***
«Надежда — первый шаг на пути к разочарованию». Ну так вот, я очень разочарована. И надо ведь было надеяться на эпичную эпопею, полную историю таинственного и коварного дракона, пережившего пару десятков веков. Надеяться почти что на автобиографию, лично выведенную Мракокрадом... Хвостом тебе в жбан, Водомерище. И под хвост затем пинком в полёт. Где Фирн, когда она так нужна? В общем, когда я дочитывала свиток, содержащий, по сути, всё то, что я уже слышала о «великом и ужасном» волшебнике драконьих чар, — разочарование достигло пика, вырвавшись раздражённым шипением из-за моих клыков. И пускай Тростинка была впечатлена, дрожа в моих объятиях, я была крайне недовольна. О самой дракомантии практически ничего не сказано. Ни размышлений об её природе, ни каких-нибудь намёков на её тайны. И уж тем более ни одного заклинания не было указано, кроме громкого «защити мою душу от проклятья дракоманта». Я почувствовала, как вздрогнула сестрица всем телом, несильно ударив своим хвостом по моему боку, когда мы дошли до этой строки. Увидела, как она тянет лапку к ближайшему подсвечнику, нервно оглядываясь по сторонам. Даже пришлось её за ухо куснуть, отвлекая от сотворения какой-нибудь глупости. А ещё эта «защита» слишком уж дурацкая, попирающая своими лапами закон сохранения энергии. Не может быть такого, чтобы в одном месте прибывало, а в другом ничего не уменьшалось. И ведь судя по описанным деяниям Мракокрада, она и вправду не работала. Хотя, опять-таки, историю пишут победители, и кто знает, как оно было на самом деле... Я разминаю лапой свою шею и выглядываю в слюдяное окно, через которое с трудом можно разглядеть постепенно темнеющее небо. Это сколько мы уже тут сидим? Каракурт уснул, пристроив свою голову на подоконнике и негромко посапывая, накрыв морду свитком. Сайда, пробубнив, что с нами скучно, убежала по своим делам ещё в тот момент, как Тростинка принесла второй свиток. И только Звёздочка усердно читала, подобравшись к нам чуть поближе, изредка поглядывая в нашу сторону со слабой улыбкой. Так сколько мы уже сидим? С утра и до самого вечера? Я как-то и не заметила, как пролетело время. Неужели настолько увлекательное чтиво попалось, несмотря на всё моё негодование? А ведь мы пропустили обед. А может, даже ужин! Стон умирающего кита, или же мелодия моего заурчавшего желудка, привлекает внимание моих товарищей к этой неожиданно возникшей проблеме. Даже Каракурт вскакивает со своего пригретого места, стягивая с морды впитываемое через чешуйки чтиво. — Что это за чудище издаёт столь грозный рык? Неужто Мракокрад вернулся? — скалит свои клыки исполосованный песчаный. — Дурак, — громко фыркаю я, щёлкнув по носу захихикавшую Тростинку. — Это мой живот. — Твой живот — Мракокрад? — моргает не до конца проснувшийся песчаный, а затем, вытряхнув из своей головы остатки сонливости, присоединяется к смеху Тростинки и Звёздочки. «Похоже, я окружена идиотами... Очень угнетает», — грустно вздохнув и потерев пальцем свой висок, думаю я, давя выбирающиеся смешки. Отхихикавшись, мы поднимаемся со своих мест. Раскладываем свитки по местам, проходя мимо сидящего и ощупывающего дощечки Звездокрыла и спеша всей дружной толпой в сторону столовой, дабы закончить этот день праздником живота. Вот только беда — до столовой мы так и не дошли. Всей гурьбой мы вываливаемся в главный зал, посреди которого стоит незнакомый мне ледяной дракон, о чём-то тихо беседующий с Солнышко. Высокий, широкий в плечах, его бледно-голубая чешуя, темнеющая ближе к спине, поблёскивает искрами в свете дрожащих факелов. Тёмно-синие, сливающиеся с чёрным белком глаза окидывают нашу мигом замолчавшую группку раздражённым и, как мне кажется, уставшим, невыспавшимся взглядом. — Давай поговорим в другом месте. — В его голосе слышатся дуновения северных ветров, а в негромком рыке, которым он оканчивает предложение, доносятся до моих ушей треск столкнувшихся айсбергов. Хах, похоже, ледяные не могут быть чем-нибудь менее злобным. — Конечно, Холод, — кивает песчаная директриса, выглядывая из-за плеча взрослого ледяного, и затем, не сказав нам ни слова, развернулась и направилась в один из ведущих в глубь горы коридоров, уводя за собой в полутьму сплетающихся пещер этого «Холода». Может, кто-то из бывших учеников? Или гонец, принёсший какие-нибудь интересные вести? В любом случае это не совсем моё дело. Встрепенувшись, я продолжила неспешное движение в сторону трапезной. Только вот за мной последовала лишь Тростинка, да и та, обернувшись через пару шагов, замерла между мной и остальными. — Ну и? Чего стоим? — бурчу я себе под нос, оборачиваясь к Каракурту и Звёздочке с недовольным прищуром. По их взглядам, направленным в сторону коридора, в котором скрылась пара взрослых, я понимаю, что у них на уме. — Нет. Мы не пойдём за ними. Всё. Даже не думайте следить за взрослыми. Я дую свои щёки и топаю задней лапкой, выдавая своё недовольство. Этих двоих что, одна и та же муха за хвост укусила? Любознательность, да? — Холод — важная шишка в рядах Когтей Мира... Что им здесь надо? — тянет себе под нос Каракурт, но я-то понимаю, что он не мысли вслух высказывает, а пытается заманить меня в эту дурную и гиблую авантюру. А Звёздочка неуверенно закивала, переминаясь с лапки на лапку да отводя взгляд в сторону, явно чувствуя себя не в своей тарелке. — А если нас поймают? Да и вообще, вы что, суёте свои носы в каждый драконий разговор? — скалю я свои клыки, замечая, как вжимается ночная свою шею в плечи, прикрываясь крыльями. Взгляд мой соскальзывает на Тростинку, стоящую между нами и поглядывающую то на меня, то на отставших. — Да ладно тебе, — отмахивается Каракурт, показывая свои клыки. — Я вообще удивлён, что Холод меня не узнал. Он вроде дружил с отцом и знал обо мне. Так. Всё ясно. Наш мститель увидел знакомого своего мёртвого родителя, загоревшись идеей, что ледяной принёс какие-нибудь мрачные новости, касающиеся его святой мсти. Поманив за собой ночную и подмахнув моей сестрице крылом, Каракурт двинулся в сторону центрального коридора, уходящего под небольшим углом вверх. — Пойдёмте, будет весело, — заговорчески подмигивает он. А я всё также стою на месте, пытаясь понять, почему Звёздочка ему подыгрывает. Вроде как умная ночная, читает много, тихоня, как мне кажется. А как только выдалась возможность за кем-нибудь последить, так она сразу «за» всеми лапами. Только вот глаза свои прячет, медленно, будто бы сомневаясь в своих действиях, двинувшись за песчаным. А Тростинка... Она поворачивает ко мне свою мордочку и смотрит такими большими, грустными и просящими глазами, опустив ушки вниз. «И ты туда же? Приключений захотелось?» — вздыхаю я про себя, пытаясь понять, когда Каракурт успел сговориться с моей сестрицей и переманить её на свою сторону. Или же Тростинка просто любящая авантюры непоседа, а я глупенькая и слишком замкнутая в правилах особа? — Ну не смотри на меня так... — прошу я негромко у Тростинки, уводя свой взгляд в пол и также опуская ушки вниз, чувствуя, как кошки точат свои когти о моё сердечко. А сестрица ещё и старательно взгляд мой пытается поймать, припадая мордочкой к земле и смотря снизу вверх. — Арррх! Раздражённо шлёпнув хвостом по камню, я направляюсь к заглядывающему за угол песчаному, поманив за собой сестрицу. — Ладно. Ваша взяла, — недовольно бубню я себе под нос, не понимая, почему не могу плюнуть на всё это дело и направиться спокойно поесть. Видимо, и во мне есть искорка, зовущая в дурацкие приключения наперекор разуму и логике. Несильно куснув песчаного за бок, я выглядываю чуть ниже его морды, изучая уводящий куда-то вверх, по всем канонам жанра плохо освящённый коридор. Пожалуй, с ними стоит пойти как минимум ради того, чтобы потом зло посмеяться над этими дурачками. Вот потеха будет, если этот Холод принёс не какие-нибудь важные и секретные вести, которые ему стоило бы обсуждать с легендарными Драконятами Судьбы за пределами Академии, а новости о... ну, допустим, сплетни, касающиеся ухажёров одной из королев. — Ну, мы тебя не то чтобы зовём. Ты сама идёшь с нами, — несильно толкает меня плечом Каракурт, издавав негромкое «ой», когда я его в ответ кусаю, обиженно сопя носом и потирая пострадавшее плечо. Медленно, вытянувшись цепочкой, мы последовали за ушедшими взрослыми, заглядывая в каждое встреченное ответвление, пристально изучая помещение за помещением. Пещерки, обставленные различными вещицами и дурацкими украшениями. В одной из них было даже озеро, занимающее большую часть зала. «Похоже, комнаты учителей», — предполагаю я, прислушиваясь к каждому шороху и стараясь дышать как можно тише. — Ничего не хочешь? — доносится до нас обеспокоенный голос директрисы из последнего ответвления ведущего в темноту горных высот коридора. Мы все собираемся у этого поворота, вжимаясь как можно плотнее в стену и стараясь заглянуть в будто выцарапанный когтями коридор. Просторная пещера, в которой я различаю больший и меньший силуэты, судя по мягкому свету, имеющей выход наружу где-то в дальнем углу. — Нет, — коротко отвечает Холод, замерев, как мне кажется, к нам спиной. — Хорошо... — вздыхает Солнышко, пристраиваясь за пределами доступной нам линии обзора. — О чём ты хотел поговорить? — Луна пропала. Это что, шифр какой-то? Я слегка хмурюсь, пытаясь понять, что имеет ввиду ледяной дракон. Вроде как ночью на небе была луна. Или он говорит о другой? Было три, стало две? Куда мог деться целый спутник? А ледяной продолжает: — Мы не можем её найти. «Возможно, вам просто стоит посмотреть ночью на небо», — победно скалюсь я, уже предчувствуя, как буду подтрунивать над Каракуртом и Звёздочкой, решившими пошпионить за драконом, у которого явно не всё в порядке с головой. Ночная чуть сильнее прижимается ко мне, вынуждая меня прильнуть к боку Каракурта. Хмм, а у песчаного тёплая, даже немного горячая чешуя, о которую неожиданно приятно греться. Забавно, это как-то связано с тем, что он утром грелся? Но не слишком ли много тепла он в себе аккумулирует? Или же у песчаных просто выше температура тела? Однако эти мысли не помешали мне ущипнуть ночную за крыло, в темноте показав ей свой язык. Стоп... Звёздочка... Луна. А не имя ли это часом? — После того случая... — после короткой паузы вновь подает голос Холод, не дожидаясь, пока я разберусь в таинстве имён ночных драконов, — с Вихрем, она... Ледяной запинается и какое-то время молчит, да и Солнышко не издает ни звука, давая своему гостю время обдумать и подобрать подходящие слова. А Каракурт, услышав, судя по всему, знакомое имя, не в силах подавить пробежавшую по телу дрожь, слегка скрежетнул когтями по камням. — Не в себе, — всё-таки находит подходящие слова ледяной. И, как мне кажется, я что, слышу тоску и боль в голосе злобного сугроба? Будто метель на мгновение покинула его голос, сменившись скорбными завываниями северных ветров. — Как давно она пропала? — в словах Солнышко доносится до нас беспокойство и волнение. — Три недели назад. — Она ещё никогда не уходила на столь большой срок? — Нет, — коротко отвечает ледяной. — Не больше недели. — А что остальные? Вы искали? — Искали. Она будто исчезла. Будто её никогда и не было. — Нет, определённо, ледяной очень переживает за эту пропавшую Луну. И определённо они говорят о драконе, а не о естественном спутнике этой планеты. Эх, дурная башка. Что-то поскрёбывает за нашими спинами. Тихо, еле слышно. Будто шорох из фильма ужасов. Вся наша кучка ещё сильнее жмётся друг к дружке, боясь пошевелиться. А если это кто-то из старших? Только бы Звездокрыл. Подслеповатый ночной может и не заметить нас в этой темноте. — Вы что тут делаете? — раздаётся в темноте голос, напоминающий Холода. Такой же раздражённый и недовольный. Только чуть выше и как будто не набравший полную силу. Фирн! Ну естественно, ты должна была тут оказаться. Каракурт тут же резко подаётся назад, из-за чего я чуть было не влетела головой и плечом в стену, вовремя успев упереться крылом и разведя чуть шире лапы. Да и Звёздочка меня поддержала, заметив, как после пропажи упора я начала опасливо наклоняться в сторону. — Тсссс! — тихо шипит на ледяную Каракурт, судя по всему, схватив чужую морду своими лапами. Оглянувшись, я замечаю, как блестят в полумраке два голубых глаза драконицы, полные холодного бешенства и раздражения. — Давай ты нас потом отчитаешь... А сейчас тихо... Пожалуйста, — шёпотом просит песчаный, пока я вновь вслушиваюсь в разговор двух взрослых драконов. — Ты слышала? — к моему ужасу негромко тянет Холод, озираясь в нашу сторону. Я только и успеваю спрятаться, заметив блеск двух тёмных глаз-сапфиров, выглядывающих нарушителей спокойствия. — Не обращай внимания. Это еда бегает, — успокаивает Солнышко ледяного дракона. Какая ещё еда? И почему еда бегает? Что за чушь? Впрочем, похоже, этого объяснения для ледяного дракона оказалось достаточно. — Ладно, — недовольно буркает Холод себе под нос, пока за моей спиной шепчутся друг с другом Фирн и Каракурт. — Но плохие новости на этом не заканчиваются. Какое-то время ледяной молчит, постукивая своими когтями по камню. — В Ледяном королевстве восстание, — на одном выдохе выплёвывает Холод. Фирн, явно тоже расслышав его слова, тут же затихла и навострила уши. — Пропавшие драконы из низших кругов все разом появились у Дворца. Говорят, среди них видели также небесных, песчаных и морских. — Что? Как? Когда? — ахает Солнышко. Я вновь выглядываю из-за угла, замечая, как тёмный силуэт ледяного дракона пожимает своими плечами. — Узнаю больше — сообщу, — коротко отвечает Холод, поднимаясь с места и направляясь куда-то в глубь пещеры, скрываясь от моего взгляда. — Сейчас я должен найти Карапакса. Вас я предупредил. И вновь тишина, в которой я только слышу тихие хлопки расправляемых крыльев. — Тебе всё также снятся кошмары? — последнее, что спрашивает Солнышко у своего гостя, в ответ получая лишь короткий смешок. — Всем нам, — без пояснения отвечает ледяной, судя по особо громкому хлопку крыльев, упорхнув из пещеры через скрытый от наших глаз проход, направившись, судя по всему, искать того самого «Карапакса». Что-то несильно кусает меня за кончик хвоста, привлекая к себе внимание. Оборачивая мордочку, я различаю силуэт кивающего в сторону обратного пути Каракурта, уже не держащего хмурую ледяную за её рога. Фирн сидит рядом с ним, прислушиваясь к разговору вместе с нами. Медленно-медленно, на цыпочках, в практически абсолютной тишине мы начинаем выбираться из темноты этого коридора, двинувшись обратно к главному залу. Надеюсь, что мы ни на кого не наткнёмся. И что в столовой всё ещё лежат остатки ужина.***
Мы достаточно шустро выбираемся из коридора. Молча, не пререкаясь и уж тем более не отвлекаясь на какие-то дурные идеи, топаем себе в полной тишине. Только и слышно поскрёбывание когтей по камню. Самым первым шествует Каракурт, заглядывающий то за один, то за другой угол, вслушиваясь пуще других в темноту приближающегося зала. Как-никак, будет очень неловко, если нас всех поймает в последний момент какой-нибудь вредный и ворчливый кряхтящий «смотритель». Следом за ним идёт Фирн, слишком гордая, чтобы уступить кому-либо, кроме песчаного, даже временное первенство. Её шипованный хвост то и дело мотается в опасной близости от моего носа, грозя в какой-то момент заехать по мордасам оплеухой. Хорошо хоть, не рычит, только изредка бросает на идущих позади мрачные взгляды. Дальше невесело перебираю лапами я, грустно улыбаясь в полумраке и пряча под своим крылом Тростинку. Ну почему взрослые обсуждали не какие-нибудь глупости? Почему не сплетни? Почему этот день настолько богат на скверные новости? Будто кто-то решил бросить меня из серой повседневности в круговорот событий. И это в первый, на секундочку, день моего пребывания в Академии! Ау, мир! Или бог, если ты там вообще есть! Хотя бы пару неделек спокойной жизни дали бы, постепенно впутывая меня во всё это безобразие! Так нет же, фигушки тебе, Водомерка. Жить спокойно хочешь? «У нас тут так не принято». Бесит. Ну и замыкает нашу процессию не менее мрачная Звёздочка, которая уж точно не похожа на нарушительницу правил и любительницу выведывать тайны. Я оборачиваю свою морду к желтоглазой драконице. «Укусить тебя, что ли, за нарушение школьного устава? За желание влезать куда не надо? Ты ведь вроде тихая, отстранённая, почти одиночка. А тут...» — Мысленно я сплёвываю себе под лапы, переводя взгляд к показавшемуся впереди свету из главного зала. Вот и выход. Короткая игра в гляделки, и теперь мы уже движемся в сторону столовой. Интересно, о чём кто думает? Вот готова поставить свой хвост на отсечение, что Каракурт сейчас припоминает объект своей мести, силясь понять, замешен ли он во всём этом. Фирн, судя по её совсем уж угрюмому виду, одержима мыслями о доме, сопротивляясь порывам бросить всё и рвануть в Ледяное королевство. Звёздочка... Ей, похоже, просто грустно осознавать, что и на её век в драконьих сердцах хватит зла. И только Тростинка бодрячком, не унывает и не опускает своего носика, хоть и заметно потеряла собственного запала. А я вот думаю, как избежать того, к чему это всё идёт; как бы не вляпаться в историю, из которой придётся особо яростно выкручиваться, убегая от наваливающихся волнами неприятностей. Зачем я поддалась чужим говорам, почему последовала за ними в темноту? Неужто «стадность»? Или её аналог, вынуждающий драконов держаться группами? И теперь за всё придётся отдуваться, выкручиваться, хранить тайну! Нет, не то чтобы я боюсь надвигающихся неприятностей. Отнюдь, страха перед неизвестным, как и любой уважающий себя аспирант, я не испытываю. Всё страшное осталось далеко позади — и первые сессии, и новые лица, и диплом. Впереди осталось только прекрасное неизведанное, чудное и нераскрытое. Тайна. Только вот одно но. Между научными исследованиями и невольным спасением мира, к которому всё идёт, есть огромная разница. Особенно когда ты в теле маленькой, только подрастающей драконицы! Нет, нет, нет и нет! Замотав головой, я негромко фыркаю, нарушая давящую тишину и привлекая к себе внимание собравшихся вокруг дракончиков. Вот мы уже в обеденной пещере, пристраиваемся у одного из столов, передавая друг другу остатки богатого пиршества. Никого нет. Хотя, кинув взгляд в сторону выхода, я замечаю медленно движущееся в сторону вытоптанной поляны серебристое пятно, занимающее пространство трети хвоста. Неужто Предвестник гуляет? Или ещё какой-нибудь взрослый дракон, возникающий в моей жизни только для того, чтобы нарушить её спокойный и размеренный уклад? Вообще, у взрослых это получается на удивление хорошо в этом мире. Сколько же головной боли... Мои челюсти сжимаются вокруг апельсина, когда я берусь за этот фрукт, не счищая с него кожуры. Ем прямо так. Если не обращать внимания на горечь, даже удобно, по крайней мере, обе лапы не пачкаю при чистке. Остальные тоже за еду берутся. Каракурт жуёт очередную ящерицу, чей хвост торчит из его пасти, Фирн лениво работает челюстями, вгрызаясь в козлиную ногу. Звёздочка меланхолично жуёт манго, а Тростинка тянет лапки к большущей рыбине. А у меня вот от еды настроение поднимается. Аж гадость какую-то подмывает сказать. — Ну? Чего сидим как на похоронах? — не удерживаю я собственного ехидства, откусывая очередной кусок апельсина. Ох, и аукнутся же мне эти слова в будущем... Но молчать не могу, как бы я себя не заставляла. — Весело ведь было, да? Фирн что-то бубнит себе под нос неодобрительное, привлекая моё внимание к своей персоне. — А ты откуда там взялась вообще? Как нежданная лягушка из трясины вынырнула, — усмехаюсь я, слизывая со своих когтей последние капли сока, вторую лапу протягивая к грозди бананов. Ничего с собой поделать не могу, сладенького слишком сильно хочется. — Иди ты... — бурча себе под нос отвечает ледяная. — Не поверишь, пойду. Но позже. И спать, — вновь усмехаюсь я, перекусывая жёлтый плод посередине. — И ты тоже, только с кошмариками. В глазах ледяной вспыхивают предупреждающие огоньки, а сама она отрывается от куска мяса перед собой, тыльной стороной ладони счищая с морды несколько кровавых пятен. Или, точнее, размазывая их по белым чешуйкам еле заметным налётом. — А меня ничто не кусает. Я буду спать как только что родившийся дракончик. Крепко и сладко, — бубню я себе под нос, окидывая всех присутствующих взглядом. Пожалуй, даже Тростинка поглядывает на меня не слишком одобрительно. Ну прости уж, сестрица, не могу удержаться и отказать себе в удовольствии с кем-нибудь поругаться. Особенно после такого. — Ну и во имя каких проклятых самыми безумными дракомантами лун вы вообще решили туда пойти? — Просто увидела вас крадущимися. И решила проследить, — как-то неохотно отвечает Фирн, слегка ведя своими крыльями. Чует моё сердечко, она что-то недоговаривает. — А я уже сказал — мне было интересно и я знаю того ледяного, — затыкает меня негромким рычанием Каракурт, таки проглатывая ящерицу целиком и протягивая когти к следующей. — Это друг моего отца. Хороший друг. Они вместе учились. Здесь. Та-а-а-ак. Может, плохие вещи происходят с теми, кто контактирует с Драконятами Судьбы? Может, они — этакий «магический магнит» для неприятностей? — А Луна — это?.. — подаёт голос Звёздочка, отвлекаясь от фрукта и как-то неуверенно переминаясь под нашими взглядами. — Луновзора. Ночная... Возлюбленная отца, — грустная, по крайней мере мне так кажется, улыбка мелькает на морде покрытого шрамами дракончика. — После его смерти я её никогда больше не видел. Хотя не сказать, что мы с ней хорошо общались. — Дай угадаю, она тоже с ним училась здесь? — подаю я вновь свой голос, проклиная сама себя за невозможность заткнуться. Но нет, даёт о себе знать жилка любознательности, требующая разбираться во всём и всяком на моём жизненном пути. — Да. Они все познакомились в Академии, — подтверждает мою догадку Каракурт. Нет. Валить. Как можно скорее бежать. К чёрту эту учёбу! Предупредить своих? Нет, хрен бы с ними. Забрать братьев и сестёр и забиться в самый дальний угол Пиррии от всех неприятностей. Так ведь нет, и там судьба найдёт... Особенно если я уже «проклята». Что, метеорит упадёт прямо на наше лежбище? Или, может, извержение вулкана? Я вздрагиваю всем своим телом, когда к моему крылу прикасается Звёздочка, подавшись чуть ближе ко мне и успокаивающе поглаживая меня по мембране крылышка. — Не надо меня трогать, — отдаляюсь я от неё, передними лапами утаскивая за собой возмущенно фыркнувшую Тростинку, успевшую ухватить, судя по всему, лосося за хвост. — И вообще. Я знаю, что у вас в головах! Мне не нужно быть ночной с их «мифическими способностями», чтобы знать это! Опа. Звёздочка аж дёргается, отстраняясь от меня и обиженно засопев носом. Неужто нафантазировала чего-нибудь чудного о своём племени? Может, ещё Предвестника пророком считает? Не зря ведь имя такое громкое у него. — Это очень, очень плохая идея, — продолжаю я, слизывая с когтей сестрички протянутый мне кусочек рыбки и отвлекаясь, чтобы его пережевать. — Пахнущая, уж простите о том, что во время еды такое говорю, мертвечиной. Гиблое дело. Нет, нет, нет. Оставьте это всё взрослым и уж тем более этим хвалёным Драконятам Судьбы! Если кто точно должен заниматься всеми этими делами, так это они! — Что здесь происходит? — раздаётся голос со стороны выхода из пещеры, и моя голова поворачивается на новый звук. Циркон! А с ним Сайда да широко зевающий Лонган, и... Предвестник. Ночной дракон стоит чуть позади небесного, пристально смотря мне в глаза, будто пытаясь добраться до моих мыслей. Что ещё за рояль в кустах? Как они тут оказались? Почему не спят? А хотя, это даже хорошо. Возможно, с помощью этих драконов я смогу отговорить остальных от глупостей. Во всяком случае, с помощью Циркона и Сайды. Первый вроде как выглядит достаточно серьёзным и взрослым, чтобы понимать всю опасность подобной авантюры, а вторая принцесса — точно должна разбираться в структуре и работе местных социальных механизмов... Хотя бы поверхностно. Лонган? Тут всё ясно. Уже сейчас он подаётся к Звездочке, несильно боднув её в плечо и весело проклекотав бесящее меня «киу-киу». Хотя, кто знает, может, сама ночная проявит чуточку здравого смысла и попытается отговорить Каракурта от праведной мести, а Фирн от самоубийственного спасения родных снегов. Остаётся только Предвестник. Ночной дракон снисходительно мне улыбнулся, будто зная, чем закончится вся эта беседа, подходя к столу последним. Интересно, он-то как замешан во всём этом? В чём его роль? Вот щурится слегка, даже давит хитрую и самодовольную улыбку, из-за которой у меня сердечко ёкает... Это же... Это же он всё подстроил! Но как? Неужели... Да не может такого быть. Не верю я во всех этих ваших «ванг» и «нострадамусов» в драконьей чешуе! Не верю! — Я рад, что удалось вас всех собрать в одном месте, — складывая крылья за своей спиной, говорит ночной, присаживаясь на хвост и протягивая лапу к одной из корзинок, но, подумав несколько секунд, он опускает ладонь на стол, так ничего и не взяв. Тем временем очередной кусочек рыбы отправляется из когтей Тростинки в мою пасть. — Это будет очень тяжёлый разговор. Всё ещё не верю, даже несмотря на то, что хвост у меня дрожит от бегающих по спине мурашек. Нет, нет, нет... — Да, — кивает мне пятнистый дракон, постукивая когтями по столу перед собой, — это ответ на твой вопрос, который ты бы задала через... примерно минуту раздумий. — О чём ты? — подаёт голос нахмурившийся Циркон. — Ты говорил, что нашим сокрыльцам нужна помощь. — И она нужна. И будет нужна, — с кивком отвечает ночной, пока я пытаюсь сдержать себя и не заорать на всех матом. На всякий случай заодно себя ущипнула. Нет, не сон, больно мне по-настоящему. А если это всё-таки коматозное виденье, которое я вижу после аварии, то самое время проснуться! Какое-то время Предвестник молчит, рассматривая свои чёрные когти, а затем продолжает: — Я бы хотел вас попросить сохранить в секрете то, о чём я вам расскажу. — Зависит от того, что ты скажешь, ночной, — недовольно шипит Фирн, наконец подняв свою морду. Вот кому также сильно не нравится происходящее, как и мне. Стоп. Предвестник ведь... Именно он сказал Звёздочке поддержать Каракурта в шпионаже? Чтобы мы все пошли, чтобы за нами увязалась Фирн, чтобы мы в конце концов все оказались одновременно здесь? Неужели... — Вновь отвечу да, — кивает ночной, виновато мне улыбнувшись. — И да, мне говорили, что отвечать на ещё незаданные вопросы неприлично. Я знаю это. — Да что ты несёшь? — шипение поднимающейся на лапы ледяной сменилось тихим, угрожающим рычанием. В голосе Фирн мне отчётливо слышались завывания пробирающих холодом до костей ветров. Помощь, похоже, придёт оттуда, откуда я не ожидаю. А если уж Циркон нас поддерживает... Только вот смотрю я в снисходительные глаза пятнистого ночного и понимаю, что он уже всё просчитал на несколько шагов вперёд. Интересно, насколько изменчива судьба? Можно ли обмануть собственное будущее, уже изученное кем-то? Насколько вперёд видит этот дракон? Одну ли линию реальности или великое множество их? И вообще, как оно всё работает? И не приведёт ли мой отказ к желаемому им результату? — Он видит будущее, — делюсь я своей догадкой с остальными драконятами, тут же начавшими тихо переговариваться друг с другом. — Что?! — скалит свои клыки Фирн. — Водомерка полностью права, — подтверждает мои слова Предвестник, стряхивая с серебристого пятна на своём крыле пещерную пыль. — Хотя в основном я не вижу дальше одного дня. В основном. — Тогда... выходит, и читающие мысли могут существовать? — подает свой голос Сайда. И тут же громкий смех Предвестника наполняет зал, когда он запрокидывает свою морду наверх. — Нет, конечно же, — улыбается он, отсмеявшись. — Это маленькая хитрость, придуманная моим племенем, чтобы запугивать остальных. Чтобы все нас боялись и остерегались. Слушались. А я вот и не знаю, верить Предвестнику или нет, лишь пристальнее вглядываюсь в его серые глаза, слегка подёргивая хвостом из стороны в сторону. Да и другие тоже смотрят на него внимательно. Каракурт навострил уши, Сайда выпучила глаза, Фирн скалит клыки, явно недовольная открывшейся правдой, так же, как и я, не до конца её принимая. Только Звёздочка внешне спокойна, будто она об этом всегда знала. Хотя скорее всего так и есть, и именно поэтому ночная решила подыграть этому дракону после короткой беседы с ним в библиотеке. Но неужели Предвестник готов бросить нас, драконят, на спасение мира? Что, он не мог подобрать более подходящих кандидатов? Взрослых драконов, готовых пойти на всё ради предотвращения катастрофы? Того же Холода или Драконят Судьбы. Так нет же, приходит к нам, явно планируя поставить нас перед пугающим фактом, ещё и не приводя каких либо доказательств. А может, он и не провидец вовсе? Просто дракон, умеющий хорошо читать чужие эмоции, предугадывая вопросы, крутящиеся в головах собеседников? Я ведь тоже так умею! — Однако, доказательства я приведу вам чуть позже. Если вам не хватает этого, — дождавшись, пока мы немного обмозгуем его слова, продолжает Предвестник. Ох и не нравится мне его пренебрежительная улыбка. Будто он смотрит на нас всех свысока, абсолютно уверенный в правильности своих действий. — Сейчас важнее другое. Нашему миру грозит опасность. Ну конечно же! С места и в обрыв. К этому всё и шло! Недовольно зашипев, я хватаюсь за свою морду. Нет, нет, нет! Я на это не подписывалась. И уж тем более не собираюсь играть роль супергероя, жертвуя собой ради общего блага! Другие умники для этого пусть найдутся! Однако пятнистый ночной продолжает свою речь, по очереди вглядываясь каждому из нас в глаза. — Несколько лет назад мне открылось пророчество, не предвещающее для Пиррии ничего хорошего. Настоящее, навсегда отпечатавшееся в моей голове. — Ночной тяжело вздыхает, как-то быстро потеряв всю надменность и даже немного сжавшись, опуская помрачневший взгляд к своим лапам. — И с каждым днём оно звучит всё ярче и ярче... — Я не верю в пророчества, — усмехается Фирн, перебивая Предвестника. — И я, — поддерживаю я ледяную, хмуро поглядывая. Но пятнистый «пророк» нас будто не слышит, полностью погрузившись в собственные мысли. Или же он просто притворяется? Прикрыв свои глаза, Предвестник приподнимается, опираясь своей лапой о стол. Его раздавшийся тихий голос, казалось, заполнил собой весь зал, когда странный, вызывающий дрожь в теле стих сорвался с языка ночного. И никто, ни я, ни Фирн, не решались прервать сплетающего слова Предвестника.— Ярость и страх из-за моря идут, Надежду на мир во тьму заберут. И вспыхнет звезда на небе пустом, Алмаз распыляя пылающим льдом. Тот мрак, что был раньше, посеял раскол, Темницу веков собой пошатнул. Оковы трещат и рушится кров, Но имя сокрыто за тенью веков. Искомое слово во снах не забыто, Он ищет его, чтоб целостным стать. Туманные мысли хранят не секреты, Ведь истину кары иным не познать. Но есть в мире узы, что крепче времён, То долг не отданный, что в гробницу завёл. Он смерть и погибель, но власть для других, Клятвы последней обрывочный стих.
И только отчитав нам этот мрачный стишок, с виду погрустневший ночной поднимается с места, скидывая мнимую тяжесть и грусть с крыльев. И тишина, в которой даже не слышно дуновений ветра, только еле слышимое дыхание собравшихся вместе драконят. — Кое-кто скоро спросит меня, почему браться за это дело должны именно вы. — Неспешно Предвестник проходит мимо нас, подбираясь к озеру и вглядываясь в собственное отражение в спокойной водной глади, склонившись над бортиком. — Я знал, что этот день настанет. Знал, что вы все соберётесь здесь. И я знал, что именно вам я расскажу это пророчество. Смешно, не правда ли? — Безумно, — мрачно фыркаю я, находя в себе силы сбросить дрожь очарования и, уж тем более, отмахнуться от трепета, охватывающего моё тело. Нет, я не позволю чужим словам меня околдовать. — Мог бы рассказать старшим. Я уверена, что они бы к тебе прислушались. — И изменить судьбу? — усмехается своему отражению Предвестник, протягивая к нему лапу и любуясь тем, как по зазеркалью разбегается еле заметная рябь. — Я знал, что этот день настанет. И я чувствую, что спасение Пиррии связано с этим днём. — Да, но откуда ты вообще мог знать, что он настанет? — мрачно усмехаюсь я, показывая на всех собравшихся лапой. — Может, чтобы произошедшее здесь и сейчас случилось, тебе нужно было рассказать кому-то ещё? — Можно ли объяснить слепцу, что такое свет звёзд? А лишённому носа — как пахнут цветы? — отвечает мне философскими вопросами наконец оторвавшийся от своего отражения ночной. — Я просто знал, что мне нужно делать. И что не нужно. Чувствовал, в каком направлении двигаться, дабы придти сюда — в точку, после которой будущее для меня сокрыто за туманом. — Как громко сказано, — негромко шипит Фирн, пару раз шлёпнув за своей спиной по полу хвостом. — Возможно. — Грустный смешок вырывается из пасти Предвестника, когда он вновь поворачивается к нам. — Но, даже если вы не пойдёте этой дорогой до конца, вы можете мне дать знак: что и как делать. Подарить мне в своих словах искорку прозрения. Вот только... Тут ночной выдерживает короткую паузу, оглядывая присутствующих. — У каждого из вас есть повод прислушаться к моим словам. — Серые глаза ночного останавливаются на Каракурте. — Один из вас летит путём мести. Он жаждет крови давнего обидчика. И что-то подсказывает мне, что на этой дороге ваши пути пересекутся. Слишком много зла кружит на границах Песчаного королевства. Взгляд ночного соскальзывает на продолжающую скалить свои клыки Фирн, пока я недовольно фыркаю. Ну да, ну да. Всё зло взаимосвязано, спасибо за разъяснения. Только лично я не собираюсь набрасываться на дракона, способного в одиночку раскидать отряд взрослых и, как я надеюсь, обученных воинов. Это самоубийство. — Другие боятся за свой дом. — Предвестник делает шаг к Фирн, протягивая ледяной свою лапу. — Тучи сгущаются над Ледяным королевством. И все ледяные это чувствуют. Пропадающие драконы, потревоженный сон предков. Восстание. Кошмары. Неужели тебе не хочется со всем этим покончить, вернуть порядок и покой в свой дом? Так. Он и к Фирн подобрал ключики? Я вижу, как вздрагивает ледяная, сжимая свои челюсти вместе. Но она не пожимает протянутую лапу, лишь небрежно отталкивает её от себя. Предвестник же не задерживается на месте, перетекая к сжавшейся и явно нервничающей морской. — А что маленькая принцесса? — громко, чтобы мы все слышали, шепчет он на ушко Сайде. — Дочь одного из принцев. Разве ты не хочешь внимания королевы, своей бабушки? Разве ты не хочешь увидеть её одобрительный взгляд? Не хочешь услышать своё имя из её уст? Кто ты для королевы Коралл? Пустое место, незаметное на фоне её дочерей? Но тут... Такая возможность! Стать кем-то большим, войти в свитки и легенды. Признание. Нет, это он уже перегибает палку. Откуда он узнал такие подробности? Он точно не читает чужие мысли? Или он за нами следил? Я набираю чуть больше воздуха в лёгкие, дабы задать вопрос, но стальные глаза ловят меня в ловушку. — Я знаю, что надо сказать. Я вижу это, — уже нормальным голосом говорит ночной дракон, обходя выпрямившуюся на лапках Сайду. — Считай это очередным доказательством моих способностей. Пятнистый останавливается перед Цирконом. — Ты идёшь этой дорогой не только из-за приказа королевы. И ты готов пройти по ней до конца, — единственное, что говорит «змей искуситель» кивнувшему ему в ответ небесному, оборачиваясь уже к Звёздочке: — Мы же друзья? Я захожусь в кашле, подавившись очередным бананом. Выскользнувшая из моих объятий Тростинка со всех сил колотит меня своими лапками по спинке, помогая выплюнуть попавший не в то горло кусок. Логика просто десять из десяти. «Мы же друзья? Умри за меня, пожалуйста». Не ну, если друзья, то почему бы и не отправиться на явно самоубийственное задание сломя голову? И ведь косо посмотревшая в мою сторону Звёздочка кивает. — А Лонган... — продолжает довольно улыбнувшийся Предвестник. — Я пойду со Звёздочкой куда бы она не пошла, — перебивает его радужный, уже затем поясняя: — С ней весело. Хотя все твои «штуки-дрюки»... Это каких лягушек надо было нализаться? В глазах ночного, как мне показалось, вспыхнули искры раздражения, тут же скрывшиеся за обычной маской любезности. — Никаких. Я говорю чистую правду, — покачивает мордой ночной, наконец разворачиваясь ко мне и Тростинке. — И вы... — Нет! — вскочив на свои лапы, скалю я клыки. Я в ЭТОМ участвовать не собираюсь! Не четырёхлетней драконице спасать этот мир от всяких около мистических и ужасных штук, исполняя какое-то через чур бредовое пророчество! Иди под хвост! Я пас. И ведь он, похоже, умудрился подобрать ключик к каждому дракону в этой пещере. Но только не ко мне. Я вижу, как морщится Предвестник, но я не собираюсь позволять ему лить мне в уши дурманящий мысли мёд! Нет. Я не собираюсь заниматься делами взрослых драконов и, уж тем более, не собираюсь оставлять это всё в секрете! Моё тихое, но уверенное рычание разносится по пещере, когда я медленно двигаюсь в сторону выхода, не спуская с остальных драконят своего пристального взгляда и готовясь в любой момент сделать лапы, если кто-то из них решит попытаться меня остановить. Заодно в мой план побега входит и верещать как можно громче, в надежде привлечь кого-нибудь из взрослых. — Да вы посмотрите на себя! Послушайте его! Он же предлагает нам идти неизвестно куда, делать неизвестно что! Какие-то звёзды, — я кидаю мрачный взгляд на Звёздочку, — какие-то туманы, клятвы и прочий бред! Этим не мы должны заниматься! Не драконята! Ау, ребята, включите мозг! Ну что вы собираетесь делать? Драться со всеми недовольными? Чем драться? У нас тут бойцов тушки три, может, с половиной! — Не надо тут! Я очень опасный! — топорщит оранжевые гребни Лонган, но я не обращаю на радужного никакого внимания. — Это работа для взрослых. Для Драконят Судьбы, в конце концов! Разве Предвестник не сказал сам, что не знает, что дальше? Ну так давайте расскажем им! Все вместе. И они — взрослые драконы, не раз спасавшие этот мир, спасут его в третий раз! Да, придётся немного подождать, может, не получить свою искорку славы... Но кому нужна эта слава посмертно?! — последнее я выкрикиваю, яростно топнув своей лапкой, так и не заметив, чтобы кто-либо двинулся в мою сторону. Я киваю в сторону Предвестника. — А может, он просто псих, придумавший себе громкую историю и решивший, что он самый умный? Может, он никакой и не провидец, а просто хитрый дракон? — Водомерка... — тяжело вздыхает пятнистый ночной, потирая серебряное пятно на левой стороне своей морды. — Молчать! — в порыве накатывающей истерики выкрикиваю я, чувствуя, как постепенно закипает в моей груди ярость и злоба. — Я ещё не закончила говорить! Вы готовы бросить всё и отправиться через пол Пиррии просто потому, что вам так сказали? Да что с вами не так?! Приключений захотелось на свой хвост? Так сядьте на муравейник и подождите чуть-чуть! Будет вам и приключение, и незабываемые, непередаваемые ощущения! Но нет. Никаких самоубийственных миссий. Спасением мира должны заниматься взрослые! И не знаю как вы, а я не собираюсь участвовать в этом! И я не позволю вам, безмозглым идиотам, участвовать в этом! А ты, хвостолиз, можешь запихнуть свою морду себе под хвост, свернуться клубочком и катится прочь с глаз моих! Последнее я кидаю лично Предвестнику, размахивая своими крыльями в сторону и только сейчас замечая одну маленькую, отсутствующую рядом деталь: Тростинка... Она стоит чуть в стороне, не слишком удивлённая моей бурной реакцией. Да чего уж там, она видела меня и злее, сыплющей куда более отборными и грязными ругательствами. Правда, я обычно ей ушки закрывала лапами... — Сестричка, идём, — подзываю я к себе Тростинку. — Водомерка... — тихонько и неуверенно шепчет она, поглядывая на остальных драконят и хмурого Предвестника. И, что удивительно, её шёпот разносится по пещере не хуже моего крика. — Но... мы же... Мы же всегда помогали драконам... Так. А вот это плохо. — Мы помогаем им с телесными проблемами! Боли в животе, кашель, понос, золотуха и прочее. А тут, — я указываю крылом на Предвестника, — беды с башкой! Никакой травкой не помочь! — Но это неправильно... Разве мы не можем им помочь? — Я замечаю наворачивающиеся слезинки на глазах Тростинки, чувствуя, как ёкает моё любящее семью сердечко. Всё очень и очень плохо и явно выходит из-под контроля. Неужели Предвестник успел как-то обработать мою сестру? А может... Может, он специально попал с ней в одно крылышко? Всё подстроил? С ненавистью во взгляде я смотрю на пожимающего плечами и невинно улыбающегося ночного, в глазах которого я отчётливо различаю насмешку. Неужели всё было спланировано им заранее? — Мы ведь можем им помочь... Ты умная... А я... — Тростинка запинается, когда я раздражённо цокаю своим языком. — Этим же мы всегда занимались! И ты сама говорила, что у большинства земляных дома именно проблемы с головой... — Нет. Нет, нет и ещё раз нет. Тростинка, послушай меня... Пойдём. Мы не можем. — тихонько шепчу я, наклоняя мордочку к земле, стараясь провернуть приём, который сестричка недавно использовала на мне. Передние лапки вместе, уши опустить, смотреть на неё снизу вверх, глаза побольше и погрустнее. — Это не наше... — Это не так, — вмешивается Предвестник, делая шаг ко мне. — Вы можете помочь. — Заткнись! — огрызаюсь я тут же в сторону ночного, с надеждой наблюдая за тем, как неуверенно подходит ко мне сестричка. Но вместо того, чтобы спрятаться за мной, она осторожно хватает меня за крылышко и тянет к столу. — Нет. Мы не можем... Подумай, что скажет Железо. И Осока... И Дремлик. — Но ведь... Ведь если и вправду всей Пиррии угрожает опасность, то и им тоже! — не унимается Тростинка. И у меня в голове раздаётся щелчок. Я поняла, что именно нашептал Тростинке этот наглый ящер. И... Чёрт. Плюхнувшись на задние лапы, я отдаю все силы, чтобы не закричать. — Мне ведь тебя не переубедить? — сквозь сжатые лодочкой ладони шепчу я, прильнув щекой к шее сестрицы, чувствуя, как та обнимает меня за рогами своими лапками. — Нет, — выдыхает она в моё ушко. — Даже если очень попрошу? Я же не могу тебя оставить тебя одну. — Даже если очень попросишь, — кивает Тростинка, прижимаясь своим тёплым носиком к моей макушке. — Мракокрадовы подмышки... — тихо фыркаю я. — Хорошо, мы поможем им. Но обещай мне, что ты будешь слушаться меня. Особенно в опасных ситуациях, на которые мы непременно наткнёмся. — А вдруг не наткнёмся? — опускает свои ушки Тростинка. — Вдруг всё обойдётся? — Не обойдётся, — мрачно усмехаюсь я, поднимая взгляд на стоящего в стороне Предвестника. — Таков закон жанра «приключения», в который мы с тобой вляпались. Сестричка лишь глухо фыркает, и я прячу её под крылышками. — Хорошо, — шепчет она, пока я пытаюсь разглядеть гниль в серых глазах хитреца, устроившего всё это безобразие. — Мне от этого хочется кричать, — наконец-то обращаюсь я ко всем присутствующим в зале, — но мы с вами. Как минимум потому, что во всём этом безобразии должен быть хоть кто-то со здравым рассудком. После этих слов мы с сестричкой возвращаемся к остальным. Разговор ведь ещё не окончен... И во что я только что ввязалась?