Химия бывает разной

      Курт рассеяно крутил мыском в асфальте, упираясь спиной в стену и то и дело шаря взглядом по прохожим. Ситуация до невозможности походила на самую первую его встречу с Милтон, но сейчас цель ее ожидания в корни отличалась.       Все чаще он, скрипя зубами, проверял часы и из-за этого едва не упустил неприметный силуэт. В последний момент вклинился между дверью и соседкой, заставляя последнюю отпрянуть на шаг и глубоко втянуть носом воздух.       — Поехали. Такси уже ждет.       Хотелось бы широким шагом направиться к машине, не сомневаясь, что Милтон последует за ним, но скорее ящерицы эволюционируют в динозавров, чем Леф преминет настороженным взглядом и полным извечного недовольства:       — Что тебе надо?       Курт закатил глаза, нетерпеливо переминаясь с ноги на ногу.       — У меня дела, и ты поедешь со мной.       Информации даже меньше чем в первый раз. Продвижения к машине и того меньше.       — С каких пор мне приходится принимать участие в «твоих делах»? — Леф смерила Зиму оценивающим взглядом, но ни его одежда, ни пустая переноска для животных не навеяли никаких идей.       Курт готовился лезть на стенку единственно с целью сигануть потом вниз, но во имя запланированной поездки старался держать себя в руках.       — Я договорился о встрече с Эдом, — сквозь зубы процедил он. — Мне нужно, чтобы ты поехала со мной.       — Свечку подержать? — она изогнула брови, но при этом с меньшим скепсисом продолжила двигаться к такси.       — Нет, постоять рядом с каменной рожей и как максимум отпустить очередную саркастическую колкость, — начиная терять терпение, проворчал Курт и передернул плечами.       Он рывком распахнул заднюю дверь авто, дожидаясь, пока Милтон решит сесть, а сам занял место впереди. Черт его знает, произвольно или нет он так поступил, но теперь он сможет избежать допроса с пристрастием на целых полчаса.       Жилой район, в котором они остановились, ничем не выделялся среди прочих: не самый богатый, не самый чистый и не самый тихий. Щурясь, Курт запрокинул голову, глядя в одно из многочисленных окон, и что бы там ни искал, а Левит никаких комментариев не предоставил.       — Даже не надейся, что я двинусь с места, пока не услышу объяснений, — останавливаясь посреди улицы и уперто глядя исподлобья на Зиму, огласила Леф.       — Я уже все объяснил, — огрызнулся он. — Мы зайдём к Эду на пять минут и уйдём. Я хочу забрать Юмора.       Леф подавилась очередными претензиями и недоуменно нахмурилась.       — Я всегда знала, что у тебя проблемы с чувством юмора, но на кой черт тебе сдался твой бывший?       Курт тщательно отгонял мысли о том, что невинная поездка вот-вот превратится в попытку спрятать женский труп. Проблемы у него начинались не с навыками шутить, а с нервной системой.       — Юмор — это мой кот, — отворачиваясь и скрывая гневный взгляд, процедил он. — Наш с Эдом. Теперь мой.       Крупицы былого недовольство воспылали вновь пламенем возмущения размером с Бетельгейзе. Сначала, как снег с горы, на нее свалилась травмированная ласка, теперь кот с абсурдной кличкой. Про наинаглейшее пришествие самого подпольного коллекционера животных она и вовсе промолчит.       — У тебя шило активизировалось? На кой хлор тебе кот?       — Чтоб ты спросила, — сорвавшись, Зима повысил голос. — Пошли!       Леф невыносимо расслабленно склонила голову на бок.       — То есть ты потащил меня незнамо куда, чтобы я засвидетельствовала, как ты забираешь очередную животину от своего бывшего, чтобы затем поселить ее в моей квартире?       Курт вздрогнул не то от нервного тика, не то от неожиданности. Он медленно обернулся, и все его нетерпение разом потухло, на лице залегла тень.       — Хочешь, чтобы я уехал?       Настроение перепалки сменилось по щелчку пальцев. Зима не брался сказать, являлись чужие слова умышленным намёком или вовсе не несли того смысла, который он в нем нашел, но независимо от этого ему понадобилось узнать мнение Левит. Казалось, он перестал моргать, сверля ее суровым взглядом. В глубине души таяли последние снежинки надежды, что девушка проявит хоть каплю теплоты, которую он вряд ли заслуживал, и Курт корил себя ещё сильнее за подобные бесполезные желания. Разве он не привык уходить от людей?       — Ты же знаешь, что я ценю свое личное пространство, — как это бывает всегда во время серьёзных разговоров, Милтон заговорила медленнее, чуть хмуря брови и взвешивая каждое слово.       Что-то внутри предательски дрогнуло, и Зима пожелал бы вовсе вырвать это нечто из своей груди, лишь бы лишний раз не встревало. Он вообще не должен ничего чувствовать. С чего вдруг?       — Но не то чтобы ты причиняешь чересчур много неудобств, — продолжила Левит, и Курт мечтал придушить ее за дурацкую привычку говорить обрывками сухих фраз. — Кроме кошака.       Ее лицо из бесстрастного приняло расслабленно-издевательское выражение, и почему-то эта практически будничная гримаса Левит помогла Зиме расслабиться.       — Ты черствая, как сухарь, — недовольно забурчал он, когда выносить ее взгляд стало слишком тяжело, и зашагал к подъезду.       Готов был с облегчением вздохнуть, когда Милтон последовала за ним, но вовремя одернул себя.       — А ты холодный, как жидкий азот.       Леф поравнялась с ним и пожала плечами. Она видела и понимала куда больше, чем озвучивала, и внезапный серьёзный разговор если и застал ее врасплох, то не удивил. Какую бы сволочь из себя не строил Зима, но он нуждается в ком-то, кто ему поможет. С недавних (недавних ли?) пор этим кем-то стала Левит.       В молчании они миновали несколько лестничных пролетов, прежде чем остановиться напротив неприглядной, обшарпанной двери. Курт не удержался от мимолетного взгляда на Милтон, за что потом трижды обругал себя, но та проявила неслыханную тактичность и промолчала. Невыносимости ее натуре прибавляло то, что она никогда не подначивала, не провоцировала и не пристыживала парня на людях. Кажется, подставлять его перед бывшим в ее планы также не входило.       После звонка в дверь Курт рассчитывал хотя бы на минутную возможность собраться с духом, но Эд как будто караулил его и практически сразу распахнул дверь.       — Привет, — с ходу он улыбнулся Зиме, заметил рядом Левит и, к ее удивлению, на чужом лице проскочила тень узнавания. — Войдёте? — улыбка стала шире.       — Мы только за Юмором, — Курт сложил руки на груди и едва заметно поджал губы. — Зачем тебя задерживать, у тебя же опять полно дел?       Эд и бровью не повел — наверняка за время их отношений успел привыкнуть к несносности ветеринара. Протянул руку, чтобы забрать переноску, и вновь скрылся в квартире, оставляя на всеобщее обозрение свою прихожую. Курт молчал, Левит в его сторону даже не смотрела.       — Он скучал по тебе, — вынося настороженного кота, сообщил Эд.       — Скажешь, что ты тоже, и я сломаю тебе нос.       Забирать переноску он не спешил. Присел на корточки, склоняясь лицом к решётке и позволяя бурому бенгальцу обнюхать себя. Послышался протяжный мявк, и кот энергичнее ткнулся носом в решетку, а Курт совершенно неожиданно рассмеялся.       — И я рад тебя видеть, — он приоткрыл дверцу, чтобы почесать за ухом Юмора. — Поедешь со мной?       Улыбка продолжала сиять на его лице, когда он перенимал кота в свои руки и даже когда он, переполненный энтузиазмом и счастьем, оборачивался на Леф.       Демонстративно или нет, но Зима забыл про Эда через мгновение и уже сделал несколько шагов в сторону лестницы, когда в спину ему прозвучало:       — С Днем рождения, кстати. Прошедшим, — Эд поправил очки и неловко закусил губу.       Курт неуловимо скривился, сам не понимая, какие чувства пронеслись в душе, а ответил максимально нейтральным взглядом и вежливым кивком. Его лицо словно лишилось всех эмоций на миг, пока он вновь не обернулся к Леф, крепче обнимая руками переноску и говоря:       — Не вызывай такси. Юмору было бы неплохо проветриться.

***

      Все, кто знают Левит хоть немного, знают также, что хорошее настроение для нее нечто сродни аномалии. Ей самой нравился ее мрачный дух. Но иногда хмурые тучи во взгляде удаётся разогнать хорошими новостями, а совсем радужные даже провоцируют ее на улыбку.       — Если ты не облучилась радиацией, то я не могу найти причин твоему сиянию, — едко прокомментировал Мередит, когда она появилась на пороге его офиса.       — Пришли результаты по поводу конкурса на стажировку в одной из нескольких фармкомпаний, — отсутствие всяких колкостей в ответ говорили за себя.       Док даже отложил бумаги, до этого занимавшие его внимание, чтобы услышать заветное:       — С октября я должна буду выйти на практику в «Аботт».       Мередит присвистнул, не ожидая услышать название столь крупной фирмы, но в том выразилось все его участие в жизни Милтон. Затем следовала лишь сухая расчетливость.       — Стоит ли мне переживать за твою работу здесь?       Леф надела лабораторный халат и направилась к умывальнику.       — Возможно, я не смогу приходить по средам. У меня будет практика, а не полноценная работа, и я еще понятия не имею, какой они поставят график. Но с выходными все точно в силе.       Она подошла к столу дока и уставилась на разбросанные там бумаги, половину из которых он передал ей, как задачи и предметы работы на весь день.       — Один день отсутствия не смертелен, но помни, что все скажется на твоей зарплате.       Милтон пожала плечами, скрываясь в подсобке. На самом деле с появлением Курта денег у нее завелось чуточку больше, потому что он взял на себя половину квартплаты и периодически закупается продуктами, поэтому она готова была пойти в разрез со своей скупостью и в случае чего сократить рабочие часы.       С закрытием двери в свой небольшой и весьма условный кабинет Левит погрузилась в привычную фармацевтическую рутину. Одно за другим выполняла поручения дока, в свободное время отвлеклась на собственные эксперименты, на пятнадцать минут позволила себе вылезти из логова с целью обеда, а затем вновь ушла с головой в работу. Все это было совершенно обыденным и внезапный звонок Шортера, что удивительно, тоже перестал выделяться из общей картины.       — Да, ало? — она отложила ручку и откинулась на спинку кресла.       — Опа, у тебя какие-то новости? — кажется, у Вонга у самого были какие-то известия, но он явно забыл про них, как только услышал голос Милтон.       Она непонимающе нахмурилась.       — С чего ты взял?       — Обычно ты отвечаешь на звонок, говоря типа «Что такое» или «В чем дело», как будто возмущаешься, что тебя отвлекают, — он рассуждал об этом так непринуждённо, словно это не стоило ему большой внимательности и чуткости. — А сейчас ты типа звучишь… ну, стремящейся что-то рассказать.       Левит продолжала озадаченно хлопать глазами, пока Шортер вновь не поинтересовался, как у нее дела, а затем преисполненная неопределённого чувства, которое затолкала подальше за недоумение и радость, сообщила о своей стажировке. Она не знала, сколько восторгалась грядущей работой, но этого времени хватило, чтобы в одной из колб завершилась химическая реакция и на ее дне появился желтоватый осадок.       — Так для чего ты звонил? — когда запал исчез и даже голос стал более глубоким, а речь — медленной, поинтересовалась она.       — Ты не одна, у кого накопились новости, — хохотнул Шортер. — Только мои не такие радужные. Я хочу предупредить, что залягу на дно на какое-то время. Мне сейчас не по приколу светиться в городе.       Левит оказалась не столь удивлена самим известием, ибо на другом конце трубки вещал не кто иной как босс китайской мафии и чему тут было удивляться, а стремлением Вонга сообщить это ей.       — А мне эта информация для чего?       — Чтобы ты не волновалась, что я пропал.       Милтон не сдержала саркастичный смешок.       — Я мечтаю об этом с самого нашего знакомства. А носиться, как встревоженная курица-наседка в случае чьей-либо пропажи это, между прочим, не моя прерогатива, — кажется, она никогда не устанет припоминать ему историю с Балтимором.       — Я верю, что в глубине души ты ценишь меня куда больше, чем показываешь, — с наигранным драматизмом протянул Шортер и наверняка положил руку на сердце.       — В Бога люди тоже верят, но никто не доказал, что он реален, — фыркнула Леф, помолчала, а затем очень тихо и наперёд ругая себя осторожно уточнила: — я пожалею, если спрошу, по какой причине ты скрываешься?       — Не-ет! — у него даже голос сорвался. — Помнишь, как я свалил с собственной днюхи? Короче там был замес с Артуром и теперь я в контрах с местным доном мафии. А еще не самые клёвые новости, — теперь Вонг действительно стал серьезным и мрачным, — Эш в тюрьме.       Черные брови Левит медленно поползли вверх, она закусила губу. Лишение свободы — нечто куда серьезнее, чем прятки с доном мафии (по крайней мере, ей так казалось), поэтому она не могла не узнать о причине.       — Там тоже та еще история, — хмурясь, буркнул Шортер. — Дело было сфабриковано, наверняка Дино… дон мафии этот и тут руку приложил. Но типа полиция вроде как старается вызволить его. Думаю, долго он там не проторчит.       — Судя по всему, вы все умудрились перейти дорогу Дино. За несколько дней, — Левит закатила глаза с осознанием бедовости ее окружения.       — Ну, — Вонг привычным движением взъерошил волосы, — выходит, что да. Ох черт… — послышался какой-то шорох, приглушённые голоса и хлопок двери. — Короче, у меня там дела. Звони, если захочешь. Я погнал, пока.       Шортер сбросил, оставляя девушку переваривать услышанные известия. Пусть она не завела чересчур тесного знакомства с Эшем, но новость о его заключении все-таки выбивала ее из привычного равнодушия. Тем более она так и не успела обсудить с ним результаты экспертизы, которую они проводили с Мередитом над переданным им препаратом, а вопросов для дискуссии он вызывал достаточно.       При всем при этом Левит практически не задумывалась о Шортере.       «Проблемы возникают из-за него, а не с ним», — словно это очевидный факт, решила она и больше не спешила волноваться. Возможно из-за пренебрежения. А возможно потому, что в сознании укоренилась беспричинная вера, что этому шумному придурку абсолютно всегда удаётся выйти сухим из воды.       Проводя остаток рабочего дня в уединении, Милтон несколько раз ловила себя на том, что мысли тянутся либо к Эшу, либо к поискам истоков ее необъяснимой веры в Вонга. И когда последнего в голове стало слишком много, она решила, что лучше уж выйдет к доку и продолжит их тянувшуюся уже который день игру в угадайку, что же за порошок им подбросил Линкс.       Они шли по одному и тому же кругу аргументов третий раз, когда за входной дверью послышался шум: сначала едва различимые голоса, затем глухие удары, а затем преграда между ними и источником звука исчезла — дверь слетела с петель.       Левит съежилась, прикрывая голову руками, и круглыми глазами наблюдала, как в кабинет зашвырнули неизвестного парня. Ей хватило секунды, чтобы вывернуть на максимум все рычаги самосохранения и рвануть по единственному пути спасения — в подсобку. Дрожащая рука тянулась к ручке, когда в десятке сантиметров от нее дверь разлетелась в щепки от пули. Она замерла и до боли сжала челюсти, кажется, прикусив язык. Зажмурилась, слушая, как оглушительно бьётся сердце, поднявшись на уровень глотки.       — Итак, — зазвучал грубый голос.       Левит заставила себя обернуться. В центре комнаты стоял неизвестный мужчина с растрепанными светлыми волосами и ехидно скалился, пиная ногой другого, распластавшегося на полу парня. Ни одного, ни второго она в жизни не видела, но с тошнотворной обреченностью понимала, что происходящее ее не минует.       — Если вы не начнёте возникать, то я подумаю о том, чтобы никого не убивать, — подтверждая угрозу, в его руках появился пистолет, пока что наставленный на неизвестного брюнета. — Недавно к тебе заявлялся Эш Линкс, — буквально выплевывая чужое имя, он обратился к Мередиту. — Мне нужно то, что он тебе передал.       Левит пробрала дрожь. Мозг с трудом вынес вердикт, что речь шла о загадочном наркотике, и степень собственной причастности к происходящему ужаснула.       — Понятия не имею, о чем ты.       Милтон так быстро обернулась к доку, что волосы хлестнули по щекам.       «На кой черт тебе врать?!» — хотелось проорать на весь кабинет, но язык онемел, а зубы все еще скрежетали друг о друга.       Она успела только моргнуть, когда блондин перешагнул через парня на полу и метнулся к Мередиту. Она не видела, как его ударили рукоятью пистолета, потому что полный паники и расплывчатый от слез взгляд был полностью сосредоточен на его помощнике, стремительно идущем к ней самой. Она глубоко вдохнула, словно тонула в море, а не застряла в кабинете, полном преступников, и лучше бы больше не дышала совсем.       В глазах потемнело, когда мужчина, чьего лица она не успела разглядеть, схватил ее за шею, спиной прижимая к себе и приставляя пистолет к виску. Уши заложило, на лбу выступила испарина. Она не находила сил даже сглотнуть нарастающую тошноту, спровоцированную омерзительным дыханием и сжигающими прикосновениями кожи к коже. Внутри нее все кричало, но сама она была на грани обморока.       — Спрошу еще раз, — настойчивее и с прорывающимся рыком в голосе повторил мужчина, глядя на дока. — Где?       Мередит молчал, и Левит ненавидела его за это молчание. Если бы прямо сейчас паническая атака не затыкала ей рот и не сковывала ледяными железными цепями тело, она бы не медлила ни секунды, но док не отвечал.       — А если так?       С щелчком предохранителя внутри что-то оборвалось. Чувства схлынули, как огромная волна, оставляя в ушах звенящую тишину и рвущееся из груди сердце.       — Стой! — звуки доходили эхом, Левит больше не вдумывалась в происходящее. — Там, на столе. Забирайте и проваливайте.       Что-то в комнате зашевелилось, перемещались какие-то силуэты, кажется, кто-то что-то говорил. Милтон ни на что не обращала внимание ровно до тех пор, когда сквозь пелену отчуждения не прорезались роковые слова:       — Свидетели нам не нужны.       Все в ней похолодело настолько, что, соображай она лучше, поклялась бы, что щеки покрылись ледяной коркой. Наверное она слишком наивна, раз думала, что нападение вооружённой банды может закончиться иначе. Она хотела жить, но неизбежность катастрофы — единственное, что в эту минуту быстро сообщал мозг.       Левит раскрыла рот, но в лёгких не нашлось воздуха для крика. Закоченевшие пальцы сжались, ногти впились в ладони и, кажется, по пальцам засочилась кровь. Последние силы ушли на практически незаметное движение головой, словно бы ее отрицание смогло бы изменить реальность.       Выстрел.       Левит закрыла глаза, но через секунду поняла, что жизнь не спешит покидать ее. Вместо этого что-то рухнуло за ее спиной. Чужое тело больше не касалось ее, позволяя вздохнуть полной грудью. Она обернулась, все еще опасаясь увидеть прямо перед носом врага, но его труп истекал кровью на полу.       Ноги подогнулись, и Милтон упала коленями в лужу крови, больше не сдерживая тошноту. Ее всю трясло, голова шла кругом, и она вот-вот повалилась бы на бок, но вовремя упёрлась руками в пол.       — Зря ты сюда сунулся, Артур, — знакомый голос не вызывал ничего, кроме новой рвоты.       Слезы продолжали градом катиться по щекам, когда Левит подняла глаза и встретилась взглядом с Шортером.       Он держал нападавшего блондина на прицеле, но все его внимание было обращено на девушку. Вонг открыл рот, переживая о ее состоянии, но подавился словами, когда она посмотрела на него в ответ.       Воспользовавшись его замешательством, Артур поднырнул под пистолет, отталкивая Шортера и уносясь прочь в коридор. Раздалось несколько хаотичных выстрелов, где-то выругался Мередит, Вонг отлетел к стене, едва миновав пули, а затем все стихло.       — Леф.       Она таращилась в пол, бессознательно наблюдая, как рвота мешается с кровью и слезами. Пальцы скребли по холодной плитке.       — Леф…       Она подняла взгляд. Шортер медленно встал на ноги, но решился лишь на один шаг. Если в нем и было место для ярости на Артура, то его вытеснили растерянность и сожаление. Он смотрел на девушку, дрожащую и задыхающуюся в панической атаке, и терялся. Она не должна быть такой.       — Леф, давай… — он сделал несколько осторожных шагов вперед, протягивая руку, но его оглушил крик:       — Не приближайся!       Левит гневно стиснула зубы, буравя его взглядом исподлобья. На задворках сознания витала мысль о том, как прекрасно было бы сейчас упасть в обморок и избавиться от всех мучений на несколько часов, однако окружающая обстановка больше не располагала безопасностью.       На задеревеневших ногах Милтон поднялась на ноги. Гневный взгляд был направлен на Шортера, становящегося преградой похуже стены. Не с первой попытки удалось стянуть с себя испачканный и окончательно испорченный халат, а затем, надеясь не споткнуться, она осторожно пошла к выходу.       Поравнявшись с Вонгом, отвернулась и тогда краем глаза в соседнем помещении увидела Мередита. Мередита, спешно зажимавшего кровоточащую рану в животе Гриффина — кажется, в него отрикошетила одна из пуль. Шортер тоже заметил его, и Леф воспользовалась моментом, ускользая из помещения и судорожно втягивая носом затхлый воздух. Как давно она задержала дыхание?..       По лестнице спускалась быстрее возможного. Дважды на ее пути встретились трупы, и если первый раз Левит смогла отвести взгляд и переступить, то во второй ее желудок сдался и изверг остатки пищи. Перед подъездной дверью она замялась и не сразу решилась ее открыть, ожидая засады снаружи. Но ее встретил лишь прохладный осенний воздух и несколько потертых вывесок вокруг.       Пешком идти она не решилась и вызвала такси еще перед тем, как ее вырвало на лестнице. Оставалось подождать всего несколько коротких минут, не грохнувшись в обморок, но разве ей могли предоставить такую роскошь?       Входная дверь медленно открылась, из-за нее появился Вонг.       — Леф, — он замялся, неуверенно теребя повешенные на воротник очки, — слушай, мне жаль.       Левит прикусила дрожащую губу и спрятала руки в карманы. С каждой секундой созерцания Вонга она закипала все сильнее. Она едва сдерживалась, чтобы не начать шарахаться собственной тени, а он все продолжал нервировать своим присутствием.       — Я хочу помочь, — Шортер подался вперед, но ноги оставались словно приклеенными к асфальту. Он не мог позволить себе нарушить и так минимальную дистанцию.       Из-за угла показалась спасительная машина. Любая перспектива контакта с людьми, тем более мужского пола, казалась Милтон невыносимой, но она выбирала меньшее из зол, не рискуя шататься в сумерках по людным улицам.       — Леф, — когда она потянулась к ручке двери, Вонг оклинкул ее еще раз.       Время утекало от него, как вода сквозь пальцы. Их с Левит сейчас связывала единственная нить, тонкая и натянутая до предела — неверный шаг и он ее потеряет.       — От твоей помощи все только рушится!       Милтон обернулась, пошатнувшись, но полностью игнорируя, как все плывет перед глазами из-за новых слез и головокружения.       — До твоего появления у меня все было прекрасно, — прорычала она. — К гребаной органике тот день, когда ты слетел с байка! Лучше бы я не тащила тебя к доку, и тогда меня не пытались бы убить дважды за четыре, мать его, месяца. Просто исчезни уже!       Шортер замер, не в силах оторвать взгляд от полных ненависти карих глаз.       — Прости меня.       — На кой черт? — почти выплюнула Леф, балансируя на грани крика. — Чтобы через месяц мне нож к горлу приставили? Нет! — она дернула ручку автомобильной двери. — Не приближайся ко мне и даже имя не смей упоминать! Просто уйди.       Она скрылась в машине, обещая водителю двойную оплату, лишь бы быстрее довез, а Шортер еще несколько минут обреченно таращился на пустую дорогу.       — Твою мать…       Кажется, он потерял ее еще раньше.

***

      Курт в обнимку с Юмором валялся на диване, в наглую приватизировав ноутбук Левит, когда входная дверь тяжело хлопнула и с порога раздалось:       — Проваливай.       Он поднялся на локтях, из-за чего кот вцепился когтями в его грудь, чтобы не упасть, и негодующе уставился в коридор. Девушка с грохотом скидывала обувь       — Чего?! — после тяжёлого рабочего дня Зима готовился к чему угодно, но не к выдворению себя из квартиры.       — Я сказала, выметайся!       Она влетела в гостиную, и Курт, прежде заготовивший пару ласковых, полностью лишился дара речи. Он не обладал дедукцией Шерлока, но заляпанные кровью штаны и красное лицо говорили сами за себя. И тогда единственное, что ему все еще хотелось сказать, это: «Ты же не бросишь меня с такой лёгкостью…»       — Какого черта с тобой случилось? — Зима из последних сил удерживал в голосе злость, лишь бы не проявились искренние чувства — страх и растерянность.       Левит до сих пор изрядно потряхивало, а ноги подкашивались, но она продолжала стоять, запрещая себе расслабляться до тех пор, пока не останется одна. Даже к Курту не нашлось достаточно доверия, чтобы рассказать обо всем.       — Просто уйди на одну ночь, — голос звучал натянутой струной. — На сутки я хочу остаться абсолютно одна.       Она заставила себя посмотреть на Зиму, но не в его глаза — слишком откровенным оказался бы жест. А тот выдохнул сквозь зубы и без лишних слов удалился в коридор. Левит стояла, не шелохнувшись, и слушала напряженные шаги за спиной. Даже если Курт обиделся, сейчас она лишь считала секунды до его ухода. И только перед самым хлопком двери до нее донеслось:       — Звони, если что.