Призрак, что отбрасывает тень

Опять. Нет, снова. Все те же грязные разводы на потолке. Тот же едкий дым, вот только такое чувство, что он теперь не просто разъедает легкие, а сжигает их к чертям. Точнее, сами черти их и сжигают. Видимо, обстоятельства так и хотят, чтобы он продолжал глотать этот натуральный яд, по глупости добытый человеком когда-то давно. Все верно. Сколько человечество не живет на свете, оно все больше гробит себя, наживает все больше проблем. И он не исключение, ведь одно его нахождение здесь само этому доказательство. Скоро стоящему напротив хмурому детективу надоест видеть его у себя. А ведь такое умилительное выражение как "сотрудничество со следствием" обязывает. Хорошо, что Чону хотя бы во второй раз не удалось это увидеть. Основную информацию он мог почерпнуть из новостей, но детали пусть пройдут стороной. Кошмары - последнее, к чему он хочет вернуться. А смотреть там было на что. На этот раз тело нашел старик-охранник. Он сидел в своей будке до самого утра, коротая ночную смену за чашкой чая и иногда барахлящим телевизором. Но вот, после финального обхода, когда он пошел открывать склад, чтобы тем самым закрыть ночную смену, тяжелые металлические двери распахнулись, а рассеянный луч фонаря упал на чью-то откинутую голову. Его лицо было перевернуто, а рот застыл в немом крике, так как тело расположили наверху ряда стопок из коробок. Следующий несчастный - мужчина, может бывший зек, с угрожающе выглядящим шрамом на пол-лица. И картина совершенно другая, будто художник пробует найти свой стиль; картина была другая: иная экспозиция, поза и ужасные махинации, проведенные с телом аккурат после смерти. Как и в прошлый раз, брюшная полость была выпотрошена, а на ее место убийца насыпал лед, словно заполняя появившуюся пустоту. Кроме того, изящно на лед было помещено вырванное из груди сердце, в то время как на место сердца небрежно затолкали свинячьи потроха. Как будто это был не человек, а витрина с мясом: смотрящие на тебя невидящим взглядом головы рыб, жалкие маленькие креветки, жуткие на вид куриные лапки и прочие прелести. Люди даже предпочитают это видеть в готовом виде, чтобы быть немного в стороне от реальности того, что мы пожираем каждый день. В этом искусстве не было эстетики или желания показать миру свой метод и свое понятие красоты в вечности, а лишь намеренное пренебрежение с ироничной насмешкой. Потрошили как коров и оригинально преподносили к ужасу несчастных горожан. И эта злость, заключенная в пренебрежении, таила в себе опасные перспективы, которые некоторые особо сообразительные сотрудники полиции стали замечать. - Все верно. Прошло меньше недели, а у нас уже второй труп. Простите, что опять пришлось вызвать вас сюда, мистер Юн, - мешки под глазами детектива были еще глубже, а щетина еще неряшливее. На секунду Чону даже пожалел детектива, подумав, как же он сейчас сожалеет о своем выборе, - но не исключено, что убийца специально использует ваши склады для своих злодеяний. Обстоятельства опять такие же - нет следов взлома, отпечатков ног или пальчиков, подсказок. Остается надеяться на данные о жертве, но тут как получится. Может, беседа с вами даст мне несколько зацепок. Вы, случаем, не подумали над моим последним вопросом? - Буду откровенен, мистер Детектив. Требовать от меня, чтобы я выявлял странности у своих подчиненных - бред сивой кобылы. Мы максимум сталкиваемся с каждым три раза в день, а минимум - ноль. Так как я могу судить об их психическом состоянии? - Чону пылко выражал недовольство, пятой точкой чуя, что в этой ситуации он прежде хочет доказать данную точку зрения самому себе и выкинуть из головы этого молодого программиста с такими же тараканами в голове. Вот так скажешь о чем-то, а люди сами готовы принять тебя за сумасшедшего. Детектив потер своими огрубевшими пальцами щетину, понимая, что пора бы побриться. Сам служитель закона прекрасно осознавал, как нелепо звучат его слова. Найти что-то подозрительное в каждом - раз плюнуть, учитывая, насколько мы все разные. Директор, сидящий перед ним, был чист, у него было алиби на оба случая. Был еще вариант со сговором, но он отпадал, так как место преступления определенно не было бы связано с его компанией - это прямая наводка, и, еще хуже, удар по репутации компании. Кто-то будто хочет насолить или же привлечь внимание. Остается хвататься за это предположение-соломинку, действовать, основываясь на доводах. Он должен поймать его, даже если иногда ему придется выглядеть нелепо. Детектив искренне считал, что так должен думать каждый полицейский, а не красоваться формой госслужащего перед женщинами. - Понимаете, если бы это было одно убийство - можно списать на случайность, приступ агрессии или еще что. А тут прослеживается связь. У вас вполне может быть недоброжелатель, который так сильно вас ненавидит, что угрожает, преподнося такие жуткие подарки. Просто подумайте. И тут Юн не выдержал. Он рассмеялся. Стресс послужил катализатором, превращаясь в нечто наподобие истерики. Детектив даже как-то меланхолично наблюдал за этим, лишний раз показывая, какой у него опыт за плечами в работе на правоохранительные органы. Такие истерики считались вполне адекватными. Потери творят с людьми страшные вещи. Мужчина, резко ощутивший навалившийся на плечи возраст, терпеливо ждал, пока Чону не отдышится и не придет в норму. В мгновение ока этот молодой красавчик стал серьезным, вытирая влагу из уголков глаз. - К сожалению, я верчусь в бизнесе. Бизнес - это не то, что может оставить тебя чистым, позволить быть поодаль от всякой пакости. Выживание и правила игры - вот что имеет смысл. Так что соперничество, соперничество, доходящее до черной ненависти - вполне обычное дело. Тем не менее, это мог быть кто угодно. Я, разумеется, вышлю вам список моих основных конкурентов, но человек шесть там точно наберется. Детектив кивнул в знак одобрения. Больше ничего было выудить нельзя. Чону вновь выходил из здания с мыслью, что не хочет сюда возвращаться, а дым по-прежнему не хотел вытесняться свежим воздухом всю дорогу к месту назначения. И какого было его место назначения? Визитка в кармане разъедала ткань, не позволяя забыть. Как та несчастная принцесса, так и не сумевшая уснуть на перинах, под которыми лежала горошина. Дисплей экрана засветился, а за этим последовал и поднадоевший рингтон. Звонил Джэхо. Последнее время они редко болтали, поэтому, пока Чону наконец ехал разбираться со своими тараканами в голове, решил поговорить со своим старым добрым другом, который в университетские годы и до сих пор был ему как старший брат. Старший брат, который когда-то чуть не увел его невесту, но помог в трудную минуту. Все-таки, люди могут меняться. - Да, хен. Могу говорить не так долго, так как сейчас за рулем. - Ну ты, мелкий. Я все слышал по новостям. Беда большая. Так и вижу, как ты опять зло хмуришься. Всякий раз, когда ты так делал, мне хотелось тебя поставить на место. Уж злющий взгляд был, - Чону цыкнул. Но, как ни странно, старший товарищ был прав. Однако мужчина и сам выходил раньше из себя, когда ему постоянно говорили про недовольное лицо и неумение себя сдерживать. Он себя прекрасно контролировал. Он всегда знал, когда остановиться: ребята, что дрались с ним, всегда были с руками, ногами и даже головой. Его не за что было упрекать, даже за излишнюю драчливость. - Не знаю, хен. Просто вся эта ситуация ударит по продажам. Первый раз - волна спадает быстро. Но во второй раз люди прочухают, что не спроста у меня на складе второе убийство. Партнеры будут просто отказываться от сотрудничества - это будет катастрофа. Я не сдамся, когда еще в начале года мне удалось добиться самых высоких продаж, - Чону был честен. Его пугала перспектива потерять деньги, когда система его детища только-только устаканилась и преодолевала начальную фазу развития. Сперва ты запускаешь шестеренки, а потом спокойно наблюдаешь, как они движутся, уже не регулируясь тобой. - Понимаю. Просто Джиын беспокоится. Говорит, что ты сам не свой в последнее время. Иметь дело со смертью - всегда выводит из колеи. Я просто хочу, чтобы ты знал, что я могу помочь, если чем надо, - мужчина на другом конце провода засмущался. Юн позволил себе перестать хмуриться и умилиться такой заботе. "Он просто хочет ее снова увести?" - билось в голове противное предположение. Но нет, они женаты, счастливы, в постели все хорошо - повода просто не было. Ему просто надо избавиться от навязчивости известным способом - и тогда они заживут, как было в самом начале счастливого брака. Будь он один - мог бы еще повременить. Но их двое. И, однажды, как он надеялся, будет еще больше. Теперь улыбка точно расцвела на его лице. - Спасибо, Джэхо-хен. Я рад иметь таких надежных товарищей. За Джиын не волнуйся, я ее уже успокоил. Сходил к психиатру, мне назначили лечение. Да и бизнес - дело поправимое. Я подъезжаю, так что еще поболтаем при встрече. Пока. Конец. Еще было пять минут до пункта назначения. Тем не менее, звонок захотелось прервать именно сейчас: мужчина будто не хотел больше говорить, как комок в горле застрял. Пусть внешне все мышцы лица и были безмятежны. Все как нельзя удачно совпадало: Чону припарковал авто за десять минут до своей записи. Можно было зайти в больницу и неспешно проследовать по коридору к стоматологическому отделу, насладившись белыми хоромами. Однако, эту девственную чистоту он не любил - слишком била по мозгам эта идеальность, эти светлые тона. Даже одинаковые на вид медсестры в идентичных, облегающих стройные и не очень тела, голубых пластинах. И суть неспешного шага заключалась в том, чтобы как можно дольше идти к нужному кабинету. Маленький мальчишка-трусишка внутри как-то оживился, протестуя и прося выйти на улицу. Но, к сожалению, обратной дороги не было. Двери. Стойка регистрации. Похожая на других своих коллег улыбчивая медсестра, позволившая себе разве что чуть более яркий цвет помады. Попросила подождать на диванчике. Чону был не заинтересован в модных трендах, но листал эти слегка потрепанные журналы, чтобы скоротать время и сделать вид, как его интересуют странные на вид пальто из шерсти. - Заходите. Доктор вас ждет, - отвлек его от интереснейшего занятия хорошенький голосок медсестры, - вот, кабинет дантиста. Еще более стерильный, чем стены больницы. Еще более белый, чем вечная мерзлота. И фигура человека с черными-черными волосами. Скрип стула, он разворачивается. Медсестра закрывает за собой дверь после объявления о посетителе. Ну что же, время игре начаться. Не дождавшись приглашения, Чону положил сумку на стул и уселся в удобное кресло. Стул с дантистом подъехал к нему, а голова с вызывающе-черной копной волос склонилась над ним. - Ну, Господин Юн. Есть жалобы? Или вы просто на плановый осмотр? - обычные повадки, совершенно обычная дружелюбная улыбка. Ничего, вызывающего подозрение. И все равно как-то давит что-то где-то глубоко внутри. - Да нет. Давно не был у стоматолога из-за работы, решил наконец дойти до вас, - установка - быть непринужденным. - Конечно. Если помните, мы столкнулись недавно в этой больнице. Я помог вам разобрать рецепт, - у его глаз появились очаровательная морщинки. Маска пока была спущена, так что из-за губ сверкали идеально ровные жемчужные зубы, - забавно, как мы встретились опять. Случайно. Ухо будто уловило странный окрас у последнего слова. Будто слой краски на картине, написанной маслом, за которым нарисовано совсем другое изображение. Сделать вид, что увидимся. - О, точно. Спасибо большое, выручили тогда, - такая же обворожительная улыбка. В пору устраивать конкурс. Но стоматолог был действительно красивый. Черные волосы крайне контрастно оттеняли белую кожу. Глаза же были черные, но с приятным карим отливом. Такие обычно причудливо подсвечиваются на солнце. Профиль - выточен из камня умелой рукой. Их общество, так ценящее красоты, однозначно готово было с ног до головы облизать это произведение искусства. Наверное, даже Чону, который никогда не жаловался на свои данные, мог позавидовать хотя бы его росту. Руки в белых перчатках стали аккуратно придерживать лицо Юна, глаза ослепила яркая лампа, а языка коснулось холодное зеркальце с ручкой. Чону мог только молча лежать, ощущая все эти привычные махинации, и ждать чего-то, что сможет выдать доктора. Что-то о его сущности, намерениях. Хоть что-то. Хоть что-то, чтобы доказать, что он не делает первые шаги к безумию. Но на море стоял штиль. Пока дантист не решил нарушить тишину. - Спереди ничего нет. Справа есть подозрение на кариес, сейчас проверим, - взял прибор и стал цеплять поверхность зуба острым крючком, - жена у вас прелесть. Согласны со мной? Уже было заставивший себя расслабиться под действием релаксирующих прикосновений Чону вздрогнул. Неожиданно. Разумеется, это не осталось незамеченным. Хищники умеют выжидать, будь то высокая трава, ствол дерева или уютная норка, в которой мирно посапывает будущий ужин. - Откуда вы знаете мою жену? - нотки возмущения все-таки прорвали холодное беспристрастие. Актер из него все-таки плохой. - Ну как же. Она - та, кто занимается разработкой дизайна для моей будущей клиники. Вы же от нее как раз и получили визитку, не так ли? - сама невинность. Делать вид, что не понимаешь, и наслаждаться тем, что выставляешь других дураками - высшее наслаждение. - Не так выразился. Откуда вы знаете, что я - ее муж? - он предчувствовал ответ. Ну конечно, как еще он может ответить. - Конечно от нее. Она все рассказывала, какой ее муж красавчик. Да еще и зарабатывает хорошо. Жаль, я бы попытал счастье, - опять сверкнул зубами. Специально снял маску, чтобы еще раз посветить этой улыбкой. В этой улыбке содержалась жалость к нему: якобы прости, что ты не сразу понял смысл моих слов. Наглая ложь. И хитринки стали уже проступать в этой улыбке и в этих морщинках подле темных глаз. Он намеренно проговорился, чтобы натолкнуть на мысль о своей лжи. Джиын, Чону знал наверняка, никогда бы не заговорила на работе о личном. Тем более о нем. В этом плане они четко все разграничивали. И, вероятно, Мунджо сделал такие же выводы после их встречи, сейчас бессовестно закидывая утку. - Вот как, - только и смог выдавить Чону. Ему нечем крыть, - хотя бы не буду лишний раз ее ревновать, - может, шутка слегка подправит ситуацию. Однако 1:0 уже никак не изменить. 2:0. Ведь опасения подтвердились. 3:0. Ведь доктор явно знает о нем личную информацию. Но вот откуда? Черный-черный взгляд. Он пятнал душу. И их обладатель за раз смог забить ему аж три очка в этой игре, в сердцах провозглашенной лишь им. Потому что в глазах Мунджо это было явно нечто другое. Охота.