулся.       Через несколько минут машина подъехала к большим воротам, вделанным в склон холма. Ворота охранялись четырьмя солдатами ВС ООН: по двое с каждой стороны.       — Приглашение с тобой? — уточнила девушка.       — Э… да… — Синдзи начал проверять свои карманы один за другим, пока, через минуту, не выложил в руки Мисато скомканный листок.       Изучив бумажку, девушка вздохнула: «Ну, вот кто его научил так обращаться с важными документами?»       Мисато немного расправила листок, и, потушив сигарету, вышла из машины, направилась к терминалу связи, находящемуся справа от входа. Синдзи же, пока девушка пыталась заставить терминал распознать код на мятой бумажке, развалился в кресле, размял свою шею и продолжил курить. Вдруг он услышал смешок с левой стороны и, посмотрев в сторону этого звука, увидел, что доблестные солдаты смеются над ним. Один из солдат, увидев, что Синдзи смотрит в их сторону, объяснил ему повод для смеха:       — Парень, ты вообще знаешь, что одет, как сутенёр? — после этого, солдаты разразились звонким смехом.       Синдзи посмотрел на свою шубу и цепи, и согласился с этим тезисом, однако ему нужно было сохранить своё лицо.       — Действительно. — подросток высокомерно улыбнулся и сделал затяжку. — Я просто ехал от твоей мамы и не успел переодеться.       Смех утих в то же мгновение.       — Что ты сказал? — один из солдат подошёл к открытому окну машины на полшага, другой держал своего товарища за плечи, предостерегая от эскалации конфликтной ситуации.       — А у тебя что, проблемы со слухом? — Синдзи сделал ещё один выпад в сторону своего оппонента. — Попробуй хуй из ушей вытащить, говорят помогает.       — Да я тебя сейчас… — солдат направил автомат в сторону парня и попытался передёрнуть затвор, но его товарищ не давал ему это сделать, понимая, что им двоим чревато за подобные выкрутасы.       Синдзи вышел из машины и встал перед автоматчиком, подняв руки вверх:       — Давай, стреляй! Это ведь всё, что вы можете: стрелять по безоружным женщинам и детям! — он был таким смелым потому, что прекрасно понимал: не выстрелит… как и твои шутки.       Солдат кричал что-то совершенно неразборчивое, а пацан снял с правой руки перчатку и отдал честь, демонстрируя солдату, что на нижней стороне правой ладони у него была выбита татуировка: «FUCK OFF».       Тут на линии огня стала Мисато, уже заставившая «Сезама» открыться, и принялась отчитывать автоматчика за несдержанность. Синдзи же надел перчатку обратно и принялся смеяться над тем, что его оппонента приструнила женщина, поддакивая каждому слову Мисато… Ой, как же ей хотелось ему прямо тут вмазать, но нельзя: сынок начальника. Поэтому она просто отдала Синдзи обратно приглашение и, пока он не успел сообразить, взяла его за руку и посадила обратно в машину.       Парень, когда машина уже тронулась, на прощание, запустил окурок в своего оппонента, но бычок, к его сожалению, пролетел лишь половину дистанции.       Машина въехала во внешние ворота, за ними оказался шлюз, закрытый двустворчатыми воротами, разделенными по диагонали. Синдзи отметил, что его не обшмонали на входе в бункер, неужели он настолько VIP-персона?       «Может быть, — подумал он, — получится унести отсюда не только свою жопу, но и побрякушки?»       Когда створки разъехались в стороны, оказалось, что за ними находится еще одна плита, на черном фоне которой была изображена половина листа с надписью «NERV». Ниже располагалась изогнутая надпись-девиз: «God's in his heaven. All's right with the world».       — Это что, типа, центр научного креационизма? — спросил Синдзи, засовывая мятое приглашение обратно в карман куртки, притом не в тот, откуда его вытаскивал.       Мисато к этому моменту уже была просто сыта по горло выходками своего пассажира, она хотела спросить его, почему он так себя ведёт, но быстро вспомнила, кто был его отцом, и все вопросы отпали сами собой.       — Нет, это не центр научного креационизма. — Мисато взяла себя в руки, удивившись, что пацан вообще знает, что такое «центр научного креационизма». — Просто наши спонсоры — очень верующие люди, которые хотят, чтобы их деньги «служили божьей воли» и так далее.       — Понятно, беспринципные старые маразматики хотят замолить грехи.       — А ты понятливый. — улыбнувшись, ответила ему девушка.       Покинув шлюз, машина проехала на погрузочную станцию, а потом встала на транспортную платформу. С негромким гудением выдвинулись фиксаторы, закрепляя машину, и платформа тронулась, набирая скорость.       — Синдзи, — начала Мисато, — можно тебя кое о чём спросить?       — У меня четырнадцать сантиметров. — в ту же секунду ответил он, делая ударение на слове «четырнадцать».       — Что? — Мисато не поняла к чему это он сказал.       — Что? — похабно улыбнулся парень.       — Блять, дэбил! Да я не об этом!       Синдзи рассмеялся, видя смущение девушки.       — Я же серьёзно! — рассердилась Мисато. — Зачем ты вообще приехал в Токио-3?       Этот вопрос заставил её собеседника перестать улыбаться.       — Если на чистоту, — парниша решил, что с Мисато можно на чистоту, ведь она была готова пожертвовать ради него своей жизнью, — я не знаю, по какой причине отец вспомнил о моём существовании впервые за десять лет, но я решил, что даже если я просто с ним увижусь, значит, уже съезжу не зря…       — Синдзи… — Мисато с жалостью посмотрела на своего спутника.       — …ну, а там, может батя мне хоть деньжат подкинет. — закончил он.       «Ну, да, чего ещё можно было от него ожидать…» — подумала девушка.       — А что ты вообще знаешь про своего отца? — спросила она.       — Что его зовут «Икари Гендо» и что он какая-то там шишка то ли в ООН, то ли в Nerv-е. — эту информацию пацан узнал из повестки, не пришли ему которую, парень бы и не вспомнил, что у него есть отец.       — И чем он занимается, ты тоже без понятия?       — Если честно, ай онэстли гив э фак он зис. Сори фор май инглиш. — всем своим видом Синдзи показывал, что дела отца его не интересуют.       — Всё с тобой понятно. — Мисато достала из бардачка папку с документами, которая была обтянута красной полосой ткани с надписью «Совершенно Секретно». — Твой отец распорядился о том, чтобы ты получил доступ к этой информации.       Взяв эту папку в руки, Синдзи не поверил своим глазам. Он с недоверием посмотрел на девушку.       — Что-то не так? — спросила она, поймав на себе пристальный взгляд своего пассажира.       — Да, нет… — не скрывая подозрительности, ответил он.       Синдзи интересовал вопрос: «Они мне дали эту папку, потому что знают, что я уже её читал, или потому, что не знают?» Он ещё раз посмотрел на Мисато: «Наверное, потому что не знают… хотя…»       Сорвав с папки наклейку «Совершенно Секретно», пацан углубился в чтение:       «Itaque, «Тринадцатое сентября двухтысячного года… Второй удар… гражданскому населению сказать, что Второй Удар был вызван метеоритом, упавшим на Антарктиду… причиной Удара стало пробуждение Адама — Ангела, найденного в антарктических льдах… результатом пробуждения Адама стало смещение земной оси… таяние антарктических ледников… резкое повышения уровня океана… многие прибрежные территории оказались затоплены… некоторые страны исчезли с лица Земли… повышенная тектоническая активность… извержения вулканов… землетрясения… цунами…» «К началу две тысячи первого года число жертв…» Ой, да кого это ебёт?»       Дальше начиналась информация непосредственно про специальный институт Nerv:       «…Nerv был создан в две тысячи десятом году по распоряжению ООН для защиты Земли от нападений Ангелов… обладает колоссальным финансированием…» Значит, есть что с него поиметь… «главным подразделением является первое отделение Nerv, штаб-квартира которого располагается в Геофронте…» Знать бы что такое «Геофронт». «…подразделения Nerv находятся в Германии, Великобритании и США… подчиняется Nerv Контрольному комитету при Совете Безопасности ООН», а, значит, не подчиняется никому»       Без сомнения, эта была та же папка, которую Синдзи уже читал в бункере. Однако, несмотря на то что текст был идентичен, в этот раз парень обратил внимание на одну деталь, которую он пропустил в прошлый раз: «Директор исследовательского института Nerv: Икари Гендо».       Синдзи положил папку обратно в бардачок.       — Неужели не интересно? — спросила Мисато, она явно думала, что прочитанное станет для её собеседника откровением.       — Ни для кого не секрет, что нам врали про Второй Удар, — заявил парень, — а то, что это всё возглавлял мой отец мне действительно было интересно узнать.       Эта уловка подействовала на Мисато и больше вопросов она не задавала.       Тоннель вскоре кончился и по тёмным очкам Синдзи неожиданно ударил яркий свет. Он огляделся по сторонам: перед ним раскинулась огромная пещера, диаметром в несколько километров (здесь должна была быть шутка про твою бывшую, но её у тебя, как и настоящей, нет), которая была залита светом. В центре свода было круглое отверстие явно искусственного происхождения, закрытое серыми плитами. Вокруг отверстия располагались экраны, дававшие море мягкого света, а из плит вниз свисали здания.       Внизу же раскинулся целый маленький мир: около четверти площади пещеры занимало огромное озеро. Вокруг него раскинулись поросшие лесом сопки. В центре пещеры, на берегу озера, стояла высокая пирамида, рядом с которой была выемка такой же формы. Вокруг пирамиды располагалось еще несколько зданий, от которых на поверхность тянулись шахты лифтов и туннели монорельсовых путей.       — Синдзи, добро пожаловать в Геофронт! — торжественно объявила Мисато. — Ну, как тебе?       — Так вот на что ушли мои налоги… — пацан оценил вид, но решил не выказывать своего изумления.       — Можно подумать, ты их платишь. — буркнула девушка.       — Ну, как минимум, я плачу НДС. Этого уже достаточно.       Мисато решила не спорить, не опускаться до уровня Синдзи, где он смог бы задавить её опытом.       После прибытия грузовой платформы на станцию, Синдзи и Мисато вышли из машины, и подошли к лифтам. Спускались вниз они довольно долго, больше десяти минут, а потом еще долго бродили по коридорам.       Мисато подошла к очередному лифту. Мелодичный звонок сообщил, что лифт прибыл на этаж. Двери лифта раздвинулись, и перед Синдзи с Мисато предстала высокая зеленоглазая блондинка, на вид — ровесница Мисато.       «Да это же практически европейка! — изумился в голове парень. — Господи, в которого я никогда не верил, неужели я умер и попал в гаремник? Хотя, если вспомнить, как я себя вёл при жизни, то, если я и попаду в гаремник после смерти, он будет яойным»       Женщина была одета в белый халат, под которым виднелись синяя блузка и черная юбка, а на её милом личике красовались овальные очки в тонкой металлической оправе. Синдзи был уверен, что на таком лице всё, что угодно будет хорошо смотреться: хоть очки, хоть сперма…       — Ты опаздываешь, Мисато, — чуть раздраженно произнесла незнакомка. — Милое ожерелье, кстати.       — Пробки на дорогах. — отмахнулась девушка, заставив собеседницу чуть улыбнуться. — А ожерелье — это подарок от молодого человека.       Мисато кивнула в сторону Синдзи.       — А это, я полагаю, Четвёртое Дитя? — задумчиво произнесла женщина, с презрением глядя на пацана, который в это время открывал ещё одну банку «Хайникена» и умудрился снова и сам облиться, и накапать на пол.       Мисато показала на Синдзи и сделала жест: «Пожалуйста, убей меня…»       Незнакомка усмехнулась, мол, так тебе и надо, а парень отпил чуть-чуть пива.       — Да, это Синдзи. Он сын директора Икари. — Мисато опустила часть «можешь себе представить?», но её отношение к её спутнику можно было понять и по тону. — Синдзи, познакомься — доктор Акаги Рицуко, глава научного отдела Nerv и моя давняя подруга.       — Ну, шо, чё каво, сучара? — обратился он к незнакомке.       Незнакомка сморщилась и посмотрела на Мисато, та ей ответила жестом: «А что я тебе говорила».       — А схуя это я — Четвёртое Дитя? — возмутился Синдзи. — Я ж был единственным ребёнком в семье… ну, или, по крайней мере, первым…       Акаги снова посмотрела на парнишу взглядом, полным отвращения:       — Тебе потом объяснят. — Рицуко искренне надеялась, что сможет на кого-то спихнуть начальнического сынка. — Перед встречей с отцом я должна тебе кое-что показать.       Синдзи уж было понадеялся, что имелась ввиду грудь, однако Акаги вывела его с Мисато к огромному бассейну с жидкостью грязно-розового цвета. В помещении было темно, так что определить размеры бассейна было невозможно. У бортика была пришвартована надувная лодка, в которую они втроем и загрузились. Рицуко завела мотор и повела лодку куда-то в темноту.       «Всем ответственным за первую линию обороны — немедленно занять свои посты! Повторяю, всем ответственным за первую линию обороны — немедленно занять свои посты!» — раздалось из динамиков где-то наверху помещения. — «Начать подготовку к запуску Евы-01!»       — Подожди, Рицуко, к какому ещё запуску? — удивленно спросила Мисато у подруги.       — Все системы Евы-01 полностью исправны. Запуск может быть произведен в любой момент.       — Меня больше волнует Рэй! — возмутилась Мисато. — Она ведь не справится!       Акаги, похоже, пропустила реплику Мисато мимо ушей.       — Риц, я так поняла, что N2-бомбы против Ангела оказались бесполезны? — сменила тему Мисато.       — Именно. — кивнула Акаги, не отвлекаясь от управления лодкой.       — То есть, вы были правы? У Ангела есть АТ-поле?       — Да. Поэтому без Евы нам Ангела не победить.       Пока две подружки разговаривали, Синдзи опёрся головой о борт лодки и уснул. Тем временем, лодка причалила, и Акаги вылила на пацана бутылку воды, чтобы хоть как-то привести его в чувство. Получилось у неё это так себе, поэтому Мисато, буквально на своём горбу вытащила парня из лодки.       Затем был подъем по небольшой лестнице, после которого Синдзи чуть не сдох, далее вся троица оказалась на мосту. Рассмотреть что-либо за пределами моста было невозможно из-за темноты. Вдруг вспыхнул свет, и взгляду парниши предстало то, что заставило его моментально протрезветь… второй раз за сегодня… сегодня определённо был такой себе день, даже не смотря на… «ожерелье Мисато».       Перед Синдзи была голова огромного робота, и, чтобы рассмотреть ее получше, ему пришлось задрать голову, отчего его шейные позвонки не слабо так хрустнули.       У робота было широкое лицо с массивными челюстями и длинный тонкий рог посередине лба.       Мисато и Акаги самодовольно смотрели на Синдзи, как бы демонстрируя результат своей работы. Они рассчитывали, что пацан потеряет дар речи… и, в какой-то степени, их ожидания оправдались: его стошнило. Прямо в бассейн с роботом.       — Это что ещё за ебобо? — спросил он, протирая рот рукавом шубы.       — Перед тобой боевая антропоморфная машина Евангелион-01, созданная в обстановке строжайшей секретности, — судя по лицу и тону Акаги, она была очень «довольна» впечатлением, которое произвело на Синдзи увиденное. — Это единственное оружие, способное противостоять Ангелам…       Парень никогда не забывал этого робота. Он не помнил ни этого места, ни причин, почему правительство решило построить этого робота, но он помнил свою маму в обтягивающем комбинезоне, то, как она залезла в этого робота и то, как не вернулась…       «Вот так, получается, что я знал правду и про Второй Удар, и про этого робота, но и подумать не мог, что это две стороны одной монеты… и уж тем более я не мог представить, что всё это дело рук отца… Да! Я ведь наблюдал в прошлый раз за этим роботом откуда-то сверху…»       Синдзи повернул голову и увидел, что на застекленном мостике стоит мужчина с короткой бородой, одетый в небрежно расстегнутую черную форму.       Пацан уже давно забыл это лицо, ну, или думал, что забыл, но увидев его сейчас, он понял, что во всём мире принадлежать оно может только одному человеку:       — Здравствуй, бать! — крикнул Синдзи. — Давно тебя не видел! Время тебя явно не пощадило!       Сентябрь 2015       Синдзи накуренный лежал на кровати и разговаривал с одной из своих шестёрок. Ну, как разговаривал: по интонации и выражению лица собеседника он понимал, какую эмоцию он должен сейчас изобразить, что сказать и как громко заржать, однако его идиллию нарушила воспитательница:       — Икари! — вбежала она в спальню. — Ты опять курил в помещении? Из-за тебя у нас сработала пожарная сигнализация! Прекращай уже!       — Так отключите её… — лениво ответил подросток.       — Такой умный, да?! А если случится настоящий пожар…       — А если случится настоящий пожар, — перебил её укуренный парниша, — то мы тут все сгорим.       — Это ещё почему?       — А потому, что в случае пожара, единственная дверь будет заблокирована, а на окнах решётки, которые никак не вынесешь, именно поэтому мы тут все сгорим.       — То, что дверь будет заблокированная — это всего лишь твоё предположение. — парировала воспитательница.       — Ты права, это всего лишь моё предположение. — согласился Синдзи. — А давай я сообщу пожарной инспекции о своём предположении. И они решат, насколько моё предположение оправданно.       — Пугать меня вздумал? — недовольно рявкнула воспитательница.       — Нет, а тебе страшно? Просто, как по мне, ничего страшнее твоего ебала представить себе невозможно. — эти слова были встречены смешками.       — Ладно, хрен с тобой. — отступила, наконец, воспитательница. — Тебе, кстати, отец написал.       С этими словами воспитательница бросила Синдзи письмо и ушла из спальни, хотя по правилам сироты должны были ходить за письмами сами.       — Благодарю. — сказал Синдзи в спину воспитательнице.       Далее он вскрыл письмо и разложил его содержимое на кровати: «Отец? Я о нём лет десять ничего не слышал…»       — Я так тебе завидую, Синдзи. — обратился «шестёрка» к своему «боссу». — У тебя есть семья, есть кому тебе писать…       — Нравится моя семья? — спросил босс. — Можешь забирать.       Эта шутка была невероятно тупой, но «шестёрка», как «шестёрке» и подобает, засмеялся.       «Почему меня окружают одни лизоблюды?» — Синдзи уже начал скучать по тем трём годам на улице.       Синдзи начал читать письмо по диагонали. Это было даже не письмо, а наполовину повестка, наполовину приглашение из института специальных исследований Nerv, которая то ли предписывала, то ли приглашала (там были очень расплывчатые формулировки, которые можно было трактовать по-всякому) Икари Синдзи прибыть в Токио-3 пятнадцатого октября две тысячи пятнадцатого года. Бумага была подписана генерал-лейтенантом вооруженных сил ООН Икари Гендо.       «Что это за хуйня?!» — Синдзи не очень верил в подлинность бумаги, которую держал в руке.       Наш герой, пристально смотря на лист, нащупал на кровати ещё одну бумажку, это оказался билет на монорельс из Абашири до Токио-3. Билет, судя по всему, был настоящим.       Синдзи начал пристально изучать повестку на предмет явных недочётов, которые бы позволили ему сразу выявить подделку, однако изучить её подробно он не успел.       — О, зачёт! — шестёрка рассматривал фотографию Мисато, которая тоже была в конверте.       — Дай сюда. — приказал Синдзи. — Кто вообще разрешил тебе трогать мои вещи без спроса?       Шестёрка, подчиняясь, но не чувствуя вины за свой «проступок», передал фотографию своему боссу.       Изучив фотографию и приглашение, Синдзи сделал однозначный вывод: «Это какой-то развод. Но, блять, такой тупой развод. Неужели кто-то думает, что Синдзи «Золотую Ручку» можно так просто заманить в западню? А что, если… Это, конечно, полный бред, но что стоит проверить?»       — Достань мне телефон. — сказал Синдзи.       — И «луковицу»? — уточнил шестёрка.       — И «луковицу». — спокойно ответил он.       Шестёрка знал, что следует делать в таком случае:       — Ребята, на выход. — скомандовал он. — Все на выход.       Комната опустела за полминуты, а ещё через минуту шестёрка вернулся вместе с сотовым телефоном с раскладной антенной, в форм-факторе «кирпич».       Передав Синдзи телефон, шестёрка подошёл к его тумбочке и достал оттуда небольшую цветастую коробочку, которая могла уместиться на ладони. На коробочке была нарисована небольшая луковица и надпись «Tor».       — Позови, когда можно будет входить. — сказал шестёрка и вышел из комнаты, закрыв за собой дверь. Теперь он будет следить, чтобы в комнату никто не вошёл, пока босс не даст отмашку.       Синдзи открыл коробочку и достал оттуда целлофановый пакет. В пакете была совсем маленькая коробочка, из которой торчал штекер, и к которой была на шарнир приделана антенна.       Он открутил антенну с телефона и аккуратно положил её на тумбочку, далее он вставил в отверстие от антенны штекер и с силой вдавил его до щелчка, после чего перевёл антенну на коробочке в вертикальное положение. На коробочке зажёгся зелёный огонёк, потом замигало ещё три огонька, через десять секунд зажёгся ещё один, тогда три огонька потухли, а первый замигал: подключение установлено.       Парниша проверил SMS и входящие звонки — пусто, как и должно быть. Тогда он набрал длиннющий номер, ему ответили через полминуты:       — Станция Технического Обслуживания. Слушаю. — прозвучала фраза на японском с очень сильным акцентом.       — Мехмет, — начал он на турецком, — Это Синдзи. Синдзи «Золотая Ручка».       — О, привет, брат! — собеседник радостно ответил на турецком. — Мир тебе! Как твои дела? Что-то случилось?       — И тебе мир, Мехмет. Дела хорошо, но мне письмо пришло странное…       — Так выкинь его! — перебил его собеседник.       — Я бы так и сделал, но письмо совсем странное… Можешь пробить кое-что, по старой памяти?       — Что тебе пробить, Синдзи, брат? Где пробить?       — По базе Nerv.       На линии повисло долгое, напряжённое молчание.       — Я сделаю это, Синдзи, но только потому, что ты мне брат… — задор в голосе Мехмета словно испарился.       — Спасибо, брат. — искренне поблагодарил парень.       — Давай, диктуй. — собеседник явно стремился побыстрее разделаться с этой просьбой.       — Капитан Кацураги Мисато…