Подойдя к классу для теоретических занятий, Рицуко натолкнулась на Синдзи, который терпеливо ожидал её у входа, в течении вот уже пяти минут. Вставив свой
страпон ключ в замочную скважину, Акаги повернула его лишь один раз, после чего, тяжело вздохнув, замерла, погрузившись в размышления. Она простояла так секунд пятнадцать, и неизвестно, сколько бы она ещё провела в таком положении, если бы пилот осторожно не поинтересовался:
— Всё в порядке?
— Да. — ответила она, вернув себя из мира идей в мир вещей. — Слушай, Синдзи, скажи, ты бы хотел, чтобы у тебя было больше свободного времени?
— Это ты к чему? — подозрительно поинтересовался лейтенант, прекрасно понимая две простые истины: «Его пожелания в этой организации будут рассматриваться лишь вкупе с шантажом» и «Рицуко никогда ничего не делает просто так, поэтому за этим вопросом непременно что-то стоит».
— Да, так, ни к чему, забудь. — блондинка помотала своей светлой, во всех смыслах, головой, осознав, что этот вопрос действительно ни к чему, ведь за Синдзи уже и так всё было решено.
Провернув ключ ещё раз, блондинка открыла дверь класса, после чего пропустила пилота вперёд. Синдзи сел на то же место, что и в прошлый раз, после чего положил на парту тетрадь с ручкой и морально приготовился к новому потоку концентрированной информации. Рицуко же стала за свой стол, на котором, в отличие от прошлого раза, стояла большая белая коробка с ручкой, похожая на ту, в которой обычно переносили инструменты, однако на этой коробке с четырёх сторон был нарисован красный крест… в центре которого был логотип Nerv.
Блондинка положила свои руки на эту коробку, после чего вновь задумалась, но на этот раз вернулась обратно гораздо быстрее и без помощи Синдзи:
— Знаешь, как пользоваться аптечкой? — серьёзно спросила она, продумывая чем же, из, и без того обрезанной до невозможности, программы, можно ещё пожертвовать в угоду психическому здоровью пилота.
— Та шо там уметь-то? — самоуверенно вскрикнул лейтенант.
Для Рицуко это прозвучало довольно неубедительно, поэтому она, немного нахмурив брови, открыла аптечку:
— Аптечка герметичная, — принялась рассказывать она, — поэтому ты можешь достать её до слития LCL из кабины, но открывать нельзя. Аптечка в твоём Евангелионе находится справа, под люком у стенки кабины. Сегодня у тебя будут занятия на симуляторе, там ты сможешь всё это увидеть, а также отработать всё то, что мы проходили на прошлом занятии.
Рицуко начала доставать из аптечки её содержимое, демонстрируя каждый предмет Синдзи:
— В стандартную аптечку входят: бинты, вата, антисептики, как в жидком виде, так и в форме маркера. Набор шприцов, ампулы с меропенемом, два шприца с адреналином, ибупрофен, наборы скальпелей и щипцов… — Рицуко принялась буквально копаться в аптечке, стараясь добраться к содержимому её наиболее труднодоступных мест. — Жгуты… Две шины… Ты вообще умеешь накладывать жгуты?
— На пять сантиметров выше ранения… — Синдзи был недоволен тем фактом, что блондинка сомневалась в его профессионализме, но всё равно принялся тезисно перечислять основы этой нехитрой, но чрезвычайно полезной части полевой медицины. — Перевязывать настолько сильно, насколько возможно, вплоть до повреждения костей… При температуре ниже ноля жгут накладывается максимум на полчаса, при температуре выше ноля — на час…
— Знаешь, как накладывать жгут на шею? — осторожно поинтересовалась Рицуко. Похоже, что только сейчас она осознала, что такое «ветеран стрел».
— Да. — отмахнулся лейтенант. — Там через грудь к подмышке… и прижать артерию непосредственно в месте ранения…
Все эти действия Синдзи показывал на себе.
— Искусственное дыхание. — Рицуко, примерив на себе роль экзаменатора, задала студенту тяжёлый комплексный вопрос.
— Пять ударов в сердце на один вдох. — не растерявшись, быстро ответил пилот.
— А что самое важное? — ответ Синдзи был неполным.
— Не сломать рёбра. — уверенно ответил лейтенант.
Рицуко уже была готова что-то сказать, но задумалась на пару секунд:
— Да, это тоже. Но самое важное — проверить вначале есть ли сердцебиение… — поправила его учёная.
— Ну, да, точно… — утвердительно кивнул Синдзи, не подумав, что такую базовую основу нужно дополнительно озвучивать.
— …иначе получится, что все твои действия по реанимации окажутся совершенно бесполезны. — объяснила Рицуко. — Так же неплохо бы сначала осмотреть тело на предмет обильных кровоподтёков… Но, ладно, думаю на месте сориентируешься.
По этой теме Синдзи получил у главы научного отдела мысленный зачёт… с натяжечкой, конечно, но зато не через постель… хотя…
— Куда колоть антибиотик? — перешла блондинка к другому вопросу.
— В ближайшую вену или артерию к загноению. — этот вопрос был слишком лёгким, чтобы лейтенант воспринимал его серьёзно.
— А адреналин?
— В сердце.
— А ещё куда можно?
— Под кожу… В вену… — лениво принялся перечислять пилот.
— А куда ни в коем случае нельзя?
— В артерию… — протянул пилот, всем своим видом показывая, что откровенно скучает под натиском вопросов Рицуко, которые отнёс в категорию «дэбильные».
Рицуко, хоть и обрадовалась подкованности своего подопечного, то вот его несерьёзное отношение к серьёзным, по сути, вещам, поэтому она решила погонять Синдзи и по более серьёзным вещам:
— Трахеостомию сможешь сделать?
— Дырку в дыхательном горле, что ли? — уточнил пилот, с тонкостями медицинской терминологии незнакомый.
— «Дырку»… — презрительно фыркнула Рицуко. — Отверстие!
— Запросто. — уверенно сказал Синдзи.
— А прямой массаж сердца? — надменно спросила учёная.
Молодой лейтенант за секунду растерял большую часть своей уверенности:
— Прямой?.. Ну… В теории… — замялся он.
— Если не уверен, то не рискуй. — снизошла до своего подопечного Рицуко, утолив гордыню и проявив милосердие. — Вообще в аптечку входит дефибриллятор.
Рицуко достала из аптечки небольшую коробочку, размером с пульт от телевизора, обвитую проводами, на концах которых свисали какие-то довольно гибкие пластины.
— Сомневаюсь, что ты пользовался таким, поэтому кратко объясняю. — расправив проводки и развернув «пульт» интерфейсом к Синдзи. — Металлический рычаг с левой стороны — это включение. Когда ты переведёшь его из крайнего верхнего в крайнее нижнее положение, в верхнем левом углу загорится зелёная лампочка. Если загорается синяя, значит, устройство включается, дождись загорания зелёной. Если синяя горит больше тридцати секунд, перезапусти устройство. Если загорается красная, значит, устройство повреждено, и ты должен выключить его немедленно. Этот большой кружок по центру — регулятор напряжения. Разместив пластины дефибриллятора одну под сердцем, а вторую — справа от него, ты должен медленно подвести ручку регулятора к необходимому значению напряжения, после того дождаться загорания жёлтой лампочки рядом с зелёной и легонько нажать на большую красную кнопку в левом нижнем углу. После этого устройство даст разряд и вместо жёлтой и зелёной лампочки загорится красная, которая расположена левее. Когда красная лампочка потухнет, немедленно переключи регулятор напряжения на ноль и проверь пульс. Если не удалось добиться восстановления нормального синусового ритма, увеличь напряжение на пятьдесят и повторяй так, пока не достигнешь нужного эффекта, либо пока заряд не дойдёт до двухсот пятидесяти. В этом случае твоя компетенция по оказанию первой помощи заканчивается, ты обязан прекратить реанимационные действия, и надеяться на скорый приезд спасательной бригады, дальше уже они будут разбираться. Всё понял?
— Да. — коротко кивнул пилот.
— Вот и славно. — удовлетворённо улыбнулась Рицуко, ей удалось уместить одну из важнейших тем курса подготовки пилотов в десять минут. Что ей делать с остальными важными темами, в которых у Синдзи не будет такой прочной базы, она не представляла, но, по крайней мере, на сегодня она выкрутилась, а проблемы с Икари (это она уже уяснила по собственному опыту) следует решать по мере их поступления.
Мельком взглянув на дно аптечки, Акаги обнаружила там последний предмет, о котором она не сообщила своему подопечному. Но, по крайней мере, с этим у него проблем возникнуть не должно.
Взяв прямоугольный коробок, по размерам превосходящий спичечный раза в четыре, она продемонстрировала его лейтенанту:
— Хирургическая нить и комплект иголок. — отчиталась она. — Вообще они должны быть стерильны, но правила безопасности требуют дополнительной стерилизации перед применением… в общем, разберёшься, если что, действуй по обстоятельствам.
«Тем более, что твой опыт в полевой медицине явно превосходит мой…» — про себя отдала себе отчёт учёная.
Получив от Синдзи очередной за сегодня утвердительный кивок, Акаги убрала аптечку в сторону и, включив проектор, перешла к лекции, которую по вчерашнему расписанию должна была читать завтра.
— Не мне тебе объяснять, насколько важно изучить потенциальное поле боя перед непосредственным столкновением с противником. — включив компьютер, Рицуко через проектор развернула перед Синдзи карту Токио-3 и его окрестностей. — Твоим полем боя будет Токио-3, и к следующему нападению Ангела ты должен будешь ориентироваться в этой карте, как мышь в лабиринте.
Синдзи поднял руку.
— Да?
— А когда будет следующий Ангел?
— Мы его ожидаем в течении месяца. — напомнила Рицуко.
— Та я не об этом. — махнул рукой пилот. — Через сколько глав? Просто там в отзывах на автора конкретно так наседают, экшона требуют, сюжета…
— А, ты об этом… — вздохнула блондинка. — Ну, начнём с того, что твои первые дни в Nerv — это и есть важная часть сюжета и творческого видения автора. Он ведь в своей работе хотел бы уделить особое внимание повседневной жизни главных героев — именно тому, чего ему не хватило в оригинальном произведении. А что касается затянутости повествования, то этот день будет последним, который будет расписан настолько подробно. Дальше, когда читатели будут подробно знать, что же именно представляет из себя твоя рутина, можно будет пренебречь описанием целых недель, описывая лишь события, которые из этой самой рутины выбиваются, например, как Рэй выпишут из больницы, как ты её потом трахнешь, автор ведь знает, зачем именно читают его фанфик. Но а так, Ангел нападёт в конце Двадцать Восьмой Главы. Я ответила на твой вопрос?
— Думаю, да. — неуверенно ответил Синдзи, всё же это был не совсем его вопрос, этот вопрос его попросили задать пацаны с района.
— Ну, тогда продолжим… — Рицуко обратилась к карте. — Токио-3 вытянут с севера на юг. С востока и северо-запада он ограничен холмами, а на юго-востоке побережьем озера Ашино. Город окружен внешней кольцевой магистралью, во многом и определяющей городские границы. По этой магистрали пролегают как автомобильные, так и монорельсовые пути. На юге от города, за пределами внешней магистрали расположен…
— Голодный город. — оборвал учёную Синдзи, давай ей знать о своей осведомлённости.
Лицо Рицуко приняло суровый вид:
— У нас не принято использовать этот термин, но да, Хаконэ — это, так называемый, «голодный город». Из соображений безопасности внешняя магистраль защищена пятиметровой, круглосуточно патрулируемой, стеной с турелями и огнемётами, поэтому бояться нечего, однако вход в сам Хаконэ без соответствующего разрешения запрещён, и ты не хуже меня понимаешь почему.
Синдзи, поймав на себе пронзительный взгляд блондинки, согласно кивнул.
— Также я бы тебе не советовала посещать южную часть города, она считается самой опасной и неблагополучной, но осознавая, что с северным Хоккайдо она даже и близко не стоит, я лишь попрошу тебя быть там особенно осторожным.
— Приму к сведению. — пообещал лейтенант.
Будучи удовлетворённой ответом, учёная продолжила:
— В пределах внешней магистрали сосредоточена практически вся инфраструктура города: жилые кварталы, торговые центры, городской парк… Но нас, в первую очередь, интересует центральная часть города, находящаяся в пределах внутренней магистрали… Внутренняя кольцевая магистраль представляет собой кольцо диаметром два километра, и пролегает вокруг пробоины в куполе Геофронта. Там тоже есть жилые здания, но главная «достопримечательность» этого района — цитадель укрепрайона Хаконэ. Здания здесь, как ты уже, должно быть видел, при угрозе нападения опускаются вниз, под бронеплиты, оставляя на поверхности только крыши с расположенными на них огневыми точками. Здесь же находятся и выходы шахт катапульт, поднимающих Евы на поверхность… А также светозаборники, передающие электроэнергию в Геофронт.
Закончив быстрый обзор города, Рицуко клацнула по клавиатуре, и на карте появилось множество новых обозначений:
— Теперь переходим к главному — к оружейным лифтам и резервным точкам питания. Их довольно много, и ты должен будешь наизусть запомнить все их расположения. Да, находясь в Еве, ты сможешь найти их на интерактивной карте, но полностью полагаться на электронику было бы опрометчиво, особенно если учесть, сколь мало мы знаем о наших будущих противниках.
Не дав Синдзи отойти от ахуя от осознания объёма предстоящей работы, Рицуко переключая уровень карты на более нижний, выводя изображение идеально круглой территории:
— Геофронт представляет из себя сферу диаметром в тринадцать целых и семьдесят пять сотых километра, которая более, чем наполовину заполнена грунтом. Доступная нам часть Геофронта представляет собой круглую территорию диаметром в шесть километров и высотой в девятьсот метров. При этом, большая часть суши заросла хвойным лесом. Согласно анализу, такие деревья росли на земле много тысяч лет назад. Как ты понимаешь, эта информация не является для тебя жизненно важной, это так, для общего развития. Эта пирамида, расположенная в самом центре Геофронта — штаб-квартира NERV, уверена, там тебе уже довелось побывать…
— А что за углубление рядом со штаб-квартирой? — поинтересовался пилот.
— Это секретная информация. — отрезала Рицуко таким тоном, что всё любопытство Синдзи было срезано на корню.
— Немного подробнее о пирамиде, — убедившись в отсутствии каких бы то ни было возражений со стороны лейтенанта, продолжила Рицуко. — Её нижнюю часть занимает центральный командный мостик. Выше располагаются вычислительный центр, главные отделения оперативного и научного отделов, а на самом верху — кабинет командующего. Вокруг пирамиды находятся несколько вспомогательных зданий. Вот это двадцатиэтажное — основное административное здание, всё снабжение, а так же все коммуникации с поверхностью осуществляются через него. Рядом с этим зданием находится госпиталь, где ты, «чалился»… Я ведь правильно сказала?
— Да. — улыбнулся Синдзи.
— Ну и отлично. — добродушно усмехнулась Рицуко. — Продолжим, на юге Геофронта находится электростанция, позволяющая нам не зависеть от городской сети. На севере находится крупное озеро, в центре которого расположен остров, на нём и находится лабораторный комплекс научного отдела. В целях предосторожности лаборатории расположены в стороне от остальных зданий. На западе находится грузовой терминал и склады. Именно через этот терминал ты и попадаешь в Геофронт. Вопросы?
— Мне всё это тоже надо будет выучить? — с опаской спросил Синдзи, прекрасно осознавая тот объём дрочки, который его ожидал в ближайшей перспективе.
— Нет. — недовольно поморщилась Рицуко, поняв, что предыдущие пять минут она потратила совершенно в пустую. — Карта Геофронта не входит в твой курс подготовки. Я решила выделить тебе на неё время, лишь затем, чтобы ты быстрее освоился, ведь, если принять во внимание обстоятельства твоего попадания в Nerv, можно было предположить, что времени ознакомиться со всем у тебя не было.
— А ну, спасибо тогда… — словив на себе грозный взгляд блондинки, Синдзи немного сжался, вспоминая, как не так давно в руках этой женщины сжались его яйца.
— Пожалуйста. — надменно сказала учёная, вернув карту на предыдущий уровень. — Начнем, пожалуй, с резервных точек питания для Евангелионов…
Всё оставшееся время занятия Рицуко посвятила изучению карты Токио-3, рассказывая своему подопечному про объекты, расположенные в различных местах города. Выходя из аудитории, Синдзи чувствовал, что когда разберётся с Ангелами, сможет устроиться работать здесь таксистом, ведь от всех этих всевозможных пересечении проспектов с проулками его мозг уже разогрелся до температуры гуляша… в тот момент и консистенция его мозга полностью соответствовала консистенции гуляша.
— Устал? — поинтересовалась Рицуко, закрывая дверь класса для теоретических занятий на ключ.
— Не то слово… — вздохнул Синдзи, держась за свой горячий лоб.
— Ничего страшного. — ободрила его учёная. — Вот сейчас, на синхротестах и отдохнёшь.
Далее блондинка отвела пилота в лабораторию научного отдела, где их уже ждала подчинённая Рицуко:
— Знакомься, Синдзи, это — доктор Ибуки Мая. — представила она пилоту девчушку, совсем молодую, но уже при погонах старшего лейтенанта. — Она объяснит тебе что делать, я же буду наблюдать за ходом тестирования из рубки.
Тот факт, что ей придётся разбираться с пилотом в одиночку, очень удивил девушку. Она на мгновение потеряла дар речи, потом сделала выпад в сторону своей начальницы, и попыталась что-либо возразить, но из её ротика не вышло не одной связной фразы, а Рицуко тем временем отходила от неё всё дальше, и дальше. И вот, оставшись с Синдзи наедине (ну, как наедине, в лаборатории было ещё много людей), она раскраснелась так, словно на ней не было одежды.
Пилот не сомневался в том, что блондинка услышала недовольные нечленораздельные звуки своей подчинённой, но сознательно проигнорировала их.
Переборов, наконец, себя, Мая посмотрела в лицо Синдзи:
— Четвёртое Дитя… — смущённо начала она. — Нет! Лейтенант Икари… Нет! Синдзи! Вот, возьми свой контактный комбинезон! Раздевалка и душевая вон в том углу. Переодевайся и я жду тебя здесь…
Последнюю фразу ассистентка Рицуко произносила, стараясь выжать из себя добродушную улыбку, но в итоге получилось так, что она разговаривала с ветераном, как с умственно отсталым ребёнком. Краснеть она при этом не переставала.
«Да у Маи-сан проблемы с общением! — отметил Синдзи, принимая из её рук свой контактный комбинезон. — И Рицуко, оставив меня с ней, либо старается научить её, как разговаривать с незнакомцами, либо получает садистское удовольствие, наблюдая за попытками девчонки установить контакт, которые изначально обречены на провал. Зная Рицуко, тут, к гадалке не ходи, второй вариант. Хотя…»
Взяв комбинезон, пилот прикинул, что же он может сказать, что он может сделать, чтобы его новая знакомая хоть чуть-чуть расслабилась. В данной ситуации он мог сделать лишь одно — забрав комбинезон, широкими шагами направиться в раздевалку. Подходя к раздевалке, Синдзи украдкой взглянул на девушку, она стояла на том же самом месте и, закрывая лицо своими короткими коричневыми волосами, изо всех сил краснела.
«Ля, какая милая стесняшка! — думал молодой лейтенант, заходя в раздевалку. — Надо будет спросить у Рицуко, можно ли ей вдуть»
Ветеран сполоснулся, смыв с себя макияж, оставил свои вещи в шкафчике, залез в контактный комбинезон и, пару раз выдохнув, вспоминая, что произошло при одевании комбинезона в прошлый раз, собрался с силами и нажал на кнопку на браслете:
— Ай! Ас! Су! Ка! — комбинезон сжался по форме своего владельца, и вновь, во второй раз за сегодня его яички максимально близко приблизились к состоянию «всмятку», а сам лейтенант сложился пополам.
Пока пилот поправлял свой хуй, у входа послышались быстрые лёгкие шаги:
— Синдзи, это Мая. — раздалось из-за двери, войти девушка пока не решилась. — С тобой всё хорошо?
— Да… — прокряхтел пилот, усаживаясь на скамеечку.
Прозвучало на редкость неубедительно.
— Я могу войти? — смущённо спросила молодая учёная.
— Да. — машинально ответил лейтенант.
Когда Мая вошла в раздевалку, Синдзи, совершенно не стесняясь, расправлял комбинезон на своём паху, стараясь уложить своего Мистера Дудца в
наиболее удобное наименее болезненное положение. Ветеран рассчитывал, что девушка, неправильно всё поняв, смущённо убежит, закрыв за собой дверь, однако она поняла, чем сейчас занимается пилот:
— Комбинезон жмёт в паху? — невинно уточнила она.
— Да… — Синдзи, наконец, закончив с укладыванием своего малыша, попытался встать.
— Почему сразу не сказал? Твои мерки у нас есть, мы бы к этому моменту уже всё исправили. — девушка-учёный взяла нейронные зажимы и принялась закреплять их на голове лейтенанта.
Глаза пилота были закрыты, в помещении было слишком светло, но сейчас, на слух, в голосе Маи не чувствовалось никакой неловкости.
— В прошлый раз это было намного терпимее… — рассказал ветеран. — Видать от того, что пьяный был…
— Понятно… — в голосе отчётливо слышались нотки недовольства. — В любом случае, я скажу доктору Акаги, чтобы тебе заказали новый костюм.
— Благодарю. — сказал Синдзи. Мая к тому моменту уже закончила с его нейронными зажимами.
— Не за что. — дружелюбно, но как-то печально ответила Мая. — Доктор Акаги мне рассказала про твои глаза. Возьми меня за руку, я отведу тебя к тестовой капсуле.
Нежно взяв пилота за руку, она повела его за собой, а лейтенант не стал сопротивляться. Пока он шёл за Маей, ветеран не считал шагов, не запоминал направление, а просто думал о своём:
«А это ведь в первый раз, когда я иду, держа девчонку за ручку… Я ведь до этого держал баб за руку только в постели, да и то, только если никто из нас не находил своим ручонкам шаловливым более стоящего применения. А баба-то хорошая… Вот повезёт, конечно, её ёбарю… эх, быть может, я и сам стану её ёбарём…»
Пока Синдзи предавался таким умозаключением, от которых на месте его паха образовался макет Эвереста, Мая успела довести его до капсулы.
— Постарайся не двигаться. — попросила она, уложив подростка в тестовую капсулу. — Доктор Акаги ведь успела тебе рассказать, что нужно делать при сливе LCL?
— Да. — утвердительно ответил пилот. — А в капсуле можно открыть глаза?
— Лучше не стоит. — посоветовала Мая, ещё раз взглянув на шрам на лице Синдзи, после чего закрыла капсулу.
Уже через несколько секунд капсула приняла практически вертикальное положение, после чего начала заполняться уже знакомой жижей.
На этот раз лейтенант отхаркнул гораздо меньше смолы, чем в первый раз, но, как Рицуко ему и обещала, дышать ему легче не стало, да и весьма ограниченное пространство дало о себе знать: пилоту было очень неприятно находиться в этой тёмной консервной банке, хоть клаустрофобией он и не страдал… по крайней мере, до этого момента. Не двигаться в таких условиях было необычайно тяжело, однако лейтенант мужественно выдержал испытание и уже через полчаса LCL слили, капсулу вернули обратно в горизонтальное положение, а её створки отворили. Синдзи не стал ждать, а самостоятельно покинул капсулу, и, встав на четвереньки, выдохнул LCL из лёгких, как его и учила блондинка. Правда, ветеран немного перестарался, и поэтому на полу оказалась не только оранжевая жижа, но и его обед.
— Синдзи, ты в порядке? — лейтенант, по-прежнему державший глаза закрытыми услышал рядом с собой обеспокоенный голосок Маи.
— Да, да… — отхаркнув на пол последние остатки остатков, заверил молодую учёную пилот.
Мая тут же помогла подростку встать, после чего вытерла его лицо каким-то, судя по ощущениям, полотенцем. Стоять на своих двоих Синдзи было ещё тяжело, поэтому всё это время его придерживала Мая.
— В следующий раз бери с собой очки. — вдруг услышал он перед собой голос Рицуко. — В этот раз Мая тебя, конечно, довела, но не будет же она каждый раз так возиться с тобой.
— Ой, доктор Акаги, да мне не… — Мая хотела что-то сказать, но, видимо была остановлена на полуслове гневным взглядом своей начальницы.
Рицуко схватила свободную руку Синдзи после чего вложила в них его очки.
— Кодовые замки на шкафчиках, я так понимаю, у вас простая формальность, если кто угодной позволяет себе залезать в личное пространство офицеров ВС ООН. — усмехнулся пилот, надевая очки одной рукой.
— В политике нашей организации приватность сотрудников не стоит в списке приоритетов. — равнодушно признала Рицуко. — Уж прости, что мы тут спасем мир и нам просто не до этого. А ты бы хоть спасибо сказал, что не придётся ходить на ощупь.
— Благодарю. — широко улыбнулся лейтенант, тем временем рассматривая капсулу, в которой он варился предыдущие полчаса.
— Далее в твоём расписании идут занятия в симуляторе. — холодно сообщила Рицуко. — Ты готов?
Синдзи уже было набрал в лёгкие воздуха, чтобы ответить, но, к его удивлению, в разговор вмешалась Мая, всё ещё державшая его под руку:
— Доктор Акаги, вы думаете, в таком состоянии разумно помещать его ещё раз в капсулу? — обеспокоенно, но без тени скованности сказала Мая, приготовившись к продолжительной дискуссии с начальством.
— Нет, я не считаю это разумным решением. Я считаю это единственным выходом, если учесть, те временные рамки, в которых мы вынуждены работать.
Мая опустила глаза, у неё не было контраргументов.
Синдзи не мог не отметить того факта, как быстро Мая смогла побороть своё стеснение, словно… словно она просто забыла в какой-то момент про свои комплексы. В ином случае ветеран стрел подумал бы, что перед ним обычная лицемерка, знающая, как легко мужики ведутся на подобный типаж, но тут было что-то другое, что-то вроде какого-то психологического блока…
«То есть, — подумал лейтенант, — Рицуко помогает своей подчинённой справиться с её тараканами… Благородно с её стороны. Уж не думал, что такая женщина будет переживать за кого-то, кроме себя…»
— К тому же, он в порядке. — уверила подчинённую Рицуко. — Смотри.
Достав из лабораторного халата пачку сигарет, блондинка немного вытащила одну из них, после чего начала медленно приближать пачку к Синдзи и, пилот, подобно Саурону, откликнувшемуся на зов своего Кольца, сам, рефлекторно, даже интуитивно, потянулся к сигарете.
Стоило лишь его губам коснуться фильтра, как уста сжали сигарету мёртвой хваткой, подобно матери, обнимающей своего сына, когда в дверь стучится районный военком. Поняв, что Синдзи достаточно крепко держит сигарету, Рицуко убрала пачку:
— Вот, видишь? — блондинка, прикуривая пилоту, взглянула на подчинённую, та же ответила ей взглядом, полным непонимания.
Лейтенант сделал глубокую затяжку, сразу вкурив почти четверть тонкой сигаретки:
— С ментолом, сучка… — на вдохе отметил он.
Бросив короткий взгляд на Маю, пилот обнаружил, что девчушка, держащая его на себе, смотрит на него с недовольством, едва ли не переходящим в отвращение. Но у него не было времени на это реагировать, так как в тот момент к нему обратилась Рицуко:
— Синдзи, сейчас Мая отведёт тебя в соседний ангар, к симулятору. Она оставит тебя у люка, ты же должен будешь сделать самостоятельно всё то, что мы проходили на прошлой лекции, а именно: открыть люк, закрыть его за собой, пристегнуться, вручную активировать подачу LCL и запустить симулятор, словно это твой Евангелион. После того, как тренировка подойдёт к концу, ты должен будешь сам активировать слив LCL, проверить аптечку, после чего убрать её на место. Потом открыть люк, симулировать активацию, возврат и спуск верёвочной лестницы и лишь потом ты покинешь симулятор. Всё понял? Есть вопросы?
— Э?.. А когда выйду, люк за собой надо закрывать? — поднял руку пилот, задавая свой глупый вопрос.
— Не обязательно. — серьёзно ответила Рицуко, после чего дала знак Мае и та
повела чуть ли не потащила Синдзи на себе. В этот же момент к месту, где только что стоял лейтенант, оперативно прибежала пара уборщиков и принялась усердно отдраивать пол от содержимого лёгких и желудка испытуемого.
Пока Мая, скажем так, доставляла пилота в соседний ангар, тот размеренно покуривал. Добравшись до фильтра, лейтенант лишь откинул его в сторону, на что молодая учёная лишь недовольно фыркнула и закатила глаза. Синдзи понимал, что создаёт о себе не самое приятное первое впечатление, но в том состоянии ему было уже всё равно, да и осознание того, что через считанные минуты ему опять придётся погружаться в LCL, делу не помогало.
В ангаре, куда Мая отвела Синдзи, была одна весьма примечательная конструкция: Евангелион, несколько меньший, чем Евангелион Синдзи, бело-оранжевого цвета, без наплечников и только с одним очень большим глазом в шлеме. У этого робота не было ног (правая отсутствовала чуть ниже колена, а левая — аж до середины бедра). Культяпки были прикреплены к двум подвижным карданам, обеспечивающим достаточно большое количество степеней свободы. Руки робота были заключены в композитные балки, дополнительно закреплённые в четырёх местах металлическими канатами такой толщины, что могли бы спокойно удерживать подвесной мост. Два каната от каждой руки уходили в потолок, а ещё два — куда-то под пол. Спиной этот недоЕвангелион упирался в башню, похожую на те, которые на космодромах используют для доставки людей грузов в ракеты.
— Это симулятор Евы, сделанный из старого неудачного образца, Евы-00 — пояснила по пути Мая. — Обслуживать его гораздо легче, чем Еву, поэтому его и используют для тренировок.
Когда компания добралась до башни, Синдзи уже встал на свои две. Мая же, пропустив его в лифт, нажала на кнопку, после его гидравлика доставила их обоих прямо к люку. Отдав молодой учёной свои очки, хотя отдать ей и своё очко он был тоже не против, лейтенант, выполняя все инструкции Рицуко, забрался в кабину, пристегнулся и самостоятельно инициировал заполнение кабины LCL. Интерфейс, полностью повторяющий интерфейс его Евангелиона запустился автоматически, как только пилот заполнил свои лёгкие оранжевой жижей. Далее включилась симуляция — это Синдзи понял потому, что он стоял прямо перед Ангелом, которого
уничтожил отпиздил на прошлой неделе, ровно в том же месте, где у них происходил бой, вот только вместо построек и машин были лишь идеальные белые прямоугольные параллелепипеды.
«Эх, поленились… — усмехнулся пилот, будучи едва в состоянии дышать, — а вот за небо и горы — уважение! Всё как взаправду!»
— Синдзи, ты слышишь меня? — в этот момент раздался у него в голове голос Рицуко.
— Да. — лениво ответил ветеран.
— Сейчас ты находишься в симуляции своего Евангелиона. — сообщила блондинка очевидный факт. — Важно понимать, что сейчас симуляция выставлена на оптимальное значение синхронизации в 80%, это значит, что в условиях реального боя, двигаться тебе будет несколько сложнее, сейчас же мы отрабатываем идеальную модель сражения. Тебе всё понятно?
— А почему оптимальное значение синхронизации — восемьдесят? А не, скажем, восемьдесят пять, или девяносто девять? — поинтересовался лейтенант, до этого думавший, что синхронизация, она ведь как хуй: больше, значит лучше.
— Потому, что, — глубоко и устало вздохнула Рицуко, уже уставшая учить его элементарным, как ей казалось, вещам, — при высоком уровне синхронизации возникает большой риск необратимых последствий.
— Это ещё каких? — насторожился пилот.
— Ну, тут два варианта развития событий: либо ты перестанешь осознавать себя как личность, либо твоё сознание уйдёт в робота.
— Понятно… — неуверенно ответил лейтенант.
— Пиздишь. — поймала юнца на лжи сильная и независимая женщина с двумя кошками.
— Да, — признался Синдзи, — нихуя не понятно. Я понял лишь, то, что нельзя превышать уровень синхронизации в 80%, иначе будет хуёво.
— Этого достаточно. — уверила его блондинка. — Теперь приступай к заданию.
— Есть! — радостно сказал ветеран, почему-то ему казалось, что занятие на симуляторе будет весёлым.
— Вспоминая нашу сегодняшнюю лекцию и пользуясь интерактивной картой, назови ближайший к тебе оружейный лифт. — холодно приказала Рицуко.
— Э?.. — не сразу сориентировался Синдзи. — D22?.. Сзади в ста метрах.
— Верно. — удовлетворённо ответила блондинка. — Направляйся к нему, на Ангела пока не обращай внимания, сейчас он не активен.
Выполнив команду учёной, пилот оказался возле довольно высокого прямоугольного строения, которое было смоделировано намного лучше, чем остальные «здания» города. Погуляв по закоулкам своего сознания, лейтенант вспомнил, что уже видел такие в городе, притом много раз.
— Орудие готово. — сообщила Рицуко.
Аккуратно открыв многометровую «дверку», Синдзи извлёк из этого строения винтовку габаритов, соответствующих евангелионовским.
— У тебя в руках, — сообщила учёная, — автоматическая винтовка типа «ММ-99», разработанная специально для вооружения Евангелионов. Калибр — двести девять миллиметров, магазин на тридцать снарядов. Система перезарядки — электромеханическая, работающая от собственного аккумулятора.
Тут же у Синдзи рядом с интерактивной картой появилось небольшое окно с изображением и характеристиками винтовки. Ниже была надпись: «Прицельный комплекс синхронизирован», а еще ниже — «Боекомплект: 30».
— Несмотря на то, что АТ-поле надежно защищает Ангела от обычного оружия, существует шанс перегрузить поле плотным огнём, поэтому пилотам и выделили время на огневую подготовку. Кроме того, подобные тренировки помогут тебе привыкнуть к Еве, а значит — повысить уровень твоей синхронизации. — предугадав следующий вероятный вопрос пилота, Рицуко решила ответить на него сразу, чтобы не терять ещё больше времени. — Однако единственным эффективным средством против Ангелов являются Евангелионы, поскольку лишь они могут воссоздавать AT-поле, именно это и даёт машине возможность гарантированно нанести Ангелу урон.
Синдзи, прослушав вполуха краткую вводную от учёной, казалось, лишь сейчас получил малейшее представление о том, с чем именно он сражается… и с помощью чего… Молодой лейтенант не дождавшись команды, завёл патрон в патронник и посередине экрана возник равносторонний треугольник, через каждую сторону которого проходили медианы, соединявшиеся в центре фигуры.
— Синдзи, теперь твоя задача — как можно быстрее совместить прицельные маркеры с ядром и нажать на спуск. — поставила задачу Рицуко.
Это не заняло у ветерана стрел много времени, спустя полсекунды и два выстрела, Ангел просто рассыпался на части.
«И вновь поскупились на анимацию взрыва…» — усмехнулся пилот, понимающий в компьютерной графике столько же, сколько ты в женской психологии.
— Для начала неплохо. — сообщила Рицуко. — Теперь усложняем задачу. Кабель питания перебит, время автономной работы — пять минут. Твоя задача — поразить как можно больше целей. Цель считается пораженной только, если зафиксировано попадание в ядро. Ты готов?
Не успел лейтенант издать и звука, как на экране открылось окно с таймером, отсчитывающим пять минут.
«Вопрос, видимо, был риторическим» — понял Синдзи.
Ангелы появлялись в совершенно случайной точке города, однако всегда были в зоне видимости пилота (кроме тех случаев, когда Акаги размещала их прямо за его спиной). Начинал лейтенант действительно неплохо, он даже планировал закончить этот раунд со средним показателем боевой эффективности в два Ангела в секунду, однако вскоре он понял, что необходимо тратить время ещё и на перезарядку, поэтому его результат упал сначала до Ангела в секунду, а под конец пресёк и отметку в один Ангел в полторы секунды. Почему-то Рицуко понравилось данное упражнение, поэтому всё время тренировки Синдзи выполнял практически лишь его.
Нельзя сказать, что это осточертело пилоту, нет, это было довольно весело: реалистичная графика (если не считать статичных объектов) и отдача оружия, проработанный интерфейс, динамично меняющееся окружение, 240 FPS, VR, хотя ботам и не подвезли искусственный интеллект, поэтому на выходе получился очередной коридорный шутан от ElectronicArts™… только без багов и доната… По крайней мере, примерно такую оценку и дали бы симулятору Евангелиона пацаны с района.
Когда Рицуко решила, что на сегодня хватит, Синдзи выполнил все инструкции учёной, не забыв ни про аптечку, ни про верёвочную лестницу, благо, это не заняло у него много времени, после чего, находясь в состоянии, близком к «варёный овощ», он выполз из кабины, где его приняла на руки Мая. На этот раз лейтенант, отхаркнув LCL, не блевал. Наполовину из-за
Тоги того, что, приобретя минимальную практику, он лучше понял, чего следует опасаться при выведении оранжевой жижи из организма; и наполовину потому, что выблёвывать с прошлого раза ему было уже нечего.
— У тебя сегодня по расписанию ещё тренировка в твоём Евангелионе, — обеспокоенно сообщила ему молодая учёная, надевая пилоту очки, — но… ты уверен, что справишься?
— Да… вообще… без бэ. — откашлялся (и отблевался) Синдзи. — Только… мне бы только… это… перекурить бы…
Мая, которая секунду назад была восхищена стойкостью и выдержкой пилота, сейчас скривила недовольную мордочку. Вновь взвалив на себя тело лейтенанта, девушка проложила их курс к другому ангару через курилку, где Синдзи со словами: «Угостите ветерана сигареткой…» стрельнул у какого-то энсина Marlboro, которую и скурил по дороге.
Молодая учёная притащила пилота к транспортёру, который и доставил их обоих в тот самый ангар, откуда Синдзи в прошлый раз отправился начищать рыло Ангелу. Лейтенанта, как и в прошлый раз, поместили в капсулу, которую впоследствии заполнили LCL и поместили в робота. Эх, ностальгия…
Вообще Синдзи так и не понял, почему время, которое он сейчас проводил в своём роботе, назвали громким словом «тренировка», поскольку большую часть времени он просто… сидел и ничего не делал, разве что пытался не задохнуться. Минут через десять после начала «тренировки» с пилотом с мостика связался какой-то молодой доктор, как впоследствии догадался лейтенант, это был врач-невролог, или кто-то в этом роде. Этот мужчина давал пилоту совсем несложные задания, вроде: «Подними правую руку», «Теперь левую», «Подними обе руки и не опускай их». Судя по длинным паузам между командами, мужчина очень внимательно изучал показания каких-то приборов. Лишь под самый конец, Синдзи смог насладиться холодным высокомерным, но красивым голоском Рицуко, который проинформировал молодого лейтенанта о том, что сейчас он будет отрабатывать смену силового кабеля.
За спиной робота, на расстоянии в пять метров друг от друга, находились две точки питания, к одной из них был подключён Евангелион Синдзи. И пилот, под руководством главы научного отдела, должен был сначала вытащить из гнезда робота силовой кабель, чтобы потом вставить кабель с соседней стойки. Дело было нехитрое, не сложнее, чем заправлять машину… заправлять машину с завязанными глазами, поскольку гнездо находилось у робота сзади и первые разы пилоту приходилось подключать кабель практически на ощупь, лишь раз на пятый Синдзи смог запомнить точное положение гнезда для подключения. Однако для Рицуко этого было мало, она намеревалась выработать у пилота крепкую мышечную память, чтобы он мог менять силовые кабели рефлекторно, что позволило бы лейтенанту сохранить в запасе лишние пару секунд, которые в условиях реального боя могли оказаться критически важными. Бесконечная смена кабелей до боли в костях уже больше походила на тренировку, чем то, что было до этого.
После того, как Рицуко сообщила Синдзи, что на сегодня достаточно, синхронизация была разорвана удалённо, а сам пилот был извлечён из капсулы. На этот раз на выходе лейтенанта встретила не няшка-стесняшка Мая, а властная блондинка собственной персоной. Естественно, она не стала заморачиваться со своенравным подростком, поэтому стоять ветерану стрел пришлось, опираясь на капсулу. Рицуко не стала даже надевать на него очки, ограничившись лишь вложением их в его руку:
— Ты хорошо поработал сегодня. — равнодушно констатировала учёная. — Но не забывай: сегодня у тебя ещё тренировка с фон Браницом, он ждёт тебя в тренировочном зале. Я бы тебя, конечно, проводила, но у меня на сегодня назначена важная встреча, а у доктора Ибуки и своих непосредственных обязанностей хватает. Найдёшь дорогу сам?
Синдзи, будучи не в силах говорить, лишь несколько раз устало кивнул.
— Вот и славно. — холодно ответила блондинка, после чего предложила пилоту ещё сигарету.
Тот сначала сделал запрещающий жест, однако, когда пачка начала удаляться от него, изменил своё решение.
— Когда переоденешься, оставь контактный комбинезон в раздевалке. Мая уже сообщила мне, что мы несколько просчиталась в размерах. К твоему следующему синхротесту, мы сделаем новый. — уверила его учёная.
Прикурив подростку, Рицуко, не попрощавшись, развернулась и принялась неспешно, но стремительно удаляться, как бы не специально покачиваясь на своих стройных бёдрах.
«А я там был…» — горделиво усмехнулся Синдзи, провожая
Рицуко жопу Рицуко похотливым взглядом.
Окончательно придя в себя после очередного погружения в LCL, пилот направился в ту раздевалку, где оставил свои вещи. Приняв душ и переодевшись сразу в спортивную форму, лейтенант собрал свои манатки и направился прямиком на занятия к своему «извечному» сопернику, прекрасно понимая, что тот не отпустит его, до тех пор, пока он будет в состоянии держаться на ногах. Но Синдзи не сильно переживал по этому поводу — не впервой, как-никак.
Своего тренера пилот обнаружил сидящим на небольшом раскладном стуле у одного из дальних рингов и с интересом читающим какую-то большую газету на немецком языке. Приблизившись к нему, Синзди собирался что-то сказать, чтобы дать знать о своём присутствии, однако старый вояка подал голос первым:
— Икари, — равнодушно сказал он, не отрываясь от газеты, — вещи — в шкафчик, после чего надевай боксёрские перчатки.
Пилот принялся машинально исполнять приказ ещё до того, как успел удивиться наблюдательности немолодого спецназовца. Выполнив оба распоряжения тренера, Синдзи хотел было выдохнуть, но и тут вояка оказался быстрее:
— Теперь подходи к чёрной груше и бей в точку над своей макушкой. — лениво перевернув страницу, безэмоционально скомандовал тренер, так и не взглянув на своего подопечного.
— Есть… — устало выдохнул пилот, подходя к груше, которая была тяжелее его минимум раза в два.
— Быстрее! Резче! Бей сильнее, не сачкуй! Не опускай локти, Икари! — подобными замечаниями сопровождалась вся тренировка Синдзи, инструктор, при этом, казалось, на пилота совсем не смотрел.
Юный пилот всё бил и бил, хотя дыхалка у него отказала спустя минут десять, а ещё через пять, его оставили последние силы, но он не остановился. Задыхался, но в точности следовал всем требованиям инструктора. Лишённый сил, он казалось, открывал всё новые и новые резервы организма. И даже, когда энергии у него не осталось даже на то, чтобы не прогибаться под собственным весом, он буквально через силу, своей волей, заставлял ноги выпрямиться. Инструктор, без сомнения, видевший все эти усилия, и, конечно, знавший о том, что у Синдзи ещё до занятия были не менее изнурительные тренировки, не мог не отметить огромную силу духа у своего подопечного, не смог не заставить себя зауважать этого малолетнего бандита, хотя бы самую малость. Впрочем, ни выражения лица, ни интонации тренера не выдали картёжнику никаких, даже самых малейших изменений в отношении к нему, да и самому пилоту было на мнение окружающих о себе, как бы, плевать.
Спустя примерно час тренировки, военный решил, что с новобранца достаточно. Убрав газету, Браниц, дал Синдзи время принять душ, после чего приказал пилоту идти в тир.
То, как ветерану удалось помыться, не уронив мыла, осталось загадкой даже для его самого. Шатающейся походкой, прикладывая неимоверное усилие для каждого шага, с обвисшими, не слушавшимися своего обладателя от боли в костях, руками, Синдзи и доковылял до тира. Примерно полторы минуты молодой лейтенант потратил на то, чтобы провести своим удостоверением по считывателю. Только потом пилот дошёл до стрелкового места, где, притащив несколько десятков коробок с патронами, расположился Хеннинг. Обнаружив, что лейтенант всё же смог выполнить миссию, немец достал из-за стойки, пожалуй, самый известный автомат в мире, который и продемонстрировал Синдзи:
— Икари, знаешь, что это такое? — самодовольно поинтересовался он у полуживого подростка.
— Акашка… — заплетавшимся языком, едва слышно, произнёс он.
— АК-74. — недовольно поправил его инструктор. — Патрон 5,45 на 39 миллиметра…
Хеннинг хлопнул рукой по коробкам с патронами, как бы обращая на них внимание пилота, после чего вынул магазин и передёрнул затвор… автомата, а не свой! Это делается, чтобы убедиться в отсутствии патрона в патроннике! Ой, да кому я объясняю!..
Положив магазин на коробки, Браниц протянул сам автомат Синдзи:
— Думаю, ты отлично поработал, поэтому вот твой «дембельский аккорд» на сегодня. — сказал военный таким тоном, что пилот, хотя и не соображал почти ничего, понял, что до отдыха ему как жопой до Юпитера. — Настреляй в сумме десять тысяч очков, и можешь быть свободен!
Пока Синдзи своими ватными мозгами пытался просчитать, сколько часов это у него займёт, при его уровне усталости, Хеннинг жестом подозвал какого-то младшего лейтенанта, стоящего неподалёку с папкой-планшетом, ручкой и калькулятором в руках.
— Знакомься, это — Футаги, он будет записывать набранные тобой очки, чтобы ты не отвлекался… и не сачковал. — ехидно улыбнулся прямо Синдзи в лицо инструктор. — А я пока пойду. Автомат потом можешь оставить прямо на стрелковом месте. Удачи!
С этими словами Хеннинг ака Батя вышел из здания, оставив пилота под пристальным надзором этого фальшиво улыбающегося молодого военного.
Окинув коротким взглядом, вверенное ему оружие, Синдзи тяжело вздохнул и протёр свои глаза. Его новый знакомый, вытянув шею, всё это время вопросительно смотрел на лейтенанта, так близко, что, несомненно, залезал в его личное пространство, как бы задавая немой вопрос: «Ну, так ты будешь стрелять, или сбежишь, как на твоём месте бы поступил любой, уважающий себя, человек?» Лишь, когда Синдзи, размяв шею, открыл коробку, принявшись своими трясущимися непослушными ватными, как взгляды твоего деда, пальцами буквально запихивать патроны в магазин, Футаги отошёл, дав пилоту возможность хотя бы немного развернуться.
Зарядив автомат, Синдзи сделал один выстрел… да, зря он рассчитывал на то, что сможет в таком состоянии контролировать отдачу, пуля попала высоко-высоко в молоко.
— Ну, давай же, постарайся, приложи усилия и у тебя всё получится! — мерзким фальшивым голосом приободрил Футаги молодого лейтенанта.
Пилот в ответ так злобно посмотрел на своего надзирателя, словно собирался сделать следующий выстрел по нему, но тот нисколько не смутился, продолжая держать фальшивую дружелюбную улыбку.
— Ну, ладно… — разозлился Синдзи, а злоба всегда придавала ему сил.
Он прижал своим телом приклад автомата к стрелковому месту, пытаясь как можно точнее направить дуло, после чего положил свободную руку на ствольную накладку над газовой трубкой, чтобы не допустить отклонение ствола вверх и мягко нажал на курок. Все пули очереди попали в диапазон от восьми до четырёх.
Торжествуя, ветеран повернулся к своему надзирателю, однако желаемого эффекта не заметил: даже если Футаги и был впечатлён, то отлично это скрывал, молодой военный лишь, с неизменной отвратительной ухмылкой, записал очки, набранные Синдзи.
«Ладно, продолжим…» — пилот принял решение впредь не обращать внимание на
этого уёбка, выводящего из эмоционального равновесия, сослуживца.
Перезарядив автомат, Синдзи таким нехитрым способов разрядил ещё одну очередь, потом ещё одну. С каждым разом брать патроны становилось всё сложнее и сложнее, но в голове у ветерана стрел не промелькнуло даже мысли о том, чтобы сдаться или уйти, ведь тогда выйдет, что Браниц одержит над ним верх, а допустить это ветерану не позволяло ни уличное воспитание, ни пацанская гордость. Пилот разберётся с инструктором после, когда закончится его подготовка, но сейчас нужно показать, что система, в попытках сломать
его, лишь сломает
себе хребет. Синдзи нужно продемонстрировать, что Хеннинг не сможет отдать такой приказ, который Золотая Ручка не смог бы выполнить, поэтому отставить нюни, сжать зубы, напрячь булки, вставить магазин в приёмник и очередь!
Так продолжалось минут двадцать, пока со входа не раздался знакомый командирский бас:
— Икари! Завершить упражнение! — спокойно скомандовал Браниц. — Иди домой.
Синдзи, в очередной раз вставший на изготовку, своим ушам не поверил:
— Я ещё не настрелял десять тысяч… — изнурённо рапортовал лейтенант, повернувшись вполоборота к инструктору.
— Иди домой, я сказал. — раздражённо повторил Браниц.
Повторять приказ в третий раз не пришлось, тем более, что и сам лейтенант прямо горел желанием его выполнить. Поставив автомат на предохранитель, пилот грубо сунул орудие в руки Футаги, отчего канцелярская крыса обронила и калькулятор, и планшет и пишущие принадлежности. Попытался ли его бывший надзиратель что-то возразить, или спокойно проглотил, как терпиле и положено, Синдзи уже не узнал, ему просто не было до этого дела. Он продержался, не ослушался приказа, и сегодня ему удалось одержать над Браницом маленькую, но победу — вот всё, что имело для пилота значение в тот момент.
Добравшись до раздевалки, где он оставил свои вещи, Синдзи поспешил переодеться в свой мундир. (Да, пилот действительно мертвецки устал и пояснять за шмот, разукрашенный логотипами Nerv, первым встречным гопникам он не горел желанием.) Прикинув свои силы, лейтенант добрался до парковки на транспортёре, и лишь усевшись на водительское кресло, ветеран смог позволить в себе опустошённо вздохнуть, предусмотрительно заполнив лёгкие дымом из кальяна:
«Мда, а физрук-то был прав… Школьная физра по сравнению с армейкой — просто разминка… И такое ведь будет каждый день… целый год… Мамочки, я ведь здесь совсем загнусь… Теперь понятно, почему у меня такая зарплата… Эх, знал бы я заранее, я бы… я бы ещё, конечно, подумал… Ладно, харэ себя жалеть, мне ещё сегодня нужно к гастарбайтерам заскочить, посмотреть, не сбежали ли они там ещё…»
Время, которое Синдзи провёл в размышлениях, покуривая кальян, положительно сказалось на его физическом и моральном самочувствии, он даже смог почувствовать свои пальцы. Заведя мотор, лейтенант отложил трубку кальяна в сторону, после чего выехал на поверхность, в Токио-3 было уже темно. Пилот мог бы сразу заехать на свою квартиру, но решил, что появиться там с пустыми руками будет неразумно, поэтому он сперва предусмотрительно заехал домой к Мисато, где оставил свою сумку со спортивной формой и забрал из своего «тайника» несколько побрякушек, которые поспешил сдать в ближайшем ломбарде, пока тот не закрылся. Да, Синдзи мог бы продать драгоценности и Мехмету, при этом по более выгодному курсу, но, подумав, что он уже и без того часто прибегал к помощи пожилого турка, молодой лейтенант решил впредь не обращаться к нему по тем вопросам, которые можно классифицировать как «пустяковые».
Сдав барахло в ломбард, пилот получил на руки, без малого, триста
отсоси у тракториста тысяч гео. Только после этого молодой лейтенант отправился к своим баранам, ой, простите, я имел ввиду гостям из неблизжайшего зарубежья… хотя, чего я парюсь, это же Япония, тут можно.
Нашёл свою квартиру пилот даже не по памяти, а по запаху. Запаху плова.
Попав в коридор, ведущий в его квартиру, Синдзи обнаружил, что его высококвалифицированная дешёвая рабочая сила расположилась на четырёх надувных матрасах (два лежало по обе стороны от двери, а ещё два — с противоположной стороны коридора). Из квартиры тянулись провода двух удлинителей, а перед самой дверью, посередине от спальных мест гастарбайтеров, стоял небольшой казан, из которого рабочие насыпали себе еду в одноразовые плоские тарелки. Стройматериалы стояли у стен чуть-чуть дальше по коридору.
— О, начальник, привет! — радостно воскликнул на турецком один из строителей.
Синдзи, конечно был рад, что рабочие не свалили с деньгами, но вот картина, представшая перед ним, вызвала у него много негативных эмоций и нехороших предчувствий:
— Вы чего тут устроили, уроды?! — возмутился лейтенант по-турецки.
Рабочие, казалось, не понимая, что вызвало гнев у работодателя, вопросительно переглянулись, лишь через пару секунд архитектор смог вынести предположение:
— Начальник… — неуверенно начал он на японском. — Мы полы залили…
Бросив на трудовых эмигрантов недоверчивый взгляд, Синдзи решительно переступил через казан и резко открыл дверь. В его пустой квартире царила пустота, темень и запах незастывшего бетона. Никаких ночных шабашей, притонов или ночлежек, картины которых уже успели пронестись в воспалённом мозгу пилота, там не было.
Облегчённо вздохнув, молодой лейтенант закрыл дверь, после чего обессилено присел на край надувного матраса. Он закрыл глаза, казалось на секунду, однако, осторожные тычки архитектора, призванные добиться какой-либо реакции от бессловесной туши, дали Синдзи понять, что отрубился он минимум на минуту:
— Начальник… — продолжал практиковаться в японском архитектор. — Мы будем класть паркет.
Архитектор продемонстрировал работодателю доску, которую он, видимо, извлёк из груды стройматериалов:
— Дуб. Тёмный дуб. — неуверенно констатировал он, после чего, показал Синдзи пластиковую коробочку с небольшим экраном и несколькими регуляторами. — С подогревом!
Бросив на образцы короткий взгляд, пилот кивнул, сжав руку в жесте «палец вверх»:
—
Чок ии. — коротко утвердил он проект.
— Начальник, ты есть будешь? — спросил у пилота рабочий, сидящий с ним на одном матрасе, протянув тарелку, полную плова.
Синдзи сперва думал отказаться, но потом, осознав, что не ел полдня, а с тем, что съел расстался в Геофронте, тяжело выдохнул и протянул руки к еде:
— Эх, давай… — ответил он на турецком.
Стоило только лейтенанту приступить к еде, как с ним заговорил рабочий с противоположного матраса:
— Начальник, если тебе интересно, то ближайший строительный рынок находится… — рабочий, видимо, вспомнил о шуточной просьбе пилота рассказать ему, где строители планируют затариваться материалами.
— Не поверишь, очень интересно. — саркастично перебил эмигранта работодатель.
Остальные турки немного посмеялись над своим наивным товарищем, после чего все вернулись к еде. Следующим, кто осмелился нарушить молчание, стал уже сам владелец квартиры:
— Я, смотрю, вы не послушались моего предупреждения. Решили всё-таки остаться? — вопрос, сказанный по-турецки, был адресован всем, однако, задавая его, Синдзи смотрел на архитектора.
Ответить же на вопрос архитектор не решился, поэтому это почётное право перешло к рабочему, сидевшему на матрасе напротив него:
— Нам терять нечего… — обречённо вздохнул он. — Да и идти некуда…
Турки на мгновение опустили глаза в знак солидарности с оратором.
— Кстати, — начал рабочий, сидевший напротив Синдзи, — мы тут походили, поспрашивали земляков…
Турок неожиданно замолчал на полуслове, как бы ища поддержки у коллег по нелёгкой доле эмигрантской, но те предпочли остаться в стороне, лишь нетерпеливый выкрик Синдзи: «Ну, что?» послужил достаточным поводом для продолжения:
— …в общем, ты был прав, насчёт ситуации с работой, хоть и немного сгустил краски…
Лейтенант и так знал, что он прав, поэтому им было принято решение, съев ещё ложку плова, реплику проигнорировать.
— Да, — подхватил турок, на чьём матрасе сидел пилот, — нам тут даже предлагали работу за семнадцать.
Сказано это было таким тоном, словно рабочий хвастался. Коллеги с крайнем неодобрением посмотрели на болтуна и, прежде, чем тот успел как-либо среагировать, Синдзи ответил:
— Семнадцать, говоришь? Дай угадаю: двадцати часовой рабочий день… один выходной раз в два месяца… жильё не предусмотрено… Всё верно сказал? — лукаво спросил молодой лейтенант, заглядывая каждому гастарбайтеру в лицо. Никто ничего не ответил пилоту на это, лишь беспомощно потупили глаза в пол.
— Ладно. — дожевав рис, начал Синдзи, поняв, что раз деваться его туркоязычным знакомым некуда, значит, здесь они всерьёз и на долго. — Я договорился за ваши резидентства.
Это известие вмиг подняло всем присутствующим настроение (ну и немного — обрезанные письки) и, прежде, чем на ветерана хлынул поток глупых вопросов, пилот продолжил:
— Мне нужны данные ваших паспортов и виз. О ваших дальнейших действиях, я проинструктирую позднее.
Архитектор тут же полез куда-то в рюкзак, а к пилоту с надеждой в голосе обратился рабочий, сидевший напротив:
— Скажи, а вот гражданство…
— Ты сначала резинентство получи, потом уже о гражданстве думать будешь. — немедленно осадил его коллега. И рабочий, признав свою излишнюю торопливость, замолчал, однако в своих мечтах он уже представлял себя счастливым обладателем Имперского Паспорта.
— Вот — держи!.. — протянул архитектор стопку листов А4. — Так подойдёт?
Взяв бумаги в руки, Синдзи обнаружил, что это были низкокачественные ксерокопии паспортов, виз, миграционных карт и зачем-то турецких ID-карт и водительских прав рабочих. Из всей этой пачки, лейтенант взял лишь то, что требовалось (и копии миграционных карт, просто там номера паспортов было лучше видно), остальные листы он отдал обратно архитектору, нужные же пилот спрятал во внутренний карман мундира.
— И ещё… — Синдзи полез в кошелёк. — Вот вам ещё на материалы, да на жизнь, сто пятьдесят тысяч.
— Начальник, мы резиденства отработаем, ты не беспокойся. — пообещал архитектор, пересчитывая деньги.
— Должны будете. — серьёзно сказал лейтенант.
— По гроб жизни. — положив руку на сердце уверил юношу один из рабочих.
Синдзи недоверчиво посмотрел на этого турка, но вслух ничего не сказал, лишь отправил себе в рот ещё ложку плова.
— И… начальник… — неуверенно начал архитектор, вновь перейдя на японский и достав из рюкзака увесистый мобильный телефон. — Можно узнать у вас ваш номер телефона?.. На… Если… Вдруг понадобится…
Пока Синдзи жевал, он, не смотря на затуманенный усталостью разум, смог взвесить в уме все «за» и «против», после, проглотив плов, он достал из кармана мундира свой телефон и передал его архитектору:
— Я своего номера не знаю, мне телефон на работе выдали.
— Ничего, сейчас разберусь… — принялся копаться в телефоне турок.
Синдзи же в это время доел остатки содержимого своей тарелки и, взглянув в казан, на дне которого было ещё прилично плова, осознал одну простую вещь:
«На готовку меня сегодня уже не хватит…»
Понимая, что Мисато сегодня должна прийти домой очень поздно и очень голодной, Синдзи решил не дать девушке наестся на ночь полуфабрикатов, ведь он ощущал часть (правда, совсем небольшую) вины за то, что её сегодня в застенках Nerv-а дрючили по полной программе.
— И, мужики, заверните мне плова с собой. — обратился он к гастарбайтерам, показывая на казан.
— Да, Да!
— Конечно! — разом подскочили два рабочих.
Высыпав весь оставшийся плов в одноразовую тарелку, строители накрыли её сверху ещё одной тарелкой, после чего, плотно завернув еду в два пакета, благодарно передали её своему работодателю. Архитектор тем временем закончив с телефоном Синдзи, отдал девайс владельцу. Забрав свои вещи, молодой лейтенант попрощался с рабочими и покинул здание.
Пилот уж было хотел направиться домой к Мисато, но потом решил не откладывать дело на потом и заехать к Мехмету, чтобы передать данные паспортов и оставшуюся сумму за резидентства. Старый турок, не смотря на поздний час, решил уделить время своему адъютанту. Они оба устали за день, поэтому разговор был коротким и обстоятельным. Лишь после этого лейтенант двинул на хату.
Попав, наконец, домой, Синдзи налил сперва себе, потом пингвину. Покормив несчастное животное, оставшиеся на целый день без хозяйки, пилот высыпал плов Мисато в глубокую миску, после чего накрыл его одной из одноразовых тарелок, которую он получил от турок (вторую он выкинул в мусорное ведро, а пакеты решил оставить, мол, в хозяйстве пригодится… например, чтобы нюхать клей…) Закончив на кухне, молодой лейтенант удалился к себе в опочивальню. Ветеран хотел было отойти ко сну, но вот только у него сработала чуйка. Он очком почувствовал, что ему не следует ложиться спать раньше Мисато.
Пилот не знал, как трактовать это показание своего шестого чувства, ведь он планировал лечь спать как можно быстрее, не желая столкнуться с девушкой, сразу после того, как она получила от начальства взбучку, закономерно опасаясь её гнева. Но, зная по личному опыту, что ослушаться инстинктов — себе дороже, Синдзи решил скоротать время за чтением:
«Ну, что же, Гораций или Овидий?» — решал он, подойдя к книжной полке.
Спустя секунд десять старый всё же определился — его выбор пал на Овидия:
«Гораций трогает за душу, — рассудил он, — а Овидий и за душу, и за перчик… К тому же, у Овидия есть няшка Коринна, а у Горация — лишь стоико-эпикурейская философия, да бесполезные нравоучения»
Улёгшись на футон, Синдзи надел свои очки для чтения, настроил настольную лампу, после чего с головой погрузился в первые годы по-настоящему великой империи. Выспаться он решил уже завтра в школе.
***
Акаги, одевшись в свой самый роскошный наряд, направилась в торговый центр, где у неё была назначена важная встреча. Многочисленные зеваки, с открытыми ртами оборачивающие свои головы вслед за ней, стоило ей лишь пройти мимо, никогда в жизни не поверили бы, что перед ними — глава научного отдела Nerv, а не светская львица, завсегдатая дорогих ресторанов, звезда закрытых вечеринок. В таком виде её точно никто не узнает.
Поднявшись на третий этаж торгового центра, блондинка оказалась в ресторанном дворике, где после недолгих поисков нашла свою цель — молодого высокого худосочного белокожего европейца в деловом костюме, очках и с громоздким дипломатом, сидевшего за крайним двухместным столиком у стены и нервно притопывавшем стопой.
Акаги, изящно и неспешно приблизившись к нужному ей столику, включила режим кокетки из соображений маскировки, широко и обворожительно улыбнулась и произнесла на чистейшем английском:
— Добрый вечер…
— Извините, у меня сейчас важная встреча. — грубо оборвал её собеседник, продолжая заниматься прежним делом: стопой нервно проверять пол под собой на устойчивость к гармоническим колебаниям, смотря при этом строго перед собой в одну точку.
Столь жёсткий напор нисколько не смутил Акаги, поэтому она продолжила диалог, не меняя расслабленного тона:
— А я знаю. У вас встреча со мной. — учёная как бы невзначай провела листком с выписанными цифрами с татуировки Синдзи прямо перед лицом европейца. И хотя на это движение у учёной ушло меньше секунды, её собеседник всё понял.
— Доктор Акаги?! — его глаза от удивления вылезли на лоб. Ещё вчера он боялся, что ему придётся встретиться с помесью отъявленного бандюгана и гениального учёного, поэтому тот факт, что на встречу пришла красивая женщина в самом соку, не мог его не обрадовать.
Европеец моментально вскочил по стойке «смирно», отчего стул под ним чуть не упал, после чего согнулся перед блондинкой в поклоне под прямым углом.
— Оставим любезности для другого раза, — кокетливо продолжила Акаги, остановив европейца жестом, — давайте перейдём к делу.
— Да, конечно… — мужчина, будучи весь на взводе, сел обратно за стол и принялся судорожно копаться в своём дипломате. Акаги же грациозно села на свободный стул.
Откопав в закромах своего дипломата жёлтый конверт формата А4, европеец немедленно передал его через стол Акаги, и та благосклонно его приняла.
Открыв незапечатанный конверт, учёная первым делом достала большую папку, всего с тремя листами внутри. Да, все бумаги были написаны на турецком, которого блондинка не знала, но это было не важно, так как с первой же страницы, содержащейся в папке, на Акаги посмотрел Синдзи. Более молодой, истощённый, ещё более злой и без шрама на лице, но это определённо был Икари.
В папку ещё были вложена дактилоскопия, но после увиденного отпечатки пальцев уже были Акаги не нужны. Закрыв папку, учёная вновь полезла в конверт, но там остались лишь какие-то полузаполненные бланки, ничего интересного.
— Здесь всё? — маска кокетливости на секунду спала и перед европейцем предстала настоящая Акаги — холодная и высокомерная — что, впрочем того не удивило.
— Да. — коротко и нервно кивнул мужчина. — Всё, что удалось спасти из архива в Стамбуле. Архив в Анкаре был сожжён дотла сразу же после известия об убийстве Сэзера.
— Вы читали эти документы? — маска кокетливости была вновь восстановлена на милом личике Рицу-нян… Блять, это же не «K-on!». Какая, нахуй, «Рицу-нян»?!
— Нет. — отрицательно мотнул головой европеец.
— Можете сказать, что здесь написано? Пожалуйста… — сделав щенячие глаза, попросила Акаги.
Мужчина, взяв документы, открыл папку и принялся покорно исполнять волю учёной:
— «Заключённый номер такой-то… Десятого июля две тысячи двенадцатого… к западу от Сиваса… задержан за антиправительственную деятельность». Самая распространённая статья, при Сэзере под это подводили всё: от терроризма до неуважения к представителям власти. «Одиннадцатого июля две тысячи двенадцатого года доставлен в трудовой лагерь «Караман» до вынесения приговора». «Происхождение: неизвестно… Дата рождения: неизвестна… Имя: неизвестно…», да ничего неизвестно. А, нет… «Пол: мужской, Группа крови: 3- ». «Откликается на позывной «Шындзы»…» Дальше не могу понять смысл предложения… Что-то про велосипед… — европеец закрыл папку, и, казалось, полностью успокоился, получив свои драгоценные бумаги обратно.
— И это всё? — несколько возмутилась Акаги.
— Да. — равнодушно отрапортовал европеец, убирая документы обратно в конверт.
— А что в остальных бумагах? — блондинка заметила, что мужчина прочёл лишь бумаги из папки.
— Остальные бумаги — это копия рапорта об аресте, копия путевого листа, копия акта приёма в лагере… Плюс, есть ещё несколько бумаг, где этот номер упоминается совместно с другими, например, отчёт о выполнении производственных норм, там нет ничего информативного. — объяснил мужчина.
«Да тут вообще нет ничего информативного. — отметила Акаги. — Кроме точной даты и конкретного места»
— Ладно, я покупаю. — заявила Акаги, после чего полезла в свою сумочку.
— Что?! — стараясь контролировать громкость своего голоса, возмутился европеец, после чего прижал документ к себе.
— Двухсот пятидесяти тысяч хватит? — достав кошелёк, спросила учёная.
— Мы так не договаривались! — тихо напомнил ей мужчина.
— Так давайте договоримся сейчас. Сколько? — по-прежнему кокетливо, но напористо спросила блондинка.
— Вы не понимаете, что я пошёл на должностное преступление, просто показав вам эти документы? — от возмущения белая кожа европейца заметно прибавила в красном.
— Понимаю. — улыбнулась Акаги. — А ещё я понимаю, что пошли вы на это, полностью отдавая себе отчёт, что, если ваш архив до сих пор не оцифровали, значит, он не нужен никому, и, что даже если из архива и пропадёт пара бумажек, всем будет на это плевать. Я предлагаю вам воспользоваться вашим служебным положением ради вашей собственной выгоды и, думайте сами, через сколько лет, да при вашей-то незавидной должности, вам ещё раз выпадет такая возможность.
Осознав, что женщина права, европеец провёл следующие пару минут в напряжённых раздумьях.
— Один миллион гео. — не вполне уверенно, зато решительно заявил европеец.
Акаги, сперва не поверив своим ушам, через пару мгновений тихонько рассмеялась:
— Вы должны понимать, что как бы сильно я не хотела заполучить эти бумаги… — принялась объяснять блондинка, — …таких денег они просто не стоят…
— А вы должны понимать, что со мной сделают, если эти бумаги где-то всплывут. — объяснил свою позицию мужчина. — И, если уж я рискую головой, то я хочу быть уверен, что рискую ради чего-то стоящего.
— Семьсот пятьдесят тысяч. — войдя в положение своего собеседника, сурово произнесла учёная, давая понять, что на этом торги окончены. — Больше не дам.
Европеец, не до конца уверенный даже стоит ли отдавать бумаги за миллион, принялся взвешивать в голове все «за» и «против». Его нога, при этом, поддавшись нервному напряжению, начала усердно отбивать чечётку, стараясь пробить проход на нижний этаж.
— Ладно. — объявил, наконец, мужчина о своём решении.
— Вот и договорились! — Акаги, расплывшись в обворожительной улыбке, поднялась со своего места.
— Вы куда? — европеец, вскочив со своего места, схватил Акаги за руку, не давая ей продолжить движение.
— К банкомату. — совершенно спокойно и снисходительно объяснила она, словно то, что её собеседник начал распускать руки, было для неё полностью приемлемо. — Я не ношу с собой столь крупные суммы в наличных.
— Я пойду с вами. — быстро засунув бумаги, в обозримом будущем сулившие ему состояние, пусть и небольшое, европеец встал рядом с Акаги, приготовившись идти за ней следом.
— Как вам будет угодно. — простив своему собеседнику излишнюю паранойю, Акаги оказала ему великую честь (по крайней мере, по мнению окружающих) — она разрешила ему пройтись рядом с ней.
Им пришлось посетить два банкомата, поскольку в первом было доступно лишь триста тысяч гео на снятие. Акаги пришлось даже отрыть кредитную линию, однако оно того стоило — вся сумма теперь была на её руках.
Передав блондинке столь желанный конверт, европеец отказался лично брать деньги, попросив, чтобы девушка сама положила их ему в дипломат.
— Не к чему так параноить. — попыталась успокоить она мужчину, постоянно в страхе оборачивавшегося в поисках предполагаемой слежки.
— А вот это уже мне решать. — безапелляционно заявил европеец.
— Вы даже не удостоитесь пересчитать деньги? — спросила учёная, кладя наличку в один из внутренних карманов дипломата.
— Поверю на слово. — отрезал мужчина.
После того, как деньги уже оказались у него тот, вроде, пришёл немного в себя:
— Если вдруг я обнаружу ещё бумаги с упоминанием этого заключённого, то я…
— Вам следует их немедленно уничтожить. — оборвала европейца Акаги, засовывая бумажку, на которой она записала номер с татуировки Синдзи, в жёлтый конверт к документам. — Сжечь, залить кислотой — на ваш выбор. Главное, чтобы эти бумаги перестали существовать в природе.
— Я вас понял. — сказав это напоследок, мужчина развернулся и уверенными шагами направился в сторону выхода.
— Удачно вам долететь! — крикнула в спину мужчине Акаги, однако тот притворился, что ничего не услышал.
Чтобы лишний раз не нервировать его, блондинка решила выйти из торгового центра другим путём — более длинным.
Добравшись до дома, доктор первым делом покормила котов, после чего сделала звонок:
— Директор Икари, это доктор Акаги… Да. Я звоню, чтобы сказать, что не смогу с вами встретиться сегодня… Да, совершенно не то настроение. Полагаю, и вам сейчас не до этого. Давайте в другой раз? Отлично, буду ждать с нетерпением, целую. — сбросив вызов и, убедившись, что сегодня ей не стоит ждать гостей, учёная положила на стол в своей кухне заветный жёлтый конверт, после чего разделась и сходила принять душ.
Вернувшись спустя двадцать минут на кухню в одном лёгком халатике, она села за стол и принялась крутить конверт в руках, рассуждая, как же с ним лучше поступить. Первоначально блондинка клонилась к варианту с серной кислотой, однако очень быстро поняла, что для исполнения своего плана ей придётся отвезти этот конверт в Геофронт, что было бы слишком опасно, поэтому Акаги остановилась на другом варианте. Менее элегантном, но не менее эффективным.
Достав из холодильника ведёрко со льдом, в котором находились две бутылки шампанского, приготовленные специально для сегодняшнего вечера, Акаги убрала бутылки обратно в холодильник, а весь лёд высыпала в раковину. Поставив пустое ведёрко на пол перед собой, блондинка, свернув, засунула в него конверт, после чего достала небольшую бутылку коньяка, которая, уже чёрт знает сколько лет, без дела пылилась на антресоли. Вылив всё содержимое на конверт, Акаги выкинула бутылку, а жидкость, постепенно стекающую на дно ведёрка, подожгла своей зажигалкой. Бездумно наблюдая за огнём, учёная и не заметила, как через несколько минут от бумаг, купленных за огромные деньги, остались лишь пепел да копоть.
Поставив ведро в раковину, Акаги использовала огромное количество моющего средства, чтобы размыть пепел и очистить ведро от копоти. Пять минут работы и нужный эффект получен — ведро сияет чистотой, а все следы существования бумаг уничтожены.
Тяжело вздохнув, Акаги вновь села за стол, после чего решила сделать ещё один звонок, после чего проследовать в кровать в гордом полном одиночестве:
— Привет, Мисато. Ты сейчас можешь говорить?
— Да, — раздался измученный голос с другого конца провода, — я только что вышла на парковку… Ты звонишь по делу или просто потрещать?
Такого вопроса от болтушки Мисато Рицуко не ожидала, видимо сегодня ей действительно жёстко досталось от директора.
— По делу. — уверила подругу блондинка. — Я проверила номер с татуировки Синдзи.
— И что? — Мисато, несмотря на усталость, проявила к беседе неподдельный интерес.
— Наши опасения не подтвердились. —
Хаясака Акаги врала, как дышала. — Он никогда не был в лагере.
«Уж я-то об этом позаботилась…» — подумала блондинка… «Блондинка подумала» — это прямо какой-то… Оксимирон, не находите?
— Ух. — тяжело выдохнула Мисато. — Хоть одной проблемой меньше. Спасибо тебе, Рицуко.
— Да не за что… — в своей обычной высокомерной манере, не прощаясь, Акаги положила трубку.
***
Мисато вернулась домой, несмотря на полученную двадцать минут назад хорошую новость, в прескверном расположении духа, и лишь накормленный пингвин и приготовленный ужин не дали девушке немедленно вломиться в спальню Синдзи и высказать всё, что она о нём думает.
От нечего делать, Мисато начала поглощать уже остывший плов, обильно запивая пивом и его, и свои переживания. Первые пять банок пива девушка просто думала о том, что хорошо, что тот кошмар, который ей устроил сегодня директор Икари, наконец закончился, а сама она отделалась малой кровью — унижением её чести и достоинства как женщины, как человека и как офицера ООН.
Казалось бы, она должна радоваться, но у неё не получалось. Не помогало делу и осознание того, факта, что после следующей выходки Синдзи, ожидать проявления у директора подобного гуманизма ей не стоит, а ведь мальчуган что-нибудь, непременно, выкинет. Завтра или через неделю, но выкинет, и вот тогда Мисато не спасёт уже ничто. Да, директор поступил несправедливо с девушкой, уполномочив контролировать человека, которого сам оказался контролировать не в состоянии, но это не имело никакого значения: директор отдал приказ, выполнить который, Мисато не смогла — в этом и состояла её вина.
Устав жалеть себя, капитан открыла шестую банку пива и попыталась подумать о другом, о чём-то более весёлом. Алкоголь повёл мысли Мисато в довольно необычном направлении, девушка вспомнила беззаботные студенческие годы… Первый неловкий поцелуй с девушкой… и Рицуко такая счастливая… Потом, правда, сознание почти мгновенно перенесло капитана обратно к концу света, директору Икари, его гигантским роботам и его инфернальному сыночку…
«Блять!» — всё, Мисато решила, что хватит это терпеть. Вся та усталость, которая накопилась в ней за всё время, что она знакома с Синдзи, дала о себе знать и настоятельно потребовала выхода. Мысли, которые залезли ей в голову, пугали её саму, больше всего на свете она сейчас хотела остановиться, но она словно не контролировала своё тело, оно, зная, как лучше, действовало полностью самостоятельно.
Вскрыв заначку в коридоре, девушка извлекла оттуда нужное ей изделие, после чего решительно направилась в комнату Синдзи. Беспардонно распахнув двери спальни, она обнаружила юношу в очках лежащим на футоне и с интересом читающим какую-то старую книгу.
— Мисато? — удивлённо спросил он, явно не ожидая застать командира на пороге своей комнаты в столь позднее время… и надеясь никогда не попадаться Мисато на глаза, когда у неё такое жёсткое ебало вкупе с сильнейшим перегаром.
Если бы подросток сейчас спал, Мисато ещё могла передумать, но теперь же, застав его бодрствующим, у неё отпали последние сомнения. Без лишних прелюдий, девушка швырнула прямо Синдзи в лицо то, что она извлекла из заначки:
— Снимай трусы! — тоном, не терпящим никаких возражений, приказала она, снимая с себя топ.
Синдзи же, поймав в воздухе ленту презервативов, осознал, что его чуйка сработала ровно как надо.
Быстро, но аккуратно, отложив в сторону «Ars Amatoria», ветеран стрел снял очки, после чего буквально выскочил из своего исподнего:
— Есть, мэм! — уже успев забыть про всякую усталость, лейтенант рапортовал о выполнении приказа, которого он ждал уже давно.
