Тетрадь смерти: Всё вышло наоборот

— Прежде чем начнётся завтрак, я бы хотел познакомить вас кое с кем, — Эл встал со своего места рядом с Роджером, который сидел во главе стола, и дождался пока все воспитанники прикуют к нему внимательные взгляды. Лайт стоял рядом совершенно спокойно, но Рьюга на подсознательном уровне чувствовал волнение, нетерпение и тревогу, исходившие от него. Впрочем, в данный момент эти эмоции были не чужды и ему самому — он не знал, как отреагируют дети и Роджер, которого детектив не удосужился предупредить заранее. — Это для него ты приготовил место рядом с собой? — спросила Кейт, указывая на стул. — Или это… она? — решился выдвинуть предположение Мэтт. — Нет, это парень, — брюнет опроверг его теорию и продолжил. — Когда я закончу, он выйдет из кабинета Роджера, — Ягами кивнул в ответ, словно побоялся, что его услышат, и удалился в названное место. Куда неожиданнее будет, если он внезапно материализуется перед всеми, что может повлечь нежелательные последствия.       Заместитель директора недоумевающе моргнул: — Рьюзаки, там никого нет. — Никого не было, — поправил его тот. — Но сейчас этот человек уже находится там. Хотя, вернее будет сказать, нечеловек.       По залу разнёсся удивлённый вздох. Воспитанники переглянулись между собой и вновь посмотрели на Эла, ожидая пояснений. — Это бог смерти, — продолжил он, игнорируя общую реакцию. — Но им стал человек, ранее вам известный, — Рьюзаки выдержал небольшую паузу. — Это Ягами Лайт.       В этот момент дверь кабинета тихо отворилась, и в столовую вошёл сопровождаемый потрясёнными взглядами Лайт. — Доброе утро всем, — вежливо улыбнулся он и, краем глаза заметив ладонь Эла, нервно сжавшуюся в кулак, кивнул заместителю. — Здравствуйте, Роджер.       Тот, не в силах сказать и слова, кивнул в ответ, прикрывая глаза и усаживаясь на стул.       Обратив своё внимание на детей, Ягами-младший повторил приветствие: — Здравствуйте. Пусть вы видите меня в первый раз, я с вами довольно хорошо знаком. Я, Ягами Лайт, рад нашей встрече. — Рьюзаки, — слова шатена едва ли не перебил дрожащий голос. — Что такое, Мелло? — Что такое?.. — неверяще переспросил тот. — Ты спрашиваешь меня, что такое? Разве ты сам ничего не видишь?! — голос сорвался на крик. — Перед нами стоит убийца Ватари, невинных людей, грёбаной кучи преступников, почти утянувший на тот свет тебя, а ты спрашиваешь, в чём дело?! — кричал блондин, не заботясь о последствиях. — Этот ублюдок должен был сдохнуть самой мучительной смертью, а вместо этого он стоит здесь и улыбается?! Какого хрена ты позволил ему сделать это, какого хрена он стал богом смерти?! — Мелло развернулся к Лайту, который внимательно смотрел на него. — Какой мудак позволил тебе жить, после всего, что ты сделал?! И у тебя хватило наглости заявиться сюда и мило улыбаться, будто ничего не было? Да ты… — Довольно, — Эл пронзил ледяным взглядом воспитанника. — Мелло, это переходит все границы. — Я с ним согласен! — внезапно подхватил Риз. — Какого чёрта, Эл? Что происходит? — Думаю, этому есть логичное объяснение, — вставил Ниа. — То, что Кира жив, не зависит от Эла. Правильный вопрос — почему он находится здесь. — Это больше похоже на правду, — поддержал его Мэтт и перевёл глаза на брюнета. — Так что же случилось?       Рьюга, наконец дождавшись тишины, собрался ответить, но его тут же перебил Лайт: — У Рьюзаки не было выбора. Я в любом случае пришёл бы сюда, а он мне посодействовал, что не могло меня не обрадовать. На вашем месте я бы поблагодарил его.       Оставаясь невозмутимым снаружи, детектив изумлённо слушал, как юноша покрывает его. Конечно, назвать его слова оправданием можно с натяжкой, однако они возымели действие. По крайней мере, так показалось Элу.       В следующее мгновение Мелло демонстративно встал из-за стола и сжал руки в кулаки. — Я ухожу, — решительно, даже с пренебрежением сказал он. — Все останутся здесь, — распорядился Эл. — Некоторое время Лайт будет нашим гостем, и вам придётся к нему привыкнуть. — Я не доставлю вам хлопот, — тихо обратился тот к Роджеру. Директор лишь учтиво кивнул. На лицах же всех воспитанников без исключения читались недоумение и неприязнь. Кто-то, как Ниа и Уолтер, пытался сделать безразличный вид, а кто-то смотрел на шатена с неприкрытой ненавистью. Ещё бы — Ватари здесь знали хорошо, и эта потеря навсегда останется на репутации Ягами, как и покушение на жизнь самого Эла. — Если больше никто не хочет высказаться, приступайте к завтраку, — детектив увидел, как Роджер опустил взгляд, и понял, что перегнул палку. Насильно заставлять воспитанников разделить собственную точку зрения — весьма опрометчивое решение, тем более, если это мнение противоречит нравственным нормам, прививавшимся детям Вамми с самого начала. Однако думать об этом было уже поздно, поэтому Эл лишь тихо сел за стол. Лайт последовал его примеру, стараясь игнорировать косые взгляды в свою сторону. Так как пища ему не требовалась, перед ним стояла чашка остывшего американо, которым он боялся злоупотреблять, будучи во вполне смертном теле. На самом деле шинигами понятия не имел, как вести себя в данный момент. Улыбку и наигранные эмоции он оставил в прошлом, где-то в штабе, среди готовых поверить ему людей. Свою истинную сущность он мог демонстрировать только Элу, который с самого начала, казалось, был раздражён и в то же время польщён, что лишь он один видит Киру насквозь.       Ни то, ни другое не подходило для сирот, сидевших напротив него — юных гениев, которых не так легко обмануть, но очень просто задеть случайным словом или жестом. Сейчас, что бы он ни сделал, это не пойдёт ему на руку. Дела, которые он совершил, говорят сами за себя. — Я… благодарен… за всё, — выдавил из себя шатен и поднялся со стула. — Я пойду.       Никто не сказал ни слова, все будто разом забыли про его присутствие. Только Рьюга бросил на него мимолётный взгляд и едва заметно кивнул, но сам решил остаться здесь.       Как только Ягами удалился наверх, в столовой началось оживление: кто-то сел поудобнее, кто-то смог поднять взгляд, а Ниа тихо спросил: — И всё же, Рьюзаки, почему ты относишься к нему не так, будто он убил миллионы людей?       Тот вздохнул. Ниа сделал вид, что поверил в оправдание Лайта, но задал вопрос, от которого никак не уклониться. Между детективом и Кирой имеется какая-то связь, о которой оба умалчивают и уходят от ответа, когда эта тема затрагивается. — На то есть свои основания, — брюнет попытался пропустить вопрос мимо себя. — Какие? — спросил Риз. — Основания оправдывать массового убийцу должны быть очень вескими. — Я не оправдываю его действий, — ответил Эл. — Это всё, что вам нужно знать.       В ответ никто не произнёс не слова — детектив ясно дал понять, что спор окончен.       Прихватив с собой тарелку с маффинами, он отворил дверь в свою комнату и тут же наткнулся на Лайта, который стоял возле шкафа, рассматривая книги. — Рьюзаки, мы сможем поладить? — напрямую спросил бог смерти, выжидающе посмотрев в чужие глаза. — Весьма субъективно с моей стороны заранее определять ответ, — лишь ответил тот, закрывая дверь. — Кто-то может к тебе привыкнуть, кто-то не смирится и будет взращивать неприязнь. — Понимаю, — кивнул шатен и тихо добавил, — но всё же я хотел бы стать не ненавистной частью их бытия.       Брюнет недоверчиво склонил голову: — Зачем тебе это?       Юноша замялся. В нём боролись две противоположные мысли, ни одну из которых он не хотел высказывать Элу. — Не знаю, — ответил он в итоге.       Однако это не отвело подозрений детектива: — Воспитанники Вамми — не те, кого легко обвести вокруг пальца. Если ты что-то задумал, тебе этого не осуществить. — Ты говоришь так, будто я совершил ужасное преступление! — возмутился Лайт. — Совершил, и не одно, — резонно заметил брюнет. — Рьюзаки, я ничего не планирую, честное слово. Я просто хочу кое в чём убедиться, вот и всё. — Есть ли смысл спрашивать, в чём же? — поинтересовался Эл. Шинигами лишь качнул головой. — Что ты искал среди книг? — Я… смотрел, что здесь есть, — замялся тот от неожиданной смены темы. — Ты сам собирал эту библиотеку? — Можно сказать, что да. Библиотека приюта находится рядом с кабинетом Роджера, откуда я и брал все эти книги. Когда я находил то, что мне было нужно, я забывал ставить их на место, и они скапливались у меня на столе. Ватари настолько устал относить их обратно, что поставил здесь этот шкаф. — Зачем тебе книги, если ты всё время сидишь за ноутбуком? — В детстве у меня не было свободного доступа к компьютерам, поэтому я часто пользовался энциклопедиями и подворовывал научные труды. Конечно, мне за это доставалось, но без постоянного присутствия изучаемой книги мне было неспокойно. К тому же, в них есть информация, которую не сыскать ни в одной сети.       Ягами-младший, казалось, был поражён таким внезапным откровением, поэтому не знал, с чего начать. Ему хотелось узнать больше о детстве сыщика, о том, что ещё он умудрился натворить, и что за таинственная информация хранится на полках приюта. Но вместо этого он спросил: — Что бы ты посоветовал мне почитать?       Рьюга призадумался. — Возьми эту, — он, наконец, запустил руку куда-то вдаль и вытащил оттуда на вид довольно простую старую, но отлично сохранённую книгу. Шатен послушно взял её и открыл на первой странице. — Шутишь? — в следующую секунду бровь недоумевающе взлетела вверх. — Как это здесь оказалось? — Так же, как и все остальные книги. Ожидал увидеть криминальные сводки за шестьдесят третий год? — Вероятно. Однако я не думаю, что у тебя имеется доступ к столь ранним сведениям. — Первый ряд, вторая полка снизу, четвёртая книга, — отчеканил брюнет, усаживаясь за ноутбук. — Можешь почитать, если интересно. — Да ладно? — изумился бог смерти.– И вместо этого ты советуешь мне сборник стихов? — Истина не всегда заключается в фактах, Лайт; иногда нужно взглянуть на мир с чужой точки зрения. Каждое мнение — это новая грань; ложная или правдивая — обе равно приближают нас к познанию квинтэссенции Вселенной. Книга, что ты держишь в руках, — единственная в своём роде. Она создана воспитанниками Вамми в качестве благодарности приюту и людям, научившим их видеть мир таким, каким он есть. Но, если хочешь, возьми материалы Кеннеди. — Я, пожалуй, прочитаю это, — улыбнулся Лайт. — Не хочется оставлять их труд непризнанным. — Не фамильярничай, — ответил Лоулайт. — Они, в отличие от тебя, знают, что убивать людей — плохо. — А отдавать на смертную казнь — хорошо, — закатил глаза шинигами. — Я уже выучил.       Эл прищурился. Слова Киры заставляли его напрягаться всё сильнее. То, что Лайт встал на путь исправления, радует, но сойдёт ли он с него или нет, зависит от его внутреннего стержня, коим является то, о чём Рьюга совершенно не знает.       Не по себе становилось от мысли, что всё происходящее — тщательно продуманный план Ягами. Это вполне логично, если учесть, что жизнь он и так может отобрать в любой момент. Тогда уничтожить все оставшиеся чувства детектива перед смертью — красивый финал. В эту картину пугающе идеально вписывается и желание Лайта получить доверие воспитанников, зная, что они дороги Элу как самая настоящая семья. Сердце брюнета застучало в два раза быстрее, стоило ему представить итоговую картину во всех красках: как он умирает с разрывающимся от физической и душевной боли сердцем, а Лайт стоит перед ним, и его губы растягиваются в жуткой ухмылке, которой он — что не скрылось от взгляда сыщика — одарил тогда Бейонда.       Волос парня коснулась почти невесомая, но уверенная рука, вызывая мурашки по телу. — Рьюзаки, — послышался мягкий голос. — Неужели ты такой всегда? — Какой? — тот непонимающе моргнул. — Я думал, ты так напряжён только из-за дела Киры, но теперь вижу, что ты всё время о чём-то думаешь. — Ты мог бы и догадаться. — Настолько серьёзным я тебя вижу гораздо чаще, чем нужно. — Нужно кому? — Твоему здоровью. Тебе бы стоило научиться спать хоть чуть больше. — Я не собираюсь изменять свой распорядок, Лайт. Я чувствую себя комфортно, а это главное при моей работе. — Твоя работа — на износ, Рьюга. Ты, может быть, и чувствуешь себя комфортно, но твоё тело не протянет. В какой-то момент оно откажет, — шатен говорил, взирая на дату смерти детектива. Тот проследил за его взглядом и тихо вздохнул: — Ты ведь знаешь, что этого не изменить. Если мне суждено скоро умереть, это случится с большей вероятностью от рук какого-нибудь киллера или несчастного случая. — Если тебя зацепит болезнь, она очень быстро разовьётся на фоне твоего наплевательского отношения к здоровью, будь это зараза или диабет, который плачет по тебе удивительно долгое время, — юноша не имел права сказать дату смерти, поэтому сердце невольно кольнуло от потемневшего взгляда Эла, который отвернулся и слегка опустил голову. Разумеется, ему стало страшно, ведь Лайт ничего не отрицает. Видя это, богу смерти захотелось сказать хотя бы «не волнуйся», но он знал, что малейший намёк на то, что всё в порядке, заставит брюнета снова забыть про своё здоровье.       Он не знал, почему так сильно нервничает из-за этого диалога, ведь судьба Рьюги чётко предопределена на тридцать два года вперёд, и, следовательно, его волнение беспричинно. Возможно, это следствие эмпатии, а может, улучшенная интуиция впервые дала сбой. — Какая разница, от чего я умру, — проговорил сыщик. — Главным является факт скорой смерти. Но у меня есть гипотеза, что причина смерти тоже предопр…       Не успел он договорить, как Лайт развернул его к себе и, склонившись, накрыл его губы своими. От удивления Рьюзаки слегка распахнул глаза, но быстро ответил. Шинигами чувствовал отчаяние внутри детектива, наподобие того, что мелькало тогда на крыше во время дождя. Интересно, был это Эл или же Бейонд? Стал бы он так рисковать, лично присутствуя в последние часы своей жизни при своём убийце? — Лоулайт… — начал Ягами, отстранившись буквально на сантиметр. — Ты ребёнок, честное слово. — Ты уже говорил, — кивнул Эл. — И я не поверю тебе, пока ты не обоснуешь свои слова. — Опять и снова, — улыбнулся шинигами. — Я не буду ничего обосновывать: ты всё равно не поверишь. — Вероятность этого меньше процента. Если ты приведёшь убедительные аргументы, я пересмотрю свою точку зрения. — Что ж, хорошо, — победно уселся на кровать Ягами. — Во-первых, ты всё время ешь сладкое. — Оно способствует работе мозга. — В таких количествах оно способствует только развитию диабета. Во-вторых, ты уверен, что твоё здоровье всегда будет сопровождать тебя. — Уж мне ли не знать, насколько всё переменчиво, — Рьюга посмотрел на шатена. — К сожалению, ты думаешь так только о тех сферах, в которых получил опыт, — намёк оказался жёстко проигнорирован. — В-третьих, ты ненавидишь проигрывать. — То же самое можно сказать и о тебе. — Ладно, пусть так, — кивнул Лайт. — Но я принимаю поражение, а ты впадаешь в депрессию, если хотя бы одно твоё предположение не совпало. — Этим предположением был факт того, что ты Кира, и я оказался прав, — заметил детектив. — Когда никто не верит в очевидное, волей-неволей впадёшь в депрессию. Между прочим, — добавил он, — непохоже, чтобы два месяца назад ты принял своё поражение.       Юноша нахмурил брови. — Ложная теория и смерть — разные вещи, Рьюзаки. — От этой теории зависела моя жизнь, — фыркнул брюнет. — Что дальше по списку? — Ты всё время споришь, — вздохнул шатен. — Это отличная возможность доказать тебе, что ты ребёнок. — Я опровергаю ложные убеждения, дабы равный мне человек понял суть моего мировоззрения, — Эл принялся жевать большой палец, позабыв про тарелку с маффинами — настолько его увлёк этот диспут. — Сочту это за комплимент, — усмехнулся Ягами. — Но я и сам не прочь навязать тебе парочку убеждений. Сейчас же мой черёд? — Я думал, ты пришёл к тому выводу самолично… — Ты отчасти этому поспособствовал. Кто знает, может, я до сих пор убивал бы людей, твёрдо веря, что создам идеальный мир. Может, это именно ты спутал мне все карты. — Полагаю, я должен быть удивлён твоим словам… — Но…? — Но противостоять злу, которое не по зубам всему миру — моя работа, — краешек губ детектива слегка приподнялся. — Эл. — Что такое, Ягами? — Если я люблю тебя, это не значит, что я не могу тебе врезать. — Ты чего вдруг? — удивился тот. — Сам говорил не зазнаваться и сам же идёшь против своих слов. Ты себя со стороны слышишь? — Говорил же, что нет. — В таком случае, мне придётся до тебя это донести. — Лучше прочитай уже книгу, — отмахнулся сыщик и откусил маффин. — Мне нужно найти новое дело, я и так потратил много времени. — Ты об этом жалеешь? — заинтересовался Ягами.       Эл после некоторых раздумий, мотнул головой: — Нет.

❆ ❆ ❆

— Что нового? — спустя пару часов потянулся Лайт. — Лучше скажи, как тебе книга. — Книга как книга, обычные стихотворения, — в ответ послышался тихий вздох. — Хочешь сказать, я обделён чувством прекрасного? — Нет, тебе лишь не хватает глубины познания. Всю жизнь ты был зациклен на себе и своих целях, поэтому глупо ожидать, что ты сразу всё поймёшь. — Значит, ты глупец, — засмеялся юноша. — Заметь, что влюбляться в злейшего врага — крайне недальновидное решение. — Значит, мы оба глупцы, — охотно согласился бог смерти. Теперь, когда маска лжи и оковы собственных убеждений были сняты, перед брюнетом предстал совершенно другой Лайт — тот, о существовании которого едва ли можно было заподозрить в то время, когда он потерял память о тетради. Эл искренне хотел, чтобы всё это не оказалось притворством. — Так или иначе, эти глупцы кому-то понадобились, — задумчиво почесал он затылок. — О чём ты? — Я просматривал маломасштабное дело, — детектив запихнул остатки маффина в рот и сделал несколько щелчков мышью. — И обнаружил одну деталь. — Что там? — шинигами подошёл к ноутбуку. — Видишь это? — перед ними открылась фотография места преступления. Судя по многочисленным обугленным обломкам, произошёл взрыв. — Смотри, — Рьюга ещё раз кликнул, приближая изображение.       На асфальте багровела надпись. Come on, L.