***
С каждым шагом ноги деревенели все больше. Здание суда уже показалось впереди, и Левит каждые пять минут встряхивала головой, словно бы могла вытрясти из нее все лишние мысли. Справа от нее, отставая на пару метров, брел Шортер и то и дело обращал на девушку полные волнения взгляды. — Кстати, — пытаясь отвлечь то ли ее, то ли себя, заговорил Вонг и, когда на него обернулись, придал лицу беззаботное выражение, — я все не мог выбросить из головы твой универ. Левит остановилась, дождалась, пока Шортер с ней поравняется, только тогда позволила себе отвернуться и продолжила путь. — Считай, что я почти все урулил, — Вонг улыбнулся и вышло почти без нервозности. — Я дозвонился до детектива из полиции Нью-Йорка, с которым сотрудничал Эш. Едва отвязался от его расспросов и почти уломал оформить тебя, как помощницу в расследовании дела о бананке, чтобы был повод для ухода в академ. В груди Левит все скрутилось в один большой ком надежды. Она сама не заметила, как, противореча сведенным к переносице бровям, губы растянулись в улыбке. Здравый смысл не прекращал попыток проработать все плюсы и минусы плана, но жажда хоть одного благополучного исхода в этом океане проблем полностью заглушила логику. На первый взгляд, все казалось вполне складным и черт с ним. — Что нужно, чтобы ты не почти, а уговорил его? Шортер глухо засмеялся, и из поля зрения исчезло все, кроме внезапно заулыбавшейся Левит. — Чарли хочет переговорить с тобой. Он надеется, что взамен за помощь с учёбой, ты расскажешь им про бананку все, что сможешь узнать. Милтон кивнула. Все, что успела написать, она забрала с собой, но то была капля в море. «Хотя бы смогу компенсировать отсутствие учебы исследованием…» — Позже дашь мне его номер. В зал суда она заходила, балансируя между зародившейся надеждой и подавляющей атмосферой в помещении. К слову, оно оказалось совсем небольшое, а из людей присутствовали лишь судья, сторона обвинения, ее адвокат и Шортер, занявший ближайшую к Левит скамью. Процесс начался с оглашения и подтверждения обвинения. Почти сразу после Леф вызвали отвечать на вопросы прокурора, затем его место занят адвокат. Восприятие происходящего обострилось, но едва ли Милтон смогла бы внятно пересказать события между озвучиванием обвинения и решения суда. Она вынырнула в реальность, лишь когда до слуха долетел единственное выбившееся из монотонной речи слово «оправдана». За спиной кто-то выдохнул еще громче, чем она. На короткие секунды мир завертелся перед глазами, но затем все встало на места. Левит откинулась на спинку лавочки, прохрустывая пальцами. Одной угрозой будущему стало меньше. Покидала суд она с куда большим энтузиазмом, нежели заходила в него, однако на улице заметно сбавила темп хода, рассеянно поглядывая на автобусные остановки и проезжающие мимо такси. Чтобы добраться в Вайоминг на одной лишь попутке придется не раз сменить транспорт. Если успеет за сутки, ей крупно повезет. «Минимум двадцать четыре часа в обществе незнакомых людей, с которыми придётся как-то договариваться…» — подвела итог Левит и передернула плечами: премерзкая перспектива, альтернативу которой никто не смог бы найти. Или же… Милтон покосилась на Вонга, задаваясь вопросом, станет его компания еще большей обузой или же она слишком наивного мнения о самой себе и чувстве собственного комфорта? — Шортер. Прежде печатавший что-то в телефоне, он поднял на Милтон удивленно-вопросительный взгляд и слабо улыбнулся. Левит глубоко вдохнула, давая себе несколько секунд еще раз все обдумать. — Я не доеду одна, — прозвучали одновременно и вопрос, и просьба, и сомнения, и призыв расставить все точки над «и». Однако Шортер не спешил с ответом. Он рассеянно глядел в даль улицы и крутил в пальцах телефон, а на его лице все отчетливее проступали сомнения. Левит напряженно выпрямилась. Недоверие, побужденное недавно вскрывшимися недомолвками, укоренялось в груди тем прочнее, чем дольше она наблюдала за метаниями Вонга. — Снова секреты? Шортер повернулся к ней слишком резко, словно не ожидав подобных слов, и снял очки. Левит поняла, что то, что она ошибочно приняла за удивление, оказалось терзавшим парня уже не первый день чувством вины. — Нет, — с надрывом произнес он осипшим голосом и, как бы ни хотелось зажмуриться, взгляда от Милтон не отвёл, — это не секрет. Я говорил, что Эш с остальными в плену у Гольдзине. Шин уже собрал всех наших и сейчас должен встретиться с бандой Эша. Я должен был приехать к ночи и повести всех на штурм особняка Дино. Помочь Линксу. Помочь Левит. Шортер разрывался между дружбой и… и Леф. — Забудь, я доеду одна. Леф пихнула руки в карманы и с трудом удержалась от того, чтобы передернуть плечами. Наивно было забыть об Эше и необходимости ему Вонга, а переубеждать в чем-то последнего она не собирается. — Это рискованно, — возразил он, все еще скользя взглядом по чужому хмурому профилю. — Эша пойдут спасать две банды под руководством Шина, а тебе, если что-то случится, никто не поможет. — Нет, — осознав, в каком направлении потянуло мысли Шортера, отрезала Левит. — Не вздумай чем-либо жертвовать ради меня. Если хотел, так уезжай в Нью-Йорк. Она ускорила шаг, надеясь поставить точку в их споре, и уже прикидывала, сможет ли хоть часть пути преодолеть на автобусе, но Вонг ее намерений не разделял. Перегнал на пару метров и повернулся к Леф лицом, чудом не врезаясь спиной в прохожих. — Я не жертвую, — он взъерошил волосы, и голос его горячился потерянностью и упертостью одновременно. — Ты всегда настаиваешь на рациональных решениях. Вот я и пытаюсь их принимать! Они так и не поняли, кто остановился первым. Шортер упорно ждал ответа, а Левит продолжала внутренние самокопания. Десятки вопросов, проблем и конфликтов с самой собой сплетались в густую паутину, центром которой была уже больше суток не дающая покоя мысль: — Я тебе не доверяю. Вонг не шелохнулся. Лицо его никак не изменилось, но в темных карих глазах заблестела тоска. Неужели количество его ошибок на самом деле превышало в разы число возможных попыток? Левит тяжело сглотнула. Она озвучила далеко не все, что вертелось на языке. Но хотела ли она заканчивать? Чаши весов нерешительно колебались, пока Милтон на атомы раскладывала каждое слово и каждую букву, которые крутились в мыслях. И, кажется, она приняла самое глупое в своей жизни решение, когда намного тише добавила: — Я хочу доверять. Но не могу. Напряжение, сковывающее все тело Шортера, схлынуло одной большой волной. «Хочу» — раньше за этим последовало бы требование уйти, исчезнуть из жизни Левит. Но теперь он слышал в ее словах тихую, едва различимую просьбу остаться. Желание все наладить, сдерживаемое страхом ошибки. Видимо, ошибаться боялись они оба. — Я могу пообещать, — выставив руки перед собой, словно в попытке не спугнуть ее, медленно начал Шортер, — что больше не буду врать тебе или что-то скрывать. Никогда. Леф хотелось согласиться. Слишком заманчиво и одновременно слишком страшно было кому-то поверить. Отсутствие же всяких гарантий подстегивало ее сомнения. — Окей, — уловив чужие мысли, продолжил Вонг. — Если я совру, обещаю, что сразу исчезну из твоей жизни. Объективно, второе обещание звучало не надёжнее первого. Но Шортер уже покинул ее однажды и, если бы не обстоятельства, так бы и не вернулся. Поэтому… — Хорошо. Я поверю тебе. «И до последнего буду надеяться, что тебе не придется выполнять вторую часть обещания», — так и осталось невысказанным, но Левит скорее откусила бы себе язык, чем произнесла это. Слова казались настолько материальны, что Шортер едва удержался от порыва схватить их руками, словно канат, по которому он мог перейти через обрыв, разделявший их с Леф. Кажется, он даже не моргал, всматриваясь в ее бледное лицо и считывая все чувства, которые она позволяла увидеть. А она в этот раз позволяла многое. — Спасибо, — тихо в шуме оживлённой улицы, но оглушительно для них обоих прозвучали слова Шортера.***
Путь — который, как надеялась Левит, окажется не слишком долгим, — начался с поездки автостопом. Негласно было решено, что договариваться с людьми будет Вонг, и со своей работой он справлялся весьма достойно. По крайней мере, первые раза три-четыре. Конечно, найти попутку с полностью совпадающим маршрутом им не удалось, но примерную траекторию пути они все же сохраняли. В первую поездку Леф сидела, как на иголках, беспокойно барабаня пальцами по ручке с внутренней стороны двери. Она практически вжалась в угол заднего сидения, и взгляд ее настороженно метался от окна на водителя и обратно. К слову, подвезти их согласились два брата, с которыми Шортер из соображений вежливости поддерживал разговор почти всю дорогу, спасая Леф еще и от неуместных вопросов. Первая остановка пришлась на Лас-Вегас. Развлечения в список планов не входили, поэтому Левит с Шортером добрались до шоссе и продолжили путешествовать автостопом. Попутку удалось поймать не сразу: с некоторыми было просто не по пути, а один раз в машине было лишь два свободных места и, увидев круглые глаза Леф, Шортер соврал, что им в другую сторону. Пока Вонг занимался поиском транспорта, Милтон воспользовалась свободной минутой и набрала номер детектива Чарли. Судя по его торопливой речи, на работе у него была настоящая запара, а потому разговор вышел короткий, но содержательный. Он в самом деле дал добро на оформление Леф в качестве лица, содействующего расследованию, и парой часов позже она уже строчила электронное письмо в деканат. В конечном счете, они провели в пути около тридцати часов, прежде чем пересели на автобус, который доставил бы их в Ландер. Левит заняла место у окна, прислонилась лбом к стеклу и прикрыла глаза. Спать ей удавалось лишь в автомобилях и то урывками, поэтому теперь девушку нестерпимо клонило в сон. Удалось ей задремать или нет, она так и не поняла. Просто в один момент кто-то сзади пнул спинку ее кресла, и всю сонливость как ветром сдуло. Она рассеянно завертела головой, когда поймала на себе настороженный взгляд Шортера. Он прислонил палец к губам и едва заметно кивнул на кресла позади. Левит прислушалась. — Это не похоже на дорогу домой, — спустя долгие минуты ожидания различила она тихий, хнычущий голос ребенка. — Разве мама не приехала бы за мной сама? Милтон остолбенела, впиваясь ослабшими пальцами в обивку сидения. Она могла бы пропустить детские слова мимо ушей, но выражение лица Шортера говорило само на себя. Он явно слышал больше нее и догадался о происходящем. Мимолетного взгляда на немногих других пассажиров автобуса хватило, чтобы понять, что и они тоже. — Верните меня обратно! — громче прежнего захныкал ребенок. — Мама меня заберет! Желудок свернулся в тугой узел, в ушах звенело. Левит встряхнула головой, но прогнать рвотные позывы удалось далеко не с первого раза. У нее тряслись руки. За ее спиной сидела маленькая девочка. — Что?.. — голос не слушался, шёпот вышел слишком громкий, и Шортер вновь приложил палец к губам. «Полицию уже вызвали, — прочитала она на экране протянутого телефона. — Ждут на следующей остановке». Облегчения, однако, это принесло не слишком много. Уже один факт того, что Милтон вынуждена ехать в полупустом автобусе, слушая плач похищенной девочки, вынуждал цепляться за собственные плечи, наверняка до красных полос царапая кожу. — Тш-ш, — от грубого мужского шепота на лбу выступила испарина. — Радость моя, я же уже объяснял, что мама попросила присмотреть за тобой. Я ее друг, не бойся. Сил не осталось. Левит уперлась локтями в колени и с силой надавила на уши, лишь бы абстрагироваться от кошмара наяву. Она зажмурила глаза до всплывающих перед ними ярких пятен, но вслед за ними стали появляться и картинки прошлого. Все закончилось в один миг. Автобус слишком резко затормозил, из-за чего Милтон больно влетела лбом в спинку переднего кресла. Стоило дверям раскрыться, как в них ворвались несколько полицейских, не давая маньяку и шанса сбежать. Остальных пассажиров и водителя задержали для дачи показаний, а затем и девочку, и педофила увезли. Понимая, что сил продолжать поездку не осталось, Левит побрела прочь от автобусной остановки. Каждый шаг давался с огромным усилием, желудок все еще скручивало спазмами тошноты. Несколько раз она спотыкалась, и от падения спасало разве что чудо. Даже не проверяя, пошел ли за ней Шортер, она доковыляла до лавочки в каком-то пустынном дворе и, обессиленно рухнув, дала волю слезам. Вонг стоял неподалеку, молча наблюдая, как сотрясается в рыданиях Левит. Удерживать себя на месте казалось невыносимым, но это лучшее, что он мог сделать. Ведь он не слепой. Шортер понимал, что происходило с Леф. Но ему требовалось время и смелость, чтобы принять это за правду. А ей — чтобы начать говорить. — Попробуешь перебить меня, и я больше никогда не заикнусь об этом. Вытерев слезы рукавом толстовки, Левит опустошенно посмотрела на Шортера. Повинуясь безмолвному требованию, он подошел ближе и сел на край лавочки. Глаза, больше не скрываемые солнечными очками, обеспокоенно смотрели на девушку. Что-то надломилось у нее внутри и продолжало ломаться каждую секунду, которую она проводила в своих воспоминаниях. И потому от них требовалось избавиться, разделив неподъемную ношу с кем-то еще. — Я была знакома с Эшем и до Нью-Йорка, — голосом, как наждачкой стирающим все чувства, заговорила она. — Говорить мы не говорили. Но я видела и его, и его брата. Мы ходили в одну и ту же секцию по бейсболу. Под конец голос совсем сел. Левит взяла паузу, давая себе время собраться, а Шортеру — найти силы все выслушать. Потому что историю Эша он уже знал. — Мне было девять лет, и я доверяла взрослым. И тренеру я поверила, когда он сказал, что приготовил для меня подарок, но забыл его дома. Я пошла с ним. — Леф сглотнула вязкую слюну. На ее лице не дрогнул не один мускул, но Вонгу хватило лишь раз посмотреть в ее глаза, чтобы кожа покрылась мурашками, а по спине пробежал холодок. — Он насиловал меня. Долго, несколько раз… А потом решил избавиться от всех улик — задушил. Закоченевшими пальцами Левит собрала волосы в хвост и дергано отодвинула ворот толстовки. Впервые она открыла шею. И тонкие шрамы в виде полумесяцев — следы от ногтей. — Он решил, что я умерла, и бросил мое тело в подпол, но через пару часов я пришла в себя. Там была абсолютная темнота. И пахло гнилью. Я лежала в куче костей и полуразложившихся трупов больше суток без воды и еды, напуганная и покалеченная. А потом раздался выстрел. Это был Эш. Голос вновь сорвался. Левит притянула колени к груди и закусила кулак, давя рыдания в горле. За десять лет вряд ли нашлась бы хоть одна минута, когда бы она забыла о случившемся. Тогда это сломало ее жизнь, и исправить что-то было невозможно. Шортер не мог пошевелиться. Сколько бы предположений он ни строил с самого момента знакомства с Леф, правда оказалась страшнее в десятки раз. Ему хотелось помочь. Хотелось изменить прошлое, стереть о нем воспоминания, защитить девушку, но он даже не мог к ней прикоснуться. Он хотел сделать для нее все, но не мог абсолютно ничего. И это убивало. Вонг терялся в словах. Десятки невысказанных, они расписали грудь и душили его, но в разнообразии фраз он все равно не могу отыскать нужной. Что вообще он мог сказать Леф? «Черт, мне так жаль?» Конечно, ему жаль, но на кой хрен Левит сдалась эта жалость?! «Я рядом и защищу тебя»? Только защищать нужно было раньше. Все, что могло случиться, уже случилось. Да и Вонг, сколько ни старался, а жизни Леф до сих пор грозила опасность. Не в силах придумать хоть одну уместную фразу, Шортер молча протянул Левит бутылку воды. Трясущейся рукой она схватилась за другой ее край, но забирать не спешила. Покрасневшие глаза смотрели прямиком на Вонга. Полностью открытый чужому взгляду, он позволял Леф считывать все свои мысли, которые так и не смог озвучить. Их руки так и держали разные концы бутылки, словно соединенные в рукопожатии. Дрожь так и не отпустила Левит, а паника все еще ломала кости, но перестало казаться неподъемной ношей ее одиночество. Где-то на дне карих глаз тусклой искрой вспыхнула и сразу потухла благодарность.