***
Зима 1984 года: — Ты сын шерифа, так будь добр быть ответственен за свои поступки! — кричал отец, глаза его были полны гнева. Рядом стояли Кэнди с Бобби, от страха опустившие головы вниз, боясь столкнуться взглядом с мистером Никсоном. Шёл сильный снег. — Да, сэр, — послушно кивал мальчик, не смея перечить и огрызаться. — Ты вообще осознаёшь, какой опасности ты подвергнул Кэнди?! — мужчина стыдил сына, всегда делая это умело. Чтобы его друзья слышали каждое слово, — Чем ты вообще думал? Сейчас начало декабря, лёд на реке только замёрз! То, что она оказалась в воде, лишь твоя вина! Ты должен извиниться перед миссис Нельсон! Кэнди старалась сдержать подступившие слезы. Она знала, что Дерек ни в чем не виноват. Тот лишь пытался отговорить её от глупой затеи — но та ослушалась, побежав к замёрзшей реке. Это всегда было ненавистным качеством Кэнди в самой себе — слепая упёртость. Так стыдно и неловко ей было перед близким другом, однако шерифа Сентфора она боялась гораздо больше. Поэтому сейчас ей оставалось прятать виноватый взгляд за дрожащими ресницами, утыкаясь в гигантский розовый шарф на шее. Бобби тоже не мог проронить ни слова. — Я разочарован в тебе, — Джонатан вздохнул, смерив сына грозным взглядом, — Ты будешь наказан, две недели будешь сидеть дома, никаких гулянок с друзьями, только школа. Всё ясно? — Да, сэр, — всё таким же спокойным тоном ответил Дерек. Пряча страх и обиду за маской мужественности, ведь именно так учил его делать отец. Осень 1986 года: — Дерек, ты… — девочка сглотнула, устало взглянув на собеседника, — Неужели ты не боишься? — Не боюсь, — уверенно ответил Дерек, голос его даже не дрогнул. Он держал бледную Кэнди за руку, та лежала на больничной койке, совершенно безжизненная и сломленная, будто кукла, — И тебе тоже не стоит бояться. Я рядом. Больше тебя никто не тронет. — Нет, Дерек, ты не знаешь, — она отмахнулась, отводя взгляд тусклых серых глаз, слабое жёлтое освещение делало их какими-то прозрачными, — Ты не видел того, что видела я. Нам всем стоит бояться их. — О чем ты говоришь, Кэнди? — Никсон догадывался, о чем говорит подруга, но всё равно упорно делал вид, что не понимает её. Юноша не мог смотреть на такую Нельсон, он чувствовал вину, потому что не смог защитить её. Прямо как тогда, на замёрзшей реке в лесу, — Кого — их? — Они не люди. Злость и обида сделала из них монстров, страшных чудовищ, которые вынуждены мстить, — шептала, словно в лихорадке она, Дерек сжимал маленькую ладошку. С каждым словом, произнесённых из её уст, ему хотелось застрелиться, — И они не успокоятся, пока не прольют кровь, не выжгут глаза ядом фиолетовых бутонов, не проломят кости… — Кэнди, — Дерек погладил светловолосую по холодной щеке, она ловила воздух приоткрытым ртом, будто рыба, выбросившаяся на берег. Светлые кудри её спутались, — Пожалуйста… — Я не одна такая. И они делают это не первый раз, этот город проклят, — девочка не слушала, продолжая шептать. Из глаз текли солёные дорожки из слёз, сухие розовые губы дрожали. Дерек был готов поклясться, что услышал в палате чей-то отчётливый шёпот. «Спеть тебе песенку, милый?» А после мерзкий едкий смех, закладывающий уши. Зеленоглазый вскочил со стула, оглядывая помещение. Никого. Только заснувшая Кэнди и мигающая лампа на потолке. «Нет, Дерек, не смей. Ты не имеешь права на страх», — так он думал, стараясь выкинуть тот мерзкий хохот из головы.***
Когда умер его родной отец, Дерек потерял какой-либо смысл. У него не осталось родных и близких. Друзья уехали, сбежали отсюда, как крысы с тонущего корабля. Поступили в хорошие университеты, нашли работу, зажили идеальной жизнью. Мальчик же попал в детдом, откуда его забрал ворчливый раздражительный дедушка — отец Джонатана, с которым они были в ссоре. Всё в этом чёртовом городе напоминало ему о страшной трагедии, он везде видел отца с кровавым пятном на теле, на каждом углу ему мерещился человек в маске со своими чудиками. По ночам ему снились жуткие кошмары — там не было монстров или чудовищ, только лишь смерти. То умирала его мать в страшной маске, то отец, задыхающийся в цепких лапах цирковых уродов, то Кэнди, вся обвязанная стеблями из фиолетовых цветов, вместо глаз у неё были две чёрные гигантские выжженные дыры. Он напивался. Часто. То в барах, то у кого-то дома, то в домике в лесу около реки. В последнем было тошнотворней всего — всё там до единых мелочей напоминало ему о прошлом. Как-то раз он напился так сильно, что начал терять связь с реальным миром. 1989 год: POV Дерек Каждый день говорю себе, что я справлюсь со всем дерьмом, но это не так. Я больше не могу так жить. Я сплю с пистолетом под подушкой, вздрагиваю в собственном доме по ночам, шарахаюсь от скрипа половиц или от стука сухих веток в окно, которые больше похожи на костлявые лапы какого-нибудь чудовища. Шатаясь, плетусь к столу, цепко ухватывая бутылку виски. Делаю несколько глотков — янтарная жидкость обжигает горло. Но мне плевать, я просто хочу в очередной раз напиться, забываясь хоть на одну ночь. Скоро всё начинает кружиться, алкоголь ударяет в голову, я ложусь на пол, на коричневый мягкий ковёр. Хочется курить, но даже до пачки сигарет я доползти не могу, конечности кажутся деревянными. Через пару мгновений потолок обретает красные и белые краски. Грёбаный цирковой шатёр. Я слышу ядовитый хохот, помещение заполняет шёпот — «Спе-е-еть тебе песенку, Дерек?», длинные худощавые лапы с когтями вместо ногтей тянут меня за ноги...... [Нет пожалуйста не надо прошу хватит боже уйдите от меня нет нет нет как же больно клыки острые когти вонзаются в тело адская боль в ребрах горит всё тело писадйра поёт поёт мерзко поёт облизывая своим длинным языком чёрные водоросли её вместо волос хлещут меня по щекам запах гнили запах запах запах проникает под кожу въедается в волосы и одежду смерть смерть смерть яд фиолетовых цветов рога фавна пронзают живот я слышу собственный крик мольба блеяние овцы перед смертью визжание страшные рыдания детей волчий вой бойня уродские чудики смеются надо мной топчут ногами поливают керосином человек в маске упивается победой нет не надо мой отец грозно смотрит прямо в самую душу Я РаЗоЧаРоВан в ТеБе! это Ты виноват в смерти своей матери щенок! я слышу хруст своих костей] Я проснулся в шесть часов утра. Лихорадило. Голова раскалывалась, тело тряслось, зубы стучали, меня несколько раз вырвало. Я решил, что больше не буду пить. Пойду в полицию, а когда-нибудь обязательно выпущу магазин прямо в глотку человека в маске, нашпигую его чудиков свинцом.***
And I'm the t-shirt that I wear I'm take the thorns out of my hair I broke your heart so carelessly But made the pieces part of me And now it hurts what we've become 'Cause you taught me how to love It's me who taught you how to stop And you just say I drink too much Я — это футболка, которую ношу, Я вытаскиваю тернии из своих волос. Я разбил твоё сердце так неосторожно, Но сделал его осколки частью себя. И теперь больно понимать, чем мы стали, Ведь ты научила меня любить, А я научил тебя остановиться, И ты лишь говоришь, что я слишком много пью.
1996 год: Мужчина сидел на капоте своей машины, глядя в одну точку, взгляд его был рассредоточенным, русые волосы выглядели взлохмаченными, зелёные глаза в темноте ночи казались болотными. Из-за мешков под глазами и небритости на лице он казался старше своих лет. «Сколько тебе, Никсон, почти тридцатник, а чего ты успел добиться, а?» — долбил его внутренний голос. Звонко чиркнув колёсиком зажигалки, Дерек зажёг сигарету, зажав её между зубами. Мужчину медленно опоясали клубы дыма, расползающиеся вокруг, будто змеи. Сегодня он получил приглашение на похороны миссис Хилл. От самой миссис Хилл. «Раз я его получил, значит Сара, Бобби и Кэнди тоже. Приедут ли они сюда? Вернутся ли в то место, которое и не хотят вспоминать? Трусы», — Дерек кинул окурок на землю, затушив его ботинком. За семь лет мальчик превратился в высокого крепко сложенного мужчину. Больше он не носил кожанку отца, с которой не расставался в детстве. Старался лишний раз не вспоминать о прошлом, от которого и так слишком много ран и рубцов. Вздохнув, тот направился в домик около реки. Что-то влекло его туда. POV Дерек Над рекой клубилась густая пелена тумана, в лесу же было тихо. До одури тихо. Никаких лягушек, комаров или кузнечиков — гробовая тишина. Только подойдя к двери, я услышал внутри домика какие-то шорохи. Доставая из переднего кармана пистолет, я осторожно приоткрыл дверь. Та предательски скрипнула. Какого было моё удивление, когда взгляд мой зацепился за Кэнди, державшую в руках длинную пыльную швабру, готовясь ударить меня. — Боже, Дерек, — выкрикнула она, удивление отразилось у девушки на вытянутом лице, швабра выпала из изящных пальцев, — Ты меня напугал! На долю секунды мной завладело замешательство. Кэнди так сильно изменилась, её лицо больше не терялось в обилии длинных густых кудряшек, сейчас же совсем прямые волосы были подстрижены под каре, она стала выше, яркие голубые глаза блестели. На губах была вишнёвого цвета помада. Она выглядела уверенной в себе и бесстрашной. Если бы я встретил её где-нибудь в другом месте, то и не узнал бы, скорей всего. — Привет, — только и смог я произнести, но не позволил ей уловить нотки волнения в голосе. Лицо моё не отображало никаких эмоций, я уверенно разглядывал девушку, та даже невольно поёжилась. — Привет, — она сглотнула, отводя взгляд, — Ты всё еще хочешь меня застрелить? — Что? — я непонимающе повёл головой, девушка же указала на пистолет, который до сих пор был у меня в руке, — Ох, черт, прости. Она усмехнулась. — На самом деле, этот домик — моя собственность, так что ты преступаешь закон, — я помахал пушкой, улыбаясь, а после убрал обратно в карман. Светловолосая улыбалась. — Неправда, этот домик принадлежит всем нам, — сказала она, будто обиженный ребёнок. — Принадлежал, — внезапно я вновь посерьезнел, — Пока вы не уехали. Нельсон тоже перестала улыбаться, пряча руки в рукавах длинного чёрного свитера под горло. Такой чёрный-чёрный, будто ты одета в саму ночь. Сглатываешь. Пытаешься спрятать от меня своё волнение? Не стоит, я в этом самый лучший специалист. Внезапно я понял, как обманчиво было первое впечатление, ты до сих пор плачешь ночами, просыпаясь от ночных кошмаров. Я вижу это по твоим синякам под глазами и чуть впалым щекам. — Мне жаль, Дерек, — сказала она, глядя мне прямо в глаза. И в её голубых я увидел ту самую семнадцатилетнюю девочку, которую я держал за ледяную руку в больничной палате. — Всем жаль, — ответил я, уколов девушку своей ядовитой обидой, — Разве это что-то меняет? Вы просто бросили меня одного, убегая отсюда прочь, прячась от кошмаров. Помогло? — Нет, — уверенно выплюнула она. Я не ожидал от неё такого прямого ответа, — Не помогло. Ты это хотел услышать, да? Что мы должны были сделать? Ходить, взявшись за ручки с Бобби, тобой и Сарой, выкрикивая «ничего я не боюсь»?! Должны были остаться в этом грёбаном аду?! Я до сих пор на таблетках, Дерек! Мне жаль, мне охренеть, как жаль, что ты остался один! Но если честно, отмотай ты время назад — я бы всё равно уехала отсюда! Знаешь, почему? Светловолосая кричала, в уголках глаз у неё скопились слезы. Короткие, прежде прямые волосы, начали завиваться на концах. Словно в ней проступала прошлая её жизнь. Наверное, она ждала ответа на вопрос, но я не мог вымолвить ни слова. Мне было жаль её. Она была сломлена, как и я. — Потому что я бы просто не выдержала. Умерла бы здесь, — наконец продолжила Нельсон, обхватывая себя дрожащими пальцами, — Думаешь, я не думала о тебе? Я виню себя до сих пор. Если ты не простишь меня, я это пойму. Но получив письмо от миссис Хилл, я не смогла не приехать. Не знаю, почему. Я молчал. Внутренние демоны боролись между собой — мне так хотелось открыться перед кем-нибудь хоть раз в жизни, хотелось закричать, обнять её до боли в теле, но что-то не позволяло. Что-то призывало вновь надеть на себя маску безразличия и изломанной мужественности. [мальчики не плачут мужчины не плачут отец бы был разочарован тобой да сэр то что она оказалась в воде лишь твоя вина да сэр я буду наказан я виноват я заслужил это всё отец пожалуйста прости меня] — Дерек, Дерек, эй, ты слышишь меня? — я слышал голос Кэнди через какую-то дымку, он отдавал прямо в виски, перед глазами у меня плыл потолок, откуда-то доносились крики Писадейры, фавна, человека в маске, всё смешалось воедино, — Дерек! Я почувствовал, как холодные ладони касаются моего лица, глядят по лбу, подбородку, чуть бьют по щекам. Щеки. По щекам текут слёзы, больно обжигая. Я плачу! — Тише, тише, — шепчет приятный голос, обдавая теплом мочку уха. Сладкий запах. И мне становится так хорошо, все кошмары будто рассеиваются, — Прости меня, Дерек. Я не брошу тебя больше… Я сжимаю и поглаживаю тонкое запястье. Девушка плачет, яркая синева её глаз кажется самой родной на этой планете. В ней я вижу обломки своей жизни в Сентфоре. Она заменила мне мать и сестру в детстве. Я должен её защищать. Целую каждую костяшку девушки, согревая её руки в своих ладонях. — Я прощаю, — тихо промолвил я, крепко прижимая её к своей груди. Мы лежали на полу, прямо на коричневом мягком ковре. Я гладил её по спине, обводя каждый позвонок, дотрагиваясь губами до непослушных волос, пахнущих чем-то сладким. Кэнди так пахла всегда. С самого детства. Будто самая сладкая карамель. — Ты всегда был самым смелым и храбрым. Когда я была маленькая, мама в шутку называла тебя моим рыцарем, — она глухо хихикнула, шмыгнув носом, — Сейчас обслюнявлю тебе всю футболку. Я не смог сдержать улыбки. Девушка приподнялась на локтях, её вьющиеся волосы щекотали моё лицо. Если бы у меня спросили, какого цвета красота, я бы определённо назвал розоватый румянец на щеках у Нельсон. — У тебя смазалась помада, — услышав мои слова, она тянется тыльной стороной ладони к своему лицу, но я останавливаю её, прикасаясь к губам девушки своими. Она зарывается в мои волосы, задевая кожу шеи ногтями. По спине пробегают мурашки, я углубляю поцелуй, проникая в рот языком. Сладко. У помады вкус вишни. Кэнди кусает губы, рука девушки скользит по моей груди, по торсу, пробираясь прямо под футболку. От холода её ладони я сдавленно мычу, ёрзая под ней, сквозь поцелуй она шепчет «прости», в ответ я лишь нажимаю пальцами на её поясницу, заставляя её прижаться ко мне ещё сильней, лечь прямо на меня. Бёдра светловолосой опускаются прямо на низ живота, задевая ширинку, отчего я приподнимаю голову, подаваясь вперёд. Она осыпает поцелуями шею, прикусывает адамово яблоко.You might kill me with desire Wind me tighter than a wire It's something that you do to me I run away like mercury Ты могла убить меня желанием, Натянуть меня сильнее чем провода, Это то, что ты делаешь со мной, А я бегу, словно ртуть.
Осторожно я переворачиваю её, оказываясь сверху, подминая под себя. — Пожалуй, я больше никуда не отпущу тебя, Кэнди Нельсон, — вновь припадая к её губам, произношу я.