***
Норвегия, Осло. Две недели до Прорыва. Доктор Карст аккуратно расчёсывал свои длинные чёрные волосы. Более мягкие, чем у кого-либо, включая Кэри, они были гордостью Барта, и перед историческим симпозиумом он обязан выглядеть идеально. Тем более, профессор Ионнидис, специально прибывший из Греции, подготовил сенсационный доклад. Мол, рыцари Тевтонского и Госпитальерского орденов какое-то время были связаны одной целью. Якобы частично они слились в один орден. Разумеется, это был галимый бред, основанный на двух-трёх документах, подлинность которых даже не была доказана. Но Ионнидис был уважаемым в сфере историков человеком, и Карст надеялся аккуратно указать ему на нелепость предположений, чтобы после предложить помощь в подтверждении или развенчивании этой теории. Работа с таким видным историческим деятелем могла очень хорошо повлиять на последующую карьеру Барта. Наконец длинные пряди аккуратно зачёсаны назад, обнажая интеллигентное лицо, на котором блестели позолоченные очки. Проницательные голубые глаза, всегда лучащиеся добротой — взгляд, который доктор отрабатывал на протяжении трёх лет, постоянная улыбка на губах, которая могла быть по-отечески доброй или, наоборот, издевательской. Высокий лоб, свидетельствующий об уровне интеллекта, узкий аристократический нос… Не удивительно, что Кэри влюбилась в него по уши. От воспоминания о девушке Барт улыбнулся шире. Любовь к ней придавала историку силы для жизни, согревала и делала каждый день ярче. Сейчас Карст очень жалел, что Хоффсон не пришла на симпозиум. Наверное, следовало забрать её из аэропорта и отвезти сюда лично. Тема-то интересная. А вообще… Барт чувствовал, что готов. Три года сожительства показали: Кэри — именно та, что нужна ему. А тот факт, что она продолжала его любить, говорил о взаимности этого. Он сделает ей предложение. Точно. Пальцы нащупали плоскую бархатную коробочку в кармане пиджака. Барт купил кольцо три месяца назад и с тех пор носил с собой как талисман. Пришло время отдать его той, для кого оно предназначено. Сразу после симпозиума, вне зависимости от его исхода. В случае, если Ионнидис признает своё поражение, это станет животрепещущим финалом дня. Если слабее окажутся аргументы Карста… Ну, в этом случае положительные эмоции точно не повредят. Сердце Барта быстро стучало, глаза рисовали картину будущего. Вот они женятся. Кэри, несомненно, позовёт своего худого друга. Карст видел его не так уж и часто, и каждый раз этот Эйвон пугал его своим ледяным взглядом и открытым презрением. Однако, если Кэри нравится проводить с ним время — почему бы и нет? Барт верил возлюбленной и потому даже не думал ревновать. Затем совместная жизнь. Он — учёный с мировым именем, она — известный и талантливый стоматолог. У них родятся дети, и Карст привьёт им такую же любовь к всемирной истории, какая была у него. Возможно… Возможно сегодня вечером будет основана целая династия историков! «Сегодня. Сегодня я сделаю ей предложение», — подумал Барт, поправляя пиджак и выходя из гардеробной. Решение было принято, и мысли о Кэри моментально вылетели у него из головы, оставив приятный отзвук. Сейчас историк был полностью заряжен на общение с Ионнидисом. Надо постараться объяснить его ошибки твёрдо, но не слишком унизив…***
Тибет, монастырь Кайлаш-Сонга. Три недели до Прорыва. Я молча стоял, слушая Зрячего. Каждое его слово подтверждало, что я прибыл сюда не зря. Но точно так же подтверждались и слова Лизы. «Ты доверяешь своей интуиции, а я своей, и она утверждает, что ты не должен туда ехать», — вновь пронеслось в голове у меня. Так бы сильно я стремился сюда, знай заранее все грехи Зрячего и Слышащего? Даже тот факт, что они являлись основателями Custodes Mundi и, вроде как, защитниками нашего мира, не оправдывал преступлений, совершённых в их собственном измерении. Да и как я могу доверять человеку, отдавшему на закланье сотни тысяч последователей? Отдавшему, чтобы спасти свою шкуру. Пока я думал об этом, старик продолжал рассказ. — Но Терос каким-то образом узнал, куда мы бежали. Скорее всего, это произошло в тот момент, когда Слышащий привязал душу Адрастоса к физическому телу. Тиран понял, что его наследник жив и что живы мы. Но самое худшее… Он понял, где именно мы находимся. Зрячий встал и сделал несколько шагов ко мне. — Грядёт Прорыв, А. Терос копит мощнейшую армию. Вряд ли такую огромную, как против нас, но ему и не нужны такие силы. Исполнив свой план, он сокрушит этот мир. Уничтожит Mundi, убьёт всех кустодиев… Всех и каждого! После чего найдёт сына и покинет пылающий мир. Покинет этот, чтобы зажечь миллионы других. Как только Гликерия и Адрастос объединятся, ни одно из измерений не сможет чувствовать себя в безопасности, и Терос станет единственным владыкой всего, что касается Грани. — Но почему… Почему вы думаете, что Адрастос с такой радостью присоединится к отцу? Он понятия не имеет, кто такой Терос, родился и вырос в обычной земной семье, наверняка любит наш мир. Почему бы не найти его раньше и не объяснить, что к чему? Вы смогли бы обучить его использовать энергию Грани с той целью, чтобы повернуть его силы против отца и сестры. Я с Бетой, вы, ваш ученик, Адрастос… Неужели наших сил не хватит, чтобы сокрушить Тероса и Гликерию? — Ох, А., ты невероятно наивен. Почему отпрыск Тероса пойдёт за ним? Потому что я видел это! Именно поэтому я и требовал от Слышащего убийства обоих детей! Диада воссоединится, таково будущее. — Что значит: «я видел это»? — То и значит. Это один из наиболее вероятных исходов конфликта. Адрастос покинет этот мир и вернётся на родину. А там… Даже если изначально он будет против, Терос и Гликерия быстро найдут способ сломить его. И после, объединившись с сестрой, он поведёт войска тирана вперёд. — Стоп. Ты сказал, что это наиболее вероятный исход. Но не стопроцентный, так? — Да. Существует бесконечное количество вариантов, где побеждает Терос, и столько же, где побеждает Новый Мир. Вот только проблема… — Какая? — Это в теории. По факту я видел лишь один победный исход. И он мне очень не нравится. — Чем? Зрячий вздохнул. — Умрут все, кто находятся в этой комнате. Я вздрогнул. Неужто… Неужто я больше не проснусь, обнаружив голову Лизы на своей груди? Ни разу не схожу с дочерью на охоту, не научу её контролировать свои силы? Не пожму Эйвону руку, не поблагодарю Эдварда за внимание к книгам Лизы? Мне не хотелось умирать. Но если это цена за существование нашего мира, за жизнь жены и дочери… — Я готов. Старик удивлённо поднял голову. — К чему? — К смерти. Ты мечтал покончить с Теросом, твой ученик пойдёт за тобой куда угодно. И раз уж мы с вами — три смертника, стоит задуматься о плане втроём. — Готов… Я готов к смерти давно, а Алан, как ты верно заметил, пойдёт за мной хоть в ад. Но не факт, что нам хватит сил. — Так найдём их. Зрячий усмехнулся. — В первую очередь сил не хватит у тебя, А. Ты хороший кустодий, но навыков стрельбы из револьвера недостаточно. Я аж опешил. — Эм… Если ты не помнишь, час назад я раскидал вас с учеником по разным углам этой комнаты. — Не ты. Вернее, не только ты. Не будь Беты, ты вряд ли бы одолел даже Алана. Точно не в схватке на мечах. — Бету можно считать частью меня. Когда дело дойдёт до схватки, он подчинится. — И ты в это веришь? На это ты надеешься? На демона? Да, ты уверен, что покорил его. Но что, если это не так? Если Бета внезапно взбунтуется? — Он испытает невероятную боль, — я начинал злиться. — Да, боль от экзорцизмов, к которым он уже привык. Да что он вообще пытается мне сказать? — Старик, буду честен, я не понимаю. Что ты пытаешься до меня донести? Что шансов нет? Что я бездарь, который запорет единственный план? Ну так иди к чёрту тогда. Я сообщу кустодиям о том, что нам угрожает и вернусь в Mundi. Дадим отпор, как давали раньше. Зрячий закатил глаза. — Речь вообще не о том. Тебе нужно многому научиться. Времени у нас немного, но я способен слегка увеличить его количество. Старые фокусы, знаешь ли. Ты станешь воином уровня Алана без Беты и куда сильнее меня с Бетой. Ты не просто покоришь демона, ты сломишь его окончательно, сотрёшь все черты его личности. И как только это произойдёт… Ты станешь эрдемоном. Твоя сила возрастёт стократно, и именно тогда мы сможем победить вторгнувшихся. Я удивлённо наклонил голову. — Мне тридцать два года. Не староват ли для обучения? — Самое то. Надеюсь, ты готов начать немедленно?***
Норвегия, штаб-квартира Custodes Mundi. Полторы недели до Прорыва. Бентли остановился у главного входа в высокое безвкусное здание, состоящее, казалось, лишь из стали, бетона и стекла. У Норины внешний вид штаб-квартиры всегда вызывал омерзение. «Неужто они не могли хоть как-то украсить здание снаружи? Это же так серо и уныло», — подумала леди Коломбо, покидая машину и проходя мимо склонившегося Масо. Дези, Леон и Гуидо также вышли из транспорта и пошли ко входу вслед за госпожой. — Синьорина Коломбо, — старший охранник догнал Норину и, почтительно понизив голос, сказал: — Может, не стоит так торопиться? Всё же по протоколам безопасности первым машину должен был покинуть я… Норина поморщилась. — Дези, не повторяй за Гуидо и не занудствуй. Сейчас мы в самом безопас… Леди Коломбо резко замолчала, а её взгляд уткнулся в мужскую фигуру, вышедшую из вращающихся дверей штаб-квартиры. Не став продолжать разговор с охранником, Норина побежала вперёд. Эдвард Артц, широко улыбнувшись, пошёл к ней навстречу. Встреча произошла перед первой ступенькой крыльца. Подпрыгнув, леди повисла на шее Магистра, согнув, как маленькая девочка ноги, а её губы нашли его. Поцелуй длился около десяти секунд, после чего Норина опустила ноги и разжала объятия. Верховный Магистр незаметно вздохнул. — Эдди. — Нори. Сквозь притворную деловитость буквально сквозили чувства, глаза обоих сияли любовью. — Я скучала. Немножко. Артц коротко хохотнул. — Вот как? Немножко? А я сильно. Места себе не находил. Всё боялся, что ты забудешь своего старого норвежца и ускачешь на белом коне с кем-нибудь помоложе. — Ах ты… Ты… Селёдка! Мне нужен только ты, дурачок. — Правда? — Эдвард снова обнял Норину, но на этот раз без поцелуя. Морщинистая рука Магистра легла на кудрявые волосы итальянки, и он почувствовал необыкновенное тепло. — Любопытно, что тоже самое я могу сказать про тебя. Начал накрапывать дождь. Гуидо аккуратно подошёл к хозяйке, так и не отпустившей этого высокого, крепкого не по годам и небритого мужчину, и дрожащей старческой рукой раскрыл над парой зонт. Это будто пробудило обоих. — Думаю, нам лучше пройти внутрь. — Охрану, как обычно, оставить в буферной зоне? На мгновение Эдвард задумался. Так ли нужно хранить секрет кустодиев сейчас, когда до Прорыва остались считанные дни? — Нет, пусть везде будут с тобой. Я после объясню причину. — Хорошо. Поманив сопровождающих рукой и с благодарным кивком приняв зонт у Гуидо, Норина позволила Эдварду вести себя внутрь.***
Карман. Вне привычных координат пространства-времени. На плоской вершине небольшого холма посреди степи раскрылся пространственно-временной портал. Из него, один за другим вышли три человека. Первым был высокий старик, несущий на сгибе локтя огромную булаву. За ним следовал человек с двумя мечами разной длины, завершал процессию негр-альбинос, накинувший на голову плотный кожаный капюшон. Сведя руки, Зрячий закрыл порез в Грани, которым троица смертников воспользовалась для перемещения… — А куда мы, собственно, переместились? — спросил Корнёв. — Это Карман, — ответил старик, продолжая вытворять какие-то непонятные пасы конечностями. — Ну охренеть теперь можно. А чей карман, поподробнее, пожалуйста. — Грань не является прямой линией, — начал объяснять Алан. — В некоторых местах, где измерения прилегают друг к другу недостаточно плотно, образуются подобные недоизмерения. Как правило это просто хаотичное сочетание пространства, времени и материи, откуда мы и черпаем энергию для экзорцизмов и заклинаний. Но при наличии большой силы и достаточного навыка их можно превратить в места, пригодные для обитания. Такие подпространства называются карманами. Данное было создано учителем несколько столетий назад. Кустодий огляделся, изучая окружающий пейзаж. У подножия холма виднелся небольшой домик — примерно в три раза меньше его собственного особняка, а также озеро, из которого торчали камни разного размера. И всё. Дальше, куда ни падал взгляд — степь с жухлой травой, едва колыхаемой ветром. — Спасибо, Алан. Но как-то тут скучновато, вы не находите? — Иного места для твоего обучения нет, — Зрячий закончил зашивать Грань и присоединился к разговору. — Что до пейзажа… Он и не должен быть красивым. Тебе нужно искать красоту в Грани, в её энергии, в своём собственном разуме. Остальное лишь отвлекает. «Мдаа, лучше бы я и дальше использовал Бету», — подумал Корнёв. — Время здесь течёт не так, как в твоём мире. Один день там — месяц здесь. Так что у меня найдётся время научить тебя основам. При условии, конечно, что ты хочешь учиться. Когда уровень твоих навыков будет достаточным, я помогу тебе сломить Бету, и ты сольёшься с его обезличенной демонической сутью, став эрдемоном. — Ну… Думаю, это хорошо. Когда начинаем? — Сейчас, А., сейчас…***
Старый Мир, база Гарпий. Вне привычных координат пространства-времени. — Ты думаешь, он справится? Лорайн была единственной, помимо Тероса, с кем Гликерия общалась, используя свой живой голос. — Князь-то? Вы направили его на самый лёгкий фронт. — Там будет Зрячий. Отец уничтожил бы его, я, скорее всего, тоже. Но хватит ли сил Первому? — Сил? Не знаю. Но желания точно хватит. Он ненавидит бывшего учителя. — Ты знаешь, почему? — Нет, госпожа. — Ох, на самом деле, их конфликт был максимально скучным и прямо-таки классическим. Зрячий ведь никогда не был святым. Он мечтал править Старым Миром, да отец помешал. И, сбежав в Новый, он удумал собрать себе армию, чтобы вернуться. Армию демоноборцев, понимаешь? Кустодии, которых он создал, никогда не планировались как средство обороны, нет — лишь нападения. Но этого ему казалось мало. Ведь раньше он хотел большего. Он хотел диаду. Лорайн вздрогнула в объятиях Гликерии. — Говоря «диаду», вы имеете в виду… — Меня и брата. Он хотел использовать нас против нашего отца. Но вот незадача — Слышащий либо почувствовал суть планов друга, либо просто пожалел меня… Но в руках у Зрячего оказался лишь Адрастос. И то ненадолго. — Откуда это известно вам? — Прочла в голове Князя. Он настолько сильно хочет меня, что его разум как раскрытая книга. — И это правда? — Первый узрел это в голове учителя, когда в процессе обучения случайно пробил его ментальные барьеры. Он ведь действительно очень силён… И увидев все его планы, поняв, что Новый Мир для Зрячего лишь плацдарм, он попытался убить старика. Разумеется, не смог. Что было дальше, ты знаешь. Ты же подобрала его. — Забавно, что стремясь спасти свой мир от Зрячего, Князь приведёт туда Тероса. — Думаю, ему уже плевать на Новый Мир. Так уже получилось, что всё, интересующее того, кто некогда носил имя Лино, помещается под одним одеялом. Лорайн хихикнула и села хозяйке на бёдра. — Его ведь влечёт к вам не внешность. — Да, я чувствую это. Но не скажу, что меня это сильно волнует. У меня есть ты. А теперь помолчи немножко. Гарпия хищно оскалилась и прильнула к губам Гликерии своими губами. Когти, что могли рвать, а могли и ласкать, медленно поползли по внутренней стороне бедра наследницы всё выше и выше… Принцесса страстно выдохнула, и в этом выдохе одновременно прозвучали крики сразу трёх мужчин.***
Россия, особняк Корнёвых. Неделя до Прорыва. Тихо вдохнув, Лиза медленно подошла к двери, стараясь не шуметь. — Госпожа Корнёва, вы дома? Извините, что ломимся посреди ночи, но это важно и касается вашего мужа! Откройте, пожалуйста. Ситуация повторялась. Семь лет назад к особняку так же подъехал непонятно кто и с ходу начал долбить в дверь. Тогда жизнь Лизы коренным образом поменялась. И девушке очень не хотелось, чтобы это повторилось. Поморщившись, Корнёва взяла ружьё за цевье, отодвинула засов и по очереди открыла три замка, после чего надавила на ручку двери, открывая её. Глазам хозяйки предстали худой парень в джинсах, тонком свитере и очках, ёжившийся от ночного сибирского холода, красивая женщина необычной наружности и крепко сложенный мужчина в возрасте. Чуть поодаль стояли ещё несколько человек. Почти у всех Лиза заметила пистолеты, один стоял, закинув на плечо автоматическую винтовку. Некоторые имели при себе холодное оружие, и этот факт окончательно убедил Корнёву в том, кто именно потревожил их с дочерью сон. Кустодии. Коллеги Саши зачем-то прибыли к ней. — Здравствуйте, Елизавета, — голос старшего мужчины звучал глухо. Он говорил по-русски, но с сильным акцентом, и девушке приходилось старательно вслушиваться в слова. — Моё имя — Эдвард Артц, я являюсь Верховным Магистром Custodes Mundi… — Да, Саша рассказывал о вас. Что если бы не вы, он никогда не вернул бы себе статус активного агента. — Ох, моё участие было минимальным, лишь пара выступлений перед Советом после того, как вы вдвоём уничтожили Наал-Гара. Знаете, они ведь хотели и вас кустодием сделать, но я сумел объяснить, что это глупость… Но что-то я отвлёкся. Это Дойл Мак’Кроун, программист. Он ирландец и не говорит по-русски, захотите что-то сказать, используйте английский. — Oh Doil nice to meet you, — ответила Лиза, искренне надеясь, что ещё не до конца забыла этот язык. Ирландец удивлённо изогнул бровь и выдал длинную фразу, суть которой девушка уловила лишь частично. Что-то там про «мне тоже безумно приятно, извините, что пользуемся вашим гостеприимством, крайне неудобно». — А эта прекрасная дама, — продолжил Артц. — Норина Коломбо. Дочь… — Куирино Коломбо, — ответила Лиза с улыбкой. Какое-то время после смерти дедушки Корнёва развлекала себя тем, что читала про жизнь богатых людей. — Oh sì, è vero, — Норина улыбнулась в ответ. За спиной Лизы раздались шаги и Аня тихо подошла к матери, прижавшись к её ноге. И когда только успела вылезти из своего бункера? — Вы позволите нам зайти? «Нет», — подумала Лиза. «Да, мама», — прозвучал в голове у Корнёвой голос дочери. Что же, хорошо. — Конечно, проходите. — Спасибо, — Эдвард отвернулся и посмотрел на кустодиев. — Первое отделение патрулирует местность, второе — осмотреть машины. Бентли в том числе. Третье — со мной. Госпожа Корнёва, вы не против? — А я могу быть против? По-моему, это уже не мой особняк. Артц улыбнулся. — Вы ошибаетесь. Суть моего поведения станет ясна вам после того, как мы поговорим.***
Норвегия, Осло. Две недели до Прорыва. Держась под руки, Кэри и Эйвон медленно шли в направлении центра мира. Девушка что-то щебетала, рассказывая о том, как сильно жизнь в Германии отличается от норвежской, страж же просто получал удовольствие от близости к ней, пусть и платонической. — Эйвон, ты меня слушаешь? — голос Кэри вырвал кустодия из мыслей о ней же. — Разумеется. Тебе очень понравился аэропорт в Мюнхене. — Я сказала это две минуты назад! Рейс вздрогнул. Он был готов поклясться, что не слышал ничего из того, что было сказано после. Хотя всё, что было до, помнил. Стража пробил холодный пот. Что с ним происходит? Он никогда не терял внимание и концентрацию доселе. Просто… На миг ему померещился громкий женский вздох. «Да что за бред-то?» — подумал он. — «Это была не Кэри». — Эйвон? Рейс, чёрт возьми! С тобой всё хорошо? Кустодий остановился. Голову пробила боль. — Я… Я не знаю. Мне померещилась какая-то херь, но сейчас ничего нет. Лишь голова болит… — Чёрт, чёрт, чёрт! Идти можешь? — Наверное. А что? — У Барта встреча неподалёку. Там наверняка есть врачи, учитывая возраст всех этих учёных. Обопрись на меня. «Нет, только не к нему. Я же опять сорвусь…» — Кэри, мне уже лучше. Давай просто посидим где-нибудь в парке? — умоляющим тоном произнёс Эйвон. — Не можешь идти? Я вызову такси. Но тебя должен осмотреть врач. Страж не ответил. Он уже смирился с тем, что ему придётся встретить Барта Карста, единственное, что он сейчас пытался сделать — не дать ненавистному голосу опять проснуться. Спустя пять минут страж в полубредовом состоянии и Кэри, полная стремления отвезти его к врачу, ехали в такси. Хвала небесам, это был не тот водитель, конфликт с которым произошёл у кустодия с утра. «А ведь скоро ты увидишь того, кто вызывает у нас жгучую ненависть». Голос вернулся, и Эйвон опять приблизился к пропасти.***
Карман. Вне привычных координат пространства-времени. Клинки сталкивались, высекая друг из друга искры. Длинный меч Слышащего искал брешь в обороне Алана, двухлезвенное же орудие Второго старалось подсечь мне конечность. Бесполезно. По местным мерками прошло уже два месяца, и я неплохо научился контролировать свой разум и метаболизм. Энергия, которую у меня весьма неплохо получалось черпать из-за Грани, подпитывала мои мышцы, ускоряла реакцию и позволяла как можно дольше держать темп боя. Пусть взаимодействие с Бетой и было более эффективным, я понимал, что однажды нам придётся расстаться. Так что лучше научиться обходиться без демона. Внезапно Кордозу разъединил свой меч и, ускорив темп, набросился на меня с двумя тесаками. Это был неплохой, но предсказуемый ход. Предугадывая его движения, я отбивал удар за ударом, периодически пытаясь провести контратаку, однако альбинос не снижал темп и даже не собирался открываться. Без демонической поддержки мне приходилось выверять каждый шаг, что, увы, делало меня слабее. И так эти две стальные мельницы хрен отобьёшь, так ещё и не упасть надо постараться. И… Разумеется, я мысленно накаркал. Носок моего сапога цепляется за землю, и я на мир теряю равновесие. Второй, воспользовавшись этим, ловит мой меч в перекрестие тесаков и вырывает из моих рук. Я на миг забываюсь… Удар. В красных глазах альбиноса сквозит удивление. Получив сильнейший ментальный толчок, он отлетает на пару метров. Зрячий, доселе бесстрастно наблюдавший за поединком, вскакивает с камня посреди озера и одним прыжком оказывается около меня. — Как ты это сделал? — Что именно? И тут до меня дошло. Я преобразовал энергию Грани в атаку, не используя Бету. — Я не учил тебя этому! Объясни, каким образом? — Не знаю… Я просто… Ну чёрт возьми, — я действительно не знал, как это объяснить. — Почувствовал энергию и, оставшись без оружия, воспользовался ею. А как её направлять мне ещё Бета объяснил. Старик нахмурился. — Это удивительно. Либо ты очень способный человек, предрасположенный к использованию Грани, либо… Я хотел было спросить, либо что, как мою голову прошила боль. Боль, причиной которой стал громкий женский выдох. Рухнув на колени, я обхватил голову руками. Этот голос не был мне знаком, но почему-то казался таковым. Когда боль стихла, я поднял голову и увидел полные интереса и подозрения глаза Зрячего.***
Старый Мир, база Гарпий. Вне привычных координат пространства-времени. Князь стоял на коленях, наполняя хопеш энергией из-за Грани. Когда начнётся вторжение, ему предстоит разить кустодиев направо и налево. И лучше будет, если оружие не подведёт. Несмотря на закрытые глаза и сосредоточенный разум, Первый чётко представлял себе свой меч. Вот скошенная рукоять, покрытая микроскопическими шипами, причиняющими боль каждому, кто возьмёт оружие в руки. Вот небольшая прямая гарда. Прямое основание лезвия и резкий изгиб, на который так легко ловить клинки противников. Когда-то лезвие было покрыто геометрическими экзорцизмами Зрячего. Но, бросив учителя, Первый уничтожил их. В результате этого действия клинок слегка оплавился и почернел навсегда. Поверх этой копоти Князь выгравировал новые символы. Те, которым его научила принцесса. Именно с этих символов начаналось горение клинка каждый раз, когда Лино высвобождал накопленную в хопеше энергию. С пальцев Первого срывались молнии, впитываясь в меч, готовя его ко дню Прорыва. Для самого Князя это было сродни медитации. Он собирал мысли в кучу и обдумывал свои следующие шаги. Как там сказала Лорайн? «Ты всё ещё подчиняешься логике Нового Мира». Возможно. Но шанс обдумать свои грядущие действия никогда нельзя упускать. Вдох-выдох. Тишина. Сосредоточение. В келье их двое: он и меч. Князь уже был готов вырвать из-за Грани очередную порцию энергии, как вдруг мощнейший ментальный вздох заставил его испытать всю гамму болевых ощущений, которые когда-либо существовали. И, разумеется, Лино понял, чей это был вздох. Открыв рот в немом крике, Первый мог думать лишь об одном. О Гликерии.