***
«Елизавета»… Меня будто пробило током. А ведь это логично. Кому, как ни ей, непредусмотренной жительнице особняка на капище, быть деталью демонического плана? Девушка всё так же вопросительно смотрела на меня. Пришлось быстро вспоминать популярные русские имена. — А… А.лександр. Да, Александр. Елизавета выгнула бровь и протянула мне руку. — Ну, будем знакомы. — Приятно познакомиться, — сказал я, сжимая её кисть. В процессе рукопожатия я обратил внимание на крепость хватки и сухость кожи. Ни кремов, ни пота. Я всегда уважал людей с подобными руками. — В общем, думаю, кухню вы найдёте. Тут же есть и туалет, так что, если будет желание… Я усмехнулся, внутренне поморщившись от боли в снова треснувшей губе. — Да-да, спасибо. Я подойду на кухню в течение пяти минут. Елизавета вышла. Я поднял глаза и посмотрел в зеркало, откуда глядела моя удивлённая физиономия. Я не был красавцем в классическом понимании этого слова, но подозревал, что обладаю некой харизмой: высокие скулы, чётко очерченный подбородок, покрытый четырёхдневной щетиной, светло-карие глаза… Нос бы поменьше, да желваки чтоб не так выпирали… И губы. Привычка потирать нижнюю губу аукнулась постоянными трещинами и кровью при каждой улыбке. «Меньше улыбайся», — напомнил я себе. — «Замаешься искать вату». Слизнув кончиком языка красную каплю, я с серьёзнейшим выражением лица кивнул своему отражению, погасил свет и вышел из ванной. Уже в коридоре, убедившись, что моя новая знакомая не видит, я извлёк из кармана свой «переговорный» кейс. После пистолета и фальшиона, он был третьей вещью, за которую мне грозила уголовная ответственность. С щелчком открыв заклёпки, я извлёк из бархатного нутра небольшой пузырёк, на боку которого была аккуратно изображена бутылка вина (рисование скетчей — одно из увлечений, в которых я никогда не признаюсь). Открыв пузырёк, я вытряхнул на ладонь шершавую таблетку и спрятал её в крохотном шёлковом кармашке внутри рукава, после чего убрал коробочку обратно в карман. Теперь чаепитие с хозяйкой должно пройти куда лучше.***
Предупредительно покашляв, я вошёл на кухню. Елизавета, стоявшая у плиты, резко развернулась, положив руку на стволы ружья, покоившегося на столе рядом. — Стоп, стоп, полегче, — я вскинул руки в оборонительном жесте. — Если вы не помните, вы сами пригласили меня зайти. Девушка слегка дёрнула уголками губ. Ну и как это расценивать? — Да, пригласила. Извините, я слегка на нервах… На будущее — никогда не подкрадывайтесь ко мне сзади. Никогда. Ага, держи в курсе. Я особо и не собирался. Просто шаг тихий. Но вслух я лишь ответил: — Хорошо, спасибо за предупреждение. Повисла идиотская пауза. Девушка смотрела на меня (вроде как), я с интересом изучал её тапочки. — Вы можете сесть, я сейчас подам ужин. После этих слов моё оцепенение слетело. — Может, вам помочь? Посуду поставить или типа того? — Нет, спасибо, — Елизавета слегка улыбнулась. По-моему, второй раз с момента моего приезда. Ну ничего, скоро я сделаю тебя веселей. — Садитесь. Делать было нечего, и я сел, попутно осматривая кухню. Небольшое помещение. На тумбочке в углу стоит старый телевизор. Стол покрыт белой потрёпанной скатертью, которая, однако, не производила впечатление древней рухляди. На окнах висели лёгкий тюль и более плотные занавески, которые, однако, не были сейчас задёрнуты. Затем мой взгляд упал на небольшую стеклянную витрину, за которой стоял алкоголь, и я непроизвольно улыбнулся, вновь почувствовав боль. То средство, которое я планировал подмешать Елизавете, помимо всех своих волшебных свойств, повышает тягу к алкоголю. Договориться предоставить мне доступ в подвал должно стать ещё легче. — У вас кровь. За своими мыслями я и не заметил, как девушка подошла к столу с двумя тарелками, на которых я увидел печёную картошку с мясом. Поставив их с лёгким стуком на стол, Елизавета взяла бумажную салфетку и аккуратно вытерла мою нижнюю губу. Ну, это было… Приятно? — Спасибо, но я мог бы и сам. Хозяйка особняка проигнорировала мои слова. — Постарайтесь реже покусывать губы, можете занести инфекцию. В этот момент мне даже стало слегка стыдно из-за коварного плана по получению её расположения. Но я быстро напомнил себе, что судьба всего мира куда важнее её здоровья и моих угрызений совести. Вслед за тарелками на стол были поставлены две чашки с чаем. Елизавета отвернулась за столовыми приборами, и я понял, что время пришло. Лёгкое движение кисти, и небольшая шершавая капсула падает в одну из кружек. В эту же секунду я взял вторую и придвинул поближе к своём тарелке, чётко обозначая, откуда я буду пить. Через мгновение девушка повернулась, держа в руке две вилки и два ножа. Один комплект был отдан мне, второй, соответственно, остался у неё. — Приятного аппетита, — произнесла она, глядя мне в глаза. — Бон аппетит, — ответил я автоматически, мне казалось, будто я тону. Но, к счастью, визуальный контакт был недолгим и не повлиял на моё решение. Я аккуратно наколол кусок мяса на вилку и поднёс ко рту. Зубы сомкнулись, перемалывая волокна, и я ощутил просто божественный вкус. Пожалуй, так не кормили даже в ресторане, что находился на первом этаже головного офиса Агентства. Ну или причиной было то, что это жаркое приготовила Елизавета… Кстати, о ней. Она уже отпила несколько глотков чая, и, по идее, вещество должно начать действовать. Это была очень интересная смесь, предназначенная как раз для того, чтобы развязывать языки женщинам. Крохотная доза ЛСД, чуть-чуть афродизиаков, концентрат феромонов — всего этого должно хватить для создания в её глазах идеального образа собеседника, а также желания всё ему рассказать. И, судя по прилившей к щекам крови и слегка увеличившимся зрачкам, таблетка сработала. «Что же, пора брать быка за рога», — пронеслось у меня в голове. Я облизал губы, чтобы смочить трещины, улыбнулся и произнёс: — Вы прекрасно готовите, Елизавета. Это… Свинина? — Да, это рецепт моего дедушки. Спасибо за комплимент. Чёрт, а вот сейчас реально неловко. Ибо не будь у неё в крови чётко выверенной дозы наркотических средств, вряд ли бы она вообще улыбнулась после этой фразы. И уж точно не настолько искренне. — Ну что же, вы живёте одна в лесу. Прямо как героиня той песни: «Не мог он не удивиться хозяйке старого особняка», — пропел я, стараясь управлять голосом так, чтобы не выглядеть идиотом. — Вам тут не одиноко? Елизавета вновь посмотрела мне в глаза, и на этот раз я решил выдержать её взгляд. В уголках её очей начали проступать слёзы, и выглядело это так, будто морской лёд тает на солнце. Стоп, какого чёрта она вообще плачет? — Знаете, я не могу понять себя… Но мне почему-то кажется, что вы ближе всех мне, после, разумеется, дедушки. Да, мне бывает одиноко. Работа, телик, музыка и книги спасают ситуацию, но как только наступает тишина, я готова прижать стволы ружья к подбородку и спустить курок. «Вот блин, неужто с дозировкой переборщил?..» — подумал я, — «Депрессия нам совсем не нужна», после чего ответил непосредственно на реплику девушки: — Елизавета… — Просто Лиза, пожалуйста. — Хорошо. Лиза… Я понимаю вас. Однажды у меня на работе произошёл один случай… Скажем так, мой хороший знакомый нарушил технику безопасности и погиб. Мучительно погиб. В этом обвинили меня. Корпорационное разбирательство не выявило моей вины, так что до суда дело не дошло, но все всё равно от меня отвернулись. Кроме одного друга. Пожалуй, только он и удержал меня от суицида. Рассказывая ей цензурированную историю смерти Бергена, я старательно контролировал тембр и громкость своего голоса, дабы создать между нами доверительную атмосферу. Я сволочь? Возможно. Но мне нужна была её близость, её доверие. Я должен был разобраться, как этот особняк связан с Наал-Гаром. Лиза прикрыла рот рукой: — Это ужасно. Возможно, даже хуже, чем моя жизнь, хотя я не могла и подумать, что может быть что-то хуже. Она допила чай до конца и активно косила глаза на витрину с бутылками. Я был не дурак выпить, но понимал, что пока это дело нужно отложить. Иначе, когда алкоголь вступит в контакт с веществом, мне придётся перекрикивать её песни и признания в любви. — Хм, Лиза, а кем вы работаете? Просто я плохо представляю, чем можно заниматься в особняке, удалённом от множества крупных городов. Сомневаюсь, что сюда даже Интернет проведён. — А вот и нет, проведён. Пусть и плохой, по телефонному кабелю, но есть. Я же работаю… Ну, скажем так, подрабатываю, чтобы тратить дедушкино наследство медленней, писателем. Внезапно. И весьма любопытно. — Хм, ну это очень…интересно, — я опять почувствовал себя идиотом. — Не могла бы ты показать что-нибудь из своих произведений? Куда угодно, но подальше с кухни. На время забудь про алкоголь, умоляю. — Да, Саш, разумеется. Сейчас принесу из гостиной. Она встала и, весьма изящно покачивая бёдрами в узких домашних штанах, вышла из кухни, оставив меня недоумевать над тем, кто такой Саша. Ах, стоп. Это же я. Я тяжело вздохнул и вытер пот со лба. Так близко общаться с девушками, да и вообще с людьми, мне не приходилось очень давно… Ну, не считая, как говорил Рейс, «нужды». «Путаны не в счёт», — сразу всплыла в моей голове его фраза. Кажется, в тот раз я спросил, не считает ли он посещение элитного борделя в пригороде Амстердама, куда мы отправились в отпуск, изменой своей возлюбленной, оставшейся в Осло. — «Путаны не в счёт, это по нужде. А измена, чтоб ты знал, страшна лишь тогда, когда изменяешь в чувствах. Со сколькими бы женщинами я не был, перед глазами лишь одна». Да уж, мой друг — уникальный человек… Пока я ностальгировал по светлым временам, предшествовавших смерти Бергена от десяти пуль, которые в него выпустил я, Елизавета вернулась с небольшой книгой в твёрдом переплёте и положила её передо мной: — Вот, планирую начать свой цикл. «Пришествие дракона». Любопытное название. И может стать весьма символическим, если я немедленно не разберусь с местонахождением капища… Тем временем случилось то, чего я опасался. Пока моё внимание было сосредоточено на аннотации книги, которая, судя по всему, представляла из себя простенькое подростковое фэнтези (но не дай Бог мне сказать это ей), Лиза достала бутылку вина и два бокала. — Ну как, интересно? — спросила она, наливая напиток. Мне не было интересно. Но, разумеется, сказать так я не мог. — Да, очень неплохая задумка. Не самая оригинальная, однако исполнение впечатляет, у тебя получилось нечто уникальное. Прости, Господи, мне эту ложь. — Спасибо большое. Я почти никому её раньше не показывала. Если хочешь, могу отдать, в типографии мне распечатали несколько пробных экземпляров, чтобы я могла изучить разные варианты обложки и оформления страниц… Ну и как тут откажешь? Разумеется, я кивнул, и Лиза протянула книгу мне. Она заняла левый карман кардигана, уравновесив коробочку со шприцами и таблетками. Внезапно поверх моей руки легла другая. Я вздрогнул, не сразу сообразив, что вообще происходит, после чего поднял глаза и встретил взгляд Елизаветы, буквально светящийся от влечения. Лёд окончательно растаял, и теперь их цвет напоминал море. Через всё моё тело проходили волны теплоты, и я, как мог, пытался себя контролировать. То, что происходило, мне не нравилось от слова вообще. Всё шло не по плану. Я аккуратно развернул кисть и слегка сжал ладонь Лизы, после чего, чувствуя себя последним уродом, продолжил допрос: — Ты сказала, что живёшь на наследство дедушки. Кем он был? Она удивлённо вскинула лицо, бывшее уже на полпути к моей шее. «Да, прости, но я должен, » — подумал я. — Мой дедушка был бизнесменом… — её губы задрожали, и так же мелко задрожала рука, покоящаяся в моей. — Если честно, я не знаю, какие дела он вёл, никакие бумаги, помимо дарственной на дом и денег, в наследство не входили. Он оставил мне этот особняк и довольно крупную сумму денег. Я не считала, не до того было, но всё же… Я слегка присвистнул. Её дед явно был непростым человеком. Уровень же открытости просто поражал, и у меня возникло ощущение, будто Елизавета давно искала, с кем поговорить. Но пора переходить к сути. Иначе вечер может закончиться очень приятно, но бездарно. — Было ли у твоего дедушки какое-нибудь хобби? — Да, он был историком. Любил изучать наш край, спонсировал археологические раскопки… Я видела у него множество интересных вещей. Но почему-то многое… Она всхлипнула. — Многое пропало вместе с ним! «Какая трагедия, » — подумал я и поразился своей бесчувственности. Возможно потому, что уже узнал практически всё, и душевное состояние Лизы перестало меня волновать. Через пару часов вещество выйдет с потом и она перестанет видеть во мне смесь всех своих кумиров разом. Я взял её за вторую руку и посмотрел в глаза. Девушка попыталась приблизиться, но я лишь слегка отстранился. — Прекрасно понимаю вашего деда. Когда я только приехал сюда, вы сказали, что это какая-то ошибка. Но её здесь нет. Я — профессор археологии Университета Осло, и по координатам вашего дома, согласно летописям, когда-то находилось… Кхм, находилась древняя церковь. Меня попросили приехать и изучить место, чтобы понять, есть ли смысл присылать сюда археологическую группу. И потому хочу задать вопрос. У вас есть подвал? Университет хорошо заплатит за возможность поковыряться в фундаменте этого дома. Лиза встала со стула напротив и подошла ко мне, не отпуская рук. Судя по частоте дыхания и пустоте бокала, её превращение из Снежной королевы в влюблённую принцессу завершилось окончательно. Против воли заволновался и я. Если вдруг она не ответит, мне придётся самолично обыскивать весь особняк, что может создать неудобства. Заглянув мне в глаза, она внезапно села на мои колени, причём сделала это весьма порывисто, так, что мой нос ткнулся в зону декольте, сполна ощутив аромат её духов. И когда только успела? — Университет может заплатить? — прошептала она мне на ухо, и лёгкая хрипотца голоса действовала как сильнейший афродизиак. — Но у меня полно денег. Не хватает кое-чего другого… Понятно, дошла до кондиции. — Я несомненно отведу тебя в подвал. С утра. Она взяла меня за скулы, и я поднял голову. Наши губы слились в поцелуе, а затем…***
Свет. Дыхание. Скрип. Рвётся ткань. Мой кардиган? Её рубашка? Спальня. Кровать. Я успеваю отображать местоположение комнат, страсть захлестнула меня не так сильно, как хозяйку. Звук молнии. Дедушкины тапочки, вышитые восточными мотивами, отлетают в угол комнаты. Её бёдра сперва едва касаются моих, но после уверенно обхватывают и сжимают их. Теплота тела и понимание, что именно этого мне не хватало с момента смерти Бергена и моего затяжного одиночества. Прикосновение груди к моим ключицам, твёрдость сосков, мягкость кожи… Движение. Быстрое, нагоняющее. Размеренное. Попытка синхронизироваться. Неудача. Удача. Влага. Сухость. Её тело, схожее по конституции с моим, столь же изящное, сколь и сильное, так хорошо подходящее под мои идеалы. Мои жилистые руки, с переплетением тонких вен, подошедшие бы под её идеалы в любом случае. Ибо сейчас я стал для неё идеалом. Боль. Счастье. Ты был прав, Эйвон. Мысли может занимать лишь одна. Стон. Её? Мой? Неважно. Мы больше не были кустодием с литерой А. и одинокой писательницей Елизаветой. Мы стали чем-то единым, куда большим, чем просто два человека. Чем-то священным. И почему Церковь так не любила женщин?.. Окончательно проваливаясь в волны любовного безумия, я лишь отметил, что не забыл спрятать «переговорный» кейс под кровать, пока Лиза яростными движениями срывала с меня одежду. Видишь, Эдвард, я всё ещё сохраняю крупицы рассудка! А затем была тьма и тепло.