Химия бывает разной

      Когда дверь снесли с петель, Левит поднималась по лестнице, а Курт все еще развлекал не отстающего от него Майкла в гостиной вместе с Джессикой. На пороге появились несколько человек в дешёвых деловых костюмах с не самым дружелюбным видом. Милтон чуть не споткнулась, во все глаза таращась на вломившихся, а Зима поспешил загородить собой мальчика с матерью.       — Кто вы? — прозвучал из-за его спины бойкий женский голос. — Что вам надо?       Курт через силу смотрел исключительно вперед, опасаясь взглядом выдать присутствие Леф, и ему оставалось лишь молиться, чтобы ее не услышали.       Ее собственные мысли мало чем отличались. На цыпочках она поднялась еще на одну ступень, затем еще и еще. Хотелось сорваться с места и броситься на утек, вот только навыками бесшумных перемещений она обзавестись еще не успела.       — Не ваш черёд задавать вопросы, — судя по грубому, довольному голосу, мужчина оскалился.       Когда щелкнул затвор, Левит на мгновение остолбенела. Она знала, что обычно следует за этим звуком. Воображение предательски подкидывало картины направленного на Курта, Майкла или Джессику пистолета. Когда же выстрела не прозвучала, она поняла, что то была просто угроза. И лучше бы ей не знать, что последует за ней.       Руки тряслись, когда она открывала и закрывала дверь. Пришлось контролировать ее мыском, чтобы не хлопнуть, а затем, продолжая подавлять желание стремительного бегства, так же тихо и медленно передвигаться по комнате. С сардонической усмешкой Левит отметила, насколько выверенным стал порядок ее действий после трех пережитых нападений. Она прокралась к тумбочке и достала из верхнего ящика пистолет. Его тяжесть в руке вызывала ураган смешанных мыслей, принося одновременно успокоение, еще большую тревогу и благодарность Вонгу. Захватив со стола телефон, она села в углу за кроватью, полностью скрывая себя от чужих взглядов, если бы кто-то зашел в комнату. На экране мобильника отобразился список контактов, а затем диалоговое окно. В пустом чате появилось единственное короткое сообщение:       «Помоги. Левит».       Биение сердца в ушах утихло, но Милтон сразу же об этом пожалела. Даже через закрытую дверь она слышала происходящее внизу: крики, удары и злорадствующий смех.       «Развлечемся», — из потока слов она вырвала одно и содрогнулась.       Желудок скрутило, его содержимое грозилось вот-вот оказаться на полу. Левит обхватила руками колени, прижимая их ближе к груди, и уткнулась в них носом, смаргивая слезы. Здравый голос разума затмевал иррациональный укоризненный шёпот: девушка пряталась в то время, как Курта избивали, а над Джессикой измывались несколько мужчин на глазах Майкла. Она не могла заткнуть желание помочь и злилась на себя еще больше, ибо понимала: помочь не получится. Милтон не стрелок, как Эш, чтобы всех перестрелять и самой не стать пушечным мясом. Она даже не давала гарантий, что в принципе найдёт в себе силы нажать на курок при необходимости. Левит ничего не могла сделать, проклинала себя за слабость, а затем проклинала снова, потому что слабостью было всего лишь желание выжить.       Беззвучно раскачиваясь вперед и назад, она пыталась сконцентрироваться на чем угодно, хоть на шуме моря — которое, конечно же, никогда бы не услышала с такого расстояния — лишь бы не думать о происходящем внизу. Кажется, у нее даже получилось: то ли мысли унеслись далеко за пределы комнаты, то ли наоборот она углубилась в самые дебри своего сознания, но шум стих на блаженные несколько минут. Словно заснула с открытыми глазами.       Время сожалений настало, когда Леф пришла в себя и совсем близко различила шаги. Кто-то осторожно приближался к ее комнате по коридору, попутно проверяя другие. И раз одновременно с этим никто не орал на весь дом ее имя, вряд ли она вот-вот столкнулась бы лицом к лицу с Вонгом.       Предохранитель пистолета щелкнул еще до того, как медленно приоткрылась дверь в комнату. Левит вжалась в стену, мечтая слиться с тенью, но законы физики помешали ее побегу. Задержав дыхание, она высунулась из-за кровати и вперилась взглядом в темный силуэт, который перестал быть темным в тот миг, как зажегся свет. Милтон застыла, понимая, что убежище предоставит ей лишь несколько дополнительных секунд безопасности.       Заведя за спину руку с пистолетом, она вскинула голову и столкнулась с сочащимся злорадством взглядом вторженца. Она постаралась не передернуть плечами из-за его ухмылки и оценивающе осмотрела. Оружия, чтобы выстрелить на опережение, при нем не нашла: либо он слишком наивен, либо сунул его куда-нибудь за пояс.       — Зря ты там спряталась, ой как зря, — цокая, мужчина покачал головой. — Все веселье пропустишь.       Только он сделал шаг вперед, как нервы Леф сдали. Она выставила перед собой пистолет, впиваясь в него обеими руками так, что рукояти пора бы затрещать по швам. Глаза прищурились в попытке одновременно держать прицел и следить за чужими движениями.       — Только двинься с места, — прошипела она, скрывая дрожь в голосе за неподдельным гневом.       — А кишка не тонка?       Вопреки ее требованию, мафиози подошёл еще ближе, и едва ли на его лице проступило недовольство. Распирало ли Милтон от желания выпустить в него весь магазин в качестве ответа на вопрос? Нет. Ей хотелось поскорее удрать в безопасное убежище, потому что гад был чертовски прав: кишка тонка.       — Вот видишь? — он развел руками. — У тебя не осталось выбора.       Чувствуя, как безысходность сдавливает горло в тиски, Левит пятилась назад, хоть пятиться было уже некуда. Без лишней спешки, уверенно на нее надвигался мафиози. Пистолет все заметнее дрожал.       У нее не хватит сил на убийство — это было то ли криком отчаяния, то ли попыткой убедить саму себя. Левит усилием воли заставляла себя дышать ровно, с трудом проталкивая воздух в глотку, и пистолет начинал жечь ладони. Если она выстрелит, одним разом все не ограничится. Придет еще один такой же мафиози, чтобы проверить источник шума, и вряд ли у Левит внезапно появится альтернатива убийству. Тошнило от одной лишь мысли чуть сильнее сжать палец.       Причиной первого выстрела стала не она. Что-то произошло внизу, из-за чего крики сменились руганью и грохот пуль лишь множился. Левит вздрогнула и обернулась на дверь, словно могла бы обзавестись рентгеновским зрением и выяснить происходящее, и это стало роковой ошибкой. Дело запахло жареным, мафиози вцепился в последний шанс. И вот-вот вцепился бы еще и в горло девушки.       Милтон отшатнулась и, прежде чем мозг успел хоть что-то обдумать, пальцы сжались на курке. Пуля вонзилась в правый бок мужчины и, если бы Левит не рухнула на кровать, ее бы придавило чужим телом. Несколько секунд она заново училась дышать, но пожалела об этом сразу, как только в нос ударил запах крови. Под ногами стала собираться багровая лужа, и Леф поспешила прижать колени к груди, а потом вовсе отвернуться. Эхом на первом этаже раздалось ещё несколько выстрелов. Затем тишина.       Спину жгло, словно бы труп мог сверлить ее взглядом. Милтон с удивлением обнаружила, что продолжает сжимать пистолет, и, не смотря на ярое желание, она не стала его отбрасывать. Только не сейчас, когда в коридоре звучал громкий топот ног и кто-то усердно звал ее по имени.       Через незакрытую прежде дверь в комнату влетел Вонг. Левит бездумно уставилась на его расплывчатый силуэт и только тогда поняла, что глаза заволокло пеленой слез. Рука не поднялась их вытереть, отягощаемая весом пистолета. По телу пробежала дрожь.       — Что с тобой?! — Шортер шагнул вперед, затем отступил, но в конце концов плюнул на дистанцию и сел на пол возле кровати. — Тебе не ранили?       Едва ли он бы рискнул дотронуться до нее, но на первый взгляд никаких повреждений не обнаружил. Первая волна переживаний, что в Левит могли стрелять, схлынула, и тогда Вонг оглядел комнату.       — Что с Джессикой? — хрипло выдавила Милтон. — И Куртом?       Если бы она не переключила свое внимание прямо сейчас, вряд ли хоть когда-нибудь смогла вообще сдвинуться с места. Однако по лицу Шортера казалось, что его ответ не принесет облегчения.       — Они?.. — Милтон не успела подобрать следующего слова, потому что список вариантов мог тянуться до бесконечности, когда с улицы донесся вой сирен.       — Это скорая, — угадав еще один незаданный вопрос, известил Вонг. — Хотя скоро приедет и полиция.       Левит не нуждалась в объяснениях, почему вызвали скорую — так она надеялась. Но ноги все равно понесли прочь от медленно остывающего трупа: лишь бы убедиться, что худшее позади, лишь бы ненадолго избавиться от навязчивых мыслей.       Спускаясь по лестнице, Милтон уже не отводила глаз от коридора. Вот в зоне видимости появилась спинка дивана, край телевизора, затем ковер… Одна нога зацепилась за другую, и девушка полетела носом вперед с последних ступенек. Она грубо впечаталась в пол коленями и ладонями, скорее всего содрала кожу, но все это пронеслось мимо ее внимания. Потому что на ковре лежал, накрывая ладонями живот, Зима, а его одежда стремительно пропитывалась кровью.       Когда распахнулась дверь и появились медики, Курт поднял взгляд прямиком на Левит. На бледном лице застыло удивление, словно бы только с ее появлением он осознал собственное положение.       «В него стреляли», — набатом звучало в мыслях, и на мгновение Леф захлебнулась в муках совести. Взгляд в сторону Джессики с растрепанными волосами и запачканном пылью платье лишь подлил масла в огонь.       — Что с ним будет? — остановившись в проходе спросила Левит у медиков. Они уносили Курта на носилках, и он в последний раз успел оглянуться на нее, убеждаясь в невредимости хотя бы на первый взгляд.       — Срочная операция. Пуля не задела жизненно важные органы, но он рискует потерять слишком много крови.       У Милтон начинала кружиться голова. Она следила за тем, как носилки грузят в машину скорой помощи, однако стоило стихнуть одним сиренам, как почти сразу зазвучали новые. Не успела Левит моргнуть, как дом заполнили полицейские, а им с Джессикой и Вонгом сообщали о задержании для дачи показаний.       При одной мысли о полицейском участке Леф стало знатно потряхивать. Перед глазами все поплыло, и она пошатнулась, в последний момент успев упереться плечом в стену.       — Тебе плохо? — Шортер возник рядом, готовясь ловить ее в случае обморока. Он оглянулся на полицейского, убедился, что они вне его внимания, и шепнул: — Я могу взять вину на себя.       Подействовало лучше всякой валерьянки. Милтон нахмурилась, и от ее гневного взгляда на душе Вонга полегчало. Пропустив ее на улицу, он пошел следом, прикидывая их перспективы. Вероятность выйти относительно сухими из воды была обнадеживающе высока, потому как Леф вполне могли засчитать убийство за оборону. Сам Шортер тоже не сглупил: получив сообщение от Левит, вызвал полицию и, прежде чем рвануть к их дому, выложил из куртки свой пистолет. Опыт подсказывал ему, что иначе оружие без лицензии в руках парня, уже повидавшего чудесные пейзажи колонии для несовершеннолетних, вызвало бы слишком много вопросов.       — Тогда запоминай, - шепнул он Левит на полпути к автомобилю, - тот тип ворвался к тебе в комнату, стал приставать, и ты смогла выхватить у него пистолет. Ни в коем случае никто не должен узнать, что оружие было твое. Не говори ничего без адвоката. И не соглашайся на бесплатного.       Ответом ему стало молчание, еще раз подтверждавшее нервозность Милтон. Не только Шортер просчитывал их перспективы.       Сидя в полицейской машине, Милтон смогла бы наконец перевести дыхание, если бы на грудь не давила теснота и духота. Череда стремительно сменяющихся происшествий прервалась на одну короткую поездку, но облегчения принесла мало. Левит жалась к двери и не отрывала взгляда от окна, сократив случайные соприкосновения с сидевший посередине Джессикой до минимума — и из вежливости, и из соображений собственного комфорта.       Рассеянно скребя красные ссадины на ладонях, Леф не могла избавиться от мыслей об истекающем кровью Зиме, волновавшем ее куда больше непредумышленного убийства. Прямо сейчас он лежал на операционном столе с пулей в животе, а ей обрубили доступ к любой информации. Он умрет — Левит не узнает.       «Он выживет, — одернула она себя и слишком сильно надавила на оцарапанную ладонь. — Лучше начать переживать о себе».

***

      Регистрация прошла слишком быстро, чтобы Левит успела что-то из нее запомнить. Их с Шортером и Джессикой развели по отдельным помещениям, то ли камерам, то ли комнатам допроса, и Милтон поспешила воспользоваться правом на звонок. Со стационарного телефона, потому как ее собственный у нее изъяли, она набрала номер, которым почти никогда не пользовалась, но все равно знала наизусть.       — Ало, — на том конце прозвучал сонный отцовский голос. Вероятно, он снова лег пораньше, а Милтон его разбудила. — Чем могу помочь?       На мгновение захотелось плюнуть на все и повесить трубку, но здравый смысл взял верх. В этот раз ей не справиться одной.       — Это я. Левит, — она выдержала короткую паузу. — Мне нужна помощь.       Легкомысленного отношения она не ждала. Родители не хуже нее знали, как редко она им звонит, и даже лучше — что никогда не делится проблемами. Не исключено, что за несколько секунд молчания ее отец успел придумать сюжеты куда страшнее, чем было на самом деле.       — Что случилось? — наконец ответил он. За мягкими интонациями скрывалось тщательно подавляемое волнение.       — Постарайся не говорить маме, — Левит вновь прервалась, проверяя, не встретит ли в ответ возражения. — Мне нужен адвокат.       Фраза возымела должный эффект. Милтон слышала, как на фоне хлопает дверь — вероятно, отец ушел в другую комнату, чтобы до Коралины не донеслись обрывки разговора.       — Что с тобой случилось? Ты все еще в Лос-Анджелесе?       Левит тяжело вздохнула. Будь ее воля, она оказалась бы за сотни километров от этого города и проклятой мафии, однако реальность спешила в очередной раз ее разочаровать.       — Мне нужен адвокат, — повторила она, но на том фраза не заканчивалась, — чтобы оправдать убийство как самооборону.       — О господи… — послышался какой-то скрежет, и Леф засомневалась, не выпала ли трубка из чужих рук. — С тобой все хорошо? Я могу приехать, если попросишь. Насчет адвоката не волнуйся, я прямо сейчас займусь поисками. Главное — не бойся. Все будет хорошо.       — Спасибо, — она поджала губы, не зная, как продолжить разговор. — Приезжать не надо, я справлюсь.       Пальцы сильнее сжались на трубке, когда она собиралась прощаться, но отец неожиданно окликнул ее.       — После суда… Может, тебе лучше будет вернуться домой?       По коже побежали мурашки, и Левит передернула плечами. Она знала это. Стремление спрятать ее от всех угроз и задушить заботой. Не то чтобы она сама не избегала излишних рисков, однако с родительской опекой это не шло ни в какие сравнения. Главным критерием комфорта Милтон была самостоятельность и одиночество, к которым она рвалась всю сознательную жизнь в забитом родственниками двухэтажном доме. На прошлый визит ее вынудили обстоятельства, но в этот раз Левит могла выбирать.       — Это опасно, — чтобы не слишком обижать отца, сдержанно ответила она. — Я уеду из города, как только появится возможность. Но не домой.       Мужчина опечаленно вздохнул.       — Береги себя. Адвокатом я займусь. Люблю тебя.       — Я… Пока.       Грудь сдавило спазмом, когда с тихим звоном Левит повесила трубку. Выйти бы на улицу и провериться, но до допроса вряд ли она сможет покинуть камеру. То есть пока не появится адвокат, дело с мёртвой точки не сдвинется. Ночь предстояла долгая.

***

      Встреча с юристом заняла не больше часа, после чего Леф провела в два раза больше времени на допросе, сознавшись в убийстве и подробно рассказав про обстоятельства его свершения. Затем ее вновь оставили одну, а ближе к вечеру выдвинули официальное обвинение. Суд ожидал ее завтра, а пока что Левит освободили под залог.       Не имея альтернатив, она вернулась в дом Джессики, где и встретила последнюю. Остановившись на пороге и вопросительно склонив голову, она дождалась короткого кивка как разрешения войти и юркнула в свою временную комнату. Ровным счетом ничего не напоминало в скромной спальне о произошедшем, равно как и в гостиной. Вернулась Милтон только ради тех небольших остатков налички, которые хранились в кошельке, а тот — в тумбе. Все остальные финансы лежали у Зимы, но лезть в его вещи она не собиралась. Пока что деньги требовались только на проезд на автобусе.       Из-за витееватого маршрута дорога до больницы заняла больше времени, чем ожидалось, зато остановка находилась прямо напротив входа. Левит на ватных ногах брела к стойке регистрации, за которой ждала полная неизвестность. За время пребывания в отделении полиции никто на информацию не раскошеливался, а потом Милтон и сама побоялась спрашивать у Джессики или Шортера. Она все узнает сама уже через считанные секунды, спросив про него и его лечащего врача на ресепшен.       — Утром его перевели в палату, — сообщил парень за стойкой, в которую Левит вцепилась, когда чуть не подогнулись ноги, — номер двести тридцать четыре, это налево по коридору и по лестнице на второй этаж. Если же хотите успеть поговорить с его врачом, то стоит поспешить в сто третий кабинет прямо по коридору и направо, потому что через десять минут заканчивается ее перерыв.       Милтон затормозила на один короткий миг — убедиться, что ноги не подведут, и последовала совету медработника. Успела в последнюю минуту, когда хирург уже запирала дверь в свой кабинет. Еще завидев Леф на горизонте и уловив ее намерения, женщина тяжело вздохнула и вновь повернула ключ в замке.       — Курт Зима… — пробубнила она себе под нос, когда Милтон попыталась выведать информацию о его состоянии. — Тот, которого доставили вчера ближе к полуночи?       Она утвердительно кивнула.       — Угроза жизни миновала, но на реабилитацию понадобится минимум полторы недели. Все это он уже и сам знает; ему сообщили после обеда, когда он пришел в себя.       Облегчение с каждым разом сбивало Левит с ног. Она коротко поблагодарила женщину и поторопилась найти палату Зимы.       — А я уж думал, что ты бросила меня, калеку, — на пороге ее встретила саркастичная усмешка, и на смену хорошему настроению пришла обычная мрачная язвительность.       — Проблемы с умственным развитием делали тебя калекой и раньше, — она со скрипом придвинула к себе стул и села в метре от койки. Сверлила его взглядом без всякого намёка на эмоции, пока Курт не устал терпеть тишину.       — Что? — сморщив нос, спросил он, чересчур резко вскинув голову и зашипев.       — Да вот думаю, что должно было переклинить в твоем мозгу, что ты полез под пули?       Прозвучало скорее зло, чем обеспокоенно, но Зиму обмануть бы не получилось. Он отлично знал, что в гневе Левит никогда не стала бы теребить краешек рукава толстовки и одним за другим хрустеть суставами пальцев.       — Вот только не держи меня за суицидника, — он поморщился еще сильнее и отмахнулся. — Поверь, будь у меня выбор, я бы решил избежать лишних отверстий в теле.       Милтон устало откинулась на спинку стула, молча ожидая продолжения.       — Я не виноват, что твой мафиози ворвался в наш дом не с пистолетом в руках, а с куском арматуры. Если бы я не вырвался из хватки одного из этих амбалов и не привлек бы часть их внимания, мы бы все оказались в этой больничке. В лучшем случае.       Левит закатила глаза. Угораздило же ее связаться с оравой вечно стремящихся к самопожертвованию идиотов.       — Что-то я не вижу слез на твоем лице, — Курт издевательски сощурился. — Неужели даже не волновалась за меня?       От устремившегося на него взгляда по коже побежали мурашки. Кажется, он подобрал неверные слова, потому что Милтон выглядела так, словно вот-вот выбьет из него остатки жизни. С ее языка норовила сорваться то ли колкость, то ли сознание в испытываемых переживаниях, но Левит сделала глубокий вдох и вернула контроль над речью.       — Лимит на рыдания я исчерпала, пока ночевала в полицейском участке.       Зима от удивления раскрыл рот, а Милтон поймала себя на мысли, что скоро так привыкнет к ужасам в собственной жизни, что начнет наслаждаться реакцией окружающих.       — Меня выпустили пару часов назад. Завтра состоится суд.       Курт нахмурился. Новость настолько сбила его с толку, что он перестал следить за мимикой, выдавая собственное волнение.       — В чем тебя обвиняют?       Судя по всему, он уже просчитывал возможные исходы событий и способы повлиять на них, когда Левит равнодушно ответила:       — В убийстве.       По глазам Курта стало очевидно, как рассыпались его оптимистичные надежды и остались лишь планы из категории «У нас все не слава богу, но хотя бы живы». Предвещая остальные его вопросы, Милтон поделилась историей с самого начала, когда в дом вторглись люди Дино. Зима все это время не мог определиться, хочет ли он слушать с удивленным лицом или придушить девушку за абсолютно каждое совершенное ею действие.       — Объясни мне, — по завершении рассказала медленно заговорил он, — почему каждый раз, когда я думаю, что попал в полную задницу, ты умудряешься меня переплюнуть?       Левит пожала плечами, то ли хмыкнув, то ли насмешливо фыркнув.       — Уж точно не из зависти.       Курт тихо засмеялся — не исключено, что то начинали сдавать нервы — и через мгновение уже скривился от боли во всем теле. Милтон покосилась на часы.       — Я скоро поеду. Вряд ли в ближайшие дни будет время отдохнуть.       — И захвати в следующий раз мой мобильник, — окликнул ее Зима, когда она уже схватилась за дверную ручку. — И еды.

***

      Вечером ждала встреча с Вонгом. Левит считала ее причиной закономерное волнение парня да его ожидаемые попытки развеять ее напряжение, но подозрение чего-то куда более серьёзного кольнуло ее, стоило заметить напряжение, тенью легшее на чужое лицо. В дом они заходить не стали, предпочтя задний двор на участке.       — Что с судом? — задал Шортер вопрос, которым терзался последние двенадцать часов. — Ты нашла адвоката?       Левит заметила, как покраснели его глаза, и усомнилась, спал ли он этой ночью. Напрашивался ответ «Нет», а вместе с ним подозрения, что дело было не только в ее шатком положении. На костяшках правой руки она заметила ссадины.       — Да, пришлось попросить отца о помощи. Суд завтра, шансы неплохие.       — Все обойдётся, — парень улыбнулся и взъерошил волосы. — Ты ни в чем не виновата.       Милтон пожала плечами, мол, слишком уж расплывчатое понятие, и не сдержалась от подозрительного прищура. Безусловно, Шортера волновала ее дальнейшая судьба, но была еще какая-то тема, к которой он никак не мог подступиться и петлял вокруг да около.       — Как там Курт с Джессикой? — вместо этого спросил он.       Левит отвернулась. Если бы прежде она не успела навестить Зиму, она не нашла бы в себе смелости заговорить о нем точно так же, как до сих пор — о Джессике. Хотелось бы Милтон не понимать, что произошло в час нападения, но она была слишком внимательной. Доносившийся тогда с первого этажа плач и обрывки грубых фраз не получалось игнорировать, разве что забыть на тот короткий срок, когда Левит полностью сосредоточилась на своей безопасности в полиции. Но теперь все мешающие мысли возвращались.       — Поэтому я и не хотела сближаться с людьми, — она так и не взглянула на Вонга, потому что иначе не смогла бы обличить мысли в слова. — Одной было легче.       Затылком она чувствовала, как Шортер прожигает в ней дыру. Не удивительно — раньше Милтон никогда не высказывала того, что у нее было на душе.       — Ужасное чувство.       Левит закусила губу и спрятала ладони в рукавах поношенной бордовой толстовки. Все еще сомневаясь, хочет ли озвучивать все, что вертелось на языке, она заключила сама с собой сделку: заговорит, если Шортер спросит. И словно разгадав ее усердно скрываемые мотивы, после долгих сомнений он все же произнес:       — Какое?       Девушка обняла себя за плечи.       — Укоры совести, — на грани слышимости ответила она. — Я ненавижу то, что прямо сейчас чувствую и чувствовала вчера вечером, потому что это нерационально. Я пряталась на втором этаже, слушая, как избивают Зиму и насилуют Джессику, и меня сверлило чувство вины. А на кой оно мне сдалось, если я ни черта не смогла бы сделать?!       Она повернулась к Шортеру так резко, что волосы хлестнули по лицу. Он открыл рот, но забыл все слова, когда заметил, как блестят слезы в карих глазах.       — Одиночество позволяло заботиться только о себе, — тише продолжила Левит, и голос завибрировал хрипотой. — Я не хочу однажды начать совершать глупости из-за привязанности к кому-то.       Настала очередь Вонга отворачиваться. Он сунул руки в карманы, чтобы перестать тарабанить пальцами по ногам; сережка в брови дернулась, когда он свёл их к переносице.       — Когда закончится суд, — медленнее обычного заговорил он, словно бы впервые за долгое время тщательно подбирая слова, — я могу уехать. Ты уже просила об этом однажды, и теперь черт знает, не облажался ли я, когда решил все равно забрать тебя из Нью-Йорка.       Левит в сомнении покосилась на небо, но метеоритами там и не пахло. Странно, учитывая, что в день, когда Шортер с собственной инициативы покинул бы Милтон, настал бы конец света.       «Отлично. Проблема самоликвидируется».       Однако в слова ее мысли так и не облачились, вместо них с языка сорвался вопрос:       — Хочешь уехать?       Левит категорично отказывалась вникать в причины, почему она сказала вовсе не то, что планировала, и все самокопания были отложены на то несбыточное «позже», когда ей разом придется столкнуться со всеми внутренними конфликтами.       — Нет, — Вонг слабо мотнул головой, и волосы упали ему на глаза — он вновь снял солнечные очки. — Но ты этого хочешь.       Прежде чем успела подумать, Левит позавидовала его уверенности. Сама она подобным похвастаться не могла, раз до сих пор не согласилась с ним.       — Остаться в Лос-Анджелесе с подвешенной мишенью на спине, чтобы мафия сразу до меня добралась? Им ведь известно, что я здесь.       Шортер поджал губы, и Милтон поспешила ухватиться за внезапную заминку. Не на пустом же месте ей возникать.       — Они же знают, где я? Иначе не напали бы вчера.       — Вообще-то… — Вонг замолчал на долгую минуту, и ответ на его лице она прочитала раньше, чем услышала. — Эша, Эйджи, Ибэ и Макса похитили. Когда я вернулся, дом уже пустовал.       Левит вздрогнула. Мысль о том, что неостановимого Линкса смогли поймать, нервировала сильнее, чем ей хотелось бы. Их было четверо, но они все равно не смогли защититься, и оттого Леф, на их фоне выглядевшая беззащитным младенцем, неуютно поежилась.       — А тот парень? Ты говорил, что в доме жил сын профессора, — она напрягла память, но имя так и не вспомнила. — Его тоже забрали?       Впервые на ее памяти Шортер побледнел. Тень вины на его лице вызывала сотню наихудших опасений у Милтон, но она терпеливо ждала ответ.       — Мне надо было все рассказать, — он поджал губы и опустил взгляд. — И тебе, и им.       — Ну так не тяни и рассказывай, — хмурясь, она в непонимании склонила на бок голову.       Неуверенный и подавленный, Вонг бесил ее еще больше, чем обычно, как будто, если отчается даже он, то надежды не останется вовсе. Милтон пробрала дрожь.       «Упаси меня химия от такого дня».       — Его настоящее имя Юэ-Лун. Ли Юэ-Лун, — сжимая кулаки, он продолжал сверлить взглядом ровный газон. — Клан Ли перешел на сторону Гольдзине, а я…       Шортер замолчал. Гневные интонации в его голосе оборвались, когда он понял, что следующими словами станет признание в предательстве. Не в силах сдержаться, он вновь посмотрел на Леф, надеясь, что она, как обычно, сможет прочитать все по его лицу.       — Я знал, что Юэ-Лун это самый младший из братьев Ли, но молчал. Вина за все случившееся лежит на мне.       К его счастью, Милтон не сбежала от него, как только услышала правду. На самом деле, она вообще не шелохнулась, лишь непонимание в ее взгляде исподлобья рассеялось, и его место занял скепсис.       — Если ты так стремишься превратить себя в козла отпущения, то не буду мешать, — она пожала плечами, — но я вообще-то все еще жду причину, почему ты так поступил.       Шортер раскрыл рот, но, кажется, удивление полностью сковало его голосовые связки, потому что он простоял так несколько секунд, а затем захлопнул его.       — Ждешь, что я за тебя сама все расскажу? — снова заговорила Милтон, и снова в ее голосе не было ни капли злости или обиды.       — Надя была в опасности, — наконец ответил он. — Я не мог пожертвовать сестрой.       Левит удовлетворенно кивнула.       — Ты не выглядишь разочарованной.       — Разве? — она склонила голову на бок, вскидывая брови. — Не думай, что я чувствую спокойствие и безопасность, выяснив, что ты скрыл от меня правду. Но теперь я не в том месте и положении, чтобы просить тебя уйти. По крайней мере, пока что.       Шортер ссутулился, пихая руки в карманы и тихо вздыхая. Он испытал облегчение, когда Левит не ушла сразу, стоило ему обличить собственную ложь, но она прямым текстом заявила, что рядом ее держат лишь обстоятельства. Безысходность, а не он.       — Ты уже знаешь, что будешь делать после суда, — не спрашивал, а утверждал Вонг.       — Знаю, — согласилась Леф. — Воспользуюсь твоим советом. Уеду.