I got you tied up and I love it Я привязал тебя к себе и мне это нравится Tied up and I love it Привязал и люблю это Now, why would I set you free? Так почему же я должен отпускать тебя?
Он видит Сару везде и во всём — чувствует сладковатый аромат её духов, пронзительный взгляд голубых глаз, нервное покусывание сухих губ. Он забрал её мать, лишь бы быть с девушкой ближе, ведь она обязательно будет возвращаться вновь и вновь, пока Он наконец не заполучит её. Ему хочется её во всех самых глубинных смыслах этого слова — хочется прочувствовать каждый позвонок, проводить по каждому сантиметру тела, обхватывая нежную кожу грубыми пальцами. Хочется сдавливать тонкую шею, чувствуя пульс на сонной артерии, слизывать языком солёные дорожки из слёз со щёк. Ощущать каждой клеточкой тела её страх, возбуждающий до жути, доводящий почти до экстаза. Страх, разливающийся по венам, пахнущий желанием. Тонуть в девичьих стонах и криках, вырывающихся из глотки. Трогать вздымающуюся грудь, рёбра, сжимать талию с бёдрами, прижимаясь к низу живота. Жадно кусать запястья, проникать пальцами под задравшуюся юбку, вновь ликуя от паники в бегающих глазах. Обхватывать длинные дрожащие пальцы губами, щекотать стальным лезвием кожу на внутренней стороне бёдер, до боли сжимать ягодицы. Жадно проникать в рот языком, тянуть за длинные волосы. Кривить рот в пугающей ухмылке, добираясь до влажной ткани нижнего белья — осознавая, что Саре действительно это нравится. Осознавая, что все эти маски лишь для приличия, ей хочется создать иллюзию хорошей девочки. Ему нравится вытягивать из неё всех её существующих демонов. — Нет, не надо, я не хочу, — срывается нервно с припухших губ. Врешь, Сара. Хочешь. Мы оба это знаем. Щеки покрываются румянцем. — Какую маску ты наденешь на этот раз, сладкая? — шепчу в беспамятстве. — Это точно будет маска презрения к тебе, — её слова разносятся приятным глухим эхом в моей голове. — Врешь. Опять, — не разрываю зрительного контакта, рассыпая поцелуи по изящным плечам. — Иди к черту! — маска злости покрывает её лицо. Эта маска пахнет горящей древесиной и пеплом, кому, как не мне, знать каждую деталь такой маски, самой грубой и разрушительной. — Как я пойду к самому себе? — усмехаюсь, Сара же сводит брови к переносице. — Очень остроумно, — хмыкает она. Отпускаю запястья, отчего девушка смелеет, отвешивая мне сильную пощёчину. Щека приятно горит, рукой я поглаживаю розовый след от миниатюрной ладошки. Толкаюсь бёдрами вперёд, проникая в неё полностью, заполняя без остатка — Сара издаёт не то стон, не то шипение.Now you're tied up, you love it Теперь ты привязана и тебе это нравится No lies now, I love it Нет больше лжи, я люблю так I'm not being mean, I'm just being me Я не буду жестоким, просто буду собой
Толчок. Она крепко цепляется за мой плащ, сжимая его до побелевших костяшек. Толчок. Выгибается, словно кошка, прикрывая глаза. Толчок. Приоткрывает дрожащие губы, издавая протяжный стон, шепча «ненавижу», от которого всё моё тело содрогается в истоме, а перед глазами плывут чёрные мушки. — Отпусти мою мать, — голос она пытается сделать уверенным, грозным. — Зачем? — меня забавляет наигранная злость. — Что, держишь её у себя, потому что обвиняешь в грехе? Считаешь, будто она была плохой матерью? — всё те же реплики, Сара. Ты даже не стараешься. — Ох, конечно же нет, — театрально машу рукой, — Просто не хочу, дабы ты перестала приходить ко мне. Ты. Мне нужна лишь ты, Сара. Похлеще любого наркотика.I'm dripping blood honey И я истекаю кровавым медом I'm dripping blood honey, yeah И я истекаю кровавым медом, да