The moment of Truth

Адрес, который дал ему Мустанг, оказался не его домом. С одной стороны, Эдвард не был удивлен. Записка могла попасть не в те руки, за домом Мустанга могли следить. С другой, он не ожидал, что в записке окажется адрес бара, причем, судя по нескромно одетым девушкам, что посматривали на него с разных сторон заведения, весьма специфического. Шутка была откровенно глупой, и Эдвард собирался высказать по поводу этого все, что он думает. Он собирался уже уходить, когда рядом с ним появилась девушка, худенькая и симпатичная, с большими карими глазами и вьющимися светлыми волосами. Вырез ее платья немногое оставлял для фантазии, а тонкие ухоженные руки мягко легли на его плечи, привлекая его к ее телу. – Уже уходишь, милый? – прошептала она на выдохе. Эдвард вздрогнул, не привыкший к подобному и возмущенный посягательством на его личное пространство. Ему следовало как можно скорее объяснить этой девушке, что он попал сюда по ошибке, вот и все. А завтра найти Мустанга и отплатить за ту неловкость, что ему пришлось почувствовать в этом баре. – Такой невинный, – низко рассмеялась она. – Как ты сюда попал? – Один знакомый дал мне адрес, – выдавил из себя Эдвард. – Теперь я вижу, что он решил просто посмеяться надо мной. – А может, он просто хотел, чтобы ты хорошо провел время? Эдвард в этом сомневался. Как, впрочем, и в том, что Мустанг просто решил поиздеваться над ним. Ему не хотелось верить, что наладившиеся отношения с Мустангом были только иллюзией, что он сам себе придумал взаимопонимание. Он прошел ту стадию своей жизни, когда проще всего было видеть врага в человеке, считающем его ребенком, когда сам Эдвард хотел, чтобы его воспринимали, как взрослого. – Оставь его, Рита, – недружелюбно бросила другая девушка, высокая фигура и плавные изгибы которой напомнили Эдварду Страсть. – Золотые волосы, золотые глаза. Таких не часто увидишь. Пойдем, я провожу тебя. Эдвард не успел возразить. Девушка взяла его под руку и повела прямо к барной стойке. Точнее, в комнату за барной стойкой, как понял Эдвард чуть позже. Она не липла к нему, хоть и вела себя слишком дружелюбно, как для незнакомки. Но ее уверенность заставила его поддаться. Она как будто точно знала, что нужно делать, и Эдвард чувствовал себя полным идиотом. В комнате оказалась одна женщина, немолодая, темноволосая и полная. Ее темно-синее платье было роскошным, хоть вырез и показался Эдварду слишком низким, а на пальцах блестели кольца. Она смерила Эдварда и его провожатую прищуренным взглядом и прикурила. – Рой весьма точно тебя описал, – первой нарушила тишину она, – но он не говорил, что ты красавчик. Значит, Мустанг послал его сюда сознательно и намеренно. К тому же здешние работники явно были предупреждены о его возможном появлении. Но Эдвард все еще не понимал, зачем было давать ему адрес сомнительного бара. Старшая женщина, видно, заметила его замешательство. Она кивком указала на кресло напротив дивана, на котором сидела сама, и с усмешкой продолжила: – Никогда бы не подумала, что бывший Стальной алхимик – такой юный, красивый мальчик. – Я не люблю, когда мне напоминают о прошлом, – отрезал Эдвард, присаживаясь. Их разделял низкий столик на резных ножках, на котором по одному знаку женщины появился маленький кофейник и две фарфоровые кружки. Эдвард не был великим любителем кофе, но иногда мог оценить хорошо заваренный напиток. К тому же даже он не мог возражать против проявления гостеприимства, пусть и немного странного, потому что хозяйка заведения продолжала говорить странные вещи с поразительной прямотой. – Ты с характером, дорогой. Мне это нравится, – одобрительно улыбнулась женщина. Эдвард нахмурился, пытаясь решить, как дать ей понять, что он не любит словесные игры. Ее выражение моментально стало серьезным, словно она мысли его читала. – В первую очередь я хочу поблагодарить тебя за то, что ты сделал для Роя. Он сказал, что ты спас его и Ризу. – Я… Это… – попытался подобрать слова не ожидавший такого поворота Эдвард. – Просто скажи "не за что" или что-то в этом роде. Этот мальчишка – последнее, что осталось от моей семьи. Не представляю, как я бы справилась с его потерей. – Всегда пожалуйста, – послушно ответил Эдвард. Все наконец становилось на свои места. Он никогда не слышал о семье Мустанга, тот всегда казался человеком, который был сам по себе. Но если они в чем-то и были по-настоящему похожи, то это во взглядах на семью. Скорее всего, Мустанг доверял этой женщине, своей родственнице, так же безоговорочно, как сам Эдвард – Алу. Одна мысль, что Мустанг раскрыл ему что-то настолько важное, вызывала неконтролируемое желание улыбаться. Ему доверяли, и Эдвард умел это ценить. Он собирался сохранить секрет Мустанга, но сейчас ему необходимо было знать, зачем Мустанг послал его к своей родственнице. Было это демонстрацией доверия или чем-то большим, совсем по-другому значимым. Хотя Эдвард не мог представить себе, как родственница Мустанга может помочь им. – Так как я могу называть тебя, господин "мне не нравится, когда меня зовут бывшим Стальным алхимиком"? – Эдвард Элрик, – поспешно представился он. – Кристин Мустанг, – ответила родственница Мустанга, протягивая руку. – Ты можешь называть меня Крис. Эдвард хмыкнул и неловко пожал протянутую руку своей левой. Крис вскинула бровь, и он, в ответ на ее неозвученный вопрос, продемонстрировал пустой рукав. – Такой молодой, а уже… – Мой механик просто делает мне новую автоброню, – оборвал Эдвард. Он знал, понимал, что это было грубо, но терпеть не мог, когда его жалели. – Я потерял руку и ногу, когда мне было одиннадцать. Это уже старая история. Крис кивнула. И даже слова не сказала по поводу того, как перебил ее Эдвард. Ему очень хотелось верить, что она понимала его. И он не хотел перерассказывать историю своей жизни, зная, что она обычно вызывает сочувствие у слушателей. Конечно, бедные, несчастные дети, брошенные отцом, потерявшие мать. Он потянулся к кружке и отпил кофе. Горячий и горький, то что нужно сейчас. Настроение стремительно приближалось к отрицательной части шкалы. Он хотел вернуться домой и поработать над своими кругами. Крис прервала его планирование внезапно. – Что ж, теперь, когда мы познакомились, какая информация нужна тебе, Эдвард? Оказалось, Крис Мустанг, или Мадам Крисмас, как называли ее девушки, работающие в баре, руководила сетью информаторов в Централе. Информацию получал исключительно Мустанг или люди, которые с ним работали. Огромное преимущество было в том, что эти информаторы не продались бы за предложение больших денег. Эдвард не мог не признать, что здесь Мустанг сработал идеально. Он знал, что Эдвард найдет в списке подозреваемых, и поэтому отправил его к той, что всегда снабжала его информацией. Так они могли не ждать, пока безопасно будет сообщить друг другу, а действовать параллельно, оставаясь при этом на связи через Крис. Его ужасно раздражала необходимость действовать осторожно из-за политических оппонентов Мустанга. Но факт оставался: на них с Ризой напали на территории Креты, хоть Риза и рассказала Эдварду потом, что они направлялись в качестве посольства для обсуждения мирного договора и деэскалации ситуации на границе. Шанс того, что нападавшие были аместрийцами, оставался высок, поскольку не все в армии были довольны позицией Груммана по поводу военных конфликтов с соседями. Часть армейской верхушки считала, что таким образом они предают дело предыдущих поколений и сдаются вместо того, чтобы продолжать идти к величию Аместриса. Так или иначе, пока Эдвард не был приглашен в штаб, но Мустанг, к счастью, понимал, что время поджимает, поэтому дал ему возможность действовать неофициально. Услышав, что ему нужна информация о полковнике Рейвене, Крис, к недоумению и недовольству Эдварда, рассмеялась. Эдварда причины ее внезапно хорошего настроения не интересовали, зато он сразу узнал ответы на некоторые свои вопросы. Например, Клаус Рейвен действительно был родственником того самого генерала Рейвена, убитого генералом Армстронг в Бриггсе. Сыном сестры, причем рожденным вне брака, что делало его своеобразной белой вороной среди высших чинов. Если бы не способности к алхимии и дядя-генерал, не видать бы Клаусу Рейвену мундира полковника до конца жизни. Рейвен был на три года старше Мустанга, служил под командованием дяди, а во время переворота в Централе находился с инспекцией на западе. Почему его до сих пор держали в армии и кто был настолько глуп, чтобы позволить ему доступ к настолько важной информации, Эдвард не представлял. Этого было мало, чтобы делать выводы, но это было началом. Настроение Эдварда заметно улучшилось, и он решил, что можно насладиться хорошо приготовленным кофе. Звук открывающейся двери застал его врасплох. Он повернулся ко входу в комнату, увидел Мустанга и чуть не поперхнулся кофе. Мустанг сразу же заметил его и едва заметно улыбнулся. – Мадам, – обратился он в первую очередь к своей родственнице. Эдвард вдруг подумал, что так и не спросил Крис, кем она приходилась Мустангу. – Вы прекрасно выглядите. – Ты льстец, мальчишка, – по-доброму отчитала его Крис, протягивая руку. К удивлению Эдварда, Мустанг не пожал ее, а склонился и поцеловал. – Я прекрасно пообщалась с твоим юным другом, пока мы тебя ждали. Эдвард даже не предполагал, что они ждали. И откуда Мустанг знал, что он придет сюда в тот же вечер? Он решил не задумываться над этим. Может, он становился предсказуемым, но какая разница, пока враги не начали предугадывать его действия. – Эдвард, – кивнул Мустанг, присаживаясь на диван рядом с Крис. – Виделись, Мустанг, – буркнул Эдвард в ответ, сосредоточено глядя в свою кружку кофе. Мустангу до нелепого шла обычная человеческая одежда. – Не думал встретить тебя еще раз. – Конечно. Но у нас не было возможности поговорить нормально. Эдвард скривился, вспоминая, сегодняшнее поведение Мустанга. И пусть сейчас он понимал, что это было необходимо, раздражение от этого не уменьшалось. Он попытался сосредоточиться на чем-нибудь другом. Например, на записке, которую передал ему убийца. Эдвард пытался не думать об этом все время после визита Мустанга в его квартиру. Но, наверное, она была важной, убийца был определенно заинтересован в поиске союзников, и Эдварду стоило хотя бы попытаться найти в ее тексте важную информацию. Рано или поздно убийца сделает ошибку, скажет слишком много, из чего можно будет сделать выводы о нем самом. Но как только он вспоминал текст записки, у него дрожь пробегала по телу. От намеков убийцы ему становилось плохо, хотелось закрыться дома и спрятаться от извращенной фантазии некоторых людей. Но Эдвард понимал, что его участие необходимо в расследовании, что он больше других, насколько им было известно, сталкивался с Истиной. В конце концов, если Мустанг был лучшим из государственных алхимиков, то Эдвард мог без ложной скромности утверждать, что он превосходил всех государственных алхимиков в области теоретической алхимии. Кое в чем убийца был прав: он многое обрел во время своих путешествий за Врата: знание того, как устроен мир, понимание законов алхимии, которого можно было достичь разве что за столетия исследований. После смерти Отца и Хоэнхайма никто не мог подобным похвастаться. Разве что их убийца совершил больше, чем одно человеческое преобразование, но это только значило, что он мог обладать теми же знаниями, что и Эдвард. Так или иначе, у него не было варианта, он подписал контракт с армией, ему нужны были деньги, чтобы расплатиться с Уинри за автоброню. А из сложных ситуаций он привык выпутываться. – Ты в порядке? – внезапно спросил Мустанг. – Все еще не могу привыкнуть к более спокойному и тихому тебе. – Задумался, – коротко ответил Эдвард. И что бы это могло значить? Что Мустанг не ожидал, что он когда-нибудь вырастет? – О записке. – Ты не сказал, что там было. Эдвард пожал плечами, достал из кармана записку и протянул ее Мустангу. Он не видел смысла скрывать что-то сейчас. Тем более, Мустанг мог заметить что-то, чего не увидел сам Эдвард. Порой взгляда со стороны как раз не хватало, чтобы понять самое важное. Наблюдать за тем, как меняется выражение лица Мустанга по мере прочтения было интересно. Сначала недоумение, потом отвращение и гнев. Эдвард был не уверен, что заставило Мустанга так разозлиться. В этой записке не было ничего особенного, убийца в очередной раз сообщал о том, что открывал Врата, давал понять, что знал об Эдварде что-то, что тот предпочел бы хранить в тайне, и приглашал присоединиться к его движению. Разве что дело было в том, что их водили за нос, а у них в то же время не хватало информации, чтобы выйти на убийцу. Его удивило, что Мустанг протянул записку Крис, но Эдвард удержался от комментариев. Сам он доверил бы любую информацию Алу, а значит – не мог требовать секретности от окружающих. Вот только Крис вряд ли что-то поймет из этой записки. Риза и Мария нуждались в объяснении прежде, чем правильно истолковать части текста. – Очарован? – Крис скривилась, возвращая ему записку. – Этот человек больной. – Этот человек убил все население небольшого городка. Конечно, он больной. Она посмотрела на Эдварда с искренним недоумением и покачала головой. – Я оставлю вас. В бар начинают сходиться посетители, – Крис бросила на Мустанга взгляд, истолковать который Эдвард не мог. – Будет лучше, если вы уйдете через заднюю дверь. – Как скажете, – быстро согласился Мустанг. – До свидания, мадам. Она махнула им на прощание и вышла, оставив Эдварда, все так же не понимающего, что произошло. Он посмотрел на Мустанга и заметил, что тот сжимает кулаки, и от этого у него уже побелели пальцы. Внезапную мысль о том, что он редко видел Мустанга без перчаток, Эдвард решил оставить без внимания. Сейчас гораздо важнее было узнать, что вызвало такую его реакцию. – Мустанг? – осторожно позвал он. Тот поднял взгляд, и Эдвард увидел ярость, неконтролируемую и всепоглощающую. Прямо как тогда, в Обещанный день, когда Мустанг наконец узнал, кто убил Хьюза. Эдвард напомнил себе, что Мустангу не нужны были перчатки, что он мог уничтожить этот бар в одно мгновение, стоит ему хлопнуть в ладони и щелкнуть пальцами. И все равно он доверял Мустангу. Он потянулся через столик и накрыл своей ладонью левую руку Мустанга. Очень медленно, не разрывая зрительный контакт. Эдвард знал, что Мустанг не причинит ему вреда, что вся эта злость направлена не на него. Он верил. Мустанг закрыл глаза и судорожно вздохнул. А когда открыл, в них снова было спокойствие, его эмоции снова были под контролем. – Прости, – сипло сказал он. – Я должен был лучше контролировать себя. – Все в порядке, – отмахнулся Эдвард. Он мог бы сказать, что это неважно, но для Мустанга очевидно было важно. – Лучше скажи, что тебя так разозлило? – Что меня так разозлило? – переспросил Мустанг. По его голосу Эдвард услышал, что он пытается сдерживать рвущийся наружу гнев. – Ты – его главная цель, Эдвард. Он пишет, что очарован тобой. – Я понял. Но он – не единственный, кто высоко оценивает мою алхимию. Мустанг одарил его тяжелым взглядом, уставшим и обреченным. Как будто Эдвард был маленьким ребенком, который не может после очередного объяснения понять, что от него хотят. Но объяснения не было, только констатация факта, не самого приятного и, к тому же, вполне очевидного. В конце концов, читать Эдвард умел. – Он пишет "нас". Как будто есть какие-то вы. Ты и он. Вместе. И он очарован тобой. Эдвард почувствовал себя так, будто его сейчас стошнит. То, к чему вел Мустанг, он отказывался в это верить, но в то же время не понимал, как сам не пришел к подобному выводу. Убийца писал, что он очарован в равной мере Истиной и Эдвардом. Уже это должно настораживать, учитывая его помешательство на Истине. Но Эдвард не придавал этому значения, считал не более, чем обычным бредом сумасшедшего. Если Мустанг был прав, у них большие проблемы. Или наоборот, они только что нашли простой способ поймать убийцу, выманить его на живца, если Эдвард настолько важен для него. Он отстраненно отметил, что Мустанг положил свою руку поверх его и легко сжал. Такой простой жест поддержки вызвал у него невольную улыбку. И как он только мог считать Мустанга бесчувственным ублюдком, только и желающим получить повышение за их с Алом счет. Он подавил неуместный сейчас смешок и чуть не задохнулся. Мустанг смотрел на него, как на невообразимое чудо. Должно быть, считал его невероятно глупым, решил Эдвард. И в этот раз вполне оправдано. Эдвард только надеялся, что Мустанг не видел в нем ребенка, которым он был, когда они только познакомились. Он хотел, чтобы его воспринимали таким, каким он стал, а не каким был когда-то. Он покачал головой. Об этом не стоило думать сейчас. Нет, ему вообще не стоило думать о Мустанге. Они работали вместе, и точка. Осторожно убрав свою руку из теплых рук Мустанга, Эдвард поднялся и оглядел комнату. – И где здесь задняя дверь? – поинтересовался он. Неожиданно для него Мустанг поднялся следом. – Пойдем. Я отвезу тебя домой, – и через секунду словно оправдываясь добавил: – Не могу позволить убийце-психу добраться до моего гражданского консультанта. Почему-то Эдварду показалось это отмазкой, но он спорить не стал.