Призрак, что отбрасывает тень

Сегодня его рука сама собой потянулась к неправильному галстуку. За эти выходные, которые он вроде бы пережил, а вроде бы и нет, мало что произошло. Время пролетело без особой пользы, только давящее в груди чувство скрещивалось с каким-то странным страхом неминуемого. Одно единственное видение за окном, за правдивость которого он не мог ручаться, обрушило его самообладание. А вслед за самообладанием, как и полагалось по цепочке домино, должен был обрушиться и воздушный замок. Обрушение произошло вчера, в воскресенье. Тогда ночью ему опять приснился кошмар. Чону забыл принять лекарство, поэтому круг замкнулся, возобновляя свое цикличное движение. Сон Юн точно не помнил. Все сводилось к набору жутких образов, хаотичных отрывков, быстро сменяющих друг друга. Однако отсутствие сюжета и пугало больше всего. То из темноты забвения выплывали цепкие пальцы, пытающиеся дотянуться до его горла, как обмороженные когти той мертвой девушки, то рот с пухлыми губами что-то кричал, оглушая словами в перемешку с хохотом. И это была лишь малая часть, ведь на ломаные линии, на непонятные очертания городского пейзажа накладывались черные как смоль глаза. Они смотрели прямиком в душу, под музыкальное сопровождение шелеста крыльев взлетающих птиц и зловещего карканья воронов. Хорошо еще, что к тому времени, как он проснулся, Джиын уже пошла за покупками. Ей очень захотелось прикупить какое-нибудь новое платье. У его жены скоро должен был быть день рождения. Конечно, для девушки отмечать круглую дату, особенно тридцать лет - знак дурной, но они все равно собирались провести его как-нибудь по-особенному. Тем более она сама весело заявила, что ей хватит одного крепкого поцелуя от него, ведь кому еще оказаться принцем на белом коне. День рождения должен был состояться на следующих выходных. Поэтому за это время нужно было по возможности заткнуть тревожность и все подготовить. Тогда, после пробуждения, мужчина и понял, какую ассоциацию выдало его подсознание - пугающая аура так напоминала пернатого предвестника замогильного холода. Ворон он не любил с самого детства, но невзлюбил еще больше, когда почувствовал дрожь во всем теле после знакомства с этой птицей глазами великого и ужасного Эдгара Алана По. И ни один рассказ до этого не пугал его так сильно. Как и до этого его не пугал так еще ни один стоматолог. Похоже, все бывает в первый раз. К тому времени, как жена пришла, Юн уже сидел на кухне и пил кофе, смотря на довольно бесполезную и совершенно неэстетичную картину. Из нее частично подсознание и взяло добрую часть вдохновения. Кроме того, твердое решение поговорить с ней, высказать свои опасения, быть честным в конце-концов, окрепло и придало решимости. Побледневшее лицо, отражавшееся на поверхности кофейного напитка, смотрело на него блеклыми сверкающими глазами. - Хей, ты уже проснулся. Я успела прикупить платье, хочу тебе сейчас похвастаться, - практически с порога защебетала жена, вместе с пакетом подлетая к мужу. Здорово еще, что настроение у нее было хорошее. Хотя в чем смысл, если он все равно волей-неволей собирается его испортить. - Жду не дождусь. Беги примерять, - он поднялся со стула и ласково поцеловал ее в лоб. Почему-то от нее всегда хорошо пахло. Его губы сами расплылись в улыбке при виде своей второй половинки, хотя после пробуждения сердце еще стучало, а мышцы лица словно онемели. После того, как она скрылась за дверью, Чону стал массировать виски и еще раз обдумывать, что и как он скажет. Подумать только. Его мозг работал как заведенный всякий раз, когда он разгребал какие-то косяки в компании или же принимал важные и довольно сложные решения. А тут от простого разговора с женой сердце уходило в пятки. Это все потому, что он спятил. Либо же он любил ее сильнее, чем сам мог представить. Она вошла. Ее ноги были босыми, что делало ее еще ниже, чем если бы она была на каблуках. Тем не менее, даже без всего марафета и этих жалких девяти сантиметров выглядела Джиын как фея, сошедшая со страниц сказки. Распущенные волосы мягкими волнами струились к лопаткам и плечам, которые были прикрыты тонким кружевом. Кружево спускалось к талии, где плотно облегало стройную фигуру и бежало дальше чуть зауженной юбкой. К слову, он уже видел платья на подобие этого, а черный цвет должен был отталкивать отсутствием жизнерадостности. Однако восхищение красотой стоящей напротив него прекрасной девушки, которую ему удалось заполучить в жены, заставляло гордость резко подавать голос. - До этого момент я не знал, зачем на тебе женился, но теперь внезапно понял. Ты похожа на фею, - выдал свою ассоциацию Чону, хотя эти слова дались ему с трудом. По двум причинам. Первая - искреннее восхищение, а вторая - восхищение, которое обернулось боязнью потерять. Человек, который явно вчера следил за ними, знал, кто она. Знал, кто он. А откуда он все это знал - оставалось загадкой. - Ах вот как значит. Ну раз тебе понравилось, я спокойна, - расцвела девушка, рассматривая себя в зеркале и поглядывая на мужа. Их совместная жизнь сделала ее чуткой по отношению к нему. И она просто физически не могла не заметить его странное поведение. Что вчера, что сегодня. Когда он ночью запрыгнул на кровать, будто пряча свои голые пятки от монстра, готовящегося высунуть свою когтистую лапу из-под кровати и схватить его, она почуяла что-то неладное. И ее надежда, что психиатр хоть как-то помогает ее мужу, стала постепенно рушиться. - Джиын-а, не встречайся С Господином Со, - его слова стали для нее ударом. Она предполагала, что дело когда-нибудь дойдет до ревности, которая обязательно ее ограничит. Но не так внезапно же. - Это еще почему? - беспокойство сменилось недовольством. Она была верна ему все это время, не давала поводов. Только он ее огорчал последние дни своим странным поведением, вынуждая переживать. И тут на тебе, самцы делят территорию, - Господин Со один из первых клиентов, с которыми настолько приятно иметь дело. У меня нет никаких претензий. Мы с тобой еще тогда, когда я выходила за тебя, договорились - мешать мне работать ты не будешь. У Чону сердце ухнуло вниз. Но спустя секунду воспрянуло и разгорячилось: вспыхнули сухие щепки ответной раздраженности. Как она могла не понимать, что он за нее беспокоится? Неужели была настолько слепа, чтобы не видеть очевидного. Человек, чье поведение Джиын принимала за чистую монету, был на самом деле манипулятором и лицемером, скрывающим какую-то страшную тайну. О да, в наличие этой тайны Чону был не сомневался. Взгляд этого человека будто бы говорил: "Давай, разгадай меня. Ведь ты этого хочешь? Раз так, удачи. Только смотри, чтобы моя тайна не утянула тебя на самое дно" - насмешливый голос в его голове. Та улыбка будто бы наяву всплывала в памяти. - Я ему не доверяю. Он не тот, за кого себя выдает! Я не могу сейчас всего объяснить, просто поверь. Прошу, я о тебе переживаю! - эмоциональная мольба ударилась о глухую стену. Джиын была взвинчена. Ей никогда не хотелось, чтобы личная жизнь мешала работе. Даже если она очень любила Чону, ей не нравился такой расклад, когда надо чем-то пожертвовать. Особенно без видимых для нее на то причин. - Я конечно понимаю, что Господин Со довольно красив. И обаятелен. Но это не повод ревновать меня и заставить отбить такого ценного клиента!! - сказала как отрезала девушка, раздраженно поправляя платье. Чону опешил. - Да не ревную я тебя!! Он опасен, черт его возьми!! - мужчина сделал это. Напряжение вылилось через край и заставило его повысить голос. Он накричал на нее впервые с момента их свадьбы. Юн увидел, как тело жены странно дернулось, замерло, как хрустнувший хребет фарфоровой куклы. Его мозг сам дополнил картинку этим призрачным звуком. - Я тебя не понимаю, - в ее глазах не было слез, однако голос, понизившийся до подрагивающегося шепота, бил под дых сильнее слез, - ты странно себя ведешь. Я тебя просто не узнаю. Ее слова в свою очередь больно полоснули по плоти Чону. Он действительно двигался по наклонной. От осознания, как сильно он обидел ее, руки затряслись сами собой. Голова, охваченная лихорадкой, подсказывала, что нужно что-то срочно предпринять. - Я не хотел. У меня просто плохое предчувствие, - его кисть поднялась и попыталась ухватиться за нее, хотя бы за краешек платья, однако девушка ловко увернулась, отрывисто избегая контакта. Оправдываться было слишком поздно. - А у меня теперь плохое настроение. Поеду к подруге. Насколько, пока не знаю, - теперь ее лицо было преисполнено холодной отчужденности, хотя брови жалобно свелись к переносице. Он не попытался ее остановить, когда она развернулась и ушла. Не попытался и тогда, когда за ней захлопнулась входная дверь. Кофе остыл, пока Чону бесцельно всматривался в идеально гладкую стену, выкрашенную бежевой краской. За последние полторы недели здесь слишком многое стало остывать. Вспоминая тяжелые выходные, Юн затянул на шее удавку неправильного цвета, чтобы вновь преобразиться в солидного начальника. Он никогда не стремился излишне выделяться, щеголяя пузом вперед, однако статус все еще требовал от него выдержки и непоколибимости. Пусть на это и не осталось сил. К слову, ночевать Джиын сегодня не вернулась, что позволило ему ночью постоянно следить за окном, периодически выглядывая и всматриваясь в зеленые заросли. Как и ожидалось, никого не было. Галлюцинации обычно появляются и исчезают, чтобы продолжать выматывать человека думами о здравии своего сознания. Оставленный яркий стикер на холодильнике для жены, чтобы она позвонила, как вернется, потяжелевший портфель в руке и обессиленно глухой хлопок входной двери. Эта квартира со светлыми стенами осталась пустой. Но где-то там, в закоулках бетонной тюрьмы под названием город, пряталась неприметная лесенка. Эта лесенка была позади многоквартирного дома общажного типа, где в узких комнатках ютились люди, в основном молодые, пока еще не способные позволить себе более дорогое жилье. Лесенка ступенька за ступенькой вела во тьму, где крылась еще более неприметная дверь с облезлой серой краской на лицевой стороне. И там не было пусто. Свет просачивался внутрь через небольшое решетчатое оконце. Но его вполне хватало. Особенно если учесть, что в помещении кроме пары стопок коробок в углу ничего не было и препятствий на пути света, следовательно, тоже. Утренние лучи падали на фигуру, стоящую на коленях. Его поза так подходила молитве, однако обшарпанные стены и грязные разводы на полу совсем к ней не располагали. Но все же он не молился. Его спина была нарочито прямой, а глаза смотрели в стену напротив . Если приглядеться, расслабленная поза божественного поклонения или религиозный фанатизм совсем не походили на эту строгую, собранную чьим-то кулаком. Вот только кулака не было: лишь длинные изящные пальцы, мягко массирующие напряженные плечи стоящего на коленях парня. И эти инструменты пианиста ударяли не по клавишам, а по чужим нервам, время от времени болезненно поддевая мышцы и сухожилия. - Ну же, повторяй, Сонун. Ты так хорошо справляешься. В последний раз я даже тебе почти не помогал, - вкрадчиво, будто дьявол над ухом. К сожалению, рядом не было ангела, чтобы противостоять этой сладкой обволакивающей интонации. Помещение поглотили тьма и запах сырости, да такой, что по углам расползлась плесень. Сонун помнил, как любопытство впервые привело его сюда. Тогда он заглянул в окно, поразился отсутствию утвари на якобы "складе" и увидел стройную худую фигуру человека, стоящего на коленях. Как он сейчас. Точь-в-точь. Роль наблюдателя перешла из одних рук в другие. - Нет, - хриплое. Парень и сам не узнал свой голос. Споры плесени за час, что он здесь находится, успели поселиться и прорасти в его легких, как паразиты. Хотя один паразит в нем уже сидел. Чертовски красивый, страшный паразит, чье присутствие вытягивало из него жизнь. Конечно, высокой склонившейся над парнишкой фигуре это не понравилось. Пальцы с новой силой впились в плоть. У дьявола вырастали когти, когда ему что-то не нравилось. Вырастали специально, чтобы делать "полюбившуюся" пытку еще увлекательнее. - Я приду и буду вести себя как обычно. Видеть то, что надо, должен только он. Нужно дать подсказку. А еще "подарок". Найти самую красивую упаковку, - рука поднялась выше по шее и легла на щеку, одобряюще поглаживая. - А ведь сначала уверял, что не поддаешься дрессировке. И если бы он мог, если бы только мог. Из его рта вырвался бы душераздирающий крик, способный обдать холодом самое стойкое сердце. Жаль, Сонуну не была доступна такая роскошь. Из-за руки, находящейся в опасной близости от его шеи.