Тетрадь смерти: Всё вышло наоборот

— Рьюга, я и не думал, что ты умеешь ладить с детьми, — подвёл итог бог смерти после ужина. — Теперь ты об этом знаешь, — немного сухо бросил Эл, закрывая дверь.       Шатен решил не углублять поиски и сменить тему — всё-таки с момента его появления не прошло и пары часов, поэтому лучше не беспокоить отлично держащегося детектива: — Почему ты не используешь замок? — Мне нечего прятать. — А тетрадь смерти? — Никто не возьмёт её без моего разрешения. — Зачем он тогда? — Чтобы прятаться.       Лайт вздохнул. То, что Элу есть от кого скрываться — естественно, но возникал другой вопрос, который юноша решил задать на свой страх и риск: — Ты не боишься, что кто-то может навредить детям? — Дом Вамми ничем не примечателен. Чтобы он попал под подозрение, меня должны вычислить. — Значит, замок тебе не нужен, — сказал бог смерти. — Тогда в чём дело?       Это был интересный вопрос, ведь в случае чего дверь Рьюгу действительно не спасёт. Проблема скорее в самом парне — работая детективом с шести лет, априори станешь параноиком похуже, чем сам обладатель тетради.       Поскольку эта информация не содержит ничего компрометирующего, Эл решил ответить честно: — Так спокойнее. — Понятно, — догадавшись обо всём, Лайт не стал давить на брюнета. — Что ты будешь делать теперь, когда дело Киры закрыто? — Оно ещё не закрыто, Лайт. Я никому не объявлял, что Кира побеждён. — Значит, ты можешь сделать это сейчас. — Нет, — резко ответил детектив, но тут же вернулся к прежней манере. — Я не могу завершить дело, будучи неувереным в том, что убийства не возобновятся.       Шатен удручённо моргнул, понизив голос: — Ты настолько не доверяешь мне? — Да, — кивнул Эл и медленно продолжил. — Сто двадцать четыре миллиона девятьсот двадцать пять тысяч пятьсот тридцать один. Ягами, это число тебе о чём-нибудь говорит? — Ты запомнил? — удивился юноша. — Я запоминаю каждого человека, чья жизнь на моей совести. Ты должен понимать, что эти цифры не идут в пользу моего доверия к тебе. — Ты прав, — лишь вздохнул тот. — Хочу напомнить, чьё имя ты пытался записать перед своей смертью. Аманэ Миса — твоя самая близкая сообщница, которая была готова укрывать тебя ценой собственной жизни. — Она бы всё равно попалась, и ты это знаешь, — неожиданно агрессивно произнёс бог смерти. — Я мог облегчить её страдания, и ей бы не пришлось прыгать с крыши. Между прочим, именно ты не остановил её, хотя отлично знал, что она собирается сделать.       Глаза детектива утратили все эмоции, оставив только ледяное спокойствие: — У меня не было возможности этого предотвратить, равно как у тебя не было права распоряжаться её жизнью так, как тебе вздумается, даже если ты был уверен в ее дальнейших действиях. Как я могу доверять тебе?       В этот момент Лайт осознал, что наговорил довольно обидных слов, поэтому был благодарен, что Рьюга проигнорировал его внезапный порыв эмоций. Какая-то часть Киры всё ещё жила внутри шатена, заставляя говорить бредовые вещи или подбрасывая сумасшедшие идеи. Ягами не мог отрицать, что Эл прав — о доверии, как и о закрытии дела, не может идти речи, с учётом того, что Кира в действительности никуда не исчез. — Верно, ничего не поделать, — шатен, помедлив, слабо улыбнулся. — Я сам вырыл себе яму.       Эл кивнул, словно забыв о недавнем недоразумении, и сел на кровать, включая ноутбук. — И всё же, чем ты будешь заниматься? — Найду новое дело, как и всегда.       Лайт сел рядом, заглянув в экран. Найдя данное решение неинтересным, он подошёл к книжному шкафу: — Я могу что-нибудь прочитать? — Конечно, — Рьюга зевнул.       На полке оказались тома по криминологии, детективы, энциклопедии, а также научные труды, однако Лайт смог заметить за одной из книг небольшой отход задней стенки. Странно, что Лоулайт позволил ему рыскать здесь, если что-то прячет. В любом случае, задаваться вопросами, а тем более пытаться заглянуть туда — гиблое дело, ведь это только усугубит ситуацию с доверием. Если Ягами хочет его получить, ему придётся научиться уважать личное пространство.       Проблем с этим у него никогда не возникало, но только не в отношении Эла. Величайший детектив современности полон тайн, которые с огромной силой тянут к себе, но открываться не спешат. Лайт внезапно понял, что не знает о парне ничего — о его прошлом, о том, откуда взялись его необычные привычки, и что в целом сделало его таким, какой он есть, Ягами не имеет понятия. Как бы то ни было, лучший вариант — просто ждать и надеяться, что брюнет сам обо всем расскажет.       Взяв книгу наугад, бог смерти развернулся и тут же застыл с открытым ртом. Рьюзаки безвольно склонил голову над ноутбуком, уронив руку с клавиатуры, и медленно сполз вниз, оказавшись в крайне неудобном состоянии. Шатен ни разу не видел подобного — когда их сковывали наручники, юноша был человеком и нуждался во сне, в то время как Элу требовалось гораздо меньше времени, чтобы восстановить свои силы. Сейчас же он уснул, но так ненадёжно, что если бы Лайт лёг рядом, не будучи богом смерти, детектив обязательно бы распахнул глаза, будто всего лишь моргнул.       Ягами боялся пошевелиться и на мгновение даже забыл про книгу — настолько увиденное поразило его. Во сне Рьюга выглядел беззаботным и умиротворённым, несмотря на то, что продолжал хмуриться. За последние два месяца на него навалилось слишком многое, а в любом другом случае он бы просто не позволил себе уснуть рядом с Кирой, безупречно держась до нужного времени. Однако в данный момент он выглядел совершенно иначе, чем обычно. Лайт редко видел Эла вблизи, а рассмотреть его детально вовсе не представлялось возможным, но сейчас он мог заметить всё: его идеально бледную кожу, чёткую линию синяков под глазами, пряди волос, в конечном счёте упавшие на лицо, тёмные ресницы, всегда незаметные по вине глаз, и тонкую линию неподвижных губ с опущенными вниз уголками. Каждая деталь завораживала и удивляла своими гармоничностью и контрастом одновременно. Ягами почувствовал, как в груди разливается теплое чувство, согревая душу и вызывая улыбку. — Знаешь, Лоулайт, — мысленно прошептал он, глядя на надпись над чужой головой, — твой свет ярче моего. Несмотря на опасную работу, тебе предстоит прожить ещё тридцать два года, а значит, ты неспроста так умён и осторожен, — Лайт не удержался и слегка коснулся густых волос. — Поэтому я обещаю тебе: с этого самого момента я всегда буду рядом с тобой, когда тебе это будет нужно, и больше не позволю кому-либо причинить тебе боль. Я люблю тебя, Эл, — и это была далеко не литера величайшего детектива, а простое, столь обычное имя столь необычного человека.       В последний раз взглянув на парня, шатен бесшумно раскрыл книгу и принялся читать.

❆ ❆ ❆

      Рьюга не любил эту часть здания. Ещё при строительстве он жалел, что без неё не обойтись, но сегодня, во время заката, почему-то решил прийти сюда, найдя её самой уютной. Несколькими этажами ниже это была бы гостиная Мисы, которая ушла на съёмки, оставив штаб почти пустым — у всего отдела выходной, а Лайт по неведомой причине был где-то ещё. Детектив чувствовал лишь присутствие Ватари, внимательно наблюдавшего через камеры. Сейчас опасаться нечего, поэтому брюнет вскинул голову и посмотрел прямо в объектив: — Ватари, приди, пожалуйста, сюда.       Объяснения своему поступку Эл не нашёл, ведь ему было бы гораздо легче прийти к Квилшу, чем наоборот. Через некоторое время послышались тихие шаги, отдававшиеся эхом по длинным коридорам. Старичок вошёл в комнату, сложив руки перед собой: — Что такое, Рьюзаки?       Парень долго смотрел в глаза помощнику, но ничего не смог ответить. Этого и не потребовалось — Ватари понял всё без слов. — Почему бы тебе не прогуляться? — предложил он. — На улицах всегда полно людей. — Я не хочу, — тихо ответил тот. — Там нет никого.       Даже на расстоянии Вамми чувствовал тоску, исходившую от воспитанника. Она была вполне обоснована, ведь Эл никогда не проявлял своих эмоций и делал вид, что ему всё безразлично, но на самом деле каждый день не мог забыть о своём одиночестве. За всю жизнь у детектива не было ни одного человека, которому он мог бы полностью довериться, не считая, разумеется, Ватари, который не то, что заменяет ему отца, а стал таковым, и Рьюга был этому безмерно благодарен. Тем не менее, внутри продолжала царствовать беспросветная пустота, постепенно поглощая душу. Брюнет не мог найти равного себе человека просто на улице — окружение недалёких людей удручало его ещё больше. Касаемо Лайта, всё предельно ясно — довериться Кире равно самоубийству. Ватари прекрасно понимал чувства Эла, но ничем кроме своего присутствия помочь больше не мог. — Поэтому ты меня позвал? — Да.       Кивнув своим мыслям, Квилш сел на диван, разглядывая стоящего рядом детектива. От этого Рьюге стало немного легче — кто-то всё же поддерживает его. Не будь Ватари, всё, возможно, было бы гораздо хуже.       Внезапно подул сильный ветер, распахнув балконную дверь. Зал начал моментально заполняться морозным воздухом. Брюнет сделал несколько шагов к окну, чтобы исправить ситуацию, как вдруг что-то заставило его вздрогнуть и остановиться. Это был вовсе не холод, а — что заставило сердце биться чаще — чей-то пристальный взгляд. Эл обернулся, всматриваясь в угол, но ничего не смог увидеть. Перед глазами всё начало расплываться, присутствие Ватари отошло на второй план, концентрировать внимание стало невероятно сложно. Детектив почувствовал, как голова слегка кружится, поэтому инстинктивно попытался найти опору. — Я убью тебя, — неожиданно прохрипел голос над самым ухом, после чего шею Рьюзаки схватили крепкие руки. Тот начал отбиваться, но силы в самый неподходящий момент покинули его. Вамми обеспокоенно вскочил, озираясь по сторонам в поисках чего-то тяжелого, но в итоге у него ничего не вышло. Рьюга вырывался, как только мог, и в конце концов сумел развернуться и ударить нападавшего коленом в живот. Человека отбросило на пару метров так, что он оказался в проёме балконной двери и Эл смог его разглядеть. Это был парень лет тридцати с тёмно-каштановыми волосами, светлой кожей и голубыми глазами, смотревшими прямо на него. — Что тебе нужно? — прошипел детектив. — Я убью тебя, а после твою семью, — низким голосом ответил он. Рьюзаки удивила его прямота и то, что он не скрывал своего лица. Это могло означать только одно — он не собирался отпускать их с Ватари живыми и был абсолютно уверен в своих действиях. В любом другом случае Рьюга чувствовал бы себя точно так же, но сейчас силы даже не думали возвращаться, с трудом позволяя стоять. — Рьюзаки… — послышался голос. Вамми хотел сказать что-то ещё, но его слова улетели куда-то в пустоту. Эл смог расслышать лишь своё имя, при этом не сводя глаз с человека, желающего их убить.       Однако у брюнета не было ни единой причины умирать, а угроза, нависшая над самым близким ему человеком, и вовсе привела его в состояние яростной решительности. Собрав все эмоции и силы воедино, он разбежался и ударил убийцу в плечо, завалив на спину, а тот, в свою очередь, успел схватить детектива за кофту и утянуть за собой. Упав на землю, оба вцепились друг в друга мёртвой хваткой.       Казалось, что у голубоглазого преимущество, ведь Эл был почти бессилен, однако он довольно быстро сдал позиции, успев до крови расцарапать брюнету лицо. Мороз моментально заставил алые капли застынуть на лице, обжигая и стягивая кожу. В этот момент убийца откуда-то выхватил нож и собрался ударить Рьюгу, но тот ловким движением заломал ему руки и опрокинул головой прямо в небольшой таз с ещё незамёрзшей водой, неизвестно что забывший на этом балконе.       Парень даже не пытался использовать руки, что при других обстоятельствах показалось бы детективу странным, но в этот момент Эл лишь сильнее надавил на чужую шею, не давая выбраться. Капли воды, попавшие на него, замерзали настолько, что холод спазмами пробирал до костей, заставляя скрежетать зубами от боли. Рьюзаки старался не думать о том, каково сейчас убийце, однако…       Он услышал тихую мелодию. Парень, находясь в воде, начал что-то негромко напевать, но голоса практически не было слышно. Эта песня пронзила насквозь сердце детектива, защемив где-то в груди. Элу внезапно показалось, что перед ним самый обычный человек, а он сам — монстр, убивающий невинного. Руки неумолимо задрожали — на этот раз от страха, — стремясь ослабить хватку, но разум продолжал упорно бороться, напоминая, что этот человек убьёт его, затем Ватари и доберётся даже до воспитанников в Англии, если его не ликвидировать. От мысли о том, что дорогим ему людям кто-то навредит, Лоулайт сильнее сжал чужое горло, одновременно с этим чувствуя, будто душит самого себя. Убийца — Рьюга не мог так о нём думать — продолжал петь, гипнотизируя своим чистым, грустным, слегка обречённым голосом. Сердце детектива колотилось как бешеное, в такт чужому, в глазах помутнело, а грудную клетку сдавило до боли. Пальцы внезапно согрелись, но голову сковал ужасный холод, заставляя застывать кровь, а вместе с ней жизненную силу.       Мелодия, что напевал парень, стихла. Вода вокруг его головы превратилась в лёд, покрыв инеем посиневшую шею. Эл медленно убрал от тела дрожащие руки, отходя от переохлаждения и стараясь прогнать невыносимую боль не только в теле, но и в душе. Отчего-то он резко обернулся и увидел стоящего в паре метров от него Ватари, который смотрел на него испуганным взглядом.       Неожиданно до брюнета дошло, что он только что сделал. Посмотрев на труп, на объятого трепетом старичка, а потом на свои руки, Рьюга не смог поверить в то, что произошло. Он бросил умоляющий взгляд на Вамми, чтобы тот подтвердил, что это неправда. Подошёл, по-отечески обнял и сказал что-нибудь успокаивающее. Эмоциональное и психическое состояние оказалось в руках директора приюта.       Но он лишь прошептал, глядя на воспитанника: — Рьюзаки… — и начал отходить назад.       Весь мир внутри брюнета рухнул в один миг. Человек, ради спасения которого он убил другого, осуждающе-испуганно смотрел на него, как на сумасшедшего маньяка, а выглядело это именно так — руки Эла отняли жизнь, испачкав кровью его совесть. Детектив отшатнулся от тела и осел на пол, игнорируя леденящие порывы ветра. К горлу подступил ком, возникли рвотные позывы, повлечённые не то болью от предательства, не то жалостью к парню, который был таким же человеком, желающим жить. В груди резко начались удушающие спазмы, сдавливающие лёгкие до крика. Рьюга хотел открыть рот, чтобы сделать это, но тело его не слушалось. Он едва не упал от внезапной слабости, но боль всё ещё стремилась вырваться наружу, пожирая всё на своем пути. Наконец, ему это удалось.       Парень закричал.       Лоулайт вскочил так быстро, что Лайт едва не упал с кровати. Шатен понял, что дело неладно ещё тогда, когда Рьюга слабо нахмурился и стал учащённо дышать, а губы приоткрылись в попытке что-то сказать. — Эл, ты в порядке? — обеспокоено спросил бог смерти.       Его голос моментально вернул детектива в реальность. По всему телу прошёл мощный электрический разряд, парализуя конечности, лёгкие получили долгожданный глоток свежего воздуха, а сам брюнет задрожал от ещё не ушедшего страха и облегчения. — Что? — стараясь не подавать вида повернулся он к Лайту. — Ты не захочешь говорить об этом, поэтому ответь: ты в порядке? — став богом смерти, юноша получил возможность точнее улавливать и определять человеческие чувства, а Рюк, в свою очередь, наслушался расспросов о том, почему он не пользуется столь замечательной способностью. —…Да, — Элу ничего не осталось, кроме как удивиться чужой проницательности и тут же соврать. Этот сон он будет помнить ещё долго. — Хорошо, — шатен видел нерешительность на лице парня, но не стал ничего говорить — лучше удовлетворить любопытство позже.       Рьюга между тем, мотнув головой и приведя мысли в относительный порядок, обнаружил, что за окном ярко светит солнце, пробиваясь утренними лучами в комнату. — Сколько я спал? — поинтересовался он. — Десять часов и семь минут. — Чёрт, — выдохнул детектив от неожиданности. — Эл, сон идёт тебе лишь на пользу, не стоит из-за этого так переживать, — улыбнулся Лайт. — Я потерял много времени, это недопустимо, — но при первой же мысли о работе Рьюзаки стало плохо. — Устрой себе выходной и прогуляйся, — предложил шатен. Точно так же, как и Ватари в его сне. Однако на этот раз у парня не было причин беспокоиться — с ним был Лайт, который сглаживал недостатки нежеланного общества. — Я не уверен, что это хорошая идея, — предпринял он первую и последнюю попытку. — А я уверен в обратном. Честно говоря, мне очень хотелось бы изучить Лондон.             Рьюга удивлённо вскинул брови: — Ты не видел Лондона? — Я вообще ничего не видел, кроме Токио и Винчестера, у меня были важные дела. — Ты упустил многое, — Эл сделал вид, что не заметил язвительной колкости. — Знаю, — кивнул Ягами. — Но один я не справлюсь, а кто покажет мне Англию лучше, чем коренной англичанин? — Я британец только на одну четвёртую, Лайт, — брюнет выдержал паузу, — но это не мешает мне провести небольшую экскурсию. — Отлично, — подытожил бог смерти, не до конца поверив услышанному. — Но Рьюга, откуда ты знаешь своё происхождение? — Наука, — ответил тот. — И что же ещё в тебе есть? — Так ли это важно? — Просто интересно, — пожал плечами шатен. — Можешь не отвечать. — Я и не собирался, — Лоулайт прикусил палец, о чём-то размышляя. — Для начала нужно позавтракать. Затем пойдём. — Как скажешь. — Ты будешь что-то есть?       Лайт призадумался: — Пожалуй, я бы не отказался от кофе. — Хорошо, жди здесь, — через несколько секунд Эла уже не было в комнате. Ягами пропустил момент таинственного исчезновения, поражаясь, как этот с виду неторопливый детектив на самом деле так быстро передвигается. Приятная теплота разлилась по телу юноши от мысли, что брюнет всё же позаботился о нём, хотя это было необязательно, а через пару часов они и вовсе будут гулять в самом сердце Англии.       Но что самое главное — вместе.