«Холодно…».
Тонкие женские пальчики с выпирающими, чуть красноватыми, костяшками более не гнулись. Нежные руки аристократки будто враз стали принадлежать девяностолетней старухе. Кончики пальцев равными движениями, но с трудом двигались по контуру старомодной вышивки, старались нащупать все неровности ткани, запечатлеть их в своей памяти как самое ценное воспоминание. Которое она будет хранить сквозь года замужества за Малфоем. До последнего вздоха, который сейчас был облаком конденсата.«Настолько, что кровь остыла…».
Маленькими шагами, нежными, словно это кошачьи лапки шли по шелку, страх подкрадывался к ней. Он стелился на каменном полу старинного особняка, напевая песнь одиночества, напоминал, что она покинет семью навсегда. Не спеша поднимался — знал, что ей некуда было спрятаться, звал своим обманным спокойствием в агонию. Страх шуршал в кружеве одеяния Нарциссы Блэк, играл с ней перед тем, как острыми иглами льда вонзился в мягкую плоть, подобно словам клятвы, что она должна была дать у алтаря. Остужал горячую кровь безумного семейства, подчинял, придавал ей такой желанный голубой оттенок, соответствующий чистоте, которая достойна Малфоев. Тело девушки сдалось под натиском — дрогнуло.«И солнце умерло внутри…»
Грудную клетку сдавило настолько сильно, что Нарцисса не могла дышать. Холодным рассветом на неё наступал новый день — новая жизнь, где она уже Малфой, где солнце заменила луна. Крик, полный ужаса, так и не вырвался, заставляя осколки льда, что пронзали тело, испугаться и отпустить. Дать вздохнуть ещё хотя бы раз. Согреть руки внутренним огнем.«Но не осталось даже пепла…»
В поисках тепла и так желанного, жизненно важного света от старых, массивных окон, Нарцисса встала слишком резко — острая боль пронзила не тело — душу. Больше не осталось смелости контролировать руку, прижавшуюся к губам, сдерживающую кровавый плач сломленной девушки. Гордая Блэк — раздробленная на маленькие кусочки марионетка, кое-как склеенная, с обрезанными нитями, проданная за бесценок блистательному и прекрасному, как лунный свет, что застыл в его волосах, кукловоду. Нежное ночное платье давило на плечи, тонкое кружево манило пальцы в ловушку. Лёгкие и светлые, как первый снег, волосы, упали на грудь тяжёлым тараном, выбивали остатки воздуха. Платье запутывало ноги, не давая совершить последний шаг к спасению. Близилась свадьба, на которой не осталось места жизни, близилась её свадьба. Только в холодном, как имя её жениха, рассвете могла Блэк показать свои чувства. Не было тепла, покинул покои последней надежды луч.«И света».