Быдло во Франксе.

      Нельзя сказать, что день Синдзи не задался с самого утра, или, что предчувствие грядущего краха не отпускало его ни на секунду с момента пробуждения, но почему-то всё было не так, как он привык. То проснулся он с какой-то непонятной слабостью во всём теле, из-за которой он буквально засыпал в душе и залипал в зеркало на пятнадцать минут во время чистки зубов (точнее, того, что от них пока оставалось). Но, это ладно — от сонливости ему помог избавиться забористый и терпкий чифирок.       «Чифирок»: Больше выпил — меньше срок. И-ха!       Но дальше… и готовка Рэй была какой-то горьковатой, и одежда была словно грубее, чем обычно, без какой бы на то ни было внятной причины. Да и пизда Аянами была не такой тугой, как вчера, но лейтенант предпочёл не обращать внимания на эти досадные неприятности: как-никак, сегодня у него намечалась грандиозная пьянка, и никакая чертовщина не сможет отвадить Ветерана Стрел от бухича в том пентхаусе.       Быстро одевшись в свою форму, которая была заодно и его Хэлловинским костюмом (костюм назывался: «Офицер Nerv, Лейтенант», или как-то так; Синдзи ещё думал над названием), Ветеран намеревался было быренько так капитально заехать за пивчанским в тот здоровенный ТЦ, как вдруг к нему, уже вставившему ключ в замочную скважину, подбежала Рэй в своей домашней одежде. Хотя, если учесть, как она ходила по дому, то уместнее было бы употребить прилагательное «полуголая», но это уже так, детали:       — А ты куда? — отыгрывая удивление и изображая беспокойство, спросила белокожая вайфу.       — Кэнсукэ просил затариться пивом для вечеринки. — коротко отчитался лейтенант, в надежде, что его пассия будет удовлетворена. Ой, наивный!..       — Я еду с тобой. — твёрдо констатировала Рэй.       Синдзи, конечно, поначалу попытался что-то возразить, но девушка развернулась и удалилась в комнату быстрее, чем пилот успел произнести что-то членораздельное. Этим она ясно дала понять своему любимому, что его мнение по этому вопросу её не интересует.       Осознав, это, а так же то, что ему сейчас предстоит дожидаться свою девушку, ветеран тяжело вздохнул по своей былой холостяцкой жизни, в той самой, в которой у защищённого сэкса не было последствий, и вдруг краешком глаза увидел, что дверь в логово Мисато, куда капитанша уползла сразу же после совместного приёма пищи, слегка приоткрыта, и через целочку щёлочку на него смотрит карий глаз.       — Чего смотришь? — спросил Синдзи, надеясь в глубине души на совет.       Однако, его реплика прозвучала настолько резко и грубо, что девушка дверь моментально задвинула, оставив своего подопечного наедине со своими проблемами в отношениях, дав понять пилоту, что на помощь он сейчас может рассчитывать только от себя самого. Впринципе, так было всю его жизнь.       Вы поняли? Ну, вы же поняли, это же метафора!.. Ну, типа, между Синдзи и Мисато стена, и она, вроде бы и хочет её убрать, но из-за отношения пацана, у неё просто опускаются руки, и она вновь и вновь возводит между ними эту стену! Какой глубокий символизм! Какая молчаливая экспрессия чувств! Как это… концептуально!.. Не, ну вы поняли?.. Нет?.. … Ну и ладно, сидите тогда в своём собственном дерьме, не зная, и не понимая высокого и$к¥$$₸ва, быдло обывательское.       Рэй была лишена многих недостатков обычных девушек: без проблем давала; если и выедала мозг, то не специально, а по неопытности; готовила… на уровне… на уровне неплохих забегаловок, но не важно. Раньше она даже одевалась быстро, но теперь, скажем за это спасибо Мисато, у девушки появился гардероб, а вместе с ним и вопрос: «Что мне надеть?». Ещё у неё появилась косметика, благо, что капитан первым делом научила её осторожности и умеренности в этом отношении, но всё равно — Рэй красилась, а Синдзи её в коридоре ждал.       Потратив ещё минут десять на выбор наряда и словно как-то почувствовав, что её любимый теряет своё терпение, она быстро схватила свою школьную форму и, кое-как, не очень опрятно, напялив её на себя, направилась к выходу:       — Я готова. — объявила она своему избраннику.       Избранник же, галантно открыв перед ней дверь так и не понял, зачем нужно было краситься, если почти ничего не изменилось.       Закрыв дверь, так ничего и не сказав Мисато на прощание, пилот сел в свою машину. Но не удалось ему привести своё душевное состояние в порядок, вдарив по педали газа. И дело было даже не в том, что рядом с ним сидела Аянами, по какой-то причине, уважавшая ПДД. И не в том, что присутствие в машине женщины разрушало эту романтику единения автомобиля со своим хозяином, их синергию в объединении против дороги. Проблема была в том, что только выехав с парковки, Синдзи встал в самый центр пробки. Да, он был сам виноват, что сразу же взял курс подальше от обочины и сам себе отрубил возможность объехать пробку по достаточно широкому тротуару, но от этого было не легче.       Просидев в пробке три часа, Синдзи уже было начал сомневаться, так ли он любит вождение, как он раньше думал. Ну, надо сказать, что именно в этот момент Рэй пришлась весьма кстати. Попросив у своего избранника угощение минетиком, она сняла с него изрядную долю напряжение и вернула ему трезвый взгляд на мир и былую решимость.       Казалось бы, на этом все сегодняшние злоключения Синдзи должны были закончиться, но нет. Проблемы возникли, когда он покупал две пятидесятилитровые бочки пива на вечеринку, а точнее, когда он пытался за них расплатиться. Раньше кассиры Токио-3 не слишком смотрели на возраст Синдзи, видя погоны в сочетании с некоторыми знаками отличия, указывающими на принадлежность их клиента к определённой широко известной в широких кругах военизированной организации. Да, рост покупателя алкогольной или никотиновой продукции их, конечно, смущал, но уже успевший поломаться прокуренный баритон зачастую заставляли продавцов убеждать себя в том, что перед ними просто человек, который выглядит сильно моложе своего возраста, что для Восточной Азии было не такой уж и редкостью. Говоря откровенно, все просто опасались указывать человеку с пистолетом и с погонами Nerv-а на его маленький рост, зная, что обычно такие люди очень сильно из-за этого комплексуют. Но! Сегодня ведь был Хэлловин — да, тот самый праздник, когда дети одеваются в самые разнообразные (зачастую довольно реалистичные) костюмы и ходят по городу в поисках конфет, и сладких палочек у великовозрастных мужчин… ну, по крайней мере, я так делал. Это не важно. А важно то, что в такой день кассир Синдзи, если бы тот подошёл к кассе один, впринцыпе мог бы и не раскрыть, но находящаяся прямо возле лейтенанта Аянами, однозначно бывшая ученицей средней школы, натолкнула молодого кассира на определённые подозрения.       В итоге: проверка документов, лишние разговоры. Синдзи пришлось доказывать, что его признали совершеннолетним; очередь встала, и пилотам пришлось выслушивать недовольные вздохи в свой адрес. И, если Рэй отреагировала на них сдержанно (она на них вообще никак не отреагировала, если честно), то вот лейтенант попросил рассерженную толпу не шуметь:       — А ну хавальники свои позалупали все!!!       Естественно, толпа такое к себе отношение терпеть не стала, поднялся гай. К кассе подтянулась охрана, дело едва не дошло до администрации, но один из охранников, проверив документы Синдзи, сказал кассиру пробить товар, что тот безропотно выполнил. Уезжая на тележке вместе со своим пивом, ветеран не стал пренебрегать возможности напоследок показать всей очереди средний палец и рассказать на весь универмаг что именно он показывает.       В таких условиях даже Рэй взяла своего суженного под руку и быстрее потащила на парковку, где она, кстати, показала свою полезность. Она показала, что поехала с возлюбленным не только для того, чтобы рядом с ним место занимать, да хуй ему сосать периодически. Хрупкая, на первый взгляд девушка, словно совершенно не напрягаясь, загрузила в багажник сначала одну железную пятидесяти литровую бочку, а потом другую. Это зрелище напрочь отбило у Синдзи желание ей изменять… в ближайшее время.       — Благодарю. — дежурно сказал пилот, закрывая багажник.       — Я люблю тебя. — неожиданно ответила ему Рэй, после чего страстно (да, да, смешно: где Рэй, а где страсть) засосала своего любимого.       Тот же, чтобы не говорить «три самых важных слова», к видимой радости девушки, сделал вид, что просто ошарашен таким сюжетным поворотом, и просто молча сел за руль, чтобы его пассия через несколько секунд заняла своё законное место рядом.       А вот в венгерском «Я тебя люблю» — это одно слово, которое звучит как «Сэрэтлэк». Ну, вы уже можете примерно понять, почему в Венгрии катастрофический демографический кризис.       Дальше Синдзи решил двинуться в табачку, как-никак, свои любимые сигареты он в прошлый раз купить так и не успел. Да, табачка была и в ТЦ, однако этот неприятный инцидент надолго отвадит ветерана от посещения этого места. Лейтенант не стал повторять своей предыдущей ошибки и поехал ближе к тротуару. Тротуар, однако, оказался недостаточно широким, а лейтенант в очередной за сегодня раз сел в лужу — а, вернее, встал в пробку, в которой он потерял ещё один час. Да, его посещали мысли о том, что неплохо бы бросить машину и пройтись до табачки пёхом, но пробка… словно чувствовала намерения юного пилота и подавала ему недвусмысленные сигналы, что она уже всё, что она уже вот-вот рассосётся. Естественно, каждый раз эти сигналы были ложными.       К тому моменту, когда Синдзи затарился своими любимыми сижками, солнце уже начало переваливать за горизонт. Но, времени до тусовки было ещё предостаточно, поэтому он и решил сводить свою девушку в шикарный… в шикарную чайхану, что нашлась тут неподалёку. Рэй, вроде, всё понравилось… Хотя, её никто особо и не спрашивал. И всё было бы неплохо, если бы Ветеран Стрел, уплетая самсу, вдруг неожиданно не вспомнил то, о чём забыл ещё недели две назад — о своих гастарбайтерах. Но тут же вскочить с места, запихав в рот остаток порции, чтобы проверить во что эти блядские турки успели превратить его бедную и беззащитную квартирку за это время, у него не получилось: пришлось ждать, пока свой приём пищи закончит Рэй.       Выскочив же из чайханы, Синдзи действовал рефлекторно, совершенно забыв об особенностях ситуации на дорогах в этот праздничный день. В общем, он опять встал в пробку. Два часа работы сцеплением, которые ветеран провёл в расчётах: успел бы он к этому моменту вернуться от своей квартиры обратно к чайхане, если бы он оставил свою машину там — и вуаля, болид пилотов оказался в пункте назначения.       Где-то в этом моменте лейтенант начал дважды благодарить судьбу: первый раз за то, что Рэй без лишних разговоров согласилась посидеть в машине; и второй — за то, что турки, не смотря на начавшие было иссякать деньги, за время отсутствия хозяина ещё не окончательно отбились от рук и уже сделали межкомнатные перегородки.       До начала вечеринки оставалось всего несколько часов, а Синдзи уже успел за этот день достаточно затрахаться, чтобы решить дальше ехать прямо к Кэнсукэ и уже там дожидаться начала движухи. Он бы так и сделал, если бы не вспомнил, что пыхательную установку он дома забыл. Ещё он вспомнил, что он её так и не протестировал. У него в кармане оставалось около десяти косяков — ехать с таким запасом на вечеринку было даже не прилично. Поэтому ему и пришлось сделать крюк через дом.       — Жди тут. — устало попросил Синдзи Рэй, добравшись через очередную пробку к дому Кацураги.       — Синдзи. — спокойно одёрнула его красноокая няша.       — Что? — поборов свою злость и раздражение, заботливо спросил лейтенант.       — Можно я зайду переоденусь в свой костюм?       — Ну, конечно!.. — изобразил глупую улыбку пилот, который уже к тому моменту напрочь забыл, что хэлловинский образ его пассии — не «Накрашенная среднеклассница».       Зайдя в квартиру, Синдзи застал Мисато в наряде ведьмы с огромной широкополой шляпой, которая неторопливо куда-то собиралась, видимо на корпоратив Nerv, или как там у них это называлось. Любой другой его сверстник, наверное, застремался бы, но не Ветеран Стрел. Пилот принялся собирать по своей комнате все пачки сигарет, что только остались — он по личному опыту знал, что ни на одной вечеринки курева много не бывает — в лучшем случае его бывает достаточно. Собрав их все, и положив в пакет к пыхательной установке и шмаль-фею, лейтенант уже собирался было уходить, но обнаружил, что его девушка, зашедшая в комнату сразу за ним, неподвижно сидела на футоне в своей школьной форме, и не подавала никаких признаков переодевания.       — А ты разве не хотела переодеться? — мягонько так намекнул Синдзи.       Рэй в ответ на это стремительно покраснела:       — Эм… Да… Ты не мог бы выйти?       «Блять, с каких это пор она начала меня стесняться?» — недовольно подумал пилот про себя.       Но, то, что он там подумал не столь важно, важнее то, что с его уст слетело лишь заботливое:       — Конечно…       От нечего делать, Синдзи сел ждать в коридоре, где в это же время Мисато доводила до ума последние штришки своего макияжа — что было, само собой, делом довольно долгим. Пилот глянул на часы и прошипел в бессильной злобе: к началу вечеринки он мог и не успеть.       — Ну, как съездили? — спросила Мисато то ли со скуки, то ли из вежливости, не отрывая свой взгляд от зеркала.       — Нормально. — разбито ответил лейтенант.       — А чего так долго? — задала она следующий вполне логичный вопрос.       — Пробки. — односложно ответил Синдзи.       — Понятно. — Кацураги действительно не соврала, где-то в этом моменте ей действительно стало понятно, что разговор как-то не вяжется, и что имеет смысл отстать от своего подчинённого.       Благо что примерно в это же время в комнате пилотов раздался негромкий, но достаточно протяжный пшик:       — Я готова. — сообщила Аянами прежде, чем покинуть комнату. Покинуть комнату и предстать перед своим любимым и их общим начальником в одном контактном комбинезоне.       Комбез Аянами отличался от комбеза Синдзи лишь цветом: её костюм был практически полностью белым лишь с небольшими вкраплениями других цветов — прежде всего голубого.       — Значит, вот какой вы с Мисато придумали костюм? — в этой реплике Синдзи отчётливо слышались раздражение и укор в сторону своего командира. Кацураги же этот явный подтекст проигнорировала, а Рэй то ли не поняла, то ли прекрасно сделала вид, что не поняла.       — Да. — спокойно ответила Рэй и чуть-чуть покраснела. — Мы очень долго перебирали самые разные варианты, но быстро поняли, что за такое короткое время не успеем создать ничего интересного. Поэтому она и предложила мне использовать в качестве костюма мой контактный комбинезон, ведь он выглядит очень необычно, чем он и поможет мне сохранить твоё внимание. Ещё она сказала, что он прекрасно подчёркивает мою фигуру, и что ты будешь очень рад…       — Рэй! — оборвала её Мисато на половине фразы. — Это был личный разговор, нельзя пересказывать его содержание другим!       — Ой, прости… — Аянами сделала вид, что смущена, посмотрев себе под ноги.       — Ничего страшного, просто не делай так больше. — уверила ту капитан.       Обнаружив, что Синдзи начинает мало по малу проявлять к их женским междусобойчикам какой-то интерес, Мисато прочитала комнату, и поняла, что лучше бы ей сейчас уйти — чтобы в тот момент, когда Рэй сольёт своему парню ещё какую-нибудь подробность из их разговоров, ей быть от них как можно дальше, чтобы не умереть от стыда:       — Ладно, я пойду. — объявила сильная и независимая женщина без кошек, но с двумя детьми… не со своими, конечно, но… — Будьте аккуратнее, и сильно там не напивайтесь.       — Хорошо, мамочка. — усмехнулся Синдзи, отправив Мисато воздушный поцелуй.       Та натянула улыбку, давая пилоту понять, что она его шутку оценила, и покинула квартиру, поскольку ощутила, как в комнате температура сначала понизилась на пару градусов, а потом резко увеличилась на пять. Капитан правильно поняла, что это и было физическое выражение ревности Аянами.       «И всё-таки, Мисато будет классной мамкой… — предположил пилот. — …возможно, даже мамкой моих детей… хотя, нет, о чём это я? С женщиной, конечно, можно сделать много грязных вещей, но чтобы делать детей… это нужно иметь какой-то принципиально иной уровень извращённости, которого, надеюсь, я не достигну никогда…».       — Тебе понравилось? — обратилась к своему избраннику красноокая няша, как только Кацураги покинула их.       — Что? — не сразу Синдзи успел перестроиться со своих абстрактных размышлений на прямой вопрос своей пассии.       — Тебе понравился мой костюм? — спросила она, сократив дистанцию между ними до считанных сантиметров, и посмотрев ему прямо в глаза.       Находясь в таком положении, взгляд Синдзи не мог не съехать на сиськи, и Рэй, поняв это, даже не смотря на то, что её парень носил тёмные очки, взяла его руку и положила её себе на грудь.       — Э… Да, костюмчик вышел… просто огонь!.. — Ветеран Стрел не знал, какие тут ещё можно подобрать слова, ведь контактный комбинезон на сиське почти не ощущался, но сам по себе добавлял и без того подтянутой молодой груди Рэй в эластичности.       Синдзи начал со всей силы мацать её титьку, отчего девушка тихонько вздохнула, а её лицо залилось краской.       — Слушай, Рэй… — начал было пилот, однако был немедленно перебит.       — Хочешь заняться этим прямо в коридоре?       Синдзи про себя охнул, одним глазком глянул на время, после чего решил:       «Ну и к чёрту эти часы!.. Бухло всё равно всё у меня, так что вечеринка начнётся только когда я приеду».       — Давай!.. — более не медля, согласился ветеран.       Аянами, услушав этот ответ, пошло улыбнулась, после чего расстегнула комбинезон, мгновенно освободившись от оков его верхней части, явив своему избраннику своё нагое тело.       Так, эту часть закончил. Сейчас подрочу и продолжу.

***

      Как оказалось, из нормального хентая по Рэй есть только «Один День Студентки». Обидно.       С опозданием, составившим почти час, Синдзи всё-таки добрался к небоскрёбу, в котором обитал его не в меру милитаризированный друг. Припарковавшись, пилот взял с собой лишь пакет с сигаретами, оставив пыхательную установку с шалфеем в багажнике (просто лейтенант боялся, что если вечеринка с шалфея начнётся, то на нём она и закончится, благо, что прецеденты были). Рэй же пришлось взять на себя две бочки пива — тащить их всё равно кроме неё было некому.       Попав в лифт, Синдзи, как ему и объяснял Тодзи, нажал кнопку с колокольчиком рядом с замочной скважиной, открывающий доступ в логово его очкастого одноклассника. Кнопка начала мигать, а ещё примерно через полминуты лифт всё-таки двинулся наверх.       Предвкушение грандиозного бухича уже съело к тому моменту Синдзи всего с потрохами. И, как только, лифт звякнул, сигнализируя о достижении нужного этажа, и отворил свои двери, ветеран, не видя ничего вокруг себя, эффектно (как ему казалось) вошёл в квартиру тремя гигантскими шагами:       — Нам не нужен Дед Мороз, Синдзи тут бухло привёз! — размахивая руками и одновременно держа пакет с сигаретами, лейтенант показал в сторону Рэй, которая только и успела, что поднять тяжеленые бочки, да перейти порог квартиры.       И тут пилот понял, что что-то определённо не так, а именно, не было гула — обязательного атрибута всех вечеринок, на которых была компания, способная воздать должное такому подгону. Синдзи решил, наконец, оценить обстановку.       Следовало признать, Айда и Тодзи в плане украшения потрудились действительно на славу: развесили дохрена ленточек по всему, не самому маленькому по площади, помещению, надули дохренилион шариков, покрывавших почти половину площади всех стен, нарезали целую гору закусок, кинули в бассейн несколько подводных ламп и накачали несколько матрасов. Ди-джея вот поставили рядом с лестницей, который в этот момент усердно делал вид, что он там что-то настраивает, хотя то, что он просто нажимает на кнопки со скуки, было достаточно очевидно.       Да, к художественному оформлению вечеринки у Синдзи были вопросы — как-никак, это был, всё-таки, Хэлловин, а «декорации» были какими-то слишком яркими и тёплыми, но не оценить объём проделанной работы он просто не мог — ему не позволяли остатки совести. Но ещё больше пилот удивился другому: тому, что пентхаус на Хэлловин… пустовал.       — Мы пришли раньше? На шесть же, вроде, начало запланировали? — уточнил лейтенант у своей пассии, которая уже донесла бочки и поставила их рядом со своим возлюбленным — аккурат в центре коридора.       Рэй равнодушно посмотрела на Синдзи и пожала плечами — всё-таки для неё само понятие «время» имело смысл только в контексте проведения его со своим парнем, а его астрономическое значение и численное выражение её нисколько не колышило.       Не успел ветеран издать недовольный звук, как обнаружил (что иронично, по звуку) на кухне, отделённой от остальной квартиры стеной шариков, сидевшего на стуле и рыдающего навзрыд Айду, одетого в какой-то фрак и цилиндр, который Синдзи вроде как пару раз видел на страницах каких-то комиксов; и, склонившегося над ним, Тодзи, пытающегося очкарика ни то успокоить, ни то что-то ему объяснить (а, скорее всего, и то, и другое вместе взятое).       — Что тут происходит? — спросил Синдзи, взяв курс к хозяину хаты. Его девушка молчаливо последовала за ним.       Спортсмен, однако, увидев своего приятеля, направляющегося к ним, быстро сказал Айде:       — Подожди, я сейчас!..       Сузухара пошёл на перехват. Остановив Синдзи в десяти метрах от Кэнсукэ, он наклонился и прошептал ему на ухо:       — На вечеринку никто не пришёл.       Пилот вопросительно глянул на спортсмена, словно желая удостовериться, что это не такая Хэлловинская шутка. Лицо кирпичом Тодзи дало ему понять, что нет, это была не шутка.       «Это просто бред какой-то! Та просто быть того не может, чтобы вообще никто не пришёл на халявное пиво» — удивился лейтенант.       Рэй в это время бесшумно обошла Тодзи и встала прямиком за Кэнсукэ.       В этот момент, непонятно отчего, Айда взвыл ещё громче, и Сузухара побежал его успокаивать, и тут же зазвонил входной звонок:       — Я открою. — вздохнул пилот, понимая, что кроме него это сделать некому.       На экране видеодомофона ветеран обнаружил свою старую знакомую — Куруми, чей Хэлловинский костюм, как и у него, и как и у Сузухары, представлял собой её повседневную одежду, которой она, наверняка, тоже придумала какое-то пафосное название.       «Ну, значит, не всё то, что я увидел тогда на парковке было мультиком… — обрадовался Синдзи, нажимая на кнопку «Впустить». — Та и ситуация уже не настолько плохая, как полминуты назад. Хорошо идём!..»       Спустя минуты полторы дверь лифта распахнулась, и на пороге появилась сама гостья.       — Привет! Я рад, что ты пришла. — изображая самоуверенную радость объявил пилот, стараясь никак не выдать то, что вечеринка уже идёт не по плану… хотя, это была и не его вечеринка… и не его план… план, конечно, он с собой привёз, но не в этом смысле…       Синдзи жестом пригласил готку вовнутрь… глотку вовнутрь… так я смотрю слишком много порно… Однако, девушка решительно отказалась от приглашения, оставшись стоять в лифте:       — Шмаль есть? — сразу же перешла она к делу.       — Да. — кивнул ветеран. — Ты проходи, располагайся, я скоро…       — У меня на сегодня совсем другие планы. — немедленно его оборвала неформалка. — У тебя есть здесь и сейчас?       — Так не пойдёт! — возразил пилот. — Траву не курят на халяву. Когда тебя угощают, ты платишь своим временем и обществом…       Энтузиазм Синдзи по просвещению в блатном этикете был немедленно был немедленно нивелирован следующей фразой девушки:       — Так в этом дело? Сколько просишь за косяк?       Такой решительный ответ подействовал на лейтенанта удручающе. Он тяжело вздохнул и от безысходности достал свой портсигар, после чего вынул из него два косяка.       — Мне нужно три. — недовольно констатировала Курими.       Синдзи, сморщился, конечно, но выдал ей лишнюю самокрутку.       — Сколько с меня? — спросила девушка.       — Я те не барыга, чтобы за траву ловэ брать. — тихо возмутился пилот. — Будем считать, что тебе нужна была помощь, а я подсобил по мере сил.       Куруми с подозрением посмотрела на ветерана, но поборов в итоге свои сомнения всё же кивнула:       — Спасибо. — готка даже попыталась улыбнуться, но вышло это у неё откровенно так себе.       Девушка уже была готова нажать на кнопку первого этажа, однако Синдзи решил, что разговор на этом ещё не закончен:       — Слухай, а ты, часом, не знаешь, почему на вечеринку моего кореша никто не причапал?       — Ну, так надо было прямо вчера на неё всех пригласить. — неожиданно резво принялась она объяснять. — Топовые тусовщики школы начали пиар своих хэлловинских вечеринок сразу после Четырнадцатого Февраля. К тому же, он очень упорно настаивал на том, что здесь будешь ты. А у вас, как ты помнишь, конфликт с Нанами. Поэтому никто и не стал рисковать навлечь на себя её гнев. Альтернатив ведь и так вагон.       Синдзи не был уверен: стоит ли ему попытаться удержать здесь готку, или же нет, но пока он думал, девушка оперативно нажала на кнопку первого этажа, и пилот не решился её останавливать.       Вздохнув, Синдзи направился обратно к Айде. Тот, видимо услышав приближавшуюся всего одну пару ног, в этот самый момент вновь зарыдал навзрыд. Аянами, наверное, пытаясь проявить эмпатию по одному из советов Мисато, два раза погладила расстроенного милитариста по голове, однако решив, что этому ничтожеству будет достаточно, остановилась, обратив свой взгляд на единственного настоящего мужика в этом помещении, который, к тому же, наконец-то вернулся к ней.       Вернувшись на кухню, ветеран сочувственно посмотрел на рыдающего Кэнсукэ, на, пытающегося успокоить друга, Тодзи, на Рэй, одаривавшей своего парня недвусмысленными похотливыми взглядами. Синдзи понял, что нужно что-то делать.       Он вытащил вытащил из кобуры свой пистолет и положил его на стол, туда же направился и боевой нож. Далее лейтенант подошёл к Кэнсукэ. Не встречая никакого сопротивления со стороны хозяина квартиры, пилот снял с него очки и отложил их на стол.       — Что ты задумал? — с недоверием спросил Тодзи, однако ему пришлось моментально замолчать, поскольку Рэй взяла его за плечо, намекая, что спортсмену бы сейчас лучше не вмешиваться.       Потом Синдзи, взяв за воротник Айду, стянул его со стула после чего, притянув его к себе, заставил посмотреть приятеля ему в глаза. Ещё через секунду он отвесил своему однокласснику смачную пощёчину внешней стороной ладони.       — Ты что творишь?!. Ай!.. — Тодзи хотел на импульсе вмешаться, но белокожая нимфа быстро охладила его пыл.       — Синдзи?.. — Айда, казалось, вышел из какого-то транса и начал узнавать окружение, но продолжить свою мысль ему было не суждено: сейчас говорил лейтенант.       — Ты ещё хочешь управлять «Евангелионом»? — сурово спросил ветеран.       — Да… — на автомате ответил Айда.       — Тогда что это за жалкий вид? Быстро привёл себя в порядок!       На удивление, это сработало. Да, воля к жизни у Кэнсукэ, конечно, не проснулась, настроение не улучшилось, зато плакать он перестал мгновенно. Он вытер слёзы рукавом и уже был готов смотреть в глаза своим собеседникам. Недавняя истерика осталась в прошлом, а место её заняла всего лишь пассивная грусть.       — Ну, вот, уже лучше, ато разнылся тут, как баба. — подбодрил Синдзи своего поклонника.       Тодзи, увидев, что план его одноклассника более-менее работает, перестал сопротивляться, и Рэй решила, что его, впринцыпе, можно и отпустить.       — «Ныхто ны прышол на маю вэчэрынку…» — начал Синдзи пародировать нытьё Кэнсукэ. — Тьфу ты! Тоже мне, блин, нашёл проблему вселенского масштаба. Если ты станешь пилотом, тебе придётся сталкиваться с проблемами посерьёзнее каждый день!       Айда не нашёл, что она это ответить, поэтому он просто виновато кивнул:       — Прости… просто… я… я так надеялся… думал, всех приглашу…       — Ну, добро пожаловать во взрослую жизнь тогда! Эта сучка любит переламывать твои надежды и мечты в труху. — с высокомерием «деда», Синдзи поделился своей армейской мудростью с «духом». — Даже если ты сын кого-то там из вертикали.       Тодзи, конечно, покривился на эту ремарку, всё же, он не считал её обязательной, но мешать пилоту не стал.       — И что делать? — Айда уже успел к тому моменту хотя бы прийти в сознание и начать задавать (а, точнее, ставить) правильные вопросы.       — Тебе по жизни? — саркастично спросил ветеран. — Не знаю. И никто, кроме тебя, не знает. Но если ты спросил: «Что теперь делать с вечеринкой?», то тут ответ очевиден: нужно устроить такой крышесносный отрыв, чтобы все те, кто наказал себя тем, что не пришёл сюда, нам обзавидовались.       Эта короткая, но пламенная речь смогла воодушевить и Тодзи, и, как казалось, Айду… по крайней мере, на время. Однако следующая реплика пилота вызвала у них недоумение:       — Так, ты. — он посмотрел на Кэнсукэ. — Снимай-ка свой нарядец, Золушка, и надевай что-то более… повседневное.       Милитарист в этот момент не очень хорошо соображал, поэтому не спеша и отправился выполнять прямой приказ, даже не став особо задуматься.       — Ты. — ветеран посмотрел на Сузухару. — Найди мне тут, во что переодеться. Нечто неброское и неприметное.       — Зачем? — удивлённый спортсмен задал логичный вопрос.       — Там, куда мы едем, лучше не палить пагоны. — объяснил лейтенант, снимая мундир.       — Э… — Тодзи, который впринцыпе был удивлён, что придётся куда-то ехать, перспективе оказаться ночью в том месте, которое в двух словах описал ему одноклассник, не обрадовался. — …а может не надо?..       — Хочешь запомнить эту ночь на всю жизнь?       — Ну… — спортсмен уже не был уверен в своём ответе.       — Значит, надо. — властно сказал ветеран, не оставив своему собеседнику иного выбора, кроме как отправиться в гардеробную.       Пилот расшнуровал свои сапоги:       — А ты. — посмотрел он в сторону ди-джея, который продолжал представлять себя топ-звуковиком, негромко нажимая на клавиши где-то на заднем фоне. — Выметайся отсюда. Ты уволен.       Ди-джей уже давно смекнул, что что-то подобное его и ждёт в итоге:       — Предоплату не верну. — сурово констатировал он.       — Насрать.       «Деньги-то не мои» — отдал себе отчёт Синдзи.       Звуковик собрался и покинул помещение довольно быстро. К тому моменту Кэнсукэ уже успел одеться в свою повседневную одежду, а Сузухара — притащить пилоту шорты, туфли, рубашку и… панамку.       — Ты специально выбирал самое отстойное? — догадался ветеран, рассматривая свой прикид в зеркале в прихожей.       — Это всё, что я нашёл твоего размера. — выпалил спортсмен отмазку, которую постоянно проговаривал у себя в голове, чтобы она звучала максимально естественно. А вот следующую часть фразы: «Может, тогда не поедем?», которой он надеялся совершить чудо — заставить Синдзи отказаться от тусы, он уже не успел.       — Та пофигу. — пилот сорвал с себя панамку и расстегнул рубашку, обнажая золотой крест. В этом образе он уже выглядел больше диким, чем опущенным, что его, по большому счёту, устраивало.       Ветеран взял свою форму, пакет с сигаретами и оружие:       — Рэй, бери пиво. Сузухара, бери Кэнсукэ. — раздал он всем приказы, после чего компания вошла в лифт.       Погрузив всё в машину, Синдзи посадил рядом с собой безвольно выполнявшего все команды… Кэнсукэ. Да, это обычное описание Рэй, но на этот раз оно подходило под милитариста больше, чем под неё. Когда все (и всё) заняло свои места в автомобиле, ветеран достал ту самую карту города от Мехмета и только сейчас принялся продумывать их конкретный маршрут на сегодня.       — Ну, и куда мы едем? — спросил Тодзи, чьё очко уже начало сжиматься с такой силой, что в районе его задницы НАСА смогло бы зафиксировать возмущение пространственно-временного континуума.       — О, я уверен, тебе понравится!.. — ухмыльнулся Синдзи, обнаружив, что бордель с самой высокой оценкой от редакции находился всего в полутора километрах отсяда.       Компания добралась до места быстро, правда пилот не сразу сообразил, что лестница, уходящая в подвал сетевого продуктового магазина в центре города, над которой висела крупная, но не бросающаяся в глаза табличка «Визитки» — это и есть то место, которому редакция подпольной карты поставила столь высокую оценку. Синдзи мог остановиться прямо у входа, благо, что значок «Парковка Nerv» позволяла, но он решил не привлекать лишнее внимание, поэтому ему пришлось поискать нормальную парковку — ближайшая оказалась в пяти минутах ходьбы от, собственно, заведения.       Синдзи, держа под руку Рэй, уже был готов спуститься по лестнице, как вдруг Сузухара, державший, всю дорогу не проявляющего никаких признаков самостоятельности, Айду, не сделал последнюю попытку остановить грядущий разврат:       — Может всё-таки не надо?       — Вот попробуем, — ответил Синдзи, остановившись, — и узнаем надо оно нам, или нет.       — Слушай, ну у нас есть пиво… есть трава… этого разве недостаточно?       — Если всё, что тебе нужно от вечеринки — это вещества, то это серьёзный повод задуматься. — парировал пилот.       У Тодзи закончились аргументы, однако двинуться дальше он не решался. Видя это, ветеран не стал на него давить, а, напротив, счёл нужным остановиться:       — Ты боишься что ли?       — Ну, не без этого. — нехотя ответил спортсмен.       — Если всю жизнь бояться, то когда жить? — задал пилот риторический вопрос.       «Блин, а он в чём-то прав…» — был вынужден признать Сузухара. Однако, даже не смотря на это, заставить себя шагнуть в неизвестность он по-прежнему не мог.       — Ладно. — сдался Синдзи и подошёл к своему собеседнику поближе. — Что самое худшее, что может с тобой случиться? — Смерть. Но разве твоя жизнь… неужели она сама по себе настолько хорошая, что её утрата станет для тебя большой потерей?       Сузухара настолько удивился самой постановкой вопроса, что не смог, просто не успел правильно на него среагировать.       — И разве тебя устраивает твоя жизнь? Неужели ты считаешь, что она уже и так настолько идеальна, что откажешься от экспериментов из-за страха, что в твоей жизни, не дай Боже, что-то вдруг изменится?       Спортсмен молчал, не успевая обработать все вопросы, которые поставил перед ним пилот. К счастью, это и не потребовалось, так как Синдзи продолжил свою речь, вот только в ней уже не было вопросов, только инструкция к действиям:       — Поэтому сейчас ты наматываешь свои нюни на кулак и идёшь прямо за мной. И, поскольку я тут единственный, кто сможет нам всё это оплатить, ты оставишь свои загоны на потом и высосешь максимум удовольствия, из каждого, потраченного мною на тебя, гео. Понял?       Теперь и Тодзи безвольно кивал.       — Вот и славно! — отметил Синдзи и вновь направился к лестнице.       «Вот это я понимаю, конечно, у Nerv есть кадры! — не мог не восхититься Тодзи. — Не знаю, как на счёт Кэнсукэ, но меня на должность пилота точно никогда не возьмут…»       Спортсмен перебирал ногами по лестнице, держа за руку совершенно апатичного Айду, словно по чужой воле, словно где-то над ним сейчас сидел кукловод и дёргал за ниточки так, чтобы он повторял за Синдзи буквально каждый шаг.       На входе стоял охранник — европеец, шкаф два на два. Он было хотел преградить путь в мир грёз и утех залётной малышне, однако лейтенант оперативно достал из кармана свой значок:       — Эти трое со мной.       «Шкаф» после этого не стал чинить никаких препятствий подрастающему поколению, озабоченному демографической ситуацией в Империи.       Усадив своих одноклассников на огромное кресло в форме сердца, Синдзи двинулся к стойке, так называемой, «мамочки». Айда был в этой парочке по-прежнему пассивом, а Сузухара, от осознания куда именно он только что попал, не моргал, а только крепче сжимал руку своего друга. Именно в такие моменты пилот жалел, что у него с собой не было камеры.       Спортсмена сейчас разрывали между собой два чувства: с одной стороны, это было предвкушение от осознание того, что он сейчас стоит на пороге взрослого мира, и что ему даже и шага делать особо не надо, Синдзи его и так толкнёт; но с другой стороны, это был чудовищный страх в самый ответственный момент облажаться. Так он и сидел, не понимая, как в таком случае он будет жить дальше, как ему после такой огромной лажи, которую он уже в мельчайших подробностях продумал у себя в голове, он сможет смотреть людям, уважаемым людям в глаза.       Рэй ветеран первоначально тоже хотел оставить с одноклассниками, но она пошла вместе с ним, наградив его предварительно взглядом: «Хрен куда я от тебя отойду в таком месте». Понять девушку, я думаю, было можно.       — Habere. — поздоровался Синдзи на шарракуме.       — Á jo est! — улыбнулась ему «мамочка».       — Я бы хотел снять девочек для своих друзей. — продолжил пилот разговор на шарракуме, кивнув в сторону, оставленных позади, товарищей.       — Понимаю. — кивнула девушка, согласившись с тем, что этих двоих действительно нужно было хорошенько трахнуть. — У нас большой выбор девочек, костюмов, а так же реквизита. Мы можем воплотить в жизнь буквально любую фантазию, какой бы нереальной она вам не казалась. Если что-то… особенное, что мы можем сделать для… ваших друзей?..       — Ну… — Синдзи обернулся. В этот момент он понял, что не был близок с теми двумя настолько, чтобы знать их предпочтения, а спрашивать их в такой момент было не только не очень прилично, но и немного… бесполезно: его путники сейчас были слишком скованы, чтобы выложить всё начистоту. Поэтому пилоту приходилось полагаться исключительно на свою интуицию. — …У очкастого сейчас не самый хороший период в жизни, поэтому, нужно чтобы властная женщина, лет так двадцать шесть — двадцать девять, задала ему хорошую трёпку. И пусть она будет в чём-то сексуальном, но с закосом под милитари… современную войну… можно даже Политическую Полицию…       Женщина, пока Синдзи говорил, всё записывала. Когда он упомянул последнюю организацию, она немного вздрогнула, но ничего не сказала.       — Гопнику нужна девочка помладше, если у вас есть, чтоб выглядела на четырнадцать-шестнадцать. В форме среднеклассницы. Чтобы она отыгрывала такую, знаешь… старосту, которая должна быть олицетворением порядка, системы, но которая не может бороться со своим женским либидо…       — В общем, типаж цундэрэ? — подытожила она.       — Наверное… — неуверенно согласился лейтенант. — Я не знаю, что такое «цундэрэ»…       — Я уверена, вашему другу понравится. — улыбнувшись, уверила «мамочка» клиента.       — Ну, ладно, тогда… — решил ветеран довериться профессионалу.       — Что-нибудь ещё? — спросила женщина напоследок.       — Да! — улыбнулся Синдзи. — Вот сейчас будет важно. Для нашей «старосты»: каштановые волосы средней длинны, собранные в два хвоста; нарисуйте ей веснушки как-нибудь и, самое важное, она должна откликаться на имя «Хикари».       — Будет сделано. Это всё?       И только Синдзи был готов ответить положительно, как Рэй его, как бы невзначай, легонько толкнула. Без всяких сомнений, она прекрасно понимала весь этот разговор.       — Да. И ещё, можно ли у вас отдельно арендовать… койко-место, так сказать, на пару часиков?       «Мамочка» доброжелательно улыбнулась:       — Конечно. И спасители человечества в нашем заведении могут снять себе приватную комнату совершенно бесплатно.       — Mi? — несколько удивился лейтенант.       Однако жить с этим вопросом пилоту пришлось недолго. В это время к выходу из борделя проследовала довольно большая компания. Половина из них была одета в помятую, застёгнутую не на все пуговицы, но всё же в генеральскую форму с нашивками «Nerv» на рукавах; остальные были в гражданском.       — Синдзи, жги! — заревел один пьяный, судя по погонам, генерал-лейтенант, когда увидел в этом мужском заведении сына своего начальника.       Однако, продолжить общение с пилотом ему его компания не дала, потащив дружелюбного бедолагу за собой на выход. Когда генеральская процессия уже практически дошла до лестницы, к Синдзи неожиданно подбежал уже знакомый однорукий учёный:       — Molodjec. Goodboy, goodboy!.. — профессор похлопал лейтенанта по щеке.       Он был настолько пьян, что навряд ли понимал, кто перед ним стоит, и чем он примечателен. Так что было неудивительно, что учёный не заметил, как из внутреннего кармана его пиджака выпал довольно крупный прозрачный пакет с белым порошком.       — Our next stop is Casino «Carnival»! — торжественно объявил ассистент учёного.       — О! Karnaval, karnaval!.. — заорал однорукий и побежал за пьяной тусовкой.       Синдзи же осмотрелся, а потом медленно наклонился, типа для того, чтобы завязать шнурки, хотя в туфлях и не было шнурков, и незаметно подобрал пакет.       Прошло три часа.       Из застенок подземелья удовольствий, что скромно прикрывалось вывеской «Визитки», один за другим, едва волоча ноги, поднялись на свет неоновых огней трое юношей, облачённые в помятые, одетые, видимо, второпях одежды. Их лица в тот момент выражали всего две эмоции, две эмоции настолько сильные, что заменили собой все остальные чувства: глубокая усталость, и невероятное удовлетворение текущим порядком вещей в этом мире.       Израсходовав на подъём практически все оставшиеся силы, Айда облокотился на ограду, после чего повернулся к проезжей части. Его примеру последовал и Тодзи, встав возле своего друга. Ещё чуть-чуть по дальше встал Синдзи, который передвигался более уверенно в своей расстегнутой рубашке и шортах с не застёгнутой ширинкой, да и выглядел как-то поживее на фоне своих слегка ошарашенных знакомых. Рядом с ним немедленно встала и его пассия, у которой никаких проблем с моторикой не наблюдалось, а выражение лица было совершенно обыденным.       Зная, что больше всего нужно мужику после посещения подобного заведения, пилот достал пачку «Чапмана», после чего протянул сигариллу Тодзи. Тот, практически не реагируя на внешние раздражители, спокойно её принял и передал дальше по шеренге. Айда же, взяв сигариллу, словно не знал, что с ней делать, поэтому просто продолжил держать её в руках. Синдзи передал налево ещё одну сигариллу, на этот раз для Сузухары; он, будучи парнем прошаренным, сделал то, что сделал бы на его месте любой мужик — засунул продолговатый предмет себе в рот. Ещё одну сигариллу ветеран взял себе, после чего убрал пачку — свою девушку он угощать даже не думал… а та особо и не хотела — ей от своего парня требовался совсем другой продолговатый предмет.       Лейтенант зажёг зажигалку, после чего передал её Сузухаре, а то, в свою очередь — Айде. Очкарик, на примере марихуаны, сообразивший, что от него требовалось, поджёг сигариллу и затянулся, возвращая зажигалку другу. Спортсмен тоже закурил. Попробуй он эту марку раньше, то непременно отметил бы их вкус и крепость, однако в этом состоянии ему было совершенно не до этого, поэтому он молча вернул зажигалку владельцу, закурившему вместе со своими одноклассниками:       — Ну, что скажете, господа? — широко улыбнулся пилот, выпуская клуб дыма и поднимая воротник своей рубашки.       Его приятели были слишком заняты курением и приведением мыслей в порядок, чтобы ответить на вопрос сразу.       — Я… — попытался взять слово Сузухара, после нескольких дополнительных затяжек. — Я тут осознал, какой наш мир, оказывается, большой… Не в плане размеров, а в плане… возможностей… в мире ведь живёт столько людей и… блин, я не представляю, сколько самых разных и… разнообразных занятий… можно с ними опробовать. С каждым из них. Это… это словно… я всю жизнь видел только часть мира… а теперь мой кругозор… расширился больше, чем за всю школу…       — Хватило бы и простого: «Мне понравилось», но спасибо, что поделился своими чувствами. Только с психологом так делать не надо. — наставлял Ветеран Стрел молодняк на «пацанский» путь.       Тодзи сперва хотел ответить чем-то из разряда: «Иди в пень», но потом он понял, что слишком преисполнился в своём познании для настолько недружелюбных реакций на такие сущие мелочи.       Господа покурили ещё минуту, и свой отзыв созрел и у Кэнсукэ:       — Это было даже лучше, чем в мой первый раз…       До присутствовавших смысл дошёл не сразу и, как ни странно, первая сообразила Рэй, именно она первая повернула голову в сторону Айды, за ней последовал и её парень. Наконец, глубина проблемы дошла и до Сузухары, и он тоже повернул голову к своему другу, молча требуя развития этой темы.       — Чё? — повернул свою голову очкарик, краем глаза увидев повышенное внимание к своей персоне. — Тодзи, я же тебе рассказывал. Кодако. Из летнего лагеря.       — Я думал ты пиздишь. — совершенно равнодушно констатировал спортсмен.       На этом моменте тема была исчерпана и закоренелые бродяги по жизни вернулись к молчаливому созерцанию, проходящей перед ними, дороги.       — Блин, а я думал, что ты благодаря мне лишишься девственности. — улыбнулся спустя пару затяжек лейтенант.       — В каком-то плане, так и вышло… — равнодушно отозвался милитарист.       — В «заднем» плане? — счёл нужным уточнить Синдзи.       — Ага. — коротко кивнул Айда.       — А я-то думаю: «Кто это там так визжит?». — спустя затяжку улыбнулся ветеран.       — Я не визжал. — равнодушно констатировал Кэнсукэ.       В другой ситуации, Синдзи бы наверняка решил, что паренёк попиздывает, но сейчас… сейчас ему просто не было до этого дела.       — Это я визжал. — безэмоционально констатировал Сузухара.       Кому было на это не плевать?       — Я отдам тебе деньги. — вдруг Айда заговорил на удивление собранно. — …не сразу… и… по частям… Но отдам.       — Та забей. — спустя несколько секунд раздумий всё же выдал Синдзи.       — Нет, я отдам. — твёрдо заявил очкарик. — В конце концов, большая часть чека вышла из-за того, что я решил записать всё на камеру…       — Это да… — согласился пилот. — Повезло ещё, что они кредитки принимают, ато пришлось бы отрабатывать натурой.       Сузухара издал смешок.       Какое-то время они курили молча.       — Ты мне просто скажи: нахуя ты это снимал? — из чистого интереса спросил ветеран.       — Можно я не буду отвечать на этот вопрос? — Айда немного покраснел.       Всем, собственно, по большому счёту, было похуй.       Когда от сигарилл остались практически одни дымящиеся фильтры, Сузухара вдруг почему-то негромко напел строчку из одной песенки:       — «И день единственный мы будем отмечать до седин…»       Спортсмен быстро остановился, однако слова песни вспомнил и Синдзи:       — «…и в этот день…»       — «…мы будем пить…» — добавил Айда.       — «…и пиздить всех, кого хотим!!!» — одноклассники заорали хором, обнялись втроём и начали бешено прыгать, аки горные бараны, устраивая в этот тёмный праздник поистине адский хоровод.       Где-то в этот момент стало понятно, что между этими троими, ржущими во всё горло, ушлёпками, зародилась крепкая мужская дружба. Трудно было определить, в какой конкретный момент эта дружба появилась; но как иначе можно было назвать пацана, с которым ты на трезвую голову обнимаешь после посещения борделя, как не другом?       — Золотая Ручка? — вдруг, словно из неоткуда, раздался знакомый Синдзи голос.       Компания, перестав плясать, повернулась к источнику воздушных колебаний, и ветеран узнал своих старых знакомых по двору. Грефа, Балка и Рыбий Глаз стояли в своих костюмах «Гопник из подворотни» и, очевидно, были удивлены, обнаружив своего, по сути, сверстника, таким радостным у входа в столь уважаемое заведение.       — Доброго вечерочка вам, господа. — вышел Ветеран Стрел из хоровода на переговоры. — Надеюсь, этот праздничный день не оставил никого из уважаемых людей без развлечений?       — Ну, у нас, конечно, есть свои планы, но по сравнению с вашими… — Грефа с вожделением посмотрел на Рэй, отметив красоту юной девушки. — Вам всё-таки удалось снять тут девочку. Невероятно! Сколько, кстати, вы заплатили, чтобы нарядить её в «это»?       В следующую же секунду Аянами, обычно не выражавшая никаких эмоций, резко переменилась в лице: на секунду она залилась краской, после чего посинела от злости, а ещё мгновение спустя она беззвучно вмазала Грефе по яйцам ногой с такой силой, что тот подпрыгнул сантиметров на двадцать. Когда гопник, чудом сохранив равновесие, сложился перед девушкой пополам, она добила его стремительным правым оверхэндом, оставив своего обидчика лежать на асфальте. После этого, прежде, чем компания гопников успела что-либо предпринять, Рэй отошла к Синдзи, взяв его за руку, и одарила шпану незабываемым взглядом. Знаете, не таким взглядом, как некоторые тупые тёлки любят: «Сейчас мой парень тебя побьёт!», а, скорее: «Если вдруг у вас есть или будут предъявы к моему мужчине, то можете спросить их с меня. Если осмелитесь, конечно».       В этот момент остолбенели все. В том числе и Синдзи, но он понимал, но не может подавать виду, что удивлён — ведь тогда все уважаемые люди Японии узнали бы уже на следующее утро, что Золотая Ручка не контролирует свою тёлку.       — Моя девушка… хотя и немного ранимая, но может за себя постоять. — объяснил пилот Грефе, которого его друзья уже пытались поставить на ноги.       Грефа вытер рукавом кровь с лица и, хотел было, что-то сказать, но увидев, как красные глаза девушки буквально загорелись от гнева как-то резко передумал.       — Ладно, мужики, мы пойдём, пожалуй… — сказал Рыбий Глаз, после чего буквально насильно направил Грефу в сторону и помог ему ковылять от места его позора.       — У нас дохрена травы и пива, может всё-таки вместе отпразднуем? — спросил Золотая Ручка, заранее зная ответ.       — Не, благодарим… — коротко ответил Рыбий Глаз, буквально взвалив на себя Грефу.       — Ну, как знаете. — улыбаясь, помахал им вслед ветеран.       — Блин, пацан, — обратился к Синдзи, наконец, Балка, смотрящий всё время на происходящее со стороны, словно это его совсем не касалось, — я тебе вот вообще не завидую.       Сказав это, гопник пошёл прямо за своими друзьями, стараясь лишний раз не смотреть на тёлку Золотой Ручки.       — Ну и зря. — прикрикнул тому вслед лейтенант.       Демонстрация сил и возможностей Рэй, конечно, произвела впечатление на Сузухару и Айду, но… не для такой степени, чтобы испортить им веселье:       — Синдзи, блин, огромное тебе спасибо за этот Хэлловин. — сказал очкарик, как только гопники скрылись из виду. — Я просто не знаю, чтобы я делал, не привези ты меня сюда. Это был просто замечательный день!       — Да. — коротким кивком Тодзи подписался под всеми словами своего старого друга.       — В смысле «был»?! — возмутилось Хоккайдское быдло. — Эта ночь только началась!       Спортсмен и очкарик переглянулись и улыбнулись, будучи даже не в состоянии представить, какие только удивительные приключения созрели в планах их друга.       Пилот же достал из кармана крупный пакет с белым порошком и продемонстрировал его всем присутствовавшим, простукивая его верхнюю часть, чтобы ни грамма вещества не осталось в замочке:       — Мы сегодня с вами ещё полетаем, господа. — хищно улыбнулся ветеран.