Быдло во Франксе.

      — Слушай, а давай ему закричим на ухо «Рота, подъём!»? — предложил Сузухара.       Пришло время идти на физкультуру и кому-то было необходимо разбудить Синдзи, по-прежнему спавшего на своей парте. И этим «кем-то» решил на постоянной основе заделаться Айда.       Все мальчики, кроме этих троих, уже покинули классную комнату, ведь именно здесь переодевались на физру девочки, и вся женская половина класса, встав у стенки, нетерпеливо смотрели на Тодзи и Кэнсукэ, как бы требуя, чтобы они побыстрее разобрались с «телом».       Сузухара положил руку на плечо Айды и насмешливо глядел на спящего Синдзи, предвкушая реакцию последнего на «мягкое пробуждение».       — Может не надо? — умоляюще посмотрел очкарик на своего друга.       — А что так?! — удивился Тодзи.       Айда несколько очковал прикалываться над Синдзи, ибо не был уверен, что их отношения уже вышли на достаточно высокий уровень, чтобы разыгрывать друг друга… хотя, самого пилота это, должно быть, никогда бы не остановило. Но признаться Тодзи, да ещё и при том, что все девочки класса сейчас пристально за ними наблюдают, вслушиваясь в каждое слово, в том, что милитарист так сильно радел за ещё неокрепшую мужскую дружбу с ветераном, тот просто не мог, поэтому ему пришлось срочно придумать другую причину отказать спортсмену в реализации его смелой задумки.       — Ты на руку его посмотри. — показал Сузухара пальцем на правую ладонь Синдзи, которая лежала аккурат поверх ручки пистолета, висевшего на бедре.       — И что с ней не так? — не понял намёка спортсмен.       — Не боишься, что он спросонья разрядит в тебя полмагазина?       По выражению лица Сузухары стало ясно, что такой вариант он заранее не предусматривал, даже девочки, к которым спортсмен стоял спиной, почувствовали внезапную перемену настроения у одноклассника и тихонько захихикали. Тодзи же был настолько ошарашен внезапно открывшейся перспективой стать гангста-рэпером, что не обратил на одноклассниц ни малейшего внимания.       — Ты это… не… не неси ерунду… — Сузухара, хоть и не отказался от идеи «розыгрыша» окончательно, всей уверенности лишился на корню.       Девочки на заднем плане начали неистово сосаться, лаская пальчиками сосочки и писечку своей партнёрши уже давно перестали взглядом требовать от двоих пацанов каких-либо активных действий. Они просто смотрели за происходящим и старались сдержаться, чтобы не заржать, как лошади. (Привет, Ксюша Собчак!)       — Если хочешь, то кричи. — демонстративно поднял руки вверх Айда. — Вот только я, пожалуй, отойду в сторону.       И, действительно, очкарик сделал три шага назад, к доске (здесь должна была быть шутка про твою девушку, но если ты читаешь такие фанфики, то её у тебя, скорее всего, нет) и принялся, подобно своим одноклассницам, с интересом наблюдать за действиями Сузухары.       «Ну, блять, спасибо, тебе» — подумал спортсмен, оставшись перед вооружённым неадекватным сверстником в полном одиночестве и лишь негромкие смешки одноклассниц и, позже присоединившегося к ним, Айды были ему товарищами.       Оказавшись в таком положении, Сузухара решил, что не такой уж он и большой фанат Фифти Цента, но разбудить пилота, тем не менее, нужно было в любом случае, а спортсмен сейчас боялся в сторону пилота даже дыхнуть, словно Синдзи был не подростком, а автоматической турелью, которой был дан приказ стрелять на поражение во всё, что движется, а то, что не движется, двигать и стрелять.       — Может, ты мне всё-таки поможешь? — жалостливо попросил спортсмен у Кэнсукэ, но очкарик лишь отрицательно помотал головой.       — Не, не, не… Сам. — от этой незамысловатой фразы очкарика девочки заливисто засмеялись, хотя, при любом другом раскладе, они бы, несомненно, подняли бы хай по поводу того, что они не успеют переодеться на физкультуру.       От нечего делать, Сузухара принялся думать. Спустя где-то полминуты, Тодзи сел на корты и попытался убрать руку пилота с ручки пистолета, но стоило спортсмену только коснуться руки Синдзи, как указательный палец пилота резко оказался прямо рядом со спусковым крючком. Тодзи замер, слегка отодвинувшись от лейтенанта, и первые секунд десять старался не дышать.       — Икари, ты проснулся, что ли? — с опаской спросил он, на что ответом было ему лишь монотонное сопение пилота и дикий ржач, наполнивший комнату.       Тодзи был уверен, что такой шум поднял бы и мёртвого из могилы, но Синдзи лежал совершенно неподвижно.       Тогда, под всё ещё не утихающий смех, Сузухара подошёл к ветерану сзади и, пока яойщицы текли, аккуратно поднял его голову и громко и чётко заявил:       — Икари, физра начинается!       Смешок в классе немного утих, но так, не сильно.       По полностью умиротворённому лицу Синдзи можно было бы сказать, что пилот ещё спит, однако Сузухара почувствовал, что шея лейтенанта напряглась достаточно сильно, чтобы самостоятельно удержать голову в вертикальном положении и, раньше, чем спортсмен успел отпустить голову молодого лейтенанта, тот сказал:       — Очки… — голос пилота был заспанный, однако по нему можно было сказать, что Синдзи на самом базовом уровне в сознание уже пришёл.       — Что? — уточнил Сузухара, совершенно забыв про то, что до сих пор держит голову ветерана.       — Очки мне надень. — настоятельно попросил Синдзи и только сейчас Сузухара понял, что глаза пилота закрыты.       Наконец, Тодзи отпустил голову пилота и с показной бесцеремонностью надел ему тёмные очки, лежавшие на парте.       — Благодарю. — всё ещё заспанным, но уже более бодрым, голосом прокряхтел Синдзи, поправляя очки.       — Всё, готов? — несколько недовольно спросил Тодзи. — Почапали на физру?       Молодой лейтенант посмотрел секунды с три перед собой, после чего не очень уверенно заключил:       — Да, почапали…       — Мы покажем тебе, где раздевалка. — в разговор вмешался Айда, на что Синдзи лишь утвердительно кивнул, после чего, взяв с пола свою сумку со спортивной формой, попёрся к выходу из класса прямо за Айдой. Сузухара вышел за ними следом.       Пройдя по коридору пару десятков метров, пилот уже окончательно пришёл в себя.       — Я вот всё хотел спросить, — Айда направил свой взгляд, полный любопытства туда, где у Синдзи, предположительно, были глаза, — у тебя магазин на семнадцать или девятнадцать патронов?       «Э… — подумал лейтенант. — Там ещё есть какие-то модификации?..»       Взяв в руку пистолет, Синдзи извлёк из него магазин и принялся считать патроны, после вопроса своего приятеля, ему стало даже самому интересно:       — Девятнадцать в магазине и один в стволе. — объявил ветеран. Когда он заряжал пистолет ещё в тире, то посчитал, что магазин вмещает примерно двадцать патронов, но тогда это были приблизительные данные.       Он уже был готов вставить магазин обратно и убрать пистолет, но Кэнсукэ не унимался:       — А ты знаешь, что твой пистолет может стрелять под водой? — Айда был так возбуждён, что едва ли не кончал от ствола Синдзи…       Нет, как я только додумался до такой формулировки предложения?       — Э… так вроде для этого нужна какая-то там примочка?.. — до того, как лейтенант получил своё табельное оружие, он слышал об этой модели где-то что-то краем уха, не более того. Из полученных ошмётков информации, Синдзи сделал вывод, что Глок — это дохуя понтовый пистолет, а следовательно — гавно.       — Да, — радостно подтвердил Айда, — специальная возвратная пружина и ударник с поперечными проточками. Они у тебя уже установлены. Можно я покажу?       Не дождавшись ответа, Айда выхватил пистолет у ветерана, и, не успел пилот издать и звука, как милитарист, передёрнув затвор, ловким движением руки вытащил из ствола патрон, после чего за секунду на ходу разобрал табельное оружие офицера и начал, показывая различные составные части пистолета, сыпать пилоту термины, которые лейтенант слышал, скорее всего, впервые в жизни. Хотя, не исключено, что Синдзи был прекрасно знаком с аналогами этих терминов на шарракуме или турецком, но речь Айды была для пилота лишена всякого смысла процентов на семьдесят.       — То есть, я могу из него стрелять под водой? — лейтенант попытался ухватить из этой спонтанной лекции по военной инженерии самое важное.       — Э… — Айда, кажется, был не готов, что его прервут прямо посередине проникновенной речи. — Да, на глубине до трёх метров на расстояние до двух. Так же, ты можешь стрелять из воды, в этом случае выстрела не будет слышно…       Мощнейшая военно-просветительская машина «Айда Кэнсукэ» вновь начала разгоняться, но и тут лейтенант Икари обломал наступление очкарика на собственную неосведомлённость:       — Слушай, а это вообще сюжетно важная информация?       — Да нет, это просто автор прочитал статью на «Википедии» про Глок и хочет этим компенсировать свою ошибку в десятой главе, ну, когда он написал, что ты ставил свой пистолет на предохранитель.       Синдзи самоотверженно посмотрел куда-то в пустоту:       — Ясненько… — пафосно изрёк он и продолжил вместе со своими одноклассниками движение по направлению к раздевалке.       Раздевалкой оказалось достаточно маленькое тёмное, хотя и чистое, помещение в подвале, заставленное шкафчиками на кодовых замках. В раздевалке так же был совершенно зассанный туалет (ну, а чего вы ожидали, раздевалка всё-таки мужская) и разъёбанные в нулину душевые кабинки (хорошо ещё, что не засранные, как в женской раздевалке)… Так… почему у меня полезли общажные флэшбэки?..       …голодные студенты повсюду… еды нет уже пятый день… с тех пор, как мы съели коменданта…       И, нет, я не забыл пошутить про разДАВАЛКУ, просто я решил повысить свой культурный уровень отложить её на другой раз.       Тут была система не как в США, когда каждый шкафчик закреплён за определённым человеком, а, скорее, как в Европе (не расстраивайтесь, и про Гейропу я успею ещё пошутить), где ты можешь использовать любой свободный ящик, задавая ему разовый код.       Тодзи переодеваться не понадобилось, поскольку спортивная форма оказалась его единственной одёжкой, не считая… запасного комплекта спортивной формы, которая сейчас сушилась после стирки, однако он подождал, пока его друзья переоденутся и пошёл на школьный стадион вместе с ними.       Синдзи всё же решил рискнуть и положить волыну и перо в шкафчик, поскольку сомневался, что Nerv ему что-то сделают за потерю табельного оружия, не заставят же они отрабатывать его пятьсот десять лет, если учесть, что они сами же и определили его в эту школу.       По пути из раздевалки, Айда, положив лейтенанту руку на плечи, рассказывал пилоту про реакцию учителей на присутствие в классе «особенного» особенно зажравшегося ученика. При этом Кэнсукэ строил рожи, пародирующие выражения лиц учителей в момент визуального контакта и, следует отметить, у милитариста мастерски получалось пародировать самые разнообразные эмоции: от гнева и отвращения, до удивления и полного равнодушия, смеялся не только Синдзи, но и Тодзи, который, в отличие от пилота, был в сознании на уроках и лично видел все эти реакции.       Подойдя ко входу на стадион, Сузухара вдруг неожиданно остановился:       — Ой, староста!.. — удивился спортсмен.       После этой реплики и оба очкарика, бывшие до этого полностью поглощенные друг другом и шагавшие в обнимку, оторвали свои взгляды друг от друга и посмотрели вперёд. Прямо перед собой они действительно обнаружили свою старосту в слитном купальнике, плечи (и сиськи) которой покрывало полотенце.       — А у вас разве занятие не в бассейне на крыше? — уточнил Айда.       — Э… — староста немного засмущалась, но в её голосе всё равно читалась решимость. — Да.       Просто я хотела кое-что уточнить у Икари.       — Что именно? — спросил Синдзи, по-прежнему стоя в обнимку с Айдой.       — Э… — замялась староста, а Кэнсукэ непонимающе посмотрел на своего кумира.       Положение спас Сузухара:       — Икари, встречаемся у самого края трибуны, у того, который упирается в забор. Мы с Кэнсукэ пока пойдём, предупредим, что ты задержишься. — после чего спортсмен дал знак очкарику и тот, всё поняв, немедленно освободился из цепких загребущих лап пилота.       — Да, мы пойдём, предупредим… — поддакнул Айда и через секунду они с Тодзи оказались на достаточно большом расстоянии, чтобы расслышать, что будет говорить староста.       «Не, краля, конечно, зачётная… — теперь Синдзи получил возможность изучить фигуру свой старосты поближе… — Блять! Я ж оставил гандоны в раздевалке!.. Что делать?!. Ладно, так уж и быть, для неё сделаю исключение, эту суку я трахну без гандона»       — Икари, — собравшись с мыслями и силами, начала староста, — как твоя староста я хотела бы знать, чем… чем ты планируешь заниматься после победы над ангелами?       «И это всё? Вот облом. Хотя, и потеря невелика» — подумал Синдзи.       — А разве я не сказал, что мне заплатят столько, что на всю жизнь хватит? — уточнил лейтенант.       — Нет, это понятно, но неужели ты хочешь, чтобы твоя жизнь остановилась, как только ты получишь свой чек за последнего ангела? Сколько тебе тогда будет? Пятнадцать? Шестнадцать лет? Неужели ты готов провести на кровати оставшиеся восемьдесят процентов своей жизни?       — Ты хоть представляешь, что я делал этими руками, чтобы урвать себе хотя бы чёрствую корочку хлеба? — Синдзи продемонстрировал старосте свои ладони, правда, перчатки он при этом не снял. — Я очень устал и возможность отдохнуть — это всё, что мне от жизни нужно.       — Догадываюсь, через что тебе пришлось пройти. — с сожалением посмотрела на своего ровесника староста. — Но сейчас такое время, война только закончилась, всем нелегко. И люди работают, восстанавливают разрушенные дороги, города, осваивают профессии, получают образование и неужели ты не хочешь помочь нам отстроить мир заново… ну, или построить новый, более справедливый. Тем более, что у тебя сейчас есть прекрасная возможность подняться, стать тем, кем ты всегда мечтал…       Синдзи больше не хотел говорить со старостой, о войне точно, и желательно на любую другую тему. Ветеран всегда ненавидел сытых, ухоженных людей, которые осуждающе говорят: «Всем сейчас нелегко», докуривая очередную сигару, кладя в рот мясо омара и запивая его «Шато Ля Круа» позапрошлого столетия. Действительно, всем сейчас нелегко, вот только если для одних «нелегко» — это курица через день, да бензин по карточкам, то для других «нелегко» — это съесть тело своего погибшего ребёнка, чтобы протянуть ещё одну лишнюю неделю в слепой вере в «помощь», которая обязательно придёт. Спойлер: нет, не придёт.       Отстроить старый мир? Синдзи, конечно, родился уже после Удара, но он был в США, которые от удара почти не пострадали. И, если мир раньше был похож на теперешние Штаты, то отстраивать его не имеет особого смысла, «новый» не намного хуже «старого».       Нет, староста, конечно, не виновата, что выросла в безопасном месте, вот только разговаривать с ней всё равно бесполезно, она в силу своего жизненного опыта просто неспособна понять, что творится за пределами Внешней Магистрали. Она не способна осмыслить такие понятия, как: «каннибализм», «ребёнок-солдат», «работорговля», «геноцид», для неё за пределами Токио-3 просто «намного хуже, чем здесь», но не более того. Вода, например, по трубам течёт ржавая, а все те термины, которые можно применить к явлениям из жизни большинства людей на Земле — это просто какое-то варварство, просто отдельные пережитки Средневековья, массовый характер которых невозможен в современности.       Её он больше не хотел даже трахать.       — Прости, я не сразу понял о чём ты… — дружелюбно улыбнулся Синдзи. — Нет, естественно, я не собираюсь пролежать всю жизнь на диване, просто я не карьерист, я хочу спокойно, ненапряжно, дожить оставшиеся у меня годы, занимаясь тем, что мне нравится, не особо задумываясь о финансах. И Nerv дал мне такую возможность.       — Ты останешься в армии? — вопрос прозвучал так, словно староста была уверенна в положительном ответе.       «Блять, я не пойму, ты реально тупая?! — Синдзи горел злобой. — Как из моих ответов ты, из всех возможных вариантов, пришла именно к этому выводу?! У вас же, у баб, там по идее интуиция какая-то есть, нет? Вот где, где, а в армии я точно не останусь»       Лейтенант прекрасно понимал, что это сейчас в армии у него есть привилегии, но стоит ему только перестать для военных жизненно важным, так начнётся муштра, или, как её ещё называют «дрочка». Пусть название вас не обманет, приятного в этом мало.       — Ага. — согласился демон с левого плеча. — А ещё тебя непременно заставят пройти офицерские курсы, иными словами, тебе придётся получать свои погоны заново.       — Реально что ли? — возмутился Синдзи.       — Воистину, бро. — печально подтвердил ангел с правого плеча. — А из-за того, что звание ты получил, по сути, авансом, на этих курсах тебя будут так дрючить, что жизнь у тебя точно не будет айс.       — Подожди, ты что, служил? — удивлённо обратился демон к ангелу.       — Ну, конечно. — ангел, казалось, был несколько разочарован, что демон этого не знал.       — А в каких войсках?       — В контртеррористических. — спокойно констатировал ангел. — Меня ведь как в Беслане застрелили, так и определили в ангелы-хранители…       — А я был подводником… — демон, казалось, был готов начать травить байки, но Синдзи заставил своих советников замолчать и вернулся к разговору со старостой.       — Нет, ты чего… — мотнул головой пилот. И, хотя он и улыбался, он просто мечтал сейчас прописать ей пару хуков за тупость.       — Значит, ты будешь готовиться к поступлению в институт?       «Стоп, чего? Мне кажется, или она меня разыгрывает?»       — Нет, бро. — ответил ангел, окинув старосту с головы до ног оценивающим взглядом. — Похоже, она действительно дура.       — Ага, притом конченная. — дополнил демон.       — Да ты чего, какой там институт! — рассмеялся Синдзи, сдерживая свою злость. — Да и потом, зачем? Чтобы ходить в офис, носить удавку, да целовать жопу человеку над тобой в пищевой цепочке? Не, я человек совсем простой, да и потребности у меня совсем небольшие…       — Так чем ты займёшься, когда закончатся Ангелы? — судя по тону, мысль о том, что человек может не стремиться к высшему образованию для старосты была совершенно абсурдной, но на то она и староста, на эту должность людей иного склада ума просто не берут.       — Э… — начал Синдзи.       «Так, что бы ей щас такого спиздануть, чтобы она отстала от меня навсегда?»       Не то, чтобы у ветерана стрел не было планов на жизнь (при условии, что он переживёт Ангелов и Nerv и останется при этом на свободе), но вот отчитываться о них перед старостой он не собирался.       — Я думаю устроиться матросом на межокеанский контейнеровоз и… путешествовать по миру?..       «Не, как по мне, звучит неплохо…» — поставил Синдзи оценку своему гоневу.       Староста громко засмеялась:       — Икари, ты что, серьёзно?       — Да, а что? — лейтенант изобразил недоумение на своём лице.       — Ох, — выдохнула староста и похлопала пилота по плечу, — ладно, у вас, у героев свои причуды.       Староста уже было уходила, да и Синдзи уверенно зашагал в сторону стадиона, однако Хикари окликнула его.       Когда пилот повернулся, то он заметил, что староста подняла правый кулак вверх:       — Попутного ветра и семь футов под килем! — на всю школу объявила она.       Лейтенант в очередной раз убедился в том, что скрытность лишней не бывает.       — Да, именно!.. — Синдзи тоже поднял вверх свой кулак и добродушно улыбнулся своей старосте, представляя, что он душит её кишками её же матери.       Староста залилась радостным смехом и побежала в сторону лестницы. Пилот же, бурча себе под нос проклятья на всех известных ему языках, пошёл на то место, где, по данным Айды и Сузухары у них должна была быть встреча с преподавателем. Гнев придал ему сил и до пункта назначения Синдзи добрался примерно за полторы минуты. Там же были и остальные пацаны из его класса и все были одеты в чёрную форму, как у Сузухары. Судя по всему, спортивная форма в этой школе тоже регламентировалась.       — Ну, как прошёл разговор со старостой? — сразу перешёл к делу Кэнсукэ, успел пилот лишь подойти к нему.       — Да, блять… — недовольно вздохнул Синдзи. — Её ёбарю я могу только посочувствовать.       Пока он ебёт ей пизду, она будет ебать ему мозг.       Айда и Тодзи, переглянувшись, громко засмеялись, а молодой лейтенант лишь печально улыбнулся, коря себя за то, что оставил в раздевалке не только гандоны, но и сижки.       — А о чём говорили? Или это секрет? — поинтересовался Сузухара.       Синдзи уже было готовился что-то спиздануть, но в этот момент один невысокий мускулистый мужчина средних лет, одетый в спортивную форму, пожав руку своему более высокому и лысому коллеге, решительно направился в сторону, где стояли в ожидании пацаны из класса 2-A:       — Это кто здесь матерится, нахуй?! — раздражённо спросил он.       Хоть он и говорил очень громко, реакция среди учеников была достаточно спокойной, на его вопрос никто не стал отвечать, пацаны просто выстроились перед ним в шеренгу по росту.       — Ну, я матерился. — совершенно равнодушно признался Синдзи.       Окинув пилота, а точнее его форму, достаточно сильно выделяющуюся на фоне формы остальных учеников, как минимум потому, что в форму лейтенанта входили перчатки и очки, тренер задержал свой взгляд на надписи «Nerv», после чего совершенно спокойно изрёк:       — А, ну так тебе можно. Встать в строй!       — Есть. — уже почти машинально ответил Синдзи по уставу, после чего встал на положенное ему место в иерархии роста, оказавшись третьим от начала.       Потом тренер не спеша отметил всех присутствующих в своём журнале и начал, неспешно расхаживая вдоль шеренги учеников, командным голосом объявлять:       — Я — Ямато. — говорил он это вроде бы и всем, но сообщение было актуально лишь для Синдзи. — Не знаю, конечно, зачем тебе вдобавок к тем тренировкам, которые ты будешь проходить в своём Nerv-е, посещать нашу школьную физкультуру, но это, конечно, твоё дело. Но предупреждаю сразу: наши занятия здесь будут на уровне твоей разминки там…       Из конца строя послышался лёгкий смешок, выражавший недоверие, и учитель, находясь у начала шеренги, резко остановился и повернулся к источнику звука. Кому именно принадлежал смешок, он знать не мог.       — Ты думаешь, я шучу? — строго спросил тренер.       Один из пацанов, продолжая улыбаться, отрицательно замотал головой. Сразу было видно, насколько его ответ был искренним.       — Ладно, Икари. — видя недоверие на лицах своих подопечных, тренер обратился к пилоту. — Покажи им уровень подготовки, который требуется от пилота Евангелиона. Просто тут есть некоторые элементы, претендующие на звание пилота, а физической культурой и спортом пренебрегающие… Да, Айда?!       Кэнсукэ залился краской и засмущался, а весь строй заржал.       — Есть! — Синдзи уже пятнадцать минут испытывал жизненную необходимость перед кем-то выебаться.       Приметив турники метрах в пятидесяти, пилот уверенно направился к ним, с твёрдым намерением уделать тут всех своим «солнышком», но поравнявшись с тренером, ощутил у своей груди непреодолимое препятствие в виде руки физрука. Синдзи удивлённо посмотрел на тренера, а тот, наклонившись к уху пилота, спокойно и тихо сказал:       — Только давай никаких упражнений с риском для жизни. — в этот момент от образа немного психованного «бати-комбата» не осталось ничего, сейчас тренер был простым, адекватным мужиком. — У тебя есть такие в арсенале?       — Да… — немного подумав, ответил лейтенант.       — Ну, так давай, чего ждёшь? — и снова физрук заговорил своим командирским басом на всю округу.       Одобрительно похлопав пилота по спине, тренер отошёл в сторону, как бы давая Синдзи свободу действий. Лейтенант, конечно, был несколько расстроен, что ему не удастся продемонстрировать всем свои финты на турниках… в этот раз, но он понимал, что такой впечатлительный подросток, как Айда, например, может запросто сломать себе шею, если попробует повторить некоторые выкрутасы, на которые способен ветеран стрел. Да, и потом, у лейтенанта действительно было, чем ещё впечатлить непривередливую публику.       Приняв упор лёжа на левой руке, правую руку Синдзи вытянул вдоль туловища:       — Кэнсукэ. — позвал лейтенант.       — Да?.. — удивился очкарик, выглянув из строя.       — Давай, садись мне на спину.       Сначала Айда сомневался, но, поддавшись давлению толпы, желавшей непременно увидеть представление пилота Евангелиона, всё же вышел из строя и, сняв кроссовки, уселся на спине Синдзи по-турецки.       Ветеран принялся попеременно отжиматься по два раза на каждой руке под одобрительные возгласы шеренги подростков.       Сменив руки раз десять, лейтенант понял, что последние силы покидают его, но остановиться он пока не мог, он чувствовал, что пока не произвёл достаточно сильного впечатления на своих одноклассников.       Физрук, видимо, по слишком тяжёлому дыханию это понял и решил закончить представления:       — Икари, закончить упражнение. — приказал «по-комбатски» он. — Возвращайся в строй.       С облегчением вздохнув, пилот выполнил приказ. После чего начался совершенно стандартный урок физкультуры, за который не произошло ничего стоящего отдельного упоминания. То, что подготовка Синдзи на несколько голов превосходила подготовку сверстников, было достаточно очевидно.       В самом конце занятия был кросс. Лейтенант пробежал его быстрее всех, оставив своего ближайшего соперника — Тодзи далеко позади. Но, только он успел пересечь финишную черту, как согнулся пополам в тщетных попытках отдышаться.       — Икари! — подошёл к нему тренер. — В Nerv-е своём будешь так жопу рвать, рассчитывай свои силы, чтобы при мне себя до такого состояния не доводил.       Синдзи разогнулся и, демонстративно кивнув, показал большой палец в знак согласия. Говорить ему было слишком тяжело. После этого пилот снова согнулся пополам.       Тренер, будучи немного обеспокоенным, подошёл к лейтенанту поближе:       — Ты в порядке? — голосом, лишённым показной психованности, спросил тренер.       — Ага… — выдохнул пилот, ещё не будучи в состоянии встать прямо.       — Может тебе дать чего? — спросил физрук.       В это время большинство пацанов уже завершили кросс и встали за тренером, наблюдая за их с Синдзи разговором.       — Сижку… — умоляюще попросил лейтенант.       Лицо учителя резко посерьёзнело, он снова примерил маску «комбата»:       — Икари! Так ты, блять, ещё и куришь?!       — Да… — выдохнул лейтенант, поглаживая себя по боку.       — Ну и пиздец! — заключил физрук. — Тогда всё ясно. Бросай курить, Икари!       — Никак… нет… — выдавил из себя Синдзи.       Физрук махнул на пилота рукой, после чего развернулся к остальным своим подопечным:       — Так, урок окончен! Все молодцы, отлично поработали, видимо Икари на вас хорошо влияет. Айда, чтоб больше у меня не сачковал! А тебя, лейтенант, — повернулся физрук обратно к Синдзи, — чтоб я с сигаретой в зубах не видел.       Не дождавшись ответа, Ямато широкими шагами зашагал в противоположную от пилота сторону, вскоре и все одноклассники направились в раздевалку, и Синдзи, всё ещё едва державшийся на ногах, остался в компании Тодзи и Айды.       — Ну, и как тебе наш физрук? — несколько ехидно спросил спортсмен.       — Да… вроде… нормальный… только… нервный… слегоньца… — тяжело дышал лейтенант.       — Ну, такой уж у него стиль преподавания. — ответил Айда. — Давай переоденемся и в столовую, пока там ещё есть свободные места?       На этом и порешили. Кое-как отдышавшись по пути в раздевалку, Синдзи вместе со своими новыми друзьями принял душ… они принимали душ в разных кабинках, товарищи яойщицы!.. переоделся и вновь побежал, на этот раз в столовую.       Товарищи успели, очередь была совсем небольшой, как раз хватало времени, чтобы рассмотреть пункты в довольно обширном меню… точнее, хватило Айде и Сузухаре, потому, что пока два друга весело обсуждали, что же лучше взять: якисобу или тануки, Синдзи просто водил по вывескам взгляд туда-сюда, не зная, на чём остановится.       — А ты, что будешь? — обратился Кэнсукэ к подозрительно надолго затихшему кумиру.       — А что здесь лучше взять? — не переставая изучать меню, спросил лейтенант.       — Давай я тебя угощу. — предложил Сузухара. — Возьму то же, что и себе.       От халявы Синдзи не отказался бы никогда:       — Спасибо. Я тогда поделюсь своей скидкой.       — У тебя здесь есть скидка? — удивился Тодзи.       — По карте ветерана должна быть…       — У тебя есть карта ветерана?! — моментально включился в разговор Айда. — Покажи! Покажи! Покажи!       Настойчивость Айды не оставила пилоту другого выхода и путь до самой кассы карта ветерана Синдзи проделала в руках милитариста, поливавшего пол своей слюной, изучая золотистую именную карточку.       — Класс… — периодически шептал Кэнсукэ, разглядывая ту или иную деталь на карте.       Лишь, когда настало время расплачиваться, Синдзи удалось заполучить удостоверение обратно. Сумма за два обеда, едва лишь стоило кассирше провести картой, лишилась сразу одного ноля. В школьной столовой карта ветерана давала скидку в 90%.       Никогда. Никогда ещё Сузухара не был так счастлив, что попросил у кого-то прощения. На радостях он даже пообещал впредь оплачивать все обеды лейтенанта в школе. При такой скидке это было всё равно выгоднее, чем самому платить всю сумму. Пилот же это известие принял сдержано: халяву он, конечно, любил, но, с его уровнем доходов, сотня гео на обед для него были сущей мелочью.       Едва компания села за стол, как Синдзи уже съел свой обед… ну, как съел, он залил в себя суп и запихнул за ним вслед мясную булочку. Оставшийся чай он пил напротив, нарочито медленно смакуя букет таблицы Менделеева, без сомнения, в полном составе присутствующей в этом школьном пойле.       — Э… — удивился Сузухара, наблюдавший за тем, как Синдзи ест, из первого ряда. Айда просто ещё не успел осознать, что именно только что было перед его глазами. — Ну, как, вкусно? — неуверенно спросил спортсмен.       — Да, есть можно. — равнодушно ответил пилот и вернулся к распиванию чая.       Никогда Тодзи не думал, что есть с такой скоростью возможно.       Пока лейтенант сидел, распивая чай, и думая о своём, его медлительные, в плане приёма пищи, товарищи, не спеша ели свои блюда, попутно обсуждая сегодняшние уроки. Глаза Синдзи же остановились на портрете Императора, висевшем на входе в столовую, откуда вождь, казалось, своим тяжёлым взглядом, словно тень нависшая над всеми его подданными, мог лично наблюдать за всем происходившем в этой конкретной школьной столовой, как, собственно, и за всем происходящем в любом помещении, где висел хотя-бы один его портрет. Но эта «связь» работала в обоих направлениях — Синдзи направил средний и указательный пальцы своей правой руки сначала в собственные глаза, потом, развернув руку, в нарисованные глаза Императора: «Я тоже слежу за тобой».       Минут через пять, Айда обратил внимание на то, что его кумира среди них сейчас нет. Точнее, он-то сидел прямо перед ними, но вот разум его блуждал сейчас где-то по невиданным уголкам вселенной и сношал женских представителей новых экзотических, ранее неизвестных, видов.       Очкарик сделал знак своему другу, что неплохо бы и лейтенанта к их разговору каким-то образом приобщить, ато негоже, чтобы звезда школы скучал в их компартии компании. Спортсмен ответил кивком согласия.       — Икари, а в твоей прошлой школе что-то интересное на уроках было? — спортсмен спросил именно про уроки, потому, что знал, что если он спросит просто: «Было ли что-то интересное в твоей школе?», то лейтенант, без сомнения, начнёт рассказывать про свой клуб укурков, а об этом Тодзи слушать не хотел.       — Та, не знаю. — брезгливо ответил пилот, по-прежнему смотря на портрет Императора. — Я там редко бывал.       И это было правдой: после возвращения в приют Синдзи не присутствовал ни на одном уроке, ведь там в программе не было ни латыни, ни древнегреческого, ни коноплеводства, ни самогоноварения, в общем, ничего того, что его бы по-настоящему интересовало.       Тодзи вопросительно посмотрел на Айду в надежде, что тот подскажет ему ещё тему для разговора, но очкастый, не оправдав ношения сего аксессуара, достойного лишь людей с айкью выше, чем двести двадцать, развёл руками, однако быстро спохватился:       — Синдзи, а ты придумал что-нибудь насчёт клуба?       На этот раз пилот проявил интерес к разговору настолько, что даже повернулся к своим собеседникам:       — Nerv меня освободили от этой необходимости, но, для очищения совести, я решил всё же зайти в Клуб Садоводства.       «Уверен, что после того, что я там выкину, ноги моей в том клубе больше не будет. — отдал себе отчёт Синдзи. — Хотя, с другой стороны, была бы возможность реорганизовать его в Клуб Коноплеводства… это было бы то же самое, что у меня было в приюте, только без латыни… но зато с бабами… хотя, между латынью и такими бабами я, без сомнения, выберу латынь»       — Пф! — фыркнул Тодзи. — Ты думаешь, Курода тебя примет с распростёртыми объятиями только лишь потому, что ты спас город?       По выражению лица Сузухары было сложно понять, шутит ли он, или эта Курода была той ещё сволочью… хотя, по собственному опыту общения с этой особой, Синдзи сделал бы ставку на второй вариант.       — Да она меня сама пригласила! — самодовольно заявил пилот.       От этого заявления рты одноклассников лейтенанта открылись так широко, что их полупрожёванное содержимое оказалось на столе.       — Серьёзно что ли? — первым от шока отошёл спортсмен.       — Тьфу ты! — Синдзи был раздосадован тем, что его словам не верят по умолчанию, хотя, в его среде, ну, в той самой, в которой его статус «Ветерана Стрел» имел какое-то значение, слова такого уважаемого человека дополнительного подтверждения не требовали, этакая Презумпция Правоты. — Да вот вам на дохлого Мартемьяна!       Пилот проехался подушечкой правого большого пальца по острой части верхних передних зубов (а они у Синдзи ещё чудом остались), после чего перекрестился этой же рукой.       Смысл этого жеста понял лишь Тодзи, Кэнсукэ же было и вовсе невдомёк, что означает «забожиться».       — Круть! — растянул Айда, безусловно поверив в истинность слов своего кумира. — Вот бы и меня в свой клуб позвала такая милашка…       — Да… — мечтательно вторил своему другу спортсмен.       Посмотрев на эти два одухотворённых лица Синдзи сделал вывод:       «Нет, бля, пацаны, с вашими вкусами точно что-то не так…»       — Как и со вкусами всех японцев. — сказало ему альтер-эго.       — Ну, не знаю, я так-то тоже японец, и…       — Ты дрочишь на гуро. — напомнило ему подсознание.       — А, ну да, точно…       Лейтенант, взяв свой поднос, резко встал из-за стола:       — Ладно, я курить, встретимся в классе.       Айда поначалу хотел то ли что-то сказать, то ли побежать за любимым сэнпаем, но Тодзи его остановил, мол, не надоедай парню, пусть побудет чуть-чуть один.       Добравшись до крыши, Синдзи не спеша раскурил Captain Black, после чего вернулся в свой класс. Урок к этому времени уже начался, однако это не помешало лейтенанту вальяжно войти в кабинет, невзирая на возмущённые звуки немолодой учительницы… «возмущённые», а не «возбуждённые»… и, бросив сумку с формой рядом со своей партой, сесть на стул.       Учительница сперва недовольно смотрела на новенького, но поняв, по нашивкам на форме, что у того крыша не протекает, решила вернуться к проведению занятия для той части класса, которая была в этом заинтересована.       Синдзи сперва хотел вновь уснуть, но у него это не получилось, и немудрено, ведь из прошлых двоих суток он проспал примерно… почти двое суток, поэтому лейтенант уставился в окно, благо, что статус главного героя включал козырное место у окна, и думал о разном. Спустя минут пятнадцать пространных рассуждений, Синдзи сам не заметил, как все его мысли свелись к Аянами:       «Интересно, когда её выпишут из больницы, она мне даст? Хотя, если она согласится хотя бы повторить минет, я уже буду счастлив… Ах… Мечты, мечты…»       Но и мысли о седовласой красавице не могли надолго занять его мозг, Синдзи стало тупо скучно, и уже через полчаса он проклинал себя за то, что не додумался утром взять в школу книжку почитать, на всякий случай, а ведь это был только предпоследний урок. (На самом деле пилот просто очень боялся, что какое-нибудь варварское отродье прольёт свою мерзкую колу на труд дражайшего Тацита или любимого Аристотеля).       И вот, звонок, Синдзи отмучался, и к нему, сияя радостной улыбкой, подошёл Айда и более сдержанный Сузухара, но на этот раз пилот обратился к ним сам:       — Пацаны, есть, что почитать? Я тут со скуки подыхаю просто!       Спортсмен развёл руками, а Айда всерьёз задумался.       — Быть может, попробуешь, для разнообразия прочитать учебник? — улыбаясь, предложила староста и, усмехаясь собственной шутке, покинула класс.       «Нет, я ей точно когда-нибудь въебу. — пообещал себе Синдзи. — Нет, не «выебу», а именно «въебу»».       — Э… лейтенант Икари… — подошёл к пилоту зажатый мальчик, сидевший на второй парте среднего ряда. — …если вы хотите что-то предложить… ой, то есть почитать, то… вот…       Мальчик положил перед Синдзи томик в глянцевой обложке, на которой была нарисована миленькая анимэшная девочка со светлыми волосами, в которые был заплетён большой дурацкий красный бант.       ««Притворная»?.. — попытался прочитать ветеран, деформированные уродливой стилизацией, иероглифы. — … а это что за знак? «Любовь» что ли? «Притворная Любовь»?».       — Порнуха что ли какая-то? — недоверчиво уточнил Синдзи у пацана.       — Нет! — решительно возразил незваный гость. — Там про…       — Слушай, а есть нормальные комиксы? — оборвал его лейтенант.       Стоило пилоту это произнести, как пацан резко переменился в эмоциях. Он сначала покраснел от злости, потом позеленел от презрения, потом побелел от страха и при всём при этом, не издал и звука. Вот в этот момент Синдзи стало действительно не по себе:       — Ладно, сомневаюсь, что найду в школьной библиотеке что-нибудь получше. — попытался успокоить своего одноклассника лейтенант. — Я это почитаю.       И это сработало, пацана словно отпустило, и он поклонился пилоту, согнувшись буквой «Г»:       — Прошу.       После этого одноклассник ветерана вернулся на своё место, как ни в чём не бывало.       Синдзи же, обменявшись парой реплик с Айдой и Тодзи, пошёл курить на крышу, где застал пару учителей. С крыши он увидел, что мимо школы проезжает самоходная ракетная установка на гусеницах, в сопровождении двух военных машин со знаками Nerv. После того, что пилоту вчера рассказали пацаны с района, удивительным было лишь то, что он не встретился с военной техникой на дорогах раньше, тут, поди и танки периодически катаются, а вот, собственно и он…       ««Генерал Ли» - вздохнул ветеран. - Совершенно неостановимая тварь. В Курдистане с ними могла совладать разве что дальнобойная артиллерия… не могу поверить, что теперь мы с ними на одной стороне… пусть даже временно…».       Докурив, Синдзи выбросил бычок в пепельницу фирмы мирового монополиста данной отрасли — Nescafe — стоявшую возле входа на крышу, после чего вернулся в свой класс, за парту, на которой его ждал с начала перемены томик манги. Манга совершенно не внушала доверия пилоту и, только ему стоило начать размышлять о целесообразности погружения в это сомнительного качества чтиво, как распахнулась дверь и в дверь вошла молодая, хоть и страшная, как смерть, учительница.       — Встать. Поклон. Сесть. — скомандовала староста. Удивительно, но на этот раз её послушались все, лишь Синдзи не двинулся с места.       Учительница это заметила и уставилась на лейтенанта взглядом полным непонимания и ожидания. Пилот же посмотрел сперва на мангу, потом на учительницу, размышляя, не попробовать ли присоединиться к уроку…       «Да не, в пизду» — решил ветеран и, открыв мангу, откинулся на спинку стула.       «Да не, в пизду» — решила учительница и начала урок средневековой японской литературы.       Манга была написана катаканой — «Самое то для дебилов, чтобы не напрягать ничьи мозги, не напрягать то, чего у читателей этой макулатуры нет. Хотя, судя по качеству текста и детализации прорисовки женских труселей, сомневаюсь, что это вообще кто-то читает… Господи, надо будет подогнать этому пацану нормальную порнуху… Так, а почему тут страницы слиплись?.. Фу, блять! Надо будет купить новые перчатки…»       Синдзи читал… и читал… и читал…       «Так, а когда там урок должен закончится» — лейтенанта подвела хвалёная армейская выдержка, не успел он прочитать и треть тома.       И, как по заказу именно в этот момент и прозвенел звонок.       «Ля, слава богу…» — вытер военный пот со лба… своей парчаткой!       — Ну, и как тебе? — пацан, давший Синдзи мангу, уже стоял прямо перед ним и с предвкушением ожидал рецензии.       Айда и Тодзи тоже подошли, им тоже было интересно, чего этакого их приятель щас спизданёт. Тут было даже не важно, похвалит он мангу или обосрёт, эти двое уже заранее знали, что обычного отзыва от пилота ждать не приходилось.       Смотря в светлые, добрые глаза совсем юного парня, полные надежд и веры в завтрашний день, с вожделением смотревшие на Синдзи, лейтенант понял, что у него нет и шанса оставить иной отзыв, кроме:       — Это была самая глупая вещь, что я читал в своей жизни. — брезгливо кинул он мангу в парня. — Каждая клеточка моего мозга отупела.       Пацан, стоило ему только поймать мангу, немедленно схватил свой рюкзак и, не издав и звука, выбежал в коридор.       — Это было слишком жёстко. — сделал пилоту замечание Тодзи.       — Я лишь сказал правду. — парировал ветеран таким тоном, что стало ясно, точка в этом споре поставлена и никакие аргументы не заставят молодого лейтенанта поменять свою позицию.       Настроение у парней как-то упало.       — Ладно. — вздохнул Синдзи. — Я иду в Клуб Садоводства. Кто-нибудь хочет со мной? Будет возможность познакомиться с этой Куродой поближе.       Ветерана радовала перспектива, что у его розыгрыша будут дополнительные зрители, но ребята печально отвели свои взгляды:       — Я не особо хочу, если честно… — вздохнул Сузухара.       — А… у меня дела в собственном клубе… — Айда проклинал себя сейчас за то, что не идёт сейчас за своим сэнпаем, но у него действительно были дела в клубе, да и настроение уже было совсем не то, что десять секунд назад.       — Ясно всё с вами… — заключил пилот, изучив два поникших лица… две опущенные моськи своих одноклассников. — В общем, я пошёл.       Пилот помахал им рукой, развернувшись к ним спиной.       — Синдзи!.. — вдруг сорвавшись с места прокричал Айда.       Этот выкрик заставил лейтенанта остановиться и обернуться в сторону очкарика.       — Мы ведь встретимся завтра?       Они не могли не встретиться завтра ни при каких условиях, поскольку учились в одном классе, тут имелось ввиду совсем другое. Айда спрашивал: «Синдзи, мы ведь по-прежнему с тобой друзья?», и ветеран понял это:       — Да, непременно. — добродушно ответил он, чем вызвал облегчённую улыбку Кэнсукэ.       После этого Синдзи помахал им обоим на прощание, но уже стоя к ним лицом, после чего сделал два шага назад и, развернувшись, зашагал на парковку.       Взяв из багажника свёрток, пилот направился прямиком к клубной комнате номер четыре. Открыв дверь, первым, что увидел лейтенант, была симпатичная девочка-гот, сидевшая перед входом и читавшая томик манги черного цвета. Девочка была одета в какое-то вычурное чёрное платье, у неё были проколоты уши и правая ноздря, в которую было продето небольшое серебряное колечко; а её длинные ногти на пальцах, как и веки, были покрашены в чёрный цвет.       — Ой, привет… — несколько растерялся Синдзи от неожиданности.       — Зачем пришёл? — грозно спросила готка, посмотрев на пацана в военной форме, как на гавно.       Ветеран настолько не ожидал подобного к себе отношения, что даже забыл, что он, собственно, здесь делает, но тут ему на помощь пришла его старая знакомая:       — О, Синдзи! — фальшиво улыбнулась ему Курода, откуда ни возьмись оказавшаяся прямо перед ним. — Я так рада, что ты всё-таки пришёл!       — Так это ты его пригласила? — на этот раз готка возмущённо обращалась уже к своей подруге.       — Да! — не меняя фальшивого радостно-восторженного выражения лица ответила Курода. — Синдзи — теперь новый член нашего клуба!       «Судя по тому, что раньше это был женский клуб, я здесь буду единственным членом — помечтал ветеран. — Хотя, тут эта Курода, так что нахуй… а эту тёмненькую я бы… подвергнул экзорцизму, если вы понимаете, о чём я…»       Синдзи нравились девушки с характером… и без члена, ведь завалить одну такую — это, конечно, не подвиг, но достижение, которым можно было гордиться.       — Офигеть! — недовольно заявила готка. — И когда ты собиралась мне об этом сказать?       — Я и не собиралась, — по-прежнему держа маску восторга, Курода начала злиться, и это было очевидно, — ты бы ведь и так всё узнала…       — Что значит: «…и так бы узнала»? — не унималась няша в чёрных одеяниях. — Я не хочу, чтобы он был здесь! Я против того, чтобы он был в нашем клубе!       Лейтенант по-прежнему стоял на пороге при открытой двери, и девчачьи разборки слышал весь этаж… То ещё зрелище, не зря пилот сюда пришёл, ой не зря…       — Я так и знала! — торжествующе заявила Курода. — Поэтому и рассказала только Маюри и Токе и, поскольку я уже получила их одобрение, то твой голос мне не был нужен, вот я и решила не тревожить тебя раньше времени!       «Вот змея подколодная. — подумал Синдзи. — После таких её выкрутасов, никогда бы не вступил в её клуб»       — Слушай, — девочка-гот, осознавая, что находится в меньшинстве, перешла к другой тактике, к мольбам, — ну зачем он нам здесь? У нас тут своя атмосфера, дружная компания. А он, мало того, что разрушит её одним своим присутствием, так ещё и палец об палец не ударит. Ему же это всё наверняка ни капельки не интересно!       — А вот тут ты не права! — вмешался, наконец, в разговор ветеран. — Мне очень интересно садоводство, я тут даже привёз свою рассаду!       — Вот видишь! — торжествующе сказала Курода, указывая на свёрток. — Идём, Синдзи, покажешь нам с девочками, что ты там принёс!       Курода ушла вовнутрь комнаты и лейтенант, наконец, получил возможность переступить за порог. Закрыв за собой дверь, ветеран примерно оценил взглядом, куда ушла Курода, после чего обратился к готке, усевшейся обратно на своё место и вернувшейся к чтению:       — Пс… — тихо шепнул он ей.       Готка оторвалась от чтения и с раздражением вопросительно посмотрела на незваного (с её точки зрения) гостя.       Пилот, открыв рот, начал монотонно продавливать языком щёку, намекая на свои естественные природные потребности.       Готка же глубоко и опустошённо вздохнула, после чего показала Синдзи кольцо… надетое на её средний палец, за что немедленно удостоилась от лейтенанта милой улыбки и воздушного поцелуя. После этого пилот направился к подоконнику, прямо напротив входной двери, возле которого его уже ждали Курода и две другие девочки.       «Вот, конечно, дебил, блять…» — закатив глаза, отрицательно показала головой готка, вернувшись к чтению своей стильненькой манги.       Две другие девочки, состоящие в клубе, были совершенно никакими: не симпатичные, и не страшные, но даже они для Синдзи были предпочтительнее этого чучела, покрытого слоями штукатурки.       — Знакомься, это Маюри и Тока! — представила их лейтенанту Курода. — Ну, давай, не томи, показывай, что принёс!       — С радостью… — коварно улыбнувшись, Синдзи начал аккуратно разворачивать газету.       Видимо, готка уловила какие-то нотки в голосе пилота, поэтому она опустила мангу ниже уровня глаз и принялась наблюдать за распаковкой. Синдзи же, словно планируя это заранее, встал так, чтобы неформалка имела возможность со своего ракурса всё отлично разглядеть.       — Нет, подожди, дай я угадаю! — Курода демонстративно закрыла себе глаза рукой. — Это… орхидея! Точно, это орхидея!       — Намного лучше… — лукаво улыбнулся лейтенант, сделав последнее движение рукой, после которого куст афганского каннабиса раскинулся, словно клюква, давая возможность всем присутствующим в комнате разглядеть себя во всей красе.       Первой, что же, собственно, произошло, поняла готка, за ней осознание пришло и в наштукатуренную головку Куроды. Маюри же и Тока тоже поняли, что именно перед ними за рассада, но до последнего не теряли надежду, что это просто мутировавший клён… или что-то в этом роде, да что угодно, любое растение, хранение которого не нарушает печально известную статью.       Повисло долгое молчание, каждой секундой которого Синдзи наслаждался. Спустя секунд десять Курода попыталась что-то сказать, но из её ротика вылетели лишь отдельные бессвязные звуки. Осознав, что её попытки выйти на вербальную связь пока обречены на провал, девушка закрыла рот и продолжила охуевать молча, показывая всем присутствовавшим, о ужас, свои истинные чувства. Пилот же самостоятельно не решался нарушить повисшую тишину, слишком уж ему нравилась эта атмосфера всеобщего ахуя, хотя после пятнадцатой секунды сдерживать себя он уже не мог и начал немного ржать.       Первой из оцепенения вышла готка. Бросив мангу на ближайший стол, она встала и тожественно, во всеуслышание объявила:       — Добро пожаловать в наш клуб, Сэйджи! — мгновенно изменила она своё отношение к новичку.       — Я Синдзи. — тактично поправил её лейтенант.       — Да вообще насрать. — готка проТЯНула ветерану руку и тот её пожал… перчатка была по прежнему на нём… — Если что, меня зовут Куруми.       После этого неформалка принялась изучать куст:       — Слушай, а где ты такой достал? — искреннее поинтересовалась готка, больше не выказывая к новенькому ни тени недовольства.       Курода избавила пилота от необходимости придумать способ красиво уйти от ответа:       — Что это такое? — дыша злобой, спросила Курода. Две её подстилки приняли решение притвориться статуями на заднем плане.       — А, так это… — весело улыбнулся Синдзи, — «Cannabis Indica»… больше известный в народе как «Афганский Ганджубас»…       — Круть… — восхищённо протянула Куруми, не отрываясь от созерцания листиков.       Лейтенант хотел что-то сказать неформалке, но Курода решила, что время разговоров уже кончилось.       — Да ты, Икари, я смотрю, берегов совсем не разбираешь… — девочка говорила тихо, на лице её не было никаких эмоций, но было ясно, что она не зла, она зла, как чёрт. Даже сам Синдзи, придумывая этот розыгрыш, не рассчитывал на такой эффект. — Ты что вообще себе позволяешь?!       Маюри и Тока попытались обнять Куроду сзади, но она посмотрела на подруг прислугу таким испепеляющим взглядом, что те безмолвно отошли на три шага назад, предоставив своему лидеру пространство для манёвра.       — А что не так?.. — решил сыграть в дурачка Синдзи, но Куроде уже было не до того.       — Всё! Молчи! Ни слова больше!       Пилот закрыл рот и шутливо поднял руки вверх.       — Так. — постановила Курода. — Берёшь этот куст, и чтобы я вас двоих до выпуска не видела, иначе… я, конечно, не Nerv, но сладкую жизнь в этой школе, поверь, я тебе обеспечить смогу.       — Да ладно тебе, пусть останется… — взмолилась Куруми.       Курода в ответ на это предложение злобно зашипела на свою подругу, давая понять, что это её решение обсуждению не подлежит. Её лицо просто пылало первородным гневом и яростью.       — Ладно, я пойду, девчат… — с наигранной грустью и разочарованием проговорил Синдзи. — Вы простите, если что не так…       Пилот своего добился, он выбил из этой крашенной куклы истинные эмоции, и поэтому, чувствуя, что он даже чуть-чуть перестарался, всё же он на конфликт не нарывался, он просто хотел пошутить, взял куст, завернув его предварительно обратно в газету, и, ни сказав ни слова, изображая обиженку, вышел из кабинета.       Шагая по коридору, он ржал от души:       «Да, жаль, что очкарика не захватил с собой, он бы заснял эту гримасу… Хотя, будь там камера, остаться при своём у меня бы вряд ли получилось, так что omnia quae sunt facta, ad meliorem sunt»       Выйдя из школы, Синдзи погрузил куст обратно в багажник и двинулся возвращать его законному владельцу.       Добравшись до СТО, пилот незамедлительно передал ценнейший груз с рук на руки законному владельцу. Лейтенант думал, что Мехмет выполнит своё обещание и проверит самочувствие состояние куста, однако старый турок лишь передал свёрток своим подчинённым, приказав отнести его в теплицу.       Пилот уже собирался уезжать к месту ведения службы, но Мехмет его остановил:       — Я узнал про резидентства, как ты меня просил. — напомнил ему наставник.       — И почём? — Синдзи уже успел слегка подзабыть об обещании, данном гастарбайтерам… как и про самих гастарбайтеров, надо будет проверить, не превратили ли они квартиру в притон.       — Пятьдесят пять тысяч за зелёный свет на приёме документов. Если заказываешь пять штук и больше за раз, то пятьдесят. Нужны будут паспортные данные и копия визы, если таковая имеется. Будет готово через полгода, если тебе нужно настоящее.       — Ну и цены! — возмутился Синдзи. — Ну и сроки…       — Да, — согласился Мехмет, — сейчас достать настоящие документы гораздо труднее, чем пару лет назад. Компьютеризация, будь она неладна!.. Но купить фальшивое по-прежнему можно довольно легко, если…       — Нет. — перебил пилот. — Скажи тому человеку, что я согласен. Нужны четыре штуки. Сто пятьдесят моих тысяч у тебя уже есть, а остальное…       Лейтенант достал кошелёк и изучил содержимое — имевшейся суммы явно не хватало.       — …в общем, потом занесу…       Мехмет одобрительно кивнул, давая понять, что он за деньги не переживал:       — Хорошо, главное принеси мне паспорта побыстрее, люди из миграционного управления очень не любят, когда тянут время.       Согласно кивнув и попрощавшись с наставником, Синдзи дал по газам и направился прямиком в Геофронт.