Happy to disappoint

Это игра, правила которой Питеру не рассказали. Он не знает, что будет с ним, если он проиграет. Не знает, что делать для победы. И могут ли в ней быть несколько победителей. Но они в игре. Сначала её границы были неуловимы. И всё бы и дальше могло продолжаться в таком течении, но у Питера глаз набит на странности. Например, то, как мистер Старк лишает добрых улыбок и похвал только его, но зато в комнате, полной сотрудников и остального народу, его взгляд направлен только на Питера. Никто его, Питера, не замечает: ни партнёры Старка, ни клиенты, ни сотрудники, хотя теперь он вроде бы стал одним из них. Он стоит в углу, держит в руках планшет, слушает… И никто даже не догадывается о его присутствии. Хотя, взгляд мистера Старка задерживается на нём снова дольше приличного. Он смотрит на Питера даже тогда, когда с ним кто-то разговаривает. И юноша чувствует себя магнитом, притягивающим и заставляющим следить за каждым его движением. Потому что в зале, полном значительных лиц и серьёзных партнеров, мистер Старк, кажется, находит того самого человека, к которому будет приковано всё его внимание. Питер даже мечтать не мог, чтобы когда-нибудь стать этим самым человеком. Но они этого не обсуждают. А Питер боится спрашивать, когда взгляд мистера Старка становится темнее. Когда он подушечкой пальца проводит по нижней губе, глядя на Питера. Когда задерживается на губах, а потом снова зрит в широкие глаза мальчика. Питер не знает, что происходит, но спрашивать боится. Поэтому они оба молчат, разговаривая на языке взглядов и жестов, с каким Питер до этого никогда не сталкивался. Тем временем загадка, так или иначе, остаётся неразгаданной, но Питер, кажется, догадывается, что происходит. Пусть у него и был не великий опыт в знакомстве с людьми, но надо быть совсем слепым, чтобы не заметить. Он сомневается, что мистер Старк затеял коварную игру, но вся мужественная смелость, что неожиданно появилась в Питере при их первой встрече в офисе, исчезла без следа. Это был всего лишь недолгий порыв храбрости. — Хорошо, Питер, очень хорошо… — вслух размышляет мистер Старк, качаясь на стуле. Его рука поглаживает аккуратно выбритую бородку. Питер поднимает на мужчину взгляд как раз вовремя, чтобы проследить за плавным движением рук мистера Старка. Не хотелось бы пропускать такое зрелище. — Что-то не так, малыш? — спрашивает мужчина, когда ответа не следует. Питер моргает и мыслями возвращается на Землю. Подобное в последнее время происходит довольно часто. Слава Богу, мистер Старк пока не замечает этого. — В последнее время ты какой-то обеспокоенный, — делится он, убирает ноутбук и опирается локтями на стол, пристально глядя в глаза Питера. Ладно, ясно, всё-таки он заметил. — Н-нет, все в порядке, правда. Просто, ах, — просто я чувствую, как воздух звенит, когда вы подходите слишком близко, и я не знаю, чувствуете ли вы то же самое. Я не знаю, что с этим делать, и хотел бы чтобы ВЫ всё МНЕ рассказали, — вот, что хочет сказать Питер. Но, конечно, он пока не решается так крупно рисковать. — Просто что? — поднимает бровь мистер Старк, ожидая ответа от мальчика, но он… слишком устал, если честно, чтобы сейчас думать об очередном оправдании, чтобы вообще о чём-то думать. Он почему-то надеялся, что под Рождество всё изменится. Хотя понимает, что мистер Старк вряд ли решит провести с ним праздник, не поцелует под омелой и не подарит завернутую в подарочную бумагу свою безусловную любовь. Потому что это жизнь — не сказка, но Питеру от этого на душе легче не становится. Питер уверил мистера Старка, что с ним всё в порядке и он с радостью поработает дополнительные часы. И что Эдриан совсем не против, если Питер задержится на работе в канун Рождества. Поэтому Питер работает сегодня. Но из-за того, что он всеми силами старался избежать компании Эдриана, и того, что ему не хватало смелости признаться мистеру Старку в своих чувствах, настроение мальчика только ухудшалось. В любое другое время он был рад находится здесь — с мистером Старком, — но сегодня, в канун Рождества, его съедает горькое чувство утраты. Сейчас только пять часов вечера, но за окнами на город уже опустилась темень. Напоминание о скором окончании его смены. График работы мистера Старка и выделенное жирным шрифтом событие на экране планшета в руках Питера вызывает лишь беспокойство и ураган где-то внутри, потому что юноша знает, почему оно выделено жирным шрифтом. Это собрание, на котором Питеру не разрешено появлятся по причинам, которые ему никогда не объясняли, в принципе, мальчик понимает, что также не имеет права спрашивать, но сегодня ему очень захотелось поговорить с мистером Старком об этом. Питеру хочется убрать эту встречу из графика Тони, оставить все в секрете и никогда не говорить об этом. Да и мужчина бы не заметил — одной встречей больше, другой меньше. Ведь очевидно, он даже не знает о её прохождение, а Питер очень не хочет идти домой... Особенно сегодня. Только не в Рождество. Обычно его просят уйти за тридцать минут до начала собрания, а до него осталось пять минут. Значит, мистер Старк забыл о нём, всё просто. Питер прикусывает губу, пробегаясь глазами вновь по выделенным жирным буквам. Он должен сказать хоть что-то... Обязан сообщить, ведь это его работа… Но ему так не хочется уходить отсюда в холодную ночь. И ещё в более холодное место под названием дом. — Питер. Голос, внезапный и бархатистый, пугает, но когда Питер поднимает глаза, душа его уходит в пятки. Грубые пальцы обхватывают его правую щеку, его глаза неотрывно сверлят глаза напротив, и… в них заметна искренняя забота. ЭмДжей на него так смотрит, когда он пытается соврать о своём состоянии. Нед смотрит на него точно так же, когда Питер старается подавить боль новых ушибов и успокоить слабой улыбкой. А теперь и мистер Старк, стоя перед ним в паре сантиметров, смотрит таким же взглядом. Как будто по-настоящему тревожится, заботится. И Питер сбивается с толку. Беспокойство в голосе, близость между их телами и тёплое прикосновение ладони, от которого мальчику хочется и стонать, и плакать одновременно. Его руки кажутся большими и сильными... И Питер чувствует себя в плену полнейшей безопасности. В голове проскальзывает мысль, что если мистер Старк находит в прикосновении утешение… то, возможно, если парень попросит, то он даже может обнять его. Но разочарование и тревожность уже пробили защитные стены Питера, и все сомнения вырвались на свободу. А вместе с ними и осознание того, что такой, как он, никогда не сможет… быть с таким, как… как Энтони Старк. Наверное, он выглядит, как чрезмерно ранимый ребенок с частыми перепадами настроения или как влюблённый. — Я… я просто… думал… — Простите, босс. Мы перебьём… Закончить Питер не успевает, потому что их перебивают, что, скорее всего, к лучшему. В кабинет входит мужчина, за ним следует рыжая девушка — Наташа, — но его перебивает ворчание Тони. — Нет, Клинт, конечно не перебиваешь. Каждое его слово наполнено сарказмом, что Питеру даже становится неловко. — Тебе нужна сломанная рука в качестве оправдания, чтобы не стучаться? Потому что я могу это устроить. Мистер Старк поворачивается к новоприбывшим лицом, чтобы не показывать Питеру своего настроения. Но ему этого и не нужно. Взгляды его сотрудников сами всё за себя показывают. Питер никогда не видел своего босса в таком состоянии. В принципе, ничего удивительного — он же боссом не просто так был, — но юноше становится как-то не по себе. Мальчик отводит глаза, стараясь с каждым в этой комнате не встречаться взглядами, пока мужчина, которого Тони назвал Клинтом, виновато поднимает руки, извиняясь. Кажется, что он делает это забавы ради, небрежно и вальяжно, но в глазах его волнуется настоящий страх. — Тони, — Наташа подходит ближе и кивает в сторону Питера. Всё внутри него сжимается, и он невольно прячется за спину мистера Старка, который тяжело вздыхает и запускает пятерню в волосы. Когда он поворачивается к Питеру, его лицо и голос излучают лишь спокойствие. — Питер, тебе нужно идти. — Да, конечно… Мне подождать снаружи, пока ваше собрание не закончится? Я не против, если… — В этом нет необходимости, — перебивает мистер Старк и смотрит на серебряные часы, обернутые вокруг запястья. — Сегодня же Рождество. Не хотелось бы разлучать семью в такой праздник. Увидимся завтра, хорошо? Учитывая обстоятельства, протестовать сейчас — не лучшее время. — Оу.. х-хорошо. Клинт издает звук, похожий на смешок, и Тони быстро перенаправляет своё внимание на него. Он тут же затыкается. Когда мистер Старк, хлопая парня по спине, подталкивает того к выходу, Питер замечает, как Наташа локтем толкает Клинта в бок. — Спокойной ночи, мистер Старк, — грустно говорит Питер, выходя за порог кабинета, но дверь за ним тут же закрывается, и никакого ответа не следует. Хорошее настроение стремительно уходит ниже дна, брови мальчика поднимаются, в горле застревает ком, а из глаз вот-вот хлынут ручьи слёз. Он не хочет идти домой. Только не в Рождество. Питер проходит мимо окна в пол, даже не любуясь шикарным видом снежного города. Обычно в новогоднюю ночь он остаётся у ЭмДжей или у Неда. И Эдриану плевать, где он шляется, потому что у него своя компания. Компания, которая не желает, чтобы какой-то там подросток прервал их вечеринку. Но Нед уехал с ЭмДжей и её родителями за город на выходные. Они умоляли его поехать вместе с ними, но теперь у Питера есть работа. А ещё он тогда хотел провести новогоднюю ночь с мистером Старком. И сейчас ему некуда идти. Он мог бы просто бродить всю ночь по городу, но… не думает, что сможет показаться завтра на работе, если останется под холодным покровом декабрьской ночи. Так, надо хорошенько подумать. Если он тихонько проникнет в свою комнату и не будет до завтра оттуда высовываться, то теоретически никто не должен заметить его присутствия дома. Подумаешь, обойдется без ужина — не в первый раз. К тому же, друзья Эдриана в гневе будут пострашнее любого голода. Он справится.

***

Видимо, сильного настроя на хорошее выполнение плана не достаточно, чтобы избежать пьяных мужиков, валяющихся по всему дому. Пусть они и не ожидали прихода Питера, зато любезно пригласили парня присоединиться к застолью. И это действительно удивило юношу. Особенно щедрость Эдриана, который обычно после нескольких стаканов выпивки становился смелее и безрассуднее. Его друзья добродушно смеются и хлопают Питера по плечу, приглашая. Они тоже играют в ту же самую игру, думает парень. Но вот только им всё равно, присоединится к ним Паркер или нет. Вот почему Питер вжимается в угол дивана недалеко от своего отца и пятерых его друзей. Смотрит на стол, заставленный пустыми рюмками и бутылками спиртного и который завтра ему придется убирать. И цель Питера сейчас заключается лишь в том, чтобы дожить до конца этого свинарника. Или до того, когда Эдриан отправит его наверх и их хриплые голоса превратятся в отдалённую угрозу. — Я сказал пей, чёрт побери, — насильно заставляя Питера взять в руку рюмку, грубо выдает Эдриан. В результате, крепкий напиток проливается на джинсы мальчика. — Идиот, блять, — закатывая глаза, кричит Эдриан и отвешивает Питеру, который заранее инстинктивно закрывает глаза и зажмуривается, подзатыльник. Он и в обычные дни в порыве злости бьет его иногда, но когда он пьян… Тогда его разум затуманивает виски, и он перестает рассчитывать силу. Неуклюжие движения, онемевшие пальцы. Удары сильнее и злее. Но все же боль ничто по сравнению с унижением. — На твоём месте я бы давно его вышвырнул, — смеётся один из его друзей, а остальные его поддерживают, кивая и бормоча что-то в знак согласия. Питер опускает взгляд и смотрит на полупустую рюмку в руке. Если бы он только мог сжать ладонь и разбить чёртово стекло. Если бы мог разбить эту чёртову рюмку и перерезать стеклом Эдриану глотку... — Ну ты будешь пить или что? Питер поднимает взгляд на сидящего напротив мужчину. Сегодня он ещё не плакал. И не даст им сломать себя, не покажет им свою слабость. — Ой, ты чего? Будешь плакать? Бу-бу. Саркастический детский голос похож на нож в спину для гордости Питера, и юноша сжимает губы в тонкую линию, слушая, как все мужики заливаются смехом. И у него уже нет сил думать, как и дальше держаться достойно с застывшими в глазах слезами. Поэтому он подносит рюмку к губам, залпом выпивает горький напиток и с грохотом ставит её на стол. Все смотрят. И в комнате воцаряется полнейшая тишина. Однако молчание не долговечное. Следующее, что доносится до его ушей, это радостный свист и громкие крики, когда Эдриан обнимает сына за плечи и довольно смеётся. — Мой мальчик! Вот он мой мальчик! — радостно кричит Эдриан, как будто действительно им гордится. Алкоголь противно обжигает стенки желудка, и Питер его за это ненавидит. А потом к его рту подносят ещё одну рюмку, за ней вторую, и до Питера доходит, что, когда он осушает стакан за стаканом, кулаки и унижения его не тревожат. Выбор очевиден — он выбирает второе. И глотает одно содержимое за другим.

***

Питер не знает, сколько времени прошло или сколько алкоголя теперь содержится в его теле, но он приходит к печальному осознанию, что все эти бутылки, все эти напитки… Они не оказывают на Питера такого же эффекта, как на Эдриана и его дружков. Он не чувствует себя весёлым и счастливым, это определено. Все, что он чувствует, это тяжесть век и боль глубокой дыры в груди. Он чувствует, что всё сознание и вся сила проваливается в эту бездонную яму. Он слишком живой, чтобы сдаваться, но слишком устал, чтобы бороться. Или все ему просто так чудится… — Эй, эй! Ау! Ох… хорошо, вот… У меня идея! — отчётливо слышно, что составлять внятные предложения Эдриан уже не в состоянии, но он все равно привлекает к себе всё внимание. — Давайте нальём наш-шему Бенни е-щ-щё п-парочку рюм… Питер закрывает глаза — он лежит в том же углу дивана и время от времени проваливается в короткий сон, — и смущённо смотрит в сторону Эдриана. Его разум затуманен, а инстинкт самосохранения работает с задержкой реакции. — Ой, просто заткнись, — Эдриан успокаивающе обхватывает сына за плечи, прижимая ближе. — Это же всё для наших друз-зей, ты же хоч… же хоч-чешь их пов-в-веселить? — Ах… — А-ах, давай Бенни, садись, — Эдриан кивает какому-то мужчине, и он наливает для Питера ещё одну рюмочку. — Не-не называй меня так..? — бормочет Питер, потирая глаза. Эдриан тут же хватает его за волосы на затылке и приподнимает так, что Питеру кажется, что будто он с волосами оторвал ещё и кожу, поэтому юноша вскрикивает и тянется назад, чтобы схватить отца за запястье. Эдриан дёргает ещё сильнее, заставляя Питера отпустить из рук его запястье, и приближается к юному лицу слишком близко. — Ты не им-меешь права говорить, што-что-что мне делать, с-сопляк. Его хватка слишком сильная. Его лицо слишком близко. Питер чувствует пропитанное запахом алкоголя дыхание на своей щеке, и ему становится противно. Сердцебиение превращается в болезненный стук о грудную клетку, что мешает сосредоточиться на чем-то определённом. Либо бороться… либо сдаться. Но он живой, он не сдастся. Полностью доверяясь инстинкту, Питер хватает со стола рюмку и не может рассчитать точной силы, поэтому со всего размаху разбивает стекло о висок Эдриана так, что все содержимое выливается на лица обоих. Питер закрывает глаза и сжимает губы, а мужчина с жутким воем ослабляет хватку на юношеских волосах. Он быстро вскакивает с дивана, постоянно спотыкаясь, пока внимание остальных приковано к его отцу. Питер полагается лишь на память и на ощупь добирается к входной двери, на ходу протирая глаза футболкой, чтобы спирт не попал в глаза. Добравшись до двери, он открывает глаза, хватает куртку и выбегает из дома. Он не оглядывается назад, убегая в неизвестную темную ночь. Всё его внимание сосредоточено на тротуаре, который уводит его всё дальше и дальше от дома. Бордюр под ногами или трава, газон — уже не важно, всё, что позади, перестает существовать. Правой рукой Питер сжимает куртку. Левой — удостоверение сотрудника «Старк Индастриз», словно оно соломинка, а Питер — тонущий.

***

Питер подумал, что все делает правильно. Он потратил свои последние деньги на такси до Башни Старка. Но юноша забыл про одну маленькую деталь. Чтобы попасть на верхние этажи, нужен доступ которым мистер Старк всегда пользовался, но его, скорее всего, даже в кабинете нет, он, наверное, сейчас спит или вообще не в Башне. В конце концов, сегодня Рождество. Питер дрожит, обрушиваясь на стеклянную стену лифта. Рукав куртки больно обжигает ладонь на правой руке. Он и не замечал раньше, что порезался. Башня пуста и смертельно молчалива. Но Питеру от этого становится лишь тошно, потому что в голову сразу же залезают пьяные крики. Он использует только своё удостоверение личности, чтобы попасть, куда нужно, избегая встречи с людьми. Если бы они его сейчас увидели, то вызвали бы полицию, наверное… А он не хотел этого допустить, ведь тогда бы они отвели его обратно к Эдриану. Мистер Старк — его последняя надежда. Питер спешит ко второму лифту, держа своё удостоверение перед сканером, но двери не открываются, как в тот раз открылись перед мисс Поттс. Однако есть шанс, что ИИ всё ещё может попытаться связаться с мистером Старком. Питер очень надеется, что не оставил телефон дома, но даже если оставил, то он туда не вернётся. Даже если мистер Старк не ответит. — Малыш? Это ты? Не важно, повлиял ли на него так алкоголь, или выброс адреналина, или его влюблённость, но бы описал голос мистера Старка, как спасательный жилет для тонущего. Теперь Питер чувствует себя в безопасности и знает, что больше ему не обязательно казаться сильным… и больше не сдерживаясь, расплакался. — М-м-мистер Старк! М-мистер-р Стар-рк! М-мистер-рр Ста-аррк! Это не совсем то, что он хотел бы сказать, но получается только это. Его трясёт, и он лихорадочно заикается. К счастью, говорить больше ничего не приходится. Потому что двери лифта открываются, и Питер неуклюже залетает в кабину, ударяясь правым плечом о стену. И всё, что он может, это смотреть на синий экран смены этажей. И сердце мальчика начинает ускоренно колотиться, когда лифт проезжает мимо офиса Старка. Конечный пункт назначения — пентхаус, который открывается перед глазами Питера, стоило дверям лифта разъехаться в стороны. Питер забывает, как перебирать ногами, чтобы встать, и точно так же, как в первый день ему хочется и смеяться, и плакать одновременно. — Упаси Господи! — задыхаясь, восклицает сквозь стиснутые зубы мистер Старк и подбегает к юноше, обхватывает его лицо обоими руками и выводит из лифта. Он касается больного места на шее, но мальчик терпит, потому что не хочет, чтобы мистер Старк отпускал его. В пентхаусе темно, единственный свет исходит из окон в пол, огоньков рождественской ёлки и со второго этажа, куда ведёт широкая лестница. Если бы были силы, Питер бы задался вопросом, с кем мистер Старк празднует Рождество. Но сил нет от слова совсем. Поэтому он падает на белый удобный диван, а мужчина садится перед ним на колени, кладя свою руку на его щеку. — Кто с тобой это сделал? Что случилось? — Я н-не знаю… ка-ка… каки… к-какие-то парни, — он пытается не заикаться, но язык не слушается, как будто больше не принадлежит воле хозяина тела. — Ты выпил? Наверняка от Питера за километр несёт выпивкой, но в голосе мистера Старка слышится потрясение, но оно быстро сходит на нет, как только мальчик снова открывает рот. — Я-я-я-я н-н-нее хо-хотел-л. Сквозь слёзы трудно разглядеть лицо мистера Старка, но потемневшие глаза, окрашенные грубой злостью и беспокойством, невозможно не заметить. — Чёрт возьми, у тебя жар. Мужчина встаёт и кладёт руку на лоб Питера, нежно и обнадеживающе. Не то что Эдриан. — Не волнуйся, я сейчас вернусь, хорошо, малыш? — мистер Старк целует мальчика в лоб и уходит, но Питер уже тонет в безмятежной радости, которую спровоцировал этот неожиданный, пропитанный нежностью поцелуй. Но когда мужчина исчезнет из поля зрения, волнение снова атакует. Чем дальше уходит мистер Старк,тем ближе подступают противное ощущения дыхания Эдриана на щеке и крепкая хватка в волосах… Громкие насмешливые шутки, бьющие по самообладанию Питера. Его передёргивает, стоит ему представить, что бы случилось с его бедной судьбой, останься он там. Но мистер Старк оказывается человеком слова и тотчас же возвращается, прогоняя весь лишний шум из головы мальчика лишь своим присутствием. — Покажи руку. Питер откладывает куртку в сторону и протягивает мистеру Старку руку, разрешая её обработать и иногда шипя от боли. Позвоночник отзывается ноющей болью, а тело не может перестать дрожать. — Всё будет в порядке, Питти. Обещаю. — С-с-спа-а-ас-сиб-б-о, м-мис…. — Тс-с, не нужно ничего говорить. Тони завязывает повязку на ладони Питера не слишком туго, не слишком свободно. Его голос по-прежнему напряжен, и даже слова спокойствия не помогают этого скрыть. — Т-тони… Питеру очень стыдно за то, что он не в состоянии совладать с собственным языком, но мистер Старк — Тони, — отвечает бескорыстной улыбкой, пусть и немного омраченной заботами, и кивает. Как будто всё действительно хорошо… как будто он гордится им. Ничего общего с Эдрианом. — Но мне бы хотелось услышать правду про то, что случилось, — что-то в его тёмных глазах заставляет Питера отвести взгляд. Потому что он бы никогда не посмел солгать в глаза Тони. Но несмотря на то, что ему бы очень хотелось выложить всё как на ладони, он не может этого сделать. — Я-я не з-знаю, н-не знаю, там был-ли ка-какие-то п-пар… — Но куда смотрел твой отец? Разве ты не пошёл домой? Отчаянно пытается вытянуть правду Тони, а Питер пытается проглотить комок лжи в горле. Но задыхается. — Я к-как раз т-туда и шёл! На одном дыхание выкрикивает Питер и заражается громким кашлем. Тони цокает языком, оглядывается и поднимается на ноги, больше ничего не спрашивая. Мальчик понимает, что он не бросит попыток добиться правды, но пока, видимо, решает не нагнетать. — Я укрою тебя одеялом, ладно? Постарайся расслабиться, вот так. Тони поднимает над его головой большое и мягкое одеяло, которое притащил с собой, — Питер даже не заметил, — и накрывает. Мальчик не возмущается, тогда мистер Старк присаживается рядом на край дивана, и если Питер раньше чувствовал себя в полной безопасности… то это было ничто по сравнению с тем, что он чувствует сейчас. Потому что потом Тони ложится позади него, позволяя его голове уложиться на его широкую грудь, обнимая руками за плечи. И их тела разделял лишь слой теплого одеяла. — С тобой всё будет в порядке… Тебе больше никто не посмеет причинить боль, Пит. Всё будет в порядке... Доносятся до него слова мистера Старка, и все красные огни тревоги тушатся на этом умиротворённом фоне домашнего уюта. Тело не прекращает подрагивать, но скоро и дрожь сходит на нет, а на тело сваливается тяжёлая усталость. В руках Тони держит стакан, но, понимая, ставит обратно на стол, больше не беспокоя мальчика. Питеру не хочется засыпать, но мозг, убеждаясь в полнейшей безопасности, просит закрыть глаза и не сопротивляться. Он ещё долго не повинуется воле потребностей, но перед тем, как пойти навстречу объятьям сна, он знает, что защитные крылья мистера Старка больше не оставят его в беде.