Happy to disappoint

Огненное пламя быстро поднимается по стенам, сжигая их безвозвратно на своем пути. Совсем скоро здание рухнет, заточив в себя Питера навсегда. Вокруг очень жарко, он боится коснуться лица, зная, что почувствует неимоверную боль. Лёгкие затапливает серый дым, и он понимает, что больше не сможет вернуться к Мэй. Потому что её уже нет. Даже Салли перестает лаять. В руках Питер держит Джека, — щенка тёти, — и оба они дрожат. Он не хочет, чтобы Джека тоже забрало пламя. Пожарные всё ещё не приехали. И почему они только не выполняют свою работу так же быстро, как и огонь, высасывающий на глазах Питера всю его жизнь? — Прыгай! — кричит Эдриан. — Эй, пацан! Прыгай, я тебя поймаю! Питер стоит на крыше дома, держа в руках крошечного щенка. Здание вот-вот рухнет под тяжестью шипящего огня. Эдриан разводит руки в стороны и предлагает ему единственное спасение. Но в следующую секунду, как только рот мужчины снова раскрывается, вместо слов оттуда вылетает протяжный крик, превращающий кровь в лёд. Пальцы вырастают в острые когти, за спиной раскрываются крылья, а на лице появляется огромный клюв, и это существо уже не похожа на человека, птицу или даже на животное. Его тело искривляется, все пропорции нарушаются, но Питер даже успевает обрадоваться, что больше не видит его настоящих противных глаз. — Я поймал тебя…. Всё будет хорошо, ты в порядке, — бормочет Эдриан где-то в кромешной темноте питеровского разума. — Как тебя зовут? — Пи…пи…пит.. тер… Питер резко вскакивает на кровати среди ночи. Комната погружена в приятно холодное тёмное освещение. Собачий лай и голос Мэй слабым эхом повторяется в его голове, а болезненно бьющееся в груди сердце лишнее доказательство тому, насколько реальным было пламя в его глазах секунду назад. Сил нет даже на то, чтобы пошевелиться. Собачий лай в ушах становится громче… — Ммм… А затем чья-то рука приобнимает его и притягивает ближе, согревая теплом рядом лежащего тела. И этого достаточно, чтобы разорвать те невидимые цепи, приковавшие юношу к кровати. Питер поворачивает голову в сторону и взглядом встречает спящего Тони. Он ещё никогда не видел его спящим. Мирным и спокойным, чьё лицо лучше всего разрушало границу между плохим сном и реальностью. Мальчик любуется профилем мужчины, имея на это в руках вечность. Острыми, но в то же время мягкими чертами лица, морщинками у глаз и ямочкой у губ, идеальной бородкой. Он никогда не разглядывал Тони так близко, но ему определенно это нравится. Желание прикоснуться колит кончики пальцев, и, не удержавшись, Питер кладёт ладонь на его щеку, обхватив пальцами ухо. Его черты красивы до слёз в уголках глаз. Постойте... В уголках его глаз и правда застыли слезинки, но Питер не подавляет их. Эти слёзы радости, словно капельки дождя, смывающие последнюю тоску и приносящие за собой спокойствие. Дрожащие нотки вздохов после кошмарного сна, контраст с держащим его за плечи Эдрианом в день, когда умер Джек, и Тони, который сейчас его крепко обнимает, щемит сердце. Питер жмется ближе. Он так давно не вспоминал Мэй, Салли или Джека, так почему кошмарное прошлое приснилось ему сегодняшней ночью? После прекрасной ночи, после всех поцелуев и объятий непонятно, почему разум решает снова подкинуть ему тоскливые воспоминания и сыплет соль на открывшиеся раны? Из-за того, что он не позвонил Эдриану, вместо этого отправив сообщение? Потому что понимал, что сегодняшним вечером его очередь готовить ужин? И что он сделал? Просто отключил телефон? Эдриан не привык к такому оскорбительному непослушанию — кто знает, что может случится… Веки Тони дёргаются и через секунду — в эту самую секунду Питер забывает, как дышать, — открывает глаза. Тёмный шоколадный взгляд тут же устремляется на Питера. — Не хватает внимания, сладенький? Его голос немного хриплый после сна. И Питер даже не успевает им вдоволь насладиться, как его запястье перехватывает сильная рука, и уже через мгновение он понимает, что трогает Тони через ткань его пижамных штанов. Оу. — Я не хотел будить тебя… — Просто ты чересчур соблазнительный, — Тони закрывает глаза, улыбаясь, и поворачивается на спину, потянув на себя Питера. — Вот так, Бэмби, — мужчина усаживает юношу на себя, обхватив руками его талию. Питер же упирается руками в его грудь, хитро улыбается. — Как тебе вообще в голову пришли такие клички? Вопрос заставляет Тони игриво улыбнуться, а его пальцы — пройтись по кудрявым локонам, заставляя Питера закрыть от удовольствия глаза. — Надеюсь, это не возражение, медовик, — усмехается он, и юноша открывает один глаз. — Что? На каком это языке? — На русском. — И на скольких же языках ты разговариваешь? — хмыкает Питер. — На пяти. Не считая английского, конечно же. — Конечно же, — передразнивает его юноша оттого, что тот так невзрачно рассказывает о своих впечатляющих способностях. А потом они оба наслаждаются тишиной, провожая уходящее утро. Питер всё ещё как-то загнанно дышит после кошмара, что еле заметно слышится в тишине комнаты, но Тони отодвигается. — Приснился плохой сон? Питер открывает глаза и тоже слегка отодвигается. Но он не отвечает сразу, ответа приходится ждать шесть долгих секунд: — О пожаре. Питер никому не рассказывал об этом с тех пор, как социальные работники перестали уговаривать парня посещать сеансы терапии. Потому что тогда ему было неприятно об этом рассказывать, точно так же, как и после — он никогда не обсуждал это с ЭмДжей и Недом. И сейчас, когда его обнимают сильные руки Тони, прошлое впервые ощущается, как самое обычное плохое воспоминание. Как всего лишь воспоминание. — Хотел бы я повидаться с твоей тётей. Должно быть, она была прелестной женщиной. — Да. Она была потрясающей, — соглашается Питер. — Хотя ей бы вряд ли понравилась твоя работа, — усмехается он, и Тони тихо смеётся. — «Старк Индастриз» работает совершенно законно. Хотя бы этим мы смогли бы её удивить. Мужчина замолкает, как будто по лицу мальчика пытается понять, приятна ли ему эта тема для разговора, и Питеру впервые хочется поделиться о своём прошлом. Впервые память не причиняет боли, а в голову лезут лишь хорошие воспоминания. — Моему бы дяде Бену понравилось. Он был инженером, именно поэтому я поехал в Мидтаун, — быстро, пока не передумал, добавляет Питер и пожимает плечами, пока Тони, наклонив голову, играет пальцами с его кудряшками. — Твоё второе имя? Оно досталось тебе в честь него? Питер опускает глаза и кивает. — Не люблю, когда меня им называют, — пожимает он плечами. — Звучит, как болезненное напоминание. Рука Тони, до этого рисовавшая невидимые узоры на его спине, нежно прикасается к мальчишескому подбородку, приподнимая его лицо. Их глаза встречаются, и Старк, глядя на Питера, не может скрыть грусти в своём взгляде. — Я бы так не сказал, — начинает Тони. — Оно звучит, как связь между вами. Единственное, что до сих пор связывает вас обоих. Попробуй думать в таком духе. Глаза Питера расширяются, ведь он и правда никогда даже не пытался задуматься об этом. Тони пожимает плечами. — У меня тоже есть второе имя. Моего дедушку звали Эдвардом. Питер мимолётно думает о том, что Тони вероятно имеет итальянские корни, и поспешно обхватывает шею любимого руками. Мужчина обнимает его за талию, и снова его руки ощущаются, как выросшие из спины крылья. И Питер ласково шепчет: — Я люблю тебя.

***

Питер много раз задавался вопросом, станет ли ему когда-нибудь легче возвращаться домой. Станет, если идти домой к Тони, поэтому вместо «дома» юноша предпочитает называть это «возвращением к Эдриану». Однако сегодня Питер чувствует себя прекрасно. Он чувствует себя просто отлично, поэтому улыбка не сходит с его лица даже на обратном пути. Хэппи не обращает на него никакого внимания, следя за дорогой и увозя парня всё дальше от Тони и всё ближе к Эдриану. Он вспоминает вчерашнюю ночь и сегодняшнее утро, вспоминает, как Тони его целовал, как придумывал ему разные клички и приготовил самый лучший завтрак, отчего всё внутри мальчика трепещет от счастья. Он думает приехать к нему завтра… и послезавтра... и на следующий день после, уже считая, сколько раз ему придется солгать о том, что он останется с ночёвкой у Неда или Мишель, прежде чем станет достаточно взрослым для принятия самостоятельных решений. Нет, он даже побежит в объятья к Тони, распластав руки и без зазрения совести за то, что придется лгать в лицо отцу. Питер не обращает внимания на окружающий мир. Он заваливает Тони сообщениями, в основном используя переводчик, чтобы отправлять своему любимому кокетливые сообщения на итальянском языке. Так, по фану. И даже, когда Тони просит перестать безжалостно убивать и без того бедный язык, желает отличного дня и извиняется за внеплановую встречу, Питер не останавливается. Хэппи громко кашляет, и Питер наконец отрывается от экрана мобильника. Двигатель, кажется, давным-давно был приглушён. Ой. — С-спасибо, мистер Хэппи! Извините за беспокойство, — говорит он и вылезает из машины, держа в руках сумку. — Это моя работа. Мужчина даже не поворачивается в его сторону, и, судя по ворчливому тону, он раздражен. Работая на Тони Старка, у него, наверное, было куда больше интересных занятий, чем возиться с подростком. Хотя Питер сам не в восторге от того, что Тони отвлекает кого-то от работы, чтобы отвезти его до дома. Кстати, о сотрудниках Тони… — Боже мой, — стонет мужчина с пучком на голове, — его зовут Баки, — когда следом за Питером вылазит из машины и подтягивается. И Питер без зазрения совести пялится на его руку, полностью покрытую наколками. Но, кажется, Баки не возражает. Наверное, люди, набивающие на всю руку татуировку, имитирующую металлическое покрытие, привыкли к подобному проявлению внимания со стороны окружающих? — Как вообще ты получил работу, если тебя укачивает в машине? — бормочет Хэппи с места водителя, и Баки пожимает плечами. — Потому что когда я убиваю, никто не кричит, — без эмоций отвечает мужчина, и Питера чуть не выворачивает. — Барнс! — шипит Хэппи, но Баки только закатывает глаза, поворачиваясь к юноше. — Всего лишь шутка. Питер кивает, предпочитая думать, что это была действительно просто шутка, и машет Хэппи рукой, поблагодарив того во второй раз. И Баки захлопывает дверь. Они остановились в нескольких кварталах от дома Эдриана по просьбе Питера. Иначе бы его выдуманная история того, что он ночевал у Нэда, полетела бы в тартарары, если бы у их дома припарковалась дорогущая черная ауди. Именно поэтому с ним сейчас идёт Баки. Потому что Тони боится, что с Питером, не дай Бог, может что-нибудь случится по дороге. Питер солгал бы, если бы сказал, что такая гиперопека стоит у него поперёк горла. Быть защищённым и в заботливых руках — то, о чем мальчик всю жизнь мечтал. Прямо сейчас Баки похож на правую руку Тони Старка, под ней Питер чувствует себя как за стальной стеной. Тогда в чём же повод для грусти? — Ну что, готов? Питер кивает и перекидывает сумку через плечо, желая спросить и убедиться, что мужчина на него не сердится. Всё-таки именно из-за него он сейчас находится здесь... — А с вами всё хорошо? Вас часто укачивает в машинах? Баки пожимает плечами. — Только в дорогих? — усмехаясь, с вопросительной интонацией отвечает он. — Хотя, на воде я чувствую себя прекрасно. Питер медленно кивает, пытаясь в голове сложить картинку того, чем этот парень занимался до того, как присоединился к «семье» Старка, но времени как такового не даётся. — Тогда прощай, Паркер, — кивает Баки и пропускает Питера вперёд. Юноша усмехается. — Можешь звать меня Питер. Баки ничего не отвечает, но, отойдя на приличное расстояние, поднимает руку в жесте прощания. Питер снова кивает и идёт к дому, зная, что мужчина все равно будет следить за ним где-нибудь неподалеку. Питер достает ключи, как только переступает порог, оглядывается по сторонам, но уже не видит своего телохранителя в ближайших окрестностях. Что ж, Баки действительно профессионал своего дела. Питер уже пытался узнать у него ранее, что случилось с тем седоватым парнем в черной шляпе, что на днях отследил его местоположение в больнице, но Баки ответил, что о таких вещах нужно спрашивать самого «Босса». Питер собирается с мыслями, прежде чем войти внутрь. — Это ты? — кричит из кухни Эдриан, когда дверь за Питером захлопывается. Однако он не перестает улыбаться и заглядывает на кухню, чтобы попить. — Привет, — говорит Питер и идёт к холодильнику. Краем глаза он замечает пустую бутылку алкоголя у мусорного ведра, и его взгляд тут же перемещается на отца. Эдриан занят готовкой. По-видимому, чего-то очень жирного — звук скворчащего масла разлетается на всю комнату. Но он выглядит неважно. Похмелье, догадывается юноша. Может, образумился и решил не пить в присутствии Питера? Парень не уверен, что тот долго продержится, но решает оставить всё, как есть. — Будешь есть? — спрашивает Эдриан, оглядываясь через плечо, когда Питер достает из холодильника бутылку доктора Пеппера, и впервые юноше не приходится выдавливать из себя наигранную улыбку. — Не-а, спасибо. Мужчина кивает и возвращается к плите. Питер же проходит мимо и направляется в сторону лестницы, как вдруг… — Так ты ночевал у Неда? Нога Питера застывает в воздухе, и он медленно поворачивается лицом к отцу, стоя возле лестницы. Вот зачем он это ляпнул? — Да, всю ночь пытались восстановить его пароль в Battlenet, — как ни в чём ни бывало пожимает плечами парень. — Очень любопытно, — тянет Эдриан и выкладывает с жирным хлюпом свое кулинарное творение на тарелку. — Я звонил маме твоего друга, — сердце Питера замирает. — Она сказала, что вы вместе ушли в больницу, но вернулся он один, тогда я позвонил отцу ЭмДжей. Он ответил мне, что не видел тебя уже как две недели, как любопытно, да, Бенджамин? Питер с подозрением щурится. Нет, не потому, что пытается возразить против того, что тот снова назвал его «Бенджамином», а потому, что слишком хорошо знает намерения Эдриана. — Не то чтобы мне посрать, где ты шляешься, но… — усмехаясь, он специально делает красноречивую паузу. Тебя бьют — бей их сильнее. — Тогда не интересуйся в следующий раз, — также вскользь выкидывает Питер, хотя у самого в ушах уже кровь шумит. Он видит, как Эдриан озадаченно, почти смешно, смотрит в его сторону с прихваткой в руках и хмурится. — Удачи, пап. Питер поднимает банку с газировкой над головой и на пятках поворачивается лицом к лестнице. Он скорее уходит, прежде чем полностью потерять самообладание, всё ещё обдумывая произошедшее. Но по непонятным причинам Эдриан ничего не кидает ему в спину, не следует за ним, и — вот дерьмо! — сегодня Питер чувствует себя чертовски великолепно.