А ведь так хорошо плескались в воде, даже не думая об исполнении его дурацкого пророчества! В кои-то веки наслаждались жизнью и веселились как дружное крылышко... И тут на тебе, появился этот ночной дракон, своими серыми глазами и короткой речью будто бы высосав всё хорошее настроение! Осталась лишь мрачная сосредоточённость и предвкушение скорого несчастья, а паранойя пыталась подтолкнуть меня бросить всех и рвануть как можно быстрее к Яшмовой горе. «Не верь ночному, он врёт!» — шептала моя интуиция, но я лишь отмахивалась от неё, не имея пока что адекватных зацепок, с которыми я могла бы вновь наброситься на Предвестника.
Все купающиеся дракончики выбрались на берег. Немного обсохли, попрыгав и помахав своими хвостами, а затем, оттолкнувшись от земли, мы вспорхнули в небо, выстроившись в длинную цепь, в носу которой раскинул свои крылья Предвестник. Ночной дракон, видимо знающий, куда и как мы должны лететь, поднимался всё выше и выше, подставляясь под морозные дуновения ветра.
Надеюсь, после холодных купаний мой организм выдержит подобное проветривание, не хотелось бы слечь через пару часов с драконьим насморком, дрожа от озноба или чувствуя разгорающийся в лёгких жар простуды.
Обеспокоенно я оглядывалась на пристроившуюся за моим хвостом сестричку, но Тростинка не подаёт виду, что она мёрзнет, стойко выдерживая неожиданную преграду. Да и остальные вроде как тоже... Чего это я о них вообще решила побеспокоиться? Неужто столь серьёзно отнеслась к роли походного травника и носителя целебного подорожника?
Громко фыркнув, я откидываю эти полушутливые мысли, возвращая взгляд к синему небу.
Мы поднимались всё выше над горными хребтами, практически дотягиваясь до самых густых облаков, изредка встречающихся на нашем пути, в любой момент готовые юркнуть в небесный белый «пух», чтобы спрятаться от взора пролетающего мимо дракона. Однако зачем настолько высоко подниматься, что аж воздух начинает неприятно покалывать лёгкие? Спрятаться можно и у земли, юркнув в какой-нибудь лес или забравшись поглубже в достаточно широкую горную расщелину.
Похоже, не только я задалась подобным вопросом. Мимо меня пролетел нагоняющий ночного «лидера» Каракурт. Поравнявшись с Предвестником, песчаный о чём-то яростно с ним заспорил, изредка оборачивая свою морду в самый конец нашей стаи, поглядывая на Сайду, около которой летел раскинувший в сторону свои широкие крылья небесный. И если Циркон внешне вообще не показывал какого-либо дискомфорта от полёта под самыми облаками, даже порой от удовольствия прикрывая глаза, то морская принцесса выглядела... несколько запыхавшейся, тяжело хватающей воздух своей пастью, с приподнятыми пластинками, защищающими её жабры.
Это что, она уже устала? Мы же всего-то взлетели повыше, а Сайда уже выглядит так, будто готова в любой момент потерять сознание и грохнуться на землю. Хорошо хоть, она не ноет на ухо следящему за ней небесному, видимо не решаясь сбивать дыхание.
Вскоре к спору ночного и песчаного присоединилась Фирн. Ледяная драконица, так же, как и Циркон, не демонстрировала какого-либо недовольства набранной высотой. Возможно, ей даже нравилось подставляться под холодный ветер, ведь злобный сугроб пребывала в своём наиболее спокойном и расслабленном состоянии... очень быстро испортившимся в ходе общения с Предвестником. До моих ушей донеслось даже её негромкое, предупреждающее рычание. Эх, я бы с удовольствием послушала, о чём они там говорят, если бы не закладывающий мои уши ветер.
Сломившись под напором двух моих сокрыльцев, Предвестник всё-таки замедлился, пошире раскинув свои крылья, ловя потоки встречного ветра, и изредка взмахивая ими, чтобы поддерживать высоту. Забавно, что он всё-таки согласился отказаться от какого-то своего «плана», несколько сбросив скорость ради Сайды. А у меня появилась прекрасная возможность оглядеться.
Вообще, я почему-то думала, что «приключения» посыпятся нам на голову, как только мы оторвёмся от земли, отправившись исполнять план Предвестника: незнакомые и загадочные драконы, оказывающиеся невесть откуда на пути, блеск сокровищ и прочая романтическая чепуха, вбиваемая в голову сказками из свитков. Интересно, почему во всех этих приключениях на пути главного героя обязательно должны быть какие-нибудь события и препятствия? Хмм, наверное, чтобы удержать внимание читателя и он не забросил историю посреди месячного путешествия, в котором если и происходит что интересное, так только привалы и охота. Ох, кажется, в моей голове опять зарождаются рассуждения на тему того, что всё происходящее со мной похоже на какую-то дурацкую книжку...
Лучше посмотри вокруг, Водомерка! Оглянись по сторонам, насладись чистой синевой неба с белыми размытыми пятнами рваных облаков. А ещё лучше, посмотри под свои лапы — на раскинувшиеся внизу горы. И только попробуй позанудствовать на тему тектонических движений и того, как именно могли образоваться эти прекрасные, тянущиеся на множество километров хребты; уходящие в вышину заснеженные пики; тонкие зелёные прожилки долин с еле заметными нитями рек... Разве этот чарующий пейзаж не красив? Сменяются полосы одна за одной, сливаясь в причудливый узор лабиринта, порой расширяясь или сталкиваясь с соседними «коридорами» в одну особо массивную линию. А если обернуться назад и приглядеться, то можно разглядеть поднимающиеся до облаков пики Академии Яшмовой горы — места, в котором мне понадобилось меньше двух дней, чтобы вляпаться в эту неприятную историю.
Так ближайшую пару часов мы и летели высоко над горами на север, без устали махая своими крылышками. Во всяком случае, я махала без устали, да и Тростинка держалась молодцом, хоть и немного выдыхалась. Похоже, мне всё-таки стоит поблагодарить как-нибудь Кремень — наставницу, гонявшую мою семью на болоте — за её тренировки. Предвестник, Циркон, Фирн и Каракурт будто бы и не заметили ничего. А вот бедняга Лонган начинал отставать. Его обычно скрученный хвост сейчас вытянулся на всю свою длину, а сам радужный, вокруг которого летала запыхавшаяся Звёздочка, как можно шире раскрывал свою пасть и втягивал полной грудью воздух.
Но хуже всех приходилось самой маленькой и видимо не приспособленной к таким полётам драконице нашего крылышка — Сайде. Морская даже нашла в себе силы высказать собственное возмущение, столь громко бубня, что, наверное, даже Предвестник её расслышал. «Мы летим слишком быстро! Я устала, у меня крылышки начинают болеть!», «А ещё слишком высоко. Тут такой колючий воздух. Мои жабры мёрзнут!» Ох, бедное ваше Высочество... Или какой там титул применим к изнеженным принцесскам? Совсем залеталась за пару часов... Интересно, как она вообще до Академии добралась с такой выдержкой? Ну не пешком же? А ещё в какой-то момент к ней присоединился посиневший Лонган, бубнящий что-то про холод, и Звёздочка, поддерживающая своего радужного товарища.
Предвестник, бросив короткий взгляд на морскую, видимо не выдержал давящего на него сзади бубнежа, решив избавиться от него максимально неадекватным методом: броситься на скалы и разбиться в лепёшку. Во всяком случае, я так подумала поначалу, когда ночной на моих глазах прижал крылья к телу и нырнул навстречу вытянувшемуся на пути горному хребту. За моим хвостом испуганно ойкнула не ожидавшего подобного поворота Тростинка, а мимо меня пронесся Циркон, словно решивший, что Предвестник потерял сознание. А за небесным и зарычавшая Фирн рванула.
К моей радости, или всё-таки сожалению, определиться я так и не смогла, по мере приближения к камням ночной дракон начал распахивать крылья в стороны, постепенно выравниваясь и на огромной скорости проскальзывая над одним из пиков, практически касаясь его лапой. Переглянувшись с оставшимися, мы последовали за ночным, а также за нагоняющей его парочкой драконов.
Когда я нырнула к земле, мои глаза прикрыла перепонка, защищающая от встречного ветра не хуже чем от воды. Всё ближе и ближе земля... Я чувствую, как мою вытянувшуюся тушку с прижатыми к телу лапами будто бы сдавливает со всех сторон тугими обручами, и в какой-то момент понимаю, что вскоре я уже не успею раскрыть крылья, слишком разогнавшись. Хлопок и последовавший за ними болезненный удар по мембранам — я с радостным и довольным урчанием раскидываю в стороны крылья, наслаждаясь резкой сменой плоскости моего движения, проносясь мимо замедлившегося и успокоившегося к тому моменту Циркона.
Всё-таки мне очень нравится летать, и ещё больше нравится крутить фигуры высшего пилотажа! Жаль конечно, что не особо нас этому учили в яслях, и всё приходилось постигать самой.
Мимо меня весело проносится Тростинка, резко уходя в сторону и заворачивая вираж, чтобы вновь пристроиться в хвосте, а затем обгоняет и хохочущий Каракурт. Демонстрируя своё мастерство, песчаный распахнул крылья чуть позже меня, практически коснувшись своей грудью одного из острых пиков. Но вместо того, чтобы размазаться по скалам, он успел вовремя выровняться и даже шлёпнуть задней лапой по проскользнувшей всего в паре сантиметров от него скале. Показушник.
Фирн всё-таки нагнала якобы удиравшего ночного, чуть было на него не набросившись в порыве собственной злости. Но благо, она заметила, как Предвестник потихоньку замедляется, лишь недовольно порыкивая в сторону подозрительного ночного. В отстающих остались Звёздочка, за которой летел жалующийся ей на жизнь Лонган, и Сайда, к которой вскоре подлетел несколько хмурый Циркон. Эта четвёрка постепенно нагоняла нас по мере того, как мы сбрасывали скорость.
Так, уже куда ближе к земле и нормальному воздуху, порой опускаясь в горные долины, идущие с нами по одному курсу, мы летели ещё примерно часок. И только когда светило перевалилось через зенит, Предвестник скомандовал привал. Ну, точнее, как скомандовал: резко завернул в сторону, уйдя с нашего маршрута, и направился к небольшому заросшему травой и редкими кустами горному плато, по которому стекала шустрая горная речушка, срывающаяся в раскинувшуюся ниже долину небольшим водопадом.
— Отдыхаем два часа, — уже после приземления на мягкую травку, поглядев на широко зевающего, практически плюхнувшегося на землю Лонгана и продрогшую Сайду, сообщил Предвестник, тут же обернувшись к Циркону: — Мы с тобой летим на охоту. Остальные ждут здесь.
— Я с вами, — прорычала оскалившаяся Фирн, сделав шаг навстречу лишь меланхолично пожавшему своими крыльями Предвестнику, который подошёл к краю плато и окинул взглядом раскинувшуюся внизу долину.
— Если хочешь, — бросил в сторону злобного сугроба провидец, после того как он окончил свои поиски.
Дождавшись короткого кивка от Циркона, убедившегося, что Сайда перевела дух и отправилась окунать свою морду в ручеёк, ночной оттолкнулся лапами от камней, спрыгивая с обрыва и раскидывая крылья. За ним тут же последовали двое моих сокрыльцев, оставив нас у всего мира на виду.
И всё-таки, как скоро нашу пропажу обнаружат? Не из-за этого ли спешил вперёд Предвестник, столь высоко поднявшись и взяв достаточно немилостивый темп для морской? Тяжело дышащая Сайда плюхнулась на свой хвост у реки, набирая в ладони воды и смачивая ими большие пластинки на шее. Небось, вода здесь ещё более ледяная, чем в озерце, в котором мы чуть раньше купались, но принцессу, похоже, это не беспокоило.
Лонган же, который начал принимать свои привычные оранжевые оттенки, проводил взглядом удаляющихся в сторону долины драконов, что-то буркнув про «термитов, кик-уик, в гнездо», а затем плюхнулся на спину, вытянув на траве как можно шире крылья и подставив пузо под лучи светила. От удовольствия радужный даже замурлыкал и спустя мгновение уже громко сопел носом. Неужто уснул? Вот так сразу, после физической нагрузки? Забавные они, радужные.
Я же не то чтобы устала, да и моя сестрица тоже. Так, скорее замёрзла, но это не страшно. Вон Каракурт тоже немного продрог, судя по тому, с каким удовольствием он подставляет свой идущий вдоль спины гребень под солнце. Практически как Лонган жмурится и нежится, наслаждаясь не столько самим отдыхом, сколько возможностью погреться. Разве что, в отличие от ворочающегося радужного, Каракурт не спит, предпочтя разглядывать нас из-под полуприкрытых от удовольствия глаз.
Осталась ещё Звёздочка. Какое-то время ночная торчала без дела около Сайды и речушки, пару раз наклонившись к воде, чтобы сделать несколько глотков. Но затем ночная развернулась и целенаправленно двинулась ко мне, проминая своими лапами тянущиеся к небу травинки и оглядываясь по сторонам.
— Водомерка, ты не могла бы дать мне свиток с третьим номером? — остановившись на расстоянии протянутой лапы, спрашивает Звёздочка.
А я только начала умывать пристроившуюся возле меня Тростинку, умудрившуюся сунуть свою моську в кучу слишком пыленосных фиолетовых цветов, из-за чего покрытая жёлтым налётом сестрица громко и без остановки чихала.
— А-а-а? — протягиваю я, втянув обратно в пасть свой шершавый язык. И уже затем, сообразив, что от меня нужно ночной, я расстегнула сумку на своей груди, запустив в неё лапу.
Спустя мгновение наружу показались все четыре свёртка, которые я и протягиваю разом ночной. Вот делать мне нечего больше, как искать, какой именно из них «третий». Впрочем, телепатка благодарно кивает, поправляя болтающийся на её шее кулон и осторожно выхватывая самый длинный и толстый свиток из моей лапы, тут же его разворачивая перед собой. А я, убрав в сумку три остальных свёртка, возвращаюсь к первоначальному занятию, с лёгким нажимом проходясь своим языком по переносице бедненькой зачихавшейся Тростинки.
— Апчхи-фыр! — возмущённо сопит носом сестрица, пока я медленно слизываю совсем не вкусную, крупную пыльцу уже с её носа, с укором смотря на слишком уж неосторожную, любознательную сестрицу.
Как бы потом это не стало проблемой... А для меня, кстати, тоже. С какого перепугу я решила лезть с вылизываниями, вместо того чтобы пойти и умыть свою сестрицу в речушке? Эх, земляные мозги...
— Ну что, где мы? — интересуется уже отогревшийся и поднявшийся с места Каракурт, заглядывая за плечо Звёздочки, привлекая и моё внимание.
Повернув к ночной свою мордочку, я продолжаю чистить сестрицу боком языка, навострив чуть уши и решив не думать о возможных последствиях употребления пыльцы неизвестного растения. С другой стороны, это же не грибы какие-нибудь, а обычная пыльца горного цветка, какие у неё могут быть опасные для моей тушки свойства?
Звёздочка ещё какое-то время молчит, то разглядывая развёрнутую в её лапах карту, то окидывая взглядом горы вокруг, будто бы выискивая какой-нибудь приметный ориентир.
— Не могу точно сказать, — без особой уверенности в голосе бормочит себе под нос Звёздочка, но затем тыкает когтем в карту. — Но летели мы почти ровно на север, так что, наверное, мы здесь, но... я совсем не уверена в этом. Вылетим к Пятихвостой реке, и я смогу более точно ориентироваться.
Похоже, ночная попыталась оправдаться перед Каракуртом, но ободряюще ей улыбнувшийся песчаный лишь несильно толкнул ночную сжатым кулаком в плечо.
— Не беспокойся, если что, кого кусать мы знаем, — негромко хихикает покрытый шрамами дракон, поворачивая уже ко мне свою морду с блестящими карими глазами.
И я, сбившись с мыслей от его взгляда, как-то слишком уж резко втянула воздух носом, вместе с частью пыльцы с ушка Тростинки. Даже под носом не успела поскребсти коготком, как тут же громкий чих вырвался из моей пасти, а следом за ним звучит недовольное сопение приоткрывшего один глаз Лонгана. Всё-таки лучше помыть сестрицу в речушке.
Спустя где-то пол часа Циркон и Фирн вернулись вместе с Предвестником. К тому времени Сайда уже привела себя в порядок, оглядываясь по сторонам и клянча у меня чистый свиток, чтобы порисовать, а Каракурт всё так же обсуждал со Звёздочкой карту, показывая ей то на одни участки, то на другие, что-то бормоча про пустыню, оазисы и реку. Лонган же спал, и, видимо, не планировал просыпаться ближайшее время, наслаждаясь возможностью отдохнуть. А я, после того как умыла мордочку сестрицы в горной речушке, вытянулась в стороне, наблюдая за то и дело подскакивающей ко мне Тростинкой, протягивающей различные цветочки со словами: «А это может пригодиться?», «А это?», «Смотри, что нашла!»
Ночной, вместе со своим сопровождением, опустился к земле. Фирн, на морде которой были заметны пятна красной крови, небрежно швырнула свою добычу на землю: в меру упитанную горную козу, ещё недавно скакавшую по скалам, а сейчас подранную серповидными когтями ледяной драконицы. Циркон же с точно такой животинкой обходился куда осторожнее: животное в его когтях продолжало отчаянно блеять и не слишком активно пытаться вывернуться из его лап. Приземлившийся небесный спустя мгновение прервал эти жалкие попытки спастись, вцепившись своими клыками в шею добычи, и резко дёрнув мордой в сторону. До моего уха донёсся резкий хруст, и коза окончательно стихла.
Ну а Предвестник, стянув со своих плеч заполненный мешок, вывалил перед нами небольшую кучу подозрительно зелёных яблочек.
Уф, что-то мне кисло становится только от одного взгляда на эти маленькие, чуть блестящие на свету плоды. Пожалуй, я воздержусь от пробы этого угощения, скорее всего принесённого для Лонгана. Бедный радужный, ему ближайшие пару дней в лучшем случае придётся питаться ЭТИМ. Либо голодать, что, возможно, не очень хорошо скажется на его состоянии.
— Как только поедим, сразу продолжим путь. До заката мы должны ещё много пролететь, чтобы завтра достигнуть края гор, — окинув всех присутствующих взглядом, даёт нам распоряжение Предвестник, коротко кивая на тушки и отходя в сторону речушки.
Фирн с Цирконом, как и Предвестник, тоже не проявляют интерес к еде, видимо перекусив одной из коз до того, как вернуться к нам. По крайней мере, на это указывали кровавые пятна на морде ледяной, которые та принялась старательно оттирать от своих чешуек, и то, что эта троица даже не смотрела в сторону тушек. Ну что же, оно и к лучшему — нам больше достанется.
Оглядевшись по сторонам, я подбираюсь к тушке, оставленной Цирконом. Как-никак, она потеплее будет, в лапах Фирн наверное очень холодно, а эта коза ещё и недавно брыкалась, прямо свежачок. Заодно и сестрицу подзываю к себе, подмахивая ей крылом, вместе с этим с интересом разглядывая выбранную тушку. Несколько тёмно-алых полос у добычи было посреди спины с окровавленным мехом по краям. Похоже, в этом месте Циркон нанёс удар по позвоночнику неудачно подставившейся козы. Ещё переход от головы к шее изодран клыками небесного дракона, залитая сладко пахнущей, свежей кровью.
Хмм, а я ведь давно свежепойманной дичи не ела. То, что совали под нос ученикам Драконята Судьбы, точно не считается. А тут ещё тёплое, не пахнущее болотом и тиной, недавно трепыхавшееся мясо, в бок которого я с удовольствием вгрызаюсь клыками. Конечно, у козлятины есть несколько специфичный аромат, да и клочки шерсти застревают между клыками, но меня это не останавливает.
И ведь насколько же это вкусно! Ещё тёплая кровь приятно покалывает язык. Вязкое, совсем не жирное мясо разрывается на волокна клыками, когда я дёргаю мордой и вырывают приличный кусок. Уже его, вместе со шкурой, я начинаю неспешно пережёвывать, языком проталкивая измельчённые куски в горло, наслаждаясь смешивающимся со слюной вкусом вязкого мяса. Вскоре ко мне присоединяется и Тростинка, вгрызаясь в шею добычи, отплёвывая в сторону куски шкуры.
Какое-то время на нас несколько удивлённо смотрит Каракурт, не решаясь подойти к двум громко чавкающим земляным драконицам, оккупировавшим одну тушу на двоих. Или он просто вспомнил недавний опыт с шашлыком и решил не проверять, как мы отреагируем на приближение чужака к нашему мясу?
— Ну уж нет, ещё от меня откусите, — буркает себе под нос песчаный, повернувшись к задумчиво изучающей вторую тушку ночной. — Звёздочка, поделишься? Мне много не надо.
— Конечно, — кивает телепатка, скручивая карту и откладывая её в сторону, пока мимо неё проскальзывает недовольно поморщившаяся Сайда, брезгливо изучающая окровавленную козью тушку.
— А рыбу нельзя было поймать? — обиженно смотрит принцесса в сторону Циркона, пытающегося растолкать недовольно сопящего радужного. — Я должна есть это?
— Ну, ты можешь не есть. Нашим обжорам больше достанется, — усмехается Каракурт, вступившись за ни в чём неповинного небесного, вместе с этим подходя к тушке и выбирая от чего бы откусить кусочек.
Немного поводив своим носом над добычей, насладившись её ароматом, Каракурт впился своими клыками в голень козы, отодрав шмат мяса побольше и уже с ним, победно фыркнув, он отходит в сторону, оставив Звёздочку наедине с тушей. Не пережёвывая, Каракурт закидывает свою морду к небу, проталкивая практически цельный кусок мяса в свою глотку. Я даже замечаю, как растягивается его горло на том участке, по которому плоть проскальзывала в пищевод, пока наконец-то не провалилась в желудок довольно зажмурившегося и облизнувшегося песчаного дракона.
Говорю же, кто-то показушничает! И вообще, чем он окружающих впечатлить хочет? Тем, как его глотка тянется? Ну, как по мне, это такой себе повод для хвастовства.
А я тем временем, не обращая внимания на застывающую поверх чешуек кровь, добралась до печени. Резкий, отдающий железом вкус приятно дополнял мои ощущения от этого обеда, и я чуть было не проглотила скользкий шмат мяса, но вовремя опомнилась, лишь покатав его на языке. Затем изодранная клыками печёнка сплёвывается мной на грудную клетку козы, аккуратно перед носиком Тростинки. Сестричка ещё маленькая, ей расти надо и сил набираться. В благодарность ткнув носом в моё плечо, сестричка слизнула изодранную печёнку. А я возвращаюсь к своей части туши, когтями выгребая из неё козьи кишки, навострив свои ушки, когда Сайда вновь подаёт свой голос, продолжая строить из себя брезгливую принцессу на выезде в глубинку.
— Что значит не есть? — возмущённо фыркнула драконица, шлёпнув хвостом по траве за собой. — Я устала! Мы очень много пролетели! Я хочу есть! Но не это! Оно... чешую пачкает! А ещё мерзко пахнет. Я такое не буду.
— Не ешь, — повторил облизывающийся Каракурт, потянувшись, вспоров когтями землю перед собой. — Не вижу никаких проблем.
— Но я голодна! Это и есть проблема! — недовольно фыркнула принцесса, видимо не понимая, что песчаный дракон над ней подшучивает.
— Тогда ты можешь попробовать те зелёные штуки для Лонгана, — хитро протянул лыбящийся Каракурт, кивнув в сторону всё-таки поднявшегося с места и принюхивающегося к плодам радужного, который, похоже, так до конца и не проснулся.
— Что? Я? Есть это?! — возмутилась в очередной раз шлёпнувшая своим хвостом по земле Сайда, столь громко, что даже Тростинка отвлеклась от уже погрызенной тушки, переведя взгляд на недовольно фыркающую морскую.
— Конечно, — кивает Каракурт, вновь указывая на апельсинового радужного. — Видишь, как ему вкусно?
А морда попробовавшего яблоки Лонгана передаёт весь спектр его ощущений. Сначала она пожелтела, будто лимон, а затем стремительно приняла ядовито-салатовый цвет, с белыми пятнами в центре каждой чешуйки.
— А-а-аэ, — выплюнул яблочко радужный, следом за ним показав свой язык, который он тут же принялся обдувать носом. — Кифло! Офень кифло! А-а-а!
И со всех лап отведавший горных фруктов радужный дракон бросился к реке, толкнув недовольно зашипевшую ему в след Фирн. Тут же он жадно принялся лакать холодную воду.
— Вот. Видишь, как ему понравилось! — громко и грубо хохотнул песчаный, пока обиженно сопящая Сайда вновь обернулась к небесному, закончившему оттирать свои когти и чешуйки от крови.
— Циркон! Я голодна! Поймай мне рыбку, а? — попытавшись состроить из себя несчастную жертву голода, жалостливо просит небесного принцесса, вместе с этим облизывая осторожно свои клыки. — А вдруг я слишком ослабну, и тебе придётся нести меня на лапах? А ещё на пустой желудок плохо рисуется! Ну Циркон...
— Кхм, ваше Высочество, — вмешивается в готовый начаться конфликт между драконами Предвестник, — к сожалению, у нас нет времени сейчас поймать для вас что-нибудь соответствующее вашему статусу...
От подобных слов со стороны пророка, я аж подавилась, заходясь в хриплом, прерывистом кашле, выплёвывая на тушу ошмётки слетающих с клыков кусочков мяса.
Что за чушь я только что услышала? Какое ещё «ваше Высочество»? Какое к чёрту «поймать»? Предвестник же продолжает, не обращая ни на меня, ни на хлопки Тростинки по моей спине никакого внимания:
— Однако я постараюсь к вечернему привалу вывести вас всех к большому озеру, в котором Вы сможете поохотиться на достойную вашего статуса добычу, показав нам, сколь грациозны и ловки в родной стихии морские драконы королевского рода, — заканчивает ночной, лишь после этого бросая в мою сторону раздражённый взгляд. Наверное, ему не показалась смешной моя рожа с отпавшей вниз челюстью.
Сколько раз его за хвост должен был укусить Мракокрад, чтоб ему такие слова пришли в голову? Нет, я понимаю — грубая лесть, отвлечение внимания, ещё и умудрился подтолкнуть Сайду к мысли о том, что ужин себе она должна ловить сама, но я просто не ожидала такого от Предвестника в этой ситуации! И не только я: все адекватно соображающие драконята ошалело смотрели на меланхолично пожимающего своими плечами ночного провидца... Кроме Сайды, которой столь грубая лесть явно понравилась.
— Нууу... чисто в теории я могла бы подождать до вечера и потом показать вам, как надо охотиться... — чуть расправив в стороны покрытые узором, вроде как характерным для королевского рода морских, крылья, улыбается принцесса. — Хотя, конечно, не очень хочется ждать. Но ведь в путешествии приходится терпеть небольшие невзгоды и трудности!
А вообще, вгрызаясь в особо жёсткий кусок мяса у кости, я задумалась над тем, что до этого морская драконица себя подобным образом не вела. Нет, она, конечно, и в пределах Академии была шумной и требовательной к чужому вниманию, но чтобы вот так хвастаться своим происхождением и тыкать в окружающих своим статусом? Она ведь даже не дочь нынешней королевы — всего лишь дракончик одного из принцев. Так чего она так дуется? Может, просто нервничает? Или и вправду слишком изнежена для таких нагрузок?
Я слегка хмурюсь, но тут же расслабляюсь, когда после очередного проглоченного куска мяса меня охватывает приятное чувство наполненности, и берусь чистить свои когти от крови.
— Кстати, раз уж мы заговорили о привале! — с громким смешком вновь вмешивается Каракурт в разговор. — Как насчёт вечером не сырое мясо есть, а хоть как-нибудь его на огне приготовить? Ой...
Тут же песчаный бросает несколько напряжённый взгляд в мою сторону, добавляя следом ещё одно «ой».
И я, в целом, могу представить, почему: вся измазанная кровью, довольно сопящая драконица, медленно поднимающаяся со своего места, вместе с такой же чумазой сестрой, ещё и известная как уничтожительница шашлыков, могла напугать любого юного повара!
Мда уж, Водомерка, не пора ли задуматься о каком-нибудь подобии этикета? Есть хотя бы не так жадно и взахлёб, а медленно и неспешно, смакуя каждый кусочек? Можно ещё вилочку с ножиком изобрести, чтобы на тебя все как на чудную смотрели, хах.
— Не беспокойся. Я обещаю, что всё не съем, — улыбаюсь я Каракурту, и тут по поляне проносится драконий смех.
Как только я отмыла себя и сестрицу от крови в речушке, а Звёздочка вернула мне на хранение свиток, мы двинулись в путь дальше. Лететь стало несколько тяжелее — отягощённый живот уверенно тянул меня к земле, но, в целом, никто ради меня не собирался сбрасывать взятый темп. Да и так мы летели не слишком быстро, чтобы за нами могла поспеть недовольно сопящая и вновь начинающая бухтеть Сайда. Похоже, из маленькой морской вся романтика приключения выветрилась практически моментально.
А я вот, наоборот, хоть и стараюсь не думать о стремительно приближающемуся к нам будущему, но полётом наслаждаюсь, даже несмотря на наполненный живот. Как же хорошо отдаться зову ветра и просто медленно скользить под небом, изредка подгоняя свою тушку громкими хлопками или вступая в короткие гонки наперегонки с кем-нибудь из сокрыльцев, демонстрируя всё неожиданное изящество собственной с виду неловкой туши. Хотя до Циркона мне уж точно далеко — небесный крутил такие замысловатые фигуры, которые мне и во снах не снились. Даже завидно стало от того, как он будто бы плывёт по воздуху, загребая крыльями ветер и изгибая длинную шею, закладывая очередной крутой и резкий вираж, уносящий его выше в облака. Выходит, не зря его племя носит такое гордое для дракона название: «небесные». Не какие-нибудь «горные», а именно что столь возвышенные, летающие выше всех и чувствующие наибольшее родство с синевой неба, — небесные.
Не то что я, да? Земляная обжора, которой на роду написано лежать в грязи и ни о чём не думать. Ну почему я родилась там, где родилась? Разве для меня не было более подходящего места?
Впрочем, мрачные мысли быстро покидают меня, стоит пронёсшемуся мимо Каракурту несильно пихнуть меня в бок лапой.
— Ты водишь! — выкрикивает смеющийся песчаный и устремляется вперёд, и я, недовольно засопев, бросаюсь за ним следом, вовлекая в нашу игру Тростинку, Звёздочку и Лонгана.
Больше ничего интересного в дороге не происходило. Только шумные догонялки под неодобрительные зырканья более серьёзных и надменных дракончиков, не решавшихся к нам присоединиться. Да крики птиц, встречающих наше приближение паническим чириканьем, подхватываемые блеяньем напуганных коз. И ничего больше, ни других драконов, ни следов людей. Как будто мир вокруг вымер... Хотя я, наверное, преувеличиваю.
Следующая остановка, несмотря на всё недовольное ворчание Сайды, нас ждала лишь под самый вечер. Предвестник, как и обещал, вывел наш бравый отряд к большому горному озеру, в которое и плюхнулась радостно взвизгнувшая принцесса, распластавшись на спине и переводя своё дыхание после долгого полёта. Сам ночной, позволив немного отдохнуть своим крыльям, позвал за собой на охоту под светом восходящей луны и первых звёзд Циркона и Фирн.
— А кто-то обещал жаренное мясо, — как бы невзначай напоминаю я провожающему троицу взглядом Каракурту.
Спохватившийся песчаный дракон несколько раз возмущённо фыркнул, а затем направился к виднеющемуся вдали лесу, прихватив за собой и сонливо жмурящегося Лонгана.
Я же, проводив эту парочку своим пристальным взглядом и вновь вручив Звёздочке по её просьбе карту, принялась расчищать участок для кострища, сдирая когтями траву и отбрасывая её в сторону, заодно отбирая камни покрупнее. Нет, конечно, можно было бы плюнуть на всякую безопасность — земля всё ещё достаточно влажная, да и растения вроде не сухие, но мой внутренний неожиданно проснувшийся эстет требовал навести красоту и порядок!
Так что, вскоре камни были расставлены по краю расчищенной площадки в форме практически похожей на круг фигуры. Закончив с этим нехитрым делом, я направилась к озеру, наблюдая за тем, как пришедшая в себя Сайда принялась плескаться с моей сестрицей.
Интересно, а не распугают ли они всю рыбу? Да и поймает ли Сайда вообще что-нибудь?
Но наслаждающаяся отдыхом морская, похоже, не особо думала об охоте, лишь барахтаясь вместе с Тростинкой и поднимая невероятное число разлетающихся во все стороны брызг. «Вмешаться, что ли?» — мелькает в моей голове мысль, когда я вытягиваюсь вдоль берега, опуская кончик хвоста в воду. Но видимо, я тоже, несмотря на всю свою браваду, устала за сегодняшний день — пролетели мы много, поэтому откидываю эту мысль. Нет, я не то чтобы валюсь с лап, и если будет необходимо, готова сию минуту отправиться в путь вновь, только тело, почувствовав близость отдыха, стало будто бы из ила, такое мягкое, желающее распластаться на каком-нибудь плоском камешке и расплыться во все стороны... Какое дурацкое сравнение! Но подходящее.
Широко зевнув, я из-под полуприкрытых глаз смотрю за возвращающимся по небу Каракуртом, тащащим какую-то корягу за собой, и Лонганом, прижимающим к груди обеими лапами охапки хвороста и сухих веток.
— О, место для костра уже подготовили! — довольно оскалился песчаный дракон, бросая полено на край площадки и приземляясь возле него, тут же отшатываясь в сторону от посыпавшихся из лап зевающего радужного веточек. — Осторожнее!
Но Лонган будто бы и не слышит упрёка Каракурта, окончательно отпуская свою ношу. И вот уже прикрывающийся крыльями песчаный дракон громко и возмущённо фыркает, стряхивая со своих плеч особо мелкие палочки, зацепившиеся за чешуйки, провожая плюхнувшегося около Звёздочки радужного недовольным взглядом.
— А костёр кто будет разжигать? — бухтит себе под нос Каракурт, сбрасывая кусочки трухи со своей морды, а затем берясь сооружать что-то наподобие пирамидки из принесённых дров, в центре которой расположилось притащенное им полено. Веточка к веточке, осторожно и постепенно поскрёбывающий когтями затылок Каракурт выстроил место для будущего костра.
Интересно, а как он будет зажигать... Кхм, пожалуй, эту мысль даже не стоит доводить до стадии рассуждений. Действительно, как же огнедышащий крылатый ящер может разжечь костёр? Ну даже не знаю. Наверное, он сейчас будет танцевать вокруг него с бубном и ждать, пока в верхушку пирамиды ударит молния. Эх, похоже, я уже начинаю постепенно засыпать.
Слегка изогнувшись в шее и откинув голову чуть назад, Каракурт совершает глубокий вдох, а затем из его раскрывшейся пасти выплеснулось ярко-жёлтое пламя с разбегающимися во все стороны рыжими язычками.
Ого! Впервые вижу, чтобы кто-то из песчаных выдыхал огонь. Никаких прелюдий или долгого прислушивания к себе в поисках столь необходимой для огня искры, никакого поднимающегося из пасти и носа едкого, неприятного дыма. Просто вдохнул и выдохнул. Ещё и какое яркое, сильное! Наверное, около песчаного сейчас очень жарко.
Так же быстро, как возник поток пламени, он и иссяк, оставив Каракурта перед протестующе трещащими дровами, от которых в небо поднимался густой дым — похоже, полено ещё не успело до конца просохнуть. Хотя после такого розжига попробовало бы оно не загореться, песчаный наверняка сразу новой волной пламени окатил бы её.
— Ну вот. Думаю, жарить будем на углях, — промурлыкал довольный собой Каракурт, похлопав себя по грудной клетке и выпустив следом за поднимающимся в небо дымком несколько коротких вспышек огня. — Нужны только широкие и плоские камни, чтобы мясо жарить не прямо на углях. Водомерка, не поможешь?
— А почему я? — с недовольным кряхтением интересуюсь я, нехотя поднимая свою тушу на лапы.
— Потому что ты съешь больше всех! — не пряча своей ехидной ухмылки, парирует Каракурт.
Это он так намекает, что я толстая? Я не толстая — я земляная. И по меркам некоторых сородичей я даже щуплая! С другой стороны, в чём-то песчаный был прав.
Когда вернулись наши охотнички, вновь притащив две козьи тушки, я уже нашла подходящие плоские и большие камушки, за ними пришлось пару раз нырнуть во взбодрившее меня озерцо. Довольно потёрший лапы Каракурт, приняв коз из чужих лап и тут же оттащив их к берегу озера, активно взялся их потрошить, откладывая все лишние органы в сторону. Порой дракон пользовался своими острыми когтями, поддевая и подрезая особо плотные или жирные куски мяса, аккуратно выкладывая их на траву возле себя. Уже после того, как с тушек были срезаны все приличные куски, Каракурт взялся промывать мясо в озере, затем подхватывая его осторожно за края клыками и подбегая к нам, швыряя будущие шашлыки на раскалённые камни. Тут же запах жаренного пощёкотал мой нос, и вновь на меня накатила волна давящего голода, хоть и не столь сильная, как в тот раз, когда я набросилась на шашлыки. Но всё равно слюны в пасти набралось достаточно.
— Эх, жалко, соли и специй нет, — чуть расстроено протянул принюхавшийся Каракурт, осторожно подцепляя когтем один из первых кусков и переворачивая его на другую сторону, показывая нам поджарившееся сероватое мясцо. Несколько капель жира стекает по камню, падая на раскалённые угли, и тут же вспыхивают огоньки, жадно пожирающие неожиданное угощение. — Водомерка, у тебя ничего к мясу нет? Каких-нибудь сушённых ягодок или травок?
— Нет, — сглотнув слюну, отвечаю я, смотря на то, как усмехнувшийся Каракурт медленно слизывает капли мясного сока со своих когтей, скользнув по ним раздвоенным языком.
— Жа-алко-о, — растягивая гласные, мурлычет песчаный дракон, наслаждаясь всеобщим вниманием в этот момент.
Даже принюхавшаяся Сайда, которая так и не поймала никакой рыбы, чуть ближе подобралась к костру. И только хмурая Фирн всё также сидела в стороне, почему-то вызывая у меня ассоциацию с недовольной, нахохлившейся совой.
— Жалко, как известно, на хвостике у песчаных, — огрызаюсь я, перефразируя на ходу одну любимую фразу из прошлой жизни. Каракурт, впрочем, её оценил и глухо хохотнул, пригрозив в мою сторону кончиком скорпионьего жала.
Когда мясо уже было готово, я, к собственной чести, не набросилась на него сразу. А если я и дёргалась в сторону костра, то меня удерживала на месте Тростинка поглаживаниями по шее, успокаивая мой недовольно урчащий желудок. А ещё Лонгану пришла в голову гениальная идея: запечь горные яблоки на углях. Но судя по недовольной морде радужного, намного лучше они не стали, сохранив свой неподражаемый вкус. Впрочем, для уже сжевавшего часть своих запасов Лонгана это было хоть что-то.
И вот он — практически прекрасный ужин! К которому не побрезговала присоединиться даже Фирн, взявшая кусок побольше и поспешившая скрыться на границе между светом догорающих углей и темнотой наступающей ночи. Да чего уж злобный сугроб, даже наша принцесска, видимо забывшая о своём брезгливом отношение к еде «сухопутных», соизволила взять себе кусочек понежнее, протиснувшись между Цирконом и Предвестником. Ещё и промурлыкала что-то про «изысканность кухни песчаных, достойной даже королевских особ». Хотя в этом я с ней была согласна, с удовольствием вгрызаясь в жареные козьи рёбрышки, не стесняясь их раскусывать после того, как содрала всё мясо, чтобы добраться языком до нежного костного мозга. Каракурт тем временем без остановки возился с новыми порциями мяса, не забыв и себе в пасть закинуть пару кусков, раздавая всем желающим добавку.
Пока я ем, на меня наваливается это обманчивое чувство того, что всё будет хорошо, что мы все поступаем правильно. Но оно очень быстро проходит, уступая место банальной усталости и сонливости, которую я не в силах удержать в себе. Широко зевнув, я отхожу чуть в сторону от костра, заваливаясь сначала на бок, а затем, кряхтя и фыркая, перевернулась на спину.
Может... оно всё-таки и неплохо — всё это приключение? И в нём есть что-то хорошее? Похоже, после горячей еды и дня полной нагрузки меня немного разморило.
Подняв свой взгляд на мигающие поверх чёрного полотна неба точки, я размышляю о том, что где-то там, вдали, мой бывший дом. А я здесь, в совершенно другом мире, с незнакомыми мне «детьми» и «подростками» спасаю драконьи королевства непонятно от чего. На меня, точно на мягкую моховую кочку посреди болота, запрыгивает довольно мурлычущая Тростинка, прижавшись мордашкой к моей шее. А рядом пристраивается что-то пышущее жаром.
— Не слишком ли близко? — интересуюсь я без особого возмущения у усмехнувшегося Каракурта, решившего прижаться к моему левому боку своим гребнем.
— Ночью в горах может быть очень холодно. А я тут самый тёплый. Так что не ворчи, а радуйся, что ты об меня будешь греться, — скалится песчаный, переворачиваясь на свой живот и накрывая меня и сестрицу тёплым крылом, а другим крылом накрывая пристраивающегося к нему Лонгана, уже к которому жмётся и Звёздочка. — Только с хвостом осторожнее. Я бы не хотел никому причинить вреда, — напоминает он нам, провожая взглядом направившуюся к воде Сайду.
— А остальные? — сладостно зевает Звёздочка, прижавшись своим ухом к плечу довольно фыркающего Лонгана.
— Я не мёрзну, — морщится Циркон, отходя от костра и сворачиваясь в недовольно сопящий клубок в стороне от нас.
Ага, небось завидует, что мы будем спать все вместе и в тепле, а он в гордом одиночестве в сторонке!
Фирн лишь презрительно фыркает, отворачиваясь от нас и удаляясь к нескольким скалам, откуда злобно сверкает своими серыми глазами в сторону сидящего у затухающих углей Предвестника. Ночной дракон, судя по всему, спать не планирует, подняв свой взгляд к небу, разглядывая звёзды. Он даже что-то начинает говорить, но я уже и не слушаю. Теплота, идущая как от Каракурта, так и изнутри моего живота, усыпляет меня.
***
Когда-нибудь это должно было произойти. Но почему сейчас? Связано ли это с тем, что мы выбрались из Академии, направившись спасать мир?
Пробирающий до костей ветер, от которого не защищает даже моя толстая чешуя, дует со всех сторон, и я распахиваю глаза. Одна, совсем одна, нет никого рядом. Даже сестрицы, хоть я и ощущаю её тёплое дыхание на своём плече.
Где я? Это не библиотека. Вокруг лишь белая равнина: куда не глянь — кругом навален ровным слоем снег. Ни единого холмика, сугроба или впадины. Настоящий рай перфекциониста, которым я не являюсь. Меня такой идеальный порядок даже немного раздражает, и я спешу его нарушить, шлёпнув лапой перед собой, оставляя свой след на снегу.
Короткая вспышка белого света заполняет всё пространство, и мир меняется, принимая куда более причудливые формы: земля скручивается, расползается и собирается неровностями, образует отвесные склоны, на которых всё так же покоятся снежные наносы. Не способный существовать в реальности пейзаж давит на моё сознание со всех сторон, и я, стремясь от него скрыться, поднимаю взгляд к небу.
Абсолютно серое небо. Не серо-голубое, как может показаться по-началу, но просто серое. Будто заполненное густым смогом от какого-нибудь костра. И на этом небе... Кхм, вот это уже больше похоже на мой сон. На этом небе одно солнце, накрест приклеенное синей изолентой. Причём у меня возникло такое ощущение, что это солнце прилеплено поверх серого неба. Мда, теперь я не сомневаюсь в том, что это всё-таки мой сон, а не чей-то ещё. И почему мне что-то милое не может сниться?
Тут же, будто бы услышав мои мысли... Хотя нет, это ведь моё сознание, как оно может не слышать мои же мысли? Насколько же это глупо и одновременно сложно. В общем, передо мной возникает Каракурт. Только не живой песчаный, а будто слепленный из снега и льда идеальная копия, с улыбкой смотрящая на меня своими глазами-льдинками. И почему это возникло в моей голове, когда я думаю о чём-то милом? НЕТ. Нет-нет-нет. Я так не думаю! Я не считаю этого песчаного милым. Он... Ну, может, не идиот, но цель у него в жизни — точно идиотская! Да и поведение тоже не слишком адекватное.
Повинуясь моему настроению, статуя меняется в очертаниях, принимая форму... Я тяжело вздыхаю, ведь теперь на меня смотрит Фирн. И в отличие от снежного Каракурта, она куда больше похожа на настоящую: так же блестят белоснежные чешуйки и острые шипы, тянущиеся по спине, а в светло-голубых глазах мне отчётливо видится раздражение ледяной.
Так, кого мне надо ударить, чтобы этот цирк закончился?
Со всего размаха я отвешиваю сама себе пощёчину.
Не больно. Обидно, однако. Тогда...
Вскочив на свои лапы, я с разворота сношу статуе Фирн голову своим хвостом.
Всё, хватит таких глупостей!
Но глупости на этом только начинались.
Кто бы мог подумать, что из шеи в небо ударит не кровь или её имитация из снега, а фонтан из разбрасываемых во все стороны тараканов, смешно топорщащих усы. Часть из них раскрыла свои надкрылки и с неприятным стрёкотом разлеталась ещё дальше. Несколько тараканов даже зацепились за синюю изоленту, держащую солнце.
Видя всё это, я уже готова была начать громко ругаться на всю округу. Даже набрала побольше воздуха в лёгкие, но тут из шеи статуи в меня выплёвывает старого знакомого — самого крупного и смелого таракана, которого запустило прямо в мою открытую пасть.
— Тьфу, — сплёвываю я щекочущее моё горло своими усами насекомое в сторону, тут же начав играть с этим тараканом в обиженные гляделки. Ну почему нельзя просто поспать и приходиться ловить что-то похожее на лягушачий трип? — Между прочим, я могла тобой перекусить, я не брезгливая.
Ну, раз я схожу с ума, то почему бы не посвятить этому себя целиком и полностью? В конце концов, во всём надо стремиться достичь если не идеала, то хотя бы мастерства.
Таракан же обиженно топорщит усы, счищая передними лапками со своих чёрных глаз остатки моей слюны. А мир уже окончательно скукожился, перейдя во что-то нереальное, где небольшой квадратик вокруг меня является единственным островком спокойствия. Глянешь в одну из дыр вроде как на полу — увидишь небо. Посмотришь наверх — наткнёшься взглядом на снежные просторы. Поглядишь по сторонам — кругом тараканы, уже строящие свою империю из снежных домиков. Даже торговлю устроили, обменивая снежинки на различные стройматериалы из снега.
С тяжёлым вздохом я потираю свои виски, смотря, как мой знакомый таракан медленно перебирает лапками ко мне.
— Ну что, дружище, нам снова надо искать выход и бегать от чучела из тумана? — бурчу не слишком довольно я, протягивая открытую ладонь таракану, на которую он тут же вскакивает и, щекоча лапками мои чешуйки, забирается на плечо, ткнувшись завивающими усами в мою шею. Вообще, не стоит, наверное, разговаривать со своими глюками, но что мне ещё делать? — Да-да-да, я тоже очень рада тебя видеть. Жаль только, нормально поговорить возможности нет.
Казалось бы, что пусть мир вокруг меня и чересчур абсурден, но всё было не так уж и плохо: надо только найти способ проснуться и не попасться странному чудику на глаза. И кто меня за мысли дёрнул в этот момент?
С грохотом и треском разлетающейся вазы в светило влетает невесть откуда взявшийся круг полного дырок сыра. Я бы даже сказала, что это были дырки с кусками сыра! В любом случае, приклеенное к небу изолентой светило такого столкновения не выдержало, разлетаясь во все стороны сияющими осколками. Несколько даже бьются об меня, вспыхивая особо ярко и распадаясь на крупные песчинки, взлетающие в сторону потемневшего неба.
Какая-то «звёздная пыль» выходит. Особенно с учётом того, что она липнет к небу, образуя причудливые звёздные узоры невиданных доселе мест. Либо я просто очень плохо знаю звёздную карту Пиррии.
Жаль только, что на этом абсурдность происходящего не иссякает. За моей спиной неприятно скрипит снег, и я уже догадываюсь, кого именно ко мне несёт новая волна галлюцинаций.
С недовольным шипением я оборачиваю голову, ожидая увидеть за своей спиной существо, сотканное из серого, как небо, дыма. Но вместо него мой взгляд упирается в странную, движущуюся мне навстречу статую. Нет, не статую, а доспех, полностью укрывающий того, кто под ним находится. Даже сложенные за спиной крылья сокрыты под причудливыми раковинами брони. Морду существа прикрывает сделанная из трёх наползающих друг на друга пластин маска, якобы изображающая драконий лик. Во всей этой конструкции есть лишь два отверстия: небольшие прорези для глаз, из которых на меня смотрит темнота.
— А ты ещё что такое? — ошалело бормочу я, делая шаг от медленно и бесшумно приближающегося ко мне «голема», на металлическом теле которого не проступал ни один открытый участок тела. Даже пальцы были прикрыты небольшими пластинками и выглядывающими из-под них колечками кольчуги чрезвычайно тонкой работы, будто это металлическое полотно было выковано на кончике когтей.
Таракан на моём плече дёргает своими усами и спешит перебраться повыше, соскользнув на шею и вскарабкавшись на мою макушку, слегка потоптавшись на ней маленькими лапками и гневно зашипев по-тараканьи.
А ведь об этом чудище Фирн тоже говорила. Как там было? «Дракон, будто сделанный из металла»? Причём, судя по загривку из острых металлических шипов, существо является ледяным драконом. Хотя с тем же успехом эти шипы могли быть и накладными, используемыми для маскировки. И вообще, когда огромный кусок сыра разбивает солнце на куски, стоит ли размышлять о каких-нибудь логических закономерностях, происходящих вокруг событий?
— Тебе стоит опасаться ночного дракона, — тем временем, остановившись метрах в трёх от края неизменённой площадки, начинает говорить доспех.
Странно, мало того, что пространство вокруг него будто выравнивается, принимая свою первоначальную форму, так и приглушённый голос дракона исходит будто бы из его грудной клетки, одновременно резонируя у меня в голове. Бррр, последнее очень неприятно. У меня, в целом, есть пунктик на тему того, что кто-либо делает что-либо в моей голове.
— Да что ты говоришь! А я вот не знала, — шагнув ещё на полшага от ожившего доспеха, скалю я свои клыки, уже подбираясь к краю своей маленькой платформы и оглядываясь по сторонам. А может, не стоит от этого чудища убегать? Может, оно даст ответы? — Думала, что Предвестник крайне милый и учтивый дракон. Но спасибо, ты открыл мне глаза!
В тот же момент таракан, сидящий у меня на голове, начинает щекотать моё ухо, а спустя мгновение выхватывает из него маленькую табличку, которую предварительно показывает мне. На небольшой дощечке ядрёно-фиолетовой краской написано короткое и лаконичное «сарказм».
Уф. Интересно, это чудовище могло подумать, что я говорю абсолютно серьёзно и ему нужна подсказка?
— Он врёт тебе и твоим друзьям, — продолжает металлический дракон, замерев на месте точно статуя и вообще не двигаясь. — Он готов пожертвовать любым из вас. Он идёт по той же дороге, как и те, кто был до него.
— Что значит «был до него»? — тут же щурюсь я, всё-таки решив пока что не убегать сломя голову от этой сущности через скрученное пространство и послушать «мудрого» совета. Всё-таки я Предвестнику не то чтобы доверяю, чувствую, что он что-то недоговаривает.
— Он не первый дракон, считающий, что может управлять миром, — неожиданно отвечает доспех, даже не набирая воздуха для нового высказывания. — И он не последний. Вскоре ты всё поймёшь.
— Да ну? — недоверчиво фыркаю я, переступая с лапы на лапу и осторожно поглаживая пальцем всё ещё размахивающего табличкой таракана по его мордочке и спинке.
— Вскоре ты увидишь. Вскоре ты услышишь, — будто зачарованный, бормочет дракон, из-за которого у меня начинает болеть голова. Не очень приятно, когда голос собеседника звучит сразу в двух местах. — Вскоре ты получишь ответы.
— И от кого же я получу их?
Неужто удастся вновь подловить Предвестника на какой-нибудь очередной лжи, после которого у меня и крылышка появится повод посчитать ему рёбра?
— От того, кто был обманут. От того, кто был предан. От того, кто был забыт. — Морда металлического дракона каким-то рваным, резким движением склоняется вперёд, и я вижу, как в глубине его шлема пылают два ярко-голубых огня. — Иди за заходящей луной. Этот дракон будет ждать и не даст свершиться предательству, именем крови и тех, кто был обманут. Вы вскоре встретитесь. А теперь – спи.
Темнота неожиданно наваливается на меня со всех сторон, лезет из каждого построенного тараканами домика, из щелей между моими чешуйками. И только два голубых огня ярко пылают в накатывающем, давящем со всех сторон мраке.
***
Что-то осторожно толкает меня в бок.
Я распахиваю свои глаза и тут же прикрываюсь крылом, когда мне прямо в морду попадает луч показавшегося из-за гор светила. Хорошо хоть, не огромного светящегося куска сыра, а то это был бы нонсенс.
Меня продолжают несильно и ласково толкать в бок тёплыми лапками, порой поскрёбывая коготками по чешуйкам. А в другой бок тыкают чем-то большим и шершавым. Недовольно зарычав и выдохнув несколько колец дыма своим носом, я щёлкаю клыками в сторону «шутника», услышав громкий и весёлый смешок Каракурта.
Продрав свои глаза и выглянув из под крыла, я обнаружила, что песчаный подошёл к процессу моего пробуждения с умом, где-то отрыв не просто ветку, а длиннющее полено, которым и решил меня разбудить.
— С добрым утром! — скалится он.
В то же время меня осторожно обнимает за шею Тростинка, прижавшись своим фыркающим носом к моей шее.
— С добрым... наверное, — на всякий случай ущипнув себя, улыбаюсь я песчаному.
— Поднимайся, мы скоро вылетаем, — вмешивается в наш короткий диалог Циркон.
Быстро позавтракав остатками вчерашних туш, мы вновь полетели. Выстроились в цепочку и заскользили по небу, всё так же держа путь на север.
Интересно, наш побег уже обнаружили? Крылышко Предвестника должно было забеспокоиться и сообщить о пропаже целых двух сокрыльцев Драконятам Судьбы. Интересно, как «избранные» на это отреагировали? Может, они вообще бросились искать лишь Предвестника и Тростинку, забыв вообще обо всех драконятах? Или отменили поход, обнаружив, что мы тоже улетели в неизвестном направлении? Хмм, организовали ли они поиски и кого к ним привлекли?
Предвестник продолжает нас вести вперёд, не выказывая какого-либо беспокойства и не отвлекаясь на редкие снежинки, падающие из скользящих по небу рваных облаков.
Опять снег. И во сне снег. Ещё и перед мордой то и дело мелькает хвост Фирн, пристроившейся по какой-то причине прямо передо мной. Может, за ляху её укусить? Разомну крылышки заодно, удирая от боевого сугроба.
Видимо заметив мой заинтересованный взгляд, ко мне пристраивается Каракурт.
— Любуешься видами? — придав своему голосу максимально нейтральное выражение, добродушно скалится песчаный дракон, из-за чего шрам на его морде слегка бугрится, выступая розоватой полосой на переносице и щеке.
Пф, оказывается, у этого дракончика есть зубы и он может не только возмущаться над пошлыми шутками, но и сам их выдавать! Удивительно.
— Ну уж точно не твоей мордой, — бухчу я недовольно, слегка надув свои щёки.
— Что? А мне всегда говорили, что я красавец. И вообще, шрамы ведь украшают драконов! — отвечает мне не менее возмущённо Каракурт, театрально закидывая нос к небу и прижимая лапу к своему лбу.
— Вот именно, что драконов, а не дракончиков, — ворчу я, пряча изо всех сил улыбку за недовольной гримасой.
— Ах вот ты как говоришь! Ну что я могу сказать... лети быстрее, — подмигивает мне песчаный, слегка наклоняясь набок и тут же взмахивая крыльями, отлетая от меня в сторону и что есть силы выкрикивая: — Фирн! Тут Водомерка основанием твоего хвоста любуется!
Вот же ехидная зараза. «Сделал гадость – душе радость», да? Ну ничего, я тебе это ещё припомню!
Тем временем, от удивления сбившаяся с темпа нашего полёта, Фирн резко разворачивает ко мне морду, и в её взгляде я не вижу ничего хорошего для себя, лишь набирающую силу раздражение и злобу.
Уууупс. Кажется, пора тикать.
Прижав к себе крылья, я ныряю вниз, навстречу земле, в надежде на то, что Фирн побрезгует гоняться за мной. Но нет, видимо скучающая ледяная решила немного размяться и заодно отвесить мне парочку смачных оплеух.
Хорошо хоть, я исконно следую одной древней мудрости, сохранившей жизни как множеству умных стратегов, так и трусов: «Быстрые крылья люлей не получат». А там, где скорости после стремительного падения мне не хватало, я старалась уйти от нагоняющей меня ледяной с помощью различных незамысловатых манёвров. И я бы, конечно, не удрала от ледяной, если бы она хотела меня догнать по-настоящему. Как-минимум, Фирн могла бы продемонстрировать мне мятно-морозное дыхание. Но, похоже, ледяная просто решила таким незамысловатым образом развлечься, гоняясь за мной и порой, когда её когти оказывались в опасной близости от моего бока, сбрасывая скорость, позволяя мне отлететь от неё на приличное расстояние.
В любом случае, всё кончилось, когда между нами вклинился Циркон, оставив плетущуюся позади Сайду и что-то занудное пробухтев про напрасную трату сил.
Что-то вчера, когда мы играли в догонялки, он не был столь недоволен. Хотя тогда мы не гонялись друг за другом на пределе своих возможностей... так что в каком-то смысле небесный, может быть, и прав. Дыхание-то у меня точно немного сбилось, и я была отчасти благодарна Циркону, что он взялся заговаривать хмурой Фирн её клыки. Хм, язык злобной сосульке, что ли, показать из-за плеча художника?
Но я на это так и не решилась. И зря! Полетала бы ещё немного от ледяной, развлеклась бы и повеселила сокрыльцев. Ведь вместо этого меня ждала необычайно скучная дальнейшая дорога, разбавленная лишь унылыми бормотаниями вновь ноющей Сайды, явно не ожидавшей, что наше приключение будет и правда приключением.
Интересно, принцесса рассчитывала на личные носилки, в которых мы будем тащить её через пол Пиррии? А ведь, если верить карте Звёздочки, нам предстояло пролететь очень немало: пересечь не только всё вытянутое с юга на север Песчаное королевство, о красоте которого порой мечтательно вспоминал Каракурт, но и часть царства вечных льдов! И это не говоря об оставленных позади горах, в которых вообще ничего не происходило! Даже красочный пейзаж диких и прекрасных гор больше не радовал мои глаза, став лишь серой и скучной заглушкой на фоне уныло-голубого неба, на которое наползало всё больше и больше густых туч, скорее всего наполненных снегом. Я так скоро начну с ума сходить со скуки и вновь полезу провоцировать ледяную, которую, как и Циркона с Предвестником, долгая, нудная дорога ничуть не угнетала.
К полудню, когда светило окончательно скрылось за облаками, подул пробирающий леденящий ветер и с неба посыпались, как я и думала, белые комочки, постепенно заносящие долины под нами и оседающие неприятными, быстро тающими хлопьями на крыльях и спине.
Предвестник, видимо узревший в ближайшем будущем, что нытьё Сайды начнёт достигать новых, до этого не слышимых высот, скомандовал привал. Ночной дракон вывел нас к небольшой, но просторной пещере в горной гряде, в которой осталась отдыхать часть нашей группы, пока троица охотников отправилась выискивать в набирающем силу снегопаде добычу.
Вернулись они примерно через час, притащив с собой неожиданно жирного барана и пару испуганно блеющих козлят. И естественно, слегка подмороженные яблочки для Лонгана, которыми радужный дракон давился под наши громкие хихиканья, закусывая последним апельсином из своей сумки.
Поели мы в тишине, разве что немного почавкав, а после продолжили путь, уже через стихающий снегопад, сбившись в более плотную группку машущих крыльями драконят. Конечно, можно было бы переждать непогоду полностью, но Предвестник настоял на том, чтобы мы летели сейчас, не теряя времени на лишний простой на месте. Да и со слов Звёздочки, сверившейся вновь с картой, до окраины Облачных гор лететь осталось недолго.
И вот наконец-то мы перелетаем через последнюю гряду на пути из Облачных гор. Я уже приготовилась увидеть жаркую пустыню, в песок которой, по словам Каракурта, «так приятно закапываться, оставляя торчать на поверхности лишь кончик своего носа»... Ох уж эти песчаные с их странными, чудными традициями. То скорпионов едят, то змей, то в песок закапываются. Просто жуть какая-то. И ведь так об этом думает болотная драконица, порой питающаяся лягушками...
В любом случае, меня, да и всех остальных, ждало большое разочарование. Вместо жёлто-рыжей пустыни, врезающейся в зелёный берег тянущейся на север реки, мы, замерев в воздухе, видим заснеженную равнину и заледеневшую реку, вдоль которой стоят засыпанные снегом пальмы. И больше всех увиденным ошарашен песчаный.
— Но как... Но... Когда я улетал в Академию, всё было не так... Да, снег иногда выпадал, даже вокруг дворца... Но не столь много! И к полудню он уже должен был растаять! — чуть запинаясь, рассеяно оглядывает свой новый дом Каракурт, спустя мгновение уже взяв себя в лапы и нахмурившись, видимо раздумывая над тем, что же такого страшного происходит в Пиррии.
— Звёздочка, а это не эта... Как её там, киу-киу... Ненормалия? — откуда-то сзади подаёт свой голос потирающий плечи Лонган.
— Аномалия, — поправляет его слегка нахмурившаяся ночная. — Я же тебе уже много раз говорила, как произносится это слово! Ты бы мог и запомнить.
— Запомнить? Киу-киу! Зачем? — удивлённо моргает радужный. — Ты ведь всегда меня поправишь!
И вроде бы ночная, сжимающая в своей лапе чёрный кулон, хочет ему ответить какой-нибудь лекцией о важности знаний, но её неожиданно перебивает Предвестник.
— Привал. У тех холмов, — коротко бросил ночной, указав на несколько приподнятых клочков земли, отделяющих горы от заснеженной пустыни.
Странно, для отдыха должно быть ещё рано. Да и вроде как мы должны спешить в Мечту? Я переглядываюсь с Тростинкой, но сестричка лишь растерянно моргает, тут же отвлекаясь на разглядывания засыпанной снегом пустыни.
— А у вас в Ледяном королевстве также? — неожиданно спрашивает моя сестричка у хмурой Фирн.
— Очень похоже, — неохотно отвечает ледяная, покосившись в сторону Тростинки.
— Успокойтесь. Когда облака развеются, солнце расплавит весь снег, — слегка скалит свои клыки Предвестник, явно недовольный тем, что мы проигнорировали его приказ, задержавшись на месте.
— Если развеются... — с нехорошим предчувствием нагнетаю я обстановку среди отправившихся в путь за ночным драконят.
— А ты думаешь, они вечно будут над пустыней висеть? — раздражённо рыкнул в мою сторону провидец, на что я отвечаю предупреждающим шипением. Впрочем, резко успокоившийся Предвестник тяжело вздохнул, потерев лапой свой висок, на несколько секунд прикрыв свои глаза. — Завтра с утра их уже не будет. К полудню всё начнёт таять. К вечеру пустыня вновь станет собой. Вперёд, нас ждёт отдых.
— Ты планируешь лететь в ночь? — интересуется Циркон, но Предвестник игнорирует его вопрос, будто устав зазывать нас на привал и молча направившись к указанному им укрытию меж холмов.
А мы за ним, пробираясь через постепенно перерастающий в метель снегопад. Может, именно поэтому ночной решил устроить для нас привал сейчас?
Однако до холмиков мы так и не добрались. Из облаков навстречу оторвавшемуся от нас провидцу рвануло размытое бело-голубоватое пятно.
Взрослый ледяной дракон! Что он здесь делает? Неужели, воспользовавшись необычной погодой, Ледяное королевство объявило войну своему соседу? Не случайный же это пролётный дракон, который по какой-то причине решил наброситься на незнакомых драконят? Или это кто-то из посланных разыскивать нас драконов, знакомый с учителями Академии? Хмм, знакомый Драконят Судьбы... А ведь он не нападает, просто преграждает путь своей тушей Предвестнику.
Обрывки их разговора доносятся до моих ушей за воем крепчающей метели. И судя по этим обрывкам, ледяной всё-таки как-то связан с Яшмовой горой. Однако что ответил ему Предвестник, из-за чего незнакомец дёрнулся, будто ему полоснули когтями по животу, я уже не расслышала. А ведь этот дракон, последовавший за Предвестником к земле, мне кажется знакомым. Где-то я его видела, причём совсем недавно. Голубые чешуйки, идущие от переносицы по макушке и спине до самого кончика хвоста, белые шипы, тёмно-синие глаза и единственно возможное для ледяных хмурое, точно они все объелись забродившей селёдки, выражение морды...
— Что ты сказал? Повтори! — шипит ледяной, нависнув над приземлившимся рядом Предвестником, не обращая внимания на приземляющихся рядом драконят.
Его голос кажется мне знакомым. Я ведь уже его уже слышала, но где... Низкий, чуть сиплый и шипящий, раздражённый голос. Ну никак не могу вспомнить, где именно я его слышала...
— Я знаю, куда пропала Луновзора, — отвечает ночной пророк.
И тут же вздрагивает провалившийся возле меня по локоть в снег Каракурт, удивлённо вылупившись на Предвестника.
Что ещё за «Луновзора»? Ещё одна ночная? Эх, дырявая у тебя башка, Водомерка. Особенно на имена. Ну что же такое... Ведь что-то важное происходит!
— А это кто? — шёпотом я спрашиваю у Каракурта, внимание которого я привлекла к себе несильным щипком за крыло.
— Подруга моего отца, — также шёпотом отвечает песчаный, наблюдая за тем, как ледяной будто бы превратился в ледяную статую, стоящую перед абсолютно спокойным ночным драконом, не испытывающим перед более массивным взрослым никакого страха, да и вообще каких-либо эмоций.
— Откуда ты знаешь это? — прищурившись и окинув нас всех подозрительным взглядом, шипит ледяной, остановившись разве что на Каракурте. И мне показалось, или в глазах взрослого промелькнуло узнавание?
— Я вижу то, что должно произойти, — сохраняя безмятежный тон, отвечает Предвестник. А это разве не должно было быть его секретом? Или ночному это нужно было сказать? — И ты знаешь, что ночные могут видеть будущее. Ты понял это, когда Луна рассказала тебе пророчество.
О чём вообще говорит этот ночной? Откуда он это знает? Опять его будущее позволяет разглядывать прошлое?
— Откуда ты... — отшатнувшийся назад ледяной скалит свои белоснежные клыки.
— В одном из вариантов будущего ты бы сам рассказал нам всё. Я просто посмотрел и послушал, что ты скажешь. И решил использовать это знание сейчас, — объясняет свою неожиданную осведомлённость Предвестник.
Так... А его способности вообще должны подобным образом работать? То есть, как минимум, должен был существовать вариант будущего, где этот ледяной нам всё расскажет сам?
— А мысли? — негромко шипит взрослый дракон, остановившись и впившись своим пристальным взглядом в ночного.
— Не я, — покачивает мордой Предвестник и тут же взгляд ледяного перебрасывается на сжавшуюся и испуганно зыркнувшую на собрата Звёздочку. — У неё есть небесный камень.
— У меня тоже, — слизывает несколько снежинок со своих губ окончательно успокоившийся ледяной дракон, вытаскивая из снега свою левую лапу, на которой болтается странный мешочек из серой шкуры.
— Что здесь вообще происходит? — всё-таки не выдерживает Фирн, делая шаг навстречу переговаривающимся ночному, выдающему все наши секреты, и ледяному драконам. И судя по её оскалу, она крайне недовольна происходящим, готовясь наброситься как на превосходящего её в размерах взрослого, так и на пророка.
Предвестник лишь тяжело вздыхает, позволяя своим до этого прижатым к телу крыльям опасть по бокам к земле и поворачивая свою морду к нам.
— Это принц Холод, — не замечая, как дёрнулась ледяная от упоминания этого имени, говорит Предвестник. — И он поможет нам в исполнении пророчества.
