Призрак, что отбрасывает тень

На этот раз Чону не закричал. Он просто встал с кровати, равнодушно оглядывая уютное убранство их общей с Джиын спальни. Девушка лежала рядом, тихо и безмятежно посапывая. Он был рад, что она не проснулась на этот раз, а ужасы недавних событий быстро утихомирились, пока супруга занималась рабочей рутиной. Единственное, ему так и не удалось уговорить ее бросить разработку дизайна для новой клиники под началом Мунджо. Муж рядом в совокупности с Сонуном за решеткой позволили ей чувствовать себя в безопасности. И это в очередной раз столкнуло его с реальностью, где они никак не могли ее понять. Будто часть слов Джиын изменилась закорючками, а вскоре и весь язык перейдет в невиданный им, марсианский. Ноги мужчины до сих пор касались нежных лепестков. Это было во сне, всего-лишь пару минут назад. Либо дольше, ведь сон слишком доминирует над человеком, чтобы быть до конца понятым, заставляя время течь по-особенному: за сон ты можешь пережить целое кругосветное путешествие или, напротив, застать скоротечные пару минут. Во сне дорога из цветов, найденных в палате Сонуна, вела его куда-то вперед. Все было темно настолько, что он мог лишь гадать, куда его ведет тропа и что скрывается в самом ее конце. И что-то хлюпало, сопровождая каждый шаг. Странно, но такой противный звук привлек его внимание лишь спустя какое-то время продвижения. Оказалось, все это время его ноги ступали не просто по цветам: они утопали в толще крови, которую он странным образом ожидал обнаружить на лепестках еще там, в палате. Цветы горестно молили о спасении, их позвоночники хрустели под каждым напором голой стопы. Подол его белой ночнушки медленно пропитывался красной жидкостью, которая все ближе и ближе подползала к груди, а потом и к горлу. Он не мог перестать идти, не мог прислушаться к этим наперебой шумным просьбам остановиться равно как не мог снять с себя ночнушку, чтобы остановить эту ползущую наверх порочность с отвратительным запахом металла. О да, кровь намеревалась покрыть его полностью, сперва переползая с белой ткани на кожу, а потом затекая внутрь; она собиралась поглотить его, однако ноги жили своей жизнью и двигали его к неизвестности. Все стихло в один миг, растения перестали причитать и в немом предвкушении смолкли, не смея прервать действо. Нутро опять говорило о том, что он наверняка знает дальнейший исход, в нем сидит уверенность в этом знании. Это уже не чертова интуиция, не обостренное чутье и даже не мнительность: это фатальная истина, которая несет его безвольное тело вперед на его же собственных ногах из его плоти и крови. На этот раз ничего не разразилось криком, а спокойные шоколадные глаза пытались отыскать взглядом глаза распростертого перед ним тела. Та самая кокетливая девушка его врага, которую в первый и последний раз он увидел под руку с дьяволом. И в этот раз улыбка сияла на ее лице, но сейчас черты сковало застывшее выражение глаз и обезвоженное одеревенением тело. Он смотрел на нее довольно долго, пока ее глаза не дрогнули и не обратились к его замершей на месте фигуре. Губы стянулись к обратному состоянию, скрывая улыбку, чтобы попытаться что-то сказать. Горло девушки дрогнуло, дабы выдавить из себя звук, пока его собственное перестало даже снабжать легкие воздухом в попытке ничего не пропустить. Он проснулся, так и не успев услышать, что она сказала. Даже первая буква не сорвалась с ее иссохших бледных губы, когда реальность забрала то, что по праву принадлежит ей. В итоге сейчас Чону растворяла в себе эта погрязшая в свете комната, в чьем уюте именно сейчас он и не нуждался. Если бы силой воли мужчина не заставил себя встать, он был уверен: страх бы стал настолько невыносим, что подступил бы к горлу и превратил его в холодный серый камень, под призрачным взглядом той девушки, ни одна черта которой не была похожа на Медузу Горгону. Ему нужно было узнать, что она сказала, однако жизнь продолжала держать его в неведении. Все поэтому: он так уверенно начал свою погоню, а в итоге потерял машину Мунджо на третьей развилке. Встав в ближайшем закоулке, он в бессилии ударился лбом о руль, почти заставив подушку безопасности вылететь из ниши. На плечи навалилось чувство: эта ошибка будет стоить ему очень дорого. Джонхен уже должен был проснуться, следовательно звонок не мог быть чем-то неприличным. Быстро оповестив сонного друга, что сегодня на работе он не появится, Чону устало отбросил телефон. Экран остался целым. Жаль, какая-то часть его души отчаянно желала увидеть на этой гладкой поверхности хоть одну трещину, которая поломала бы отражение его лица уродливой полосой или разбила бы его на много кусочков. Много-много отражений красивого лица, на котором идеальные ровные брови ломались в глубокой морщине возле переносице. Кофеварка протяжно выла, выдавливая из себя струю ароматного кофе. Он никогда не устанет от этого запаха. Смерть от кофе, пожалуй, можно считать за некоторое благословение. Этот аромат успокаивал и делал любую атмосферу более уютной, менее враждебной, да и просто комфортной. А если в запахе были горькие нотки, то они щекотали обоняние до той поры, пока в носу не начинало свербить. Юна одолел непонятный порыв. Странно, он, кажется, довольно давно позабыл о чувстве такого рода, оставаясь в знакомстве только с его тенью. Само оно перестало показываться, перестало будоражить сознание, подвергая его запустению. Однако сейчас, после жуткого сна, отчего-то рука сама потянулась к черному блокноту, где он записывал свои идеи, мимолетные, либо делал некоторые зарисовки для своей книги, задумка которой насиловала воображение еще с поступления в университет. Забавно, но это и идеей было не назвать. До этого момента. Существовала абстракция, неполная и слишком тусклая, еще зарисовка для самой идеи. Поэтому, скользя от строчки к строчке сейчас, когда кофемашина уже угомонилась, выписывая очередную букву, Юн все еще не мог поверить, что его посетило вдохновение. Словно было заложено начало, поставлена жирная точка на белом листе, чтобы показать - он уже не девственно белый. "Я еще на что-то способен, и на это меня сподвиг весь этот хаос", - вторым планом после мысли проскользнула фраза, полная энтузиазма. Кисть уже затекала, когда последние буквы были обрисованы изящным носиком черной ручки. Спешка придала тексту вид неаккуратный, но само содержание наполняло грудь надеждой. Верно, Чону захватила тема, к которой он еще не обращался, однако которая была сейчас так близка ему - безумие. Безумие в обезоруживающей улыбке. Безумие в черноте, как угольная пыль оседающей в легких. Безумие в длинных паучьих пальцах. Безумие в натуральном добродушии, когда оно - лишь вершина айсберга, под которой скрывается город, полный затонувших обломков кораблей-призраков. И, наконец, безумие изощренности интеллекта и его странной притягательности. Чего теперь стоили все его достижения, все то, что сделало из него порядочного члена общества, на которого хотят равняться? Они становились блеклыми перед этим желанием узнать. Его накрыла тень неуловимого призрака, которого удалось поймать только двум ныне живым людям: ему и Сонуну. С этого момента, когда одна единица ушла в минус, у него был великолепный шанс побороть врага в одиночку и выйти из битвы героем. - Смотрю, ты с утра пишешь. Да с таким энтузиазмом, - погруженный в свои мысли, Чону даже не вздрогнул, когда ему на плечо легла голова Джиын. Ее волосы стали слегка щекотать подбородок. Тело девушки было таким мягким и теплым, но вот что странно - это тепло еле-еле касалось его, не проникая глубже. И совсем не пробуждало желания. - Да. Мне просто приснился очень запоминающийся сон, - и это было правдой. - Какой, - решила уточнить девушка, ближе прижимая к себе мужчину. - Он был про цветы, - ответил он. Но время тикало, и ему пора было пора по делам. Пришлось выбраться из родных объятий, встречая вопросительный и слегка недовольный взгляд, - мне пора уже. Сегодня хочу приехать пораньше, после такого тяжелого периода нужно опять поднимать продажи. Напоследок легкий поцелуй в лоб. Чуть позже, как муж переоденется, она добьется от него жаркого поцелуя в губы и напомнит про кофе. На что он ответит, как-то странно поглядывая на кружку: - Он остыл. Возьму что-нибудь по дороге, - за ним закроется дверь, она постоит на кухне, борясь с желанием заглянуть в загадочный черный блокнот, оставленный на видном месте. И сдастся, прерванная телефонным звонком и собственным чувством стыда. Ей позвонит тот самый, один из самых приятных клиентов, с кем ей доводилось работать. **** - Она планировала это... оставила записку.. забра...ла.. куда-то..вещи, - сквозь приглушенное всхлипывание пыталась донести причину своего горя тетушка. Пребывая в прострации, Чону пытался ее утешить, приобнимая женщину за мясистые вздрагивающие плечи. Это все так быстро завертелось. Не успел он приехать, как на входе, из двери подле смотрового окошка хозяйки, выскочила и сама женщина преклонных лет, еле держась на ногах от истерики. Юн был первым, кто попался ей на глаза, поэтому в его грудь она и уткнула искаженное болью лицо. И мужчина не мог ничего более, чем выслушать ее и утешить. Как оказалось, не зря. Это было напрямую связано с его делом. Он приехал в коммуналку Сонуна снова дабы осмотреть все еще раз, по возможности договориться, попытаться найти зацепки. И, самое главное, найти эту девушку и проверить свои догадки. И она оказалась мертва. В тот самый день, когда он приехал ее неформально допросить; в тот самый день после того, как он видел предположительно ее под руку с Мунджо. Слишком много совпадений для одной ситуации. Это заставляет усомниться в присутствии стандартного злого рока. "Ты знал об этом. Ты увидел это во сне", - подсказывал внутренний голос. Фотография внучки с ее бабушкой и отцом стала первым признаком, что он прав. На фото действительно была вчерашняя девушка, разве что изображение показывало ее слегка менее счастливой и более щекастой. - Что ты делаешь с женщинами, хитрый ублюдок, - шипел про себя Чону, поглаживая густые кудрявые волосы. Он слушал женщину спокойно и терпеливо, получая все больше информации. Она написала записку, что собирается покончить с собой. Чтобы ее не искали. Собрала вещи и куда-то их увезла. В общем, все указывало на то, что это - самоубийство. Точнее, это должно было выглядеть так. Однако вчерашний день подтвердил догадки - Мунджо просто избавился от ненужной фигуры. Сама девушка не пошла бы прыгать с крыши заброшенной высотки. Ее туда заманили очаровательной улыбкой, заставили думать, что она в безопасности. Скорее всего, он сделал вид, что они встречаются. Девушка влюбилась по уши, стала бегать за ним хвостиком, поэтому верила ему безоговорочно. И согласилась в итоге, вероятнее всего, сбежать с ним от мирской жизни, о чем обычно молоденькие девушки, полные желания влюбиться, и мечтают. А получила вместо добровольную инсценировку самоубийства с реальной смертью в конце. Романтическое путешествие вышло только с существом, обычно представляемом в виде скелета, облаченного в широкий черный плащ и вооруженного первоклассно заточенной косой. Тем не менее, было не без плюсов. Чону помнил посыл того вчерашнего взгляда: найди меня, если сможешь. Юн все еще проходит реальным свидетелем вчерашней встречи покойной девушки и Мунджо. Как минимум, он даст показания и заставит его выйти из тени. Поэтому, когда приехала полиция собрать данные по инциденту, мужчина заявил о своих наблюдениях. Жаль только, что на этот раз не было родного щетинистого детектива, которого хоть сейчас пускай в детективный роман про туманный Лондон. Конечно, ведь это дело на первый взгляд никак не было связано с серийным убийцей. Этот детектив выглядел слишком сухим для своей довольно объемной комплекции. Может, такое впечатление производило его рано постаревшее морщинистое лицо. Но что поражало больше всего - потускневшие карие глаза. Они, кажется, со временем стали пропускать больше света, из-за чего радужка почти что выгорела до разбавленного коричневого. - Мы свяжемся с ним. Но все обстоятельства говорят о том, что это самоубийство. Я бы сам свихнулся, если бы жил со своей бабушкой, которая постоянно твердит о том, что твой отец жив, когда он уже помер - эта информация поразила, но еще больше поразила интонация, с которой замечание было произнесено. Без какой-либо жалости и откровенности, в нем лишь были отголоски равнодушия и снисходительного внимания. Именно в тот момент Чону и подумал, что они не подружатся. Такие люди, как этот детектив, давно потеряли запал действовать. Что-то давало им намек на жизнь, однако остальное присутствие было не полезнее ветра, ворошившего пыль на дорогах. Чуть позже стоило связаться с уже знакомым детективом и все ему объяснить. "Значит ты знал, насколько она несчастна. Выбрал себе цель полегче, а потом избавился, как от ненужного мусора", - с презрением отчеканил про себя Юн. Полиция уехала. Пара вершителей закона довольно быстро управилась, сделав несколько очерков в документации. Тетушка-хозяйка после пережитого стресса довольно быстро уснула. Теперь его ничего не держало, можно было отправиться на импровизированное расследование. И довольствоваться тем, что имеет. - Стоит допросить тетушку после того, как она проспится, - сделал пометку в голове мужчина. Она не могла хотя бы не догадываться об их взаимоотношениях. И почему она, все они, соврали тогда, что Мунджо здесь не живет? Чем он их подкупил? Или опять манипулировал всеми проживающими здесь, без особого труда зная, куда давить? И опять чутье подсказывало, куда идти. Ему хотелось увидеть тот самый подвал, где все началось. Нутро горело в предвкушении, что он должен там что-то найти. На улице было непривычно светло, хотя тень проулка быстро скрыла солнце. И правда, все сходилось - с другой стороны здания была неприметная дверь в подвал. На первый взгляд, если смотреть через решетчатое окно, там никого не было. Разве что парочка картонных коробок с каким-то барахлом. Чону сделал глубокий вдох и зашел внутрь. Атмосфера сразу же ощутимо поменялась, становясь тяжелее. Пару шагов. Оглядывается. Не было ничего необычного. Под ногами. Мужчина заметил, что стоит на каком-то рисунке. Цветными мелками на холодном бетоне. Это бы был милый детский рисунок, нарисованный случайно забредшими сюда детишками. Все могло бы обстоять так, если бы не знакомый сюжет. Знакомый пугающий сюжет. Кукла с двумя глазами-крестами и загнутой под неестественным углом ногой. Со странной счастливой улыбкой. С кровью, вытекающей из головы. И милое цветочное платьице. Хах, вчера она действительно была в похожем. Та девушка, предчувствовав духоту, надела легкое платье с цветочным принтом. Перед Чону предстала наводка, любезно оставленная здесь. Там, куда едва проникает свет. Там, где так невыносимо пахнет сыростью. - Нравится? - послышалось за спиной. Дверь захлопнулась до того, как он успел обернуться.