***
Прежде чем, в лучших традициях студенчества, отправиться с учёбы на работу, Синдзи пришлось сделать крюк домой — всё-таки в Геофронт можно было добраться только на машине. К тому же, в штатском пилот слишком бы бросался в глаза в штаб-квартире Nerv, поэтому ему показалось уместным приехать туда в офицерской форме. Мысль была не самая глупая, правда, он совершенно забыл, что ехать ему предстоит в Геофронт вместе с Рэй, которая, даже будь у неё военная форма, априори бросалась бы в глаза. Ветеран всё никак не мог привыкнуть к необходимости постоянно брать в расчёт луноликую няшу. Itaque, добравшись до Геофронта, Синдзи, лишнюю секунду отсидел в машине, словно пытаясь предсказать, насколько вдохновлённо разъярённые вооружённые мужики будут спрашивать с него за войну, и стараясь заранее просчитать, как сформулировать свои пояснения так, чтобы сохранить как можно больше зубов… «Блин, а чего я вообще парюсь? Со мной же Рэй!» — вдруг осенило Синдзи. В приподнятом настроении он покинул автомобиль, будучи полностью уверен в неуязвимости своего сопровождения. К тому же, у него ещё оставалась слабая надежда на то, что ему удастся проскочить незамеченным… Из-за этой лыбы его и запалили, стоило ему только выйти с парковки: уж слишком она выделалась среди еблетов остальных сотрудников, замерших в бессильной злобе. Коридор, ещё секунду назад казавшийся таким широким и просторным, до отказа забился солдатами и офицерами, людьми в белых халатах и простыми уборщиками. Каждый из них пытался перекричать всю толпу, полагая, что его формулировка будет самой правильной и лучше всего донесёт до пробуханного мозга ветерана экзистенциальную необходимость присоединения к провоенному сопротивлению. — Синдзи, твой папаша уже совсем рассудком тронулся! — …прошу, образумь ты его! — лишь эти две реплики удалось разобрать пилоту, до того, как рёв толпы превысил все мыслимые и немыслимые значения шумомера. Скорость, с которой всё это произошло превышала возможности человеческого восприятия. Синдзи поднял руки, пытаясь дать понять делегатам, что ему мало места, и нечем дышать, однако толпой этот жест был интерпретирован… своеобразно. — Такой же капитулянт, как и его отец! — вдруг категорично заявил кто-то из дальних рядов, после чего эта точка зрения была принята в толпе едва ли не каждым. Тут уже пилот набрал в грудь воздуха, чтобы ответить на эту предъяву, однако Рэй не собиралась позволить своему любимому вступить в словесную перепалку, из которой ему, очевидно, не выйти живым. Она быстро взяла Синдзи на руки и рванула сквозь толпу, беспощадно отбрасывая в сторону каждого, кто вставал у неё на пути. Сперва лейтенант хотел возмутиться тому, что его подстилка не дала ему возможность, пусть даже ценой жизни, защитить свою пацанскую честь, однако, поскольку его голова оказалась прижата к её сиське, то уже через секунду она наполнилась уже совсем другими мыслями: «Бля, вот бы щас облизать её сосок…». Рэй принесла Синдзи в какие-то пустынные тёмные технические коридоры, где, убедившись, что её ненаглядному ничего не угрожает, поставила его на землю. — К синхротестам в ту сторону. — с видом знатока указала няша направление ещё до того, как пилот успел сформулировать вопрос. Вопрос он сформулировать не успел, а вот что он успел, так это возбудиться, ведь сама атмосфера этих пустых подземелий так и подталкивалаГлава 35. «Проблема с огромным хером».
1 августа 2022 г. в 12:00
— Оперативно они… — не мог не отметить Фуюцуки.
— А чего ты ожидал от Кадырова? — задал Гендо риторический вопрос, выходя из автомобиля. — Скорее всего, когда нам прислали ультиматум, самолёты уже были в воздухе.
Директор Nerv-a вместе со своим заместителем и парой взводов личной охраны покинул Геофронт, дабы лично лицезреть прибытие русской «помощи» в виде нескольких десятков единиц живой силы, в которой сейчас Nerv действительно нуждался. В качестве точки обзора Гендо избрал холм у выезда с аэропорта, с которого лётное поле прекрасно просматривалось.
— А что мы вообще здесь делаем? — спросил старик.
— Наблюдаем. — лаконично ответил директор. — Я хочу понять, с каким фруктом предстоит иметь дело.
Тот вместо ответа кивнул.
— Хоть вы и не спрашивали моего мнения, — начал спустя какое-то время Фуюцуки, — но позволю себе смелость заявить, что сдача аэропорта русским — это ваша самая безумная идея.
— Это была бы моя самая безумная идея, но аэропорт я никому не сдавал, просто Россия согласилась предоставить нам дополнительные контингенты в этот сложный час. — оправдался Гендо.
— С Контрольным Комитетом будете играть в юридические формулировки, Икари. — почти что злобно выдал Фуюцуки, после чего выдохнул и продолжил в своём привычном тоне. — Ладно, пусть даже вы не отдаёте аэропорт и эти русские действительно будут вам подчиняться, но… неужели вы находите уместным принимать помощь от России… в такое время?
— Думаешь, мне самому это нравится? — директор пытался сдерживать эмоции, но они были слишком сильны, чтобы не оставить следа на его лице. — Япония с нами поссорилась, и я не хочу ссориться ещё и с Россией. Если и они откажутся финансировать нас, Nerv просто не сможет функционировать, и, что хуже всего, мы окажемся в положении между молотом и наковальней, когда ни одна из воюющих сторон не будет видеть смысла в нашем существовании. Тогда что Россия, что Япония будут стремиться любыми силами захватить Геофронт раньше друг друга.
— Но ООН… — попробовал возразить Фуюцуки, однако Гендо предвидел этот довод.
— Не обманывайся. ООН вмешается только после того, как город будет занят, а все наши наработки растасканы. Их отказ в доступе к резервному финансированию очень красноречиво говорит о том, насколько высоко они на самом деле нас ценят.
После этой реплики, Фуюцуки, казалось, принял позицию директора, ну, или у него просто кончились аргументы, поэтому он встал и принялся наблюдать за снижающимся самолётом.
— Вы позволили Кадырову загнать вас в угол. — счёл нужным отметить он. — Многие расценивают это ваше решение как слабость или даже как предательство. На этот раз без последствий не обойдётся.
— Не обойдётся. — согласился Гендо.
— Без долгосрочных последствий. — поправился старик.
Директор глубоко вздохнул:
— Японцы, русские, вертикаль, простые люди… меньше чем через год это всё больше не будет иметь значения.
Ну, вот теперь у Фуюцуки точно кончились аргументы… а заодно и появилась более актуальная причина для беспокойства.
Старик, хоть и имел чин полковника, в военном деле понимал не больше среднестатистического обывателя. Он не знал, сколько солдат нужно, чтобы установить контроль над аэропортом, но в его представлении сотни для этой цели хватило бы с лихвой, учитывая скромные размеры воздушной гавани. Однако, русское командование, наверное, понимало в этом побольше, поскольку сейчас приземлился не один самолёт, как того ожидали Nerv, а сразу два, притом, каждый из которых был в длину почти по сто метров.
Люки открылись и из одного самолёта выехали: самоходная система радиообнаружения на гусеницах, такая же самоходная система ПРО (или ПВО, Фуюцуки не понимал принципиальных отличий между ними) и… огромный танк, вооружённый внушительным пулемётом. Из другого же самолёта стройными рядами вышло как минимум несколько рот солдат в полном обмундировании, раскрашенном в цвета городского камуфляжа.
— Ничего не понимаю… — сдержано проговорил Гендо, наблюдая за действиями солдат.
— А что тут непонятного?! — испугано закричал Фуюцуки. — Кадыров тебя обманул! Это — армия вторжения!!!
— Нет. — категорично отмахнулся Гендо. — Это было бы понятно…
Невозмутимый вид директора несколько упокоил старика, и тот тоже начал смотреть на солдат, так, словно понимал логику их действий.
— А почему это не может быть армией вторжения? — спросил Фуюцуки, совершенно не понимая категоричности своего начальника.
— Это — федеральная гвардия, а не боевая. — объяснил директор.
— Э… у русских две разные гвардии?.. — поинтересовался старик и заодно расписался в своей полной некомпетентности в военно-политических вопросах.
— Да. Есть боевая, а есть федеральная. Боевая гвардия — это закрытое малочисленное элитное военное подразделение, способное выполнить практически любую тактическую задачу. Федеральная гвардия — это… если совсем кратко, то карательные войска — профессионалы в области приведения населения оккупированных территорий к подчинению. — спокойно объяснил Гендо.
— То есть, Кадыров прислал нам солдафонов, годящихся лишь на то, чтобы стрелять по безоружным? — презрительно усмехнулся Фуюцуки, имевших представления о подобных войсках лишь из пропаганды по телевизору.
Впрочем, эта ухмылка продержалась на его лице лишь до следующей реплики директора:
— Не стоит их недооценивать. — эта лаконичная фраза и приглушённый тон, в котором она была сказана, дала старику достаточно информации, чтобы он проникнулся серьёзным беспокойством, по поводу наличия под боком такого… подразделения.
Спустя несколько минут солдаты сняли с флагштока аэропорта имперское знамя, и приступили к полуторжественной церемонии водружения российского триколора. Флаги ООН, Nerv и города они трогать не стали.
— Что они делают? — спросил Фуюцуки, увидев, что солдаты вместо того, чтобы убрать имперский флаг, расстели его на земле.
— Они порежут его на полоски и привяжут их к своим сапогам. — объяснил Гендо.
Старик с широкими от удивления глазами вопросительно посмотрел на директора.
— Такая традиция. — просветил он. — Во время последней гражданской войны в России снабжение у всех воюющих сторон было ни к чёрту. Армии питались подножным кормом. Всё, что можно было употребить в солдатском быту изымалось, и флаги противников — в первую очередь. Их разрезали на части и раздавали особо отличившимся в боях солдатам, которые использовали их как платки, но чаще — как портянки. Война закончилась, а привычка осталась.
— Варвары… — вынес вердикт Фуюцуки.
— Кто спорит, дружище?.. Кто спорит?.. — выдохнул директор и поковылял к своему автомобилю. — Идём, нужно внести ясность в наши с ними взаимоотношения.
Старик поморщился от мысли, что у него будут взаимоотношения с русскими, однако вслух ничего не сказал и покорно сел в свою машину.
Кортеж двух глав Nerv подъехал ко входу в аэропорт спустя считанные минуты. Солдаты, охранявшие вход не просто впустили Гендо с Фуюцуки со всей их охраной, но и открыли перед ними двери.
«Многообещающее начало». — насторожился параноик Икари.
Когда вся ватага посетителей вошла внутрь, один солдат сделал жест, чтобы следовали за ним, и колонна двинулась вглубь аэропорта со скоростью ковыляния Гендо. Русский солдат подстроился под темп директора и шёл нарочито медленно, даже не думая никого подгонять.
Солдат привёл директора в бизнес-зал и указал на другого солдата, который своей экипировкой ничем не отличался от остального отряда, хотя у него были немного другие погоны: они были… ярче, чем у остальных, что ли.
Увидев гостей, этот второй солдат немедленно подошёл к ним ещё до того, как проводник успел их покинуть. Русские солдаты отдали друг другу честь, после чего проводник кивнул и покинул компанию, а вместо него к ним подошёл какой-то юнец с непокрытой головой в камуфляжной форме, и при погонах младшего лейтенанта.
Солдат с яркими погонами снял массивный шлем и подшлемник, обнажая широкое серьёзное европейское лицо мужчины среднего возраста. Этот солдат что-то сказал Гендо на совершенно незнакомом ему русском языке, однако стоило тому закончить свою реплику, как заговорил юноша на, неплохого уровня, японском, очевидно, переводя речь своего командира:
— Здравья желаю, директор Икари Гендо, полковник Фуюцуки Кодзо. Гвардии подполковник Александр Вячеславович Андреев в ваше расположение прибыл. — переводчик всё время говорил совершенно безэмоционально, смотря сначала на того, кто говорил, потом на того, для кого он переводил.
— Что из этого фамилия? — уточнил Гендо, плохо разбиравшийся в русских именах, тихо про себя надеявшись, чтобы ею оказалось не «Вячес…» как там дальше?
Услышав вопрос в передаче младшего лейтенанта, подполковник по-доброму усмехнулся:
— Андреев. — на этот раз услуги переводчика не понадобились. После этого подполковник криком что-то быстро приказал очередному проходившему мимо солдату и вернулся к посетителям.
— Вас прибыло больше, чем мы ожидали… — отметил Гендо.
Переводчик перевёл эту реплику, но подполковник ответил не сразу, словно ожидая, что директор развернёт свою мысль, однако, поняв, что продолжения не будет, ответил кратко и по-военному:
— Да.
— Сколько вас? — спросил директор.
— Две тысячи бойцов, не считая экипажей танка, самолётов, радиолокационной установки, расчёта ПРО, медицинского взвода и сотрудников полевой кухни.
— Какой у вас приказ?
— У нас два приказа: «Не допустить использование аэропорта Токио-3 Японскими ВВС» и «Выполнять все приказы директора Nerv до тех пор, пока это не мешает выполнению первого приказа».
— Значит, если я прикажу расквартировать тысячу ваших в Геофронте или в городе… вы повинуетесь?
— Разумеется! — уверил Гендо русский подполковник. — На всём этом острове не найдётся более верной и послушной вам армии, чем эта.
После этой фразы лицо директора дрогнуло и Фуюцуки это заметил:
— Что это, чёрт возьми, значит? — обратился тот к переводчику, тот на эту реплику никак не отреагировал.
Следующие пять секунд Гендо внимательно всматривался в улыбающееся лицо русского, пытаясь что-то на нём прочитать.
— Переводи! — крикнул на юношу Фуюцуки, но тот и не думал выполнять этот приказ.
— Кодзо. — остановил того директор, продолжая играть в гляделки с русским (идея, кстати, заранее обречённая на провал).
В этот же момент к Гендо какой-то солдат прикатил тележку, набитую пистолетами, коробками патронов и электрическими дубинками, самый верх которой венчал автомат.
— В целях недопущения кровопролития, в свете недавних событий, имевших место в Геофронте, мы разоружили сотрудников аэропорта. Мы не воры, нам чужого не надо, можете забрать. — Андреев ласково похлопал тележку.
— Оставьте себе. — сказал Гендо, окинув тележку взглядом. — Уверен, что профессионалы, вроде вас, придумают, как употребить это добро на наше с вами общее дело. Мы уходим.
Последнее предложение предназначалось уже для охраны (и немного для Фуюцуки).
Старик, конечно, сгорал от неудовлетворённого любопытства, но спорить с начальником не стал и послушно последовал к выходу вместе с остальными.
— Желаю, чтобы вы оправдали все надежды вашего руководства, подполковник. — сказал напоследок Гендо. Тот, услышав перевод, никак не отреагировал, оставаясь на своём месте и провожая взглядом гостей.
Когда все вышли из аэропорта, Фуюцуки не смог отказать себе в расспросе своего начальника:
— Что это там было?
Гендо ответил не сразу, сперва он пару секунд посмотрел на небо, словно переваривая этот разговор, потом он секунды три смотрел себе под ноги, подбирая слова для ответа своему преданному помощнику:
— Мы обменялись намёками. — констатировал он.
всех, кто там окажется, всяких гопников-извращенцев к интиму. К тому же, вчерашний день оказался настолько нервным, что Синдзи так ни разу и не кончил, отчего сейчас в его яйцах было в восемнадцать раз больше спермы, чем обычно, в результате, у пилота в штанах после близкого, хоть и опосредованного, контакта с женской грудью возникла El Problema с большой буквы.
— А может мы пока?.. — Синдзи, нахально усмехнувшись, начал вставлять и вынимать свой указательный палец из кольца, образованного большим и указательным пальцами другой руки.
— Мы должны как можно быстрее идти на синхротест. — строго отметила няша, однако беглым взглядом оценив масштаб El Problema, тут же смягчилась. — Давай я тебе быстренько пососу?
Не дожидаясь ответа, Рэй присела перед Синдзи и, бесцеремонно расстегнув его ширинку, принялась работать над проблемой.
Сперва пилот был несколько раздосадован, что ему не предоставили доступ к вагине по первому требованию, однако спустя несколько секунд понял, что уже довольно долгое время незаслуженно пренебрегал другой рабочей дырочкой Рэй — её ротиком.
Аянами сосала просто мастерски… И позвольте мне, как одному из самых красноречивых хейтеров Мунлайтера, поподробнее описать этот процесс, о котором каждый из нас знает не понаслышке.
Да, знакомство Синдзи с Рэй началось именно со знакомства с её ротиком, однако, спустя все эти часы секса, пилот начал забывать почему так вышло, что именно эта нелюдимая альбиноска с весьма сомнительной видовой принадлежностью заполучила престижное звание его девушки, которого добивались многие первые красотки Хоккайдо. С момента их последнего минета Рэй не растеряла мастерства и даже, чувствовалось, набралась опыта. (Синдзи списал этот момент на её сверхчеловеческие силы, поскольку альтернатива его не радовала). На хуе ветерана не осталась не одной складки, в которой бы не побывал нежный язычок красноокой красавицы. Она знала, как нравится её избраннику — когда острые зубки едва ощутимо поглаживают возбуждённую головку, а клычки залазят под крайнюю плоть. Синдзи держался из последних сил, чтобы как можно больше отсрочить удовольствие, однако перед мастерством Рэй он был бессилен, и уже через две с половиной минуты пилот излил в глотку пилотки всё, что так долго держал в себе. Кончи было так много, что она едва не полилась из её рта, однако девушка быстро сориентировалась, плотно обхватив губами, всё ещё находящийся у неё во рту разряженный ствол плота, и начав медленно вытаскивать его. Разобравшись с волшебной палочкой, Рэй рассчитала свои силы и двумя большими глотками отправила к себе в животик миллиарды нерождённых Икари. (За что мир должен быть ей бесконечно благодарен). Потом пилотка взяла хуй избранника ещё раз в рот, чтобы высосать из мочеполового канала, как из соломинки, остатки спермы, словно это был самый вкусный молочный коктейль в мире. Закончив с семейной драгоценностью Синдзи, Рэй пальчиком сняла с губ остатки молофьи, после чего облизала его, томно вздыхая, закатывая глаза и представляя, что это — член её любимого.
— Пошли. — завершив гигиенические процедуры, Рэй убрала сосиску пилота в трусы, застегнула ширинку и, встав, расправила платьице, вернувшись к образу прилежной школьницы.
— Ага… — только и смог выдать Синдзи.
Минут десять пилот послушно шёл за своей пилоткой по застенкам Nerv-а. Большая часть маршрута пролегала сквозь непроглядный мрак. Синдзи не сбился с маршрута лишь потому, что Рэй, словно ощущая, когда уровень освящения падал ниже предела его восприятия, брала своего любимого за руку и вела сквозь тьму.
И, вот в конце туннеля появился свет, ветерану даже показалось, что он узнал тот коридор. Довольно смелое предположение, если учесть, что все коридоры в Геофронте были практически одинаковыми, однако пилот был настолько сыт по горло брождением вслепую по узким тоннелям, что ускорился, желая как можно быстрее выйти из тени, на мгновение даже забыв причину, почему им с Рэй пришлось заходить в Геофронт с чёрного входа.
Тем не менее, когда до выхода из тоннелей оставалась пара сотен метров, Синдзи вдруг остановился у кармана, заставленного коробками. Его привлекли жалостливые протяжные стоны, до боли похожие на мяуканье.
«Какой-то котик застрял между коробкой и стеной? — предположил Синдзи. — Ну, ничего, мой маленький, не бойся, сейчас я тебя вытащу… И поглажу!..».
Хотя пилоту сегодня пока не дали потеребить киску, он рассчитывал, что это получится компенсировать поглаживанием котика.
Ну, вы поняли, да?.. Типа там киска, а там котик, и… ладно, проехали.
Синдзи бросился решительно разбирать коробки, однако, сняв две штуки, резко остановился. За коробками лежал, развалившись, его старый знакомый Сарушима. Младший лейтенант мальчик молодой тихонько выл, обильно истекая слезами и глуша технический спирт прямо из канистры.
— Привет, Синдзи… — Сарушима из приличия улыбнулся, и вытер слёзы со своего раскрасневшегося лица. Не было похоже, что его смутило раскрытие его тайного логова и то, какими непотребствами он там занимается в свободное от службы время. Хотя, если учесть, сколько он выжрал этой гадости, то единственное, что его должно было беспокоить — это не склеить ласты прямо на месте.
«Слабак. — подумал Синдзи, разозлённый тем, что ему не удастся погладить котика. — Вот что за мужики нынче пошли: столкнулся с проблемой, так сразу забился под камень, бухает и плачет, надеясь, что пиздец как-то сам собой рассосётся».
Пилот уже думал закрыть своего сослуживца обратно коробками, да оставить его одного в луже собственных соплей, но что-то в Синдзи дёрнулось. Возможно, недалёкий читатель даже сочтёт это признаком того, что наш плохиш начал исправляться. В любом случае, не смог ветеран оставить в трудную минуту человека, который был с ним так добр: это было в лучшем случае невежливо, да и к тому же крайне недальновидно.
— А у тебя чего стряслось-то? — без лишних нежностей спросил Синдзи.
Сарушима, прежде чем ответить, несколько раз прерывисто вздохнул, ни то формулируя мысль, ни то стараясь придать своему голосу подобие спокойствия:
— Да вот… мы с моими друзьями поссорились… — завершив эту несложную мысль, младший лейтенант сделал ещё один глоток спирта.
Синдзи кивнул, понимая, по какому поводу в их компании возникло недопонимание, благо что вариантов было не то чтобы много.
— Они… все ушли на войну, а я… — на этом моменте Сарушима чуть не заревел. — …я не решился разорвать контракт. А теперь объявили чрезвычайное положение, и уже поздно уже поздно. Чиба сказал… он… что я…
Младшему лейтенанту не понадобилось заполнять пропуски в последней обрывистой фразе. Ура-патриоты редко бывают оригинальными, и что именно сказал Чиба Сарушиме можно было легко догадаться.
Пилот тяжело вздохнул, решив, что оказал своему сослуживцу достаточно бесплатной психологической помощи, однако тут Сарушима взял слово и начал говорить так складно и спокойно, что Синдзи не посмел просто так уйти:
— Знаешь, я ведь совсем не военный. Я был сынком богатея, почти прям, как ты. Сарушима Инкорпорэйтэд: сеть лесопилок и целлюлозный комбинат.
— Никогда о таком не слышал. — признался Синдзи.
— Не удивительно. После Второго удара мы потеряли всё. И всех. Остались только я, мама и огромный трёхэтажный дом в элитном районе. Я всё убеждал её его продать, но она, хотя и была очень мягким человеком, в этом вопросе не была готова ни на какой компромисс… Я уже не помню, что именно она говорила… что-то про связь поколений… и наследие, и… наследство?.. я не помню. Но в один момент она убедила меня, что защита этого дома — это моя святая обязанность. Платить за такой дом, как ты сам понимаешь, не каждый сможет, а мама принципиально не хотела сдавать комнаты. Всё боялась, что попадётся один неадекватный клиент, который… не знаю… сожжёт нас заживо, пока мы будем спать, я думаю… У нас были финансовые подушки, но те из них, что не обесценила инфляция, все пошли на содержание дома. Мне даже не хватило денег на университет. Пришлось идти в военную академию…
— Потому что там учили бесплатно? — уточнил Синдзи.
— Потому что там учили бесплатно. — подтвердил Сарушима. — Я… я не знаю… Никогда не считал себя хорошим студентом, но… как-то мне удалось выпуститься, и практически сразу мне предложили контракт в Nerv. Я был вне себя от радости! Всего каких-то пара лет службы и мне назначат пенсию, с которой я смогу содержать дом. Я сохраню наследие моей семьи! Я выполню мечту мамы!.. Но потом началась эта война… И я не смог променять мамину мечту на имперскую… И теперь я для всех своих знакомых предатель…
— Ты не обязан идти на войну просто потому, что кто-то что-то подумал о тебе. — сказал пилот. — И умирать, чтобы улучшить чьё-то мнение о себе ты тоже не обязан. Ты не бежишь от войны, ты сражаешься прямо сейчас. Верный присяге человечеству, которую ты дал. Это они предатели, а не ты…
Сарушима отреагировал на эту реплику пилота на удивление быстро:
— Спасибо тебе, Синдзи. Мне было очень важно услышать что-то подобное.
Далее младший лейтенант вылез из своего убежища, оставив там канистру, поставил коробки на место, вытерся, сделал лицо кирпичом и уверенным шагом направился в сторону коридора, так словно пять минут назад у него не было истерики.
Ветеран, наблюдав это со стороны, посмотрел на Рэй, но та, ещё не так хорошо понимала человеческую психологию, чтобы хоть как-то комментировать такое поведение своего сослуживца.
Поняв, что делать здесь им вдвоём больше нечего, пилоты продолжили свой путь.
Несмотря на то, что в идентичных друг другу коридорах Геофронта как нигде проявлялся топографический кретинизм Синдзи, на этот раз он верно угадал место. От выхода из технического прохода до лаборатории научного отдела, где и проходили синхротесты, были считанные минуты пешком, и пилот, поскольку не так давно… облегчился, решил не заставлять блондинку ждать и ускорил шаг.
Остаток пути пилоты проделали, не встретив никаких неприятностей, ведь в этой части Геофронта, фигура Синдзи, хоть и была моментально узнаваема, но не вызывала таких сильных эмоций, как у контингента, околачивающегося возле парковки. Должно быть, дело было в том, что на текущий момент в этом секторе находились одни лишь европейцы и несколько негров, которые воспринимали войну не так болезненно, а решение Гендо сохранить нейтралитет большинство даже… поддерживало. Естественно, тихо, про себя; на словах тут все рвались на «Всемирный крестовый поход против русских», ибо не хотели получить, подобно их директору, на всю жизнь клеймо русофила, что было хуже даже клейма идейного нациста.
В лаборатории Синдзи обнаружил Акаги, о чём-то разговаривающей с Гендо. Директор уже окончательно покинул инвалидное кресло, однако, по понятным причинам, ходил исключительно в компании трости и взвода, вооружённой тяжёлым оружием, охраны.
Пилот моментально закрыл лицо фуражкой, решив, что сможет стремительной пробежкой до раздевалки избежать ненужного контакта с разозлённым родителем, однако на пол пути был остановлен репликой Акаги:
— Синдзи?..
Делать было нечего. Тяжело вздохнув, он поправил головной убор и неохотно направился к докторше. Охрана отца его без проблем пропустила, а Рэй, поддержка которой сейчас ему была весьма кстати, решила на этот раз остаться в стороне. Не желая выбирать между двумя Икари, она принялась наблюдать за взаимодействием папы и сына с расстояния.
Пилот предстал перед статной блондинкой, стараясь изо всех сил не смотреть на Гендо, что было сделать весьма проблематично, если учесть, что он стоял тут же.
— Да… — кратко пилот дал знать, что готов к разговору.
— Что ты тут делаешь? — не без удивления спросила Акаги.
— Ну… — Синдзи несколько растерялся, ведь, казалось бы, для чего именно он мог прийти в это помещение. — Тип, сегодня понедельник, там… синхротесты… и тренировки…
Ветеран ожидал, что его столь красноречивый ответ будет прокомментирован директором, однако тот не проронил не звука.
— Разве тебе не сообщили? Ввиду сокращения финансирования, синхротесты на время отменяются, так же как и занятия на «Евангелионах». — сказала Акаги.
— А, да?.. — несколько зажато, ввиду присутствия Гендо, переспросил пилот. — Ну, тогда мне сейчас к Браницу?..
Синдзи надеялся, что на этом необходимость находиться в компании отца закончится и они смогут, наконец, расстаться, однако, к его удивлению, голос подал сам Гендо:
— Сейчас обстановка в Геофронте не самая спокойная, и, ради твоей безопасности, я бы посоветовал тебе пока не приезжать сюда, а по мере сил поддерживать форму дома.
Тон этой реплики кардинально отличался от того, в котором Гендо обычно обращался к своему сыну. Да, он был по-прежнему высокомерен, и найти в нём намёки на доброту или, упаси Господь, любовь, мог только человек с очень богатым воображением, однако, в нём не было ни грамма презрения. Эта перемена заставила Синдзи напрячься:
— Ну, я тогда домой почапал?.. — пилот сделал несколько неуверенных шагов назад, но был остановлен следующей репликой директора.
— Мы можем сейчас поговорить?
«Ой, не к добру это, ой, не к добру…».
— Ну… да, конечно… — вынужден был согласиться ветеран, не придумав внятной причины для отказа.
Быстро попрощавшись с Акаги, Гендо медленно пошёл к выходу на улицу. Охрана двинулась следом, обступив полукольцом отца с сыном. Рэй тоже пошла за ними, но приближаться не стала.
Директор привёл Синдзи к подземному озеру, после чего прогулочным шагом прошёл вдоль берега где-то пятьдесят метров. За всё это время никто ничего не сказал. Пилот даже начал думать, что его отец хочет, чтобы именно он начал разговор, однако вскоре тот то ли устал ждать, то ли собрался, наконец, с мыслями:
— Мне сообщили о твоём выступлении в школе.
Синдзи молчал, ибо не знал, как это прокомментировать.
— Спасибо, что, несмотря на наши разногласия, ты решил поддержать меня.
Потом Гендо взял паузу, дав возможность сыну что-то сказать по этому поводу, тот, однако, по-прежнему молчал, не понимая в чём был вообще смысл этого разговора.
— Время сейчас очень непростое, даже по меркам той эпохи, в которой нам не посчастливилось жить, и мне нужна любая посильная помощь, за что я тебе искренне благодарен… — тон директора был сдержанным, и даже опытный картёжник не смог определить, говорит ли он откровенно или же просто отдаёт дань приличию.
— Я скажу тебе то же самое, что и Мисато: «Я не на твоей стороне. Я на своей стороне». — честно признался Синдзи.
— Вот как? — усмехнулся Гендо.
Какое-то время они шли молча, а сын так и не нашёл в себе сил посмотреть отцу в лицо. Хе-хе-хе… «отцу в лицо»…
— Знаешь, это забавно… — директор сказал это эмоциональнее, чем говорил обычно. Сложно было сказать, что он чувствовал на самом деле, но его тон определённо выражал какое-то подобие облегчения.
Синдзи продолжил идти, не став спрашивать, что здесь забавного, благо, что Гендо решил всё же объяснить свои чувства мысли:
— Удивительно, что несмотря на всю боль, что мы причинили друг другу, у нас до сих пор общие интересы и общая цель…
Только сейчас за всё время их разговора, пилот посмотрел на отца, и каково же было его удивление, когда он увидел на нём некое бледное подобие слабой улыбки.
Сначала Синдзи хотел отрезать: «Не может у нас быть общих интересов!», однако, увидев это выражение лица своего родителя, поубавил категоричности.
— Это ничего, что ты сейчас не понимаешь. — Гендо вдруг посмотрел сыну прямо в глаза. — Мне самому понадобилось много времени, чтобы прийти к этой мысли… Вскоре, ты тоже это поймёшь.
Синдзи издал междометье, выражавшее недовольство, и отвернулся.
— Ты поймёшь. — настоял директор. — Ведь, несмотря на то, что ты из себя строишь дурачка, ты далеко не глуп; и ты не такой человек, который станет отрицать очевидное.
Синдзи выработал в себе привычку пропускать комплименты мимо ушей, сработала она и в этот раз. А Гендо, поняв, что его слова не произвели должного эффекта, перешёл к действиям. Он встал перед сыном и протянул тому руку:
— Я могу рассчитывать, что сейчас ты будешь на моей стороне, как и всегда был до этого?..
Пилот посмотрел сперва на руку отца, потом на его по-прежнему высокомерную морду и хотел уже безапелляционно послать того на предназначенное ему место — на парашу, однако, ему на глаза попалась, наблюдавшая из далека Рэй, которая смотрела на своего любимого молящим взглядом:
«Прошу, дай ему шанс… — читалось в её глазах. Зная культурный уровень своего ебыря, она предусмотрительно написала это хираганой. — Если ты дашь шанс ему, я дам шанс ошейнику с поводком».
Синдзи ненавидел давать обещания, а уж тем более заключать договоры со столь пространно оговорёнными обязательствами сторон, но он понял одну простую истину: во всём Геофронте, а может и во всём Токио-3, не так много людей выступают за нейтралитет, и, если это привилегированное интеллектуальное правящее меньшинство ещё и грызться друг с другом будет, то против воинственно настроенной толпы из них не выстоит никто.
«Это будет строгий ошейник». — отравил он невербальный сигнал своей подстилке и, не дожидаясь ответа, пожал, протянутую ему, руку.
— Я буду на твоей стороне до тех пор, пока наши интересы совпадают. — пообещал Синдзи.
Гендо в ответ на это беззлобно усмехнулся:
— Это самое умное решение, которое ты бы только мог принять.
Синдзи, конечно, хотел сказать, что это сомнительная похвала, однако решил, что на сегодня он закрыл квоту по здоровым семейным отношениям.
Директор уже собирался уходить, но остановился, чтобы сказать ещё кое-что напоследок:
— Все знают, насколько я могу быть жестоким, но лишь верные мне знают, насколько я могу быть благодарным…
«Ну, всё правильно: кнут и пряник». — подумал пилот.
— Это означает, что мне теперь снова можно бухать? — решил уточнить он.
— Можно подумать, запрет тебя когда-нибудь останавливал. — недовольно процедил Гендон, удаляясь.
Какое-то время после ухода директора Синдзи тупо смотрел в его сторону, обдумывая его слова об общих интересах:
«Что он имел ввиду? Что мы все люди, у нас сейчас апокалипсис, и мы оба не хотим сдохнуть?.. Не удивлюсь, если он вкладывал в свои слова исключительно этот смысл».
Тем временем к нему подошла Рэй, успевшая переключиться на свой «социально-приемлемый режим»:
— Ура! — радостно взвизгнула она. — Я так рада! Так рада! Так рада, что вы решили наладить свои отношения! Спасибо! Это так много для меня значит!!!
— Не сильно радуйся, я его знаю слишком хорошо: он уже придумал, где меня наебёт. — сделал Синдзи свой прогноз, отчего энтузиазм в Рэй значительно уменьшился, однако не оказался зарублен на корню.
Девушка мило улыбнулась и благодарно поцеловала своего парня в щёчку. Тот, будучи недовольным публичным проявлением телячьих нежностей для виду лениво отмахнулся, после чего сладкая парочка двинула из Геофронта.
Сперва Рэй шла рядом с Синдзи прогулочным шагом, однако, подойдя к месту большого скопления народа, та, словно почувствовав какую-то опасность для своего любимого, быстро взяла того за руку и стрелой промчалась сквозь коридоры, полные людей, вплоть до самой парковки, чуть ли не волоча ветерана за собой. К удивлению пилота, тот каким-то образом умудрился во время этой пробежки не то что не поломать себе ноги, но даже не запыхаться. К этому моменту он уже окончательно перестал удивляться всем странностям, которые происходят с Рэй и вокруг неё, и начал относиться к ним как к данности, даже несмотря на периодически зудящее где-то под мошонкой чувство, говорившее ему, что всё это совершенно неправильно.
На парковке Рэй отпустила руку Синдзи и пошла к машине вперёд. Машину же пилота обступали три амбала в офицерской форме, на решительных лицах которых было написано большое желание серьёзно побазарить с владельцем этого, затюнингованного по самые не хочу, драндулета. Те, оживились, заметив ветерана, однако, не успел никто из них издать и звука, как Рэй молниеносно раскидала это трио по всей парковке, без труда отправляя в полёт взрослых мужчин, словно это был пенопласт. Только сейчас, когда все угрозы её парню были нейтрализованы, Аянами выключила свой «сверхскоростной» режим и превратилась обратно в нежную, хрупкую и скромную школьницу, всё ещё испытывающую проблемы в общении:
— Поехали. — негромко сказала она, покорно встав у машины и терпеливо ожидая, пока Синдзи поспеет за ней.
Лейтенант без лишних слов выключил сигнализацию, выпустив на переднее пассажирское сидение свою сосочку, сел в автомобиль сам и, заведя мотор, в точности выполнил её распоряжение. Сказать ему было нечего: всё ведь было и так понятно, да и не произошло ровным счётом ничего необычного.
Приехав нетипично рано, пилоты ожидаемо не застали в квартире Мисато, поэтому пообедав, и приготовив на вечер еду для своего командира, подростки уединились в своей комнате, где Синдзи превратил рабочие дырочки Рэй в разработанные.